Затем она покрепче прижала к ушам наушники и снова прикрыла глаза. Джип напрягся, но его длинные белые зубы сверкали в улыбке – довольно натянутой, но все же улыбке. Мне невольно передалось его восхищение, подобное моим возбуждению и восторгу, которые я испытывал, выходя с Джипом в море, когда бриз со стороны восхода наполнял наши паруса.
Он тронул меня за рукав и показал вперед и вверх; я посмотрел, ожидая, как всегда, увидеть архипелаг. Но порывистый ветер разгонял облака, чтобы обнажить огромную луну. Обрывки низких облаков, которые мы вспарывали, как потрепанные штормом паруса разлетались в стороны, а мы рыскали среди них, как рыщет акула в стайке серебристых рыбок, молниеносно скользя из лунного света в туман и обратно. Я направил крохотную раскачивающуюся машину на запад, изо всех сил стараясь следовать восторженным указаниям Джипа, и на горизонте увидел стальной блеск открытого моря.
Джип постоянно норовил подскочить в своем кресле и высунуться из иллюминатора, но когда взглянул на индикатор скорости, то слегка побледнел. Он указывал мне направление полета, причем указывал с той же беззаботной уверенностью, которая была присуща ему на корабле, поразительными извилистыми и ломкими зигзагами то выводя вертолет из облаков, то снова заводя в них. Я в этом никакого смысла не видел, но на береговых радарах мы, должно быть, оставили знатные криптографические загогулины.
– Ты уверен, что сумеешь ее найти? – прокричал я в интерком Устройство двусторонней оперативной связи между членами экипажа летательного аппарата.
, тревожно посматривая на индикатор топлива.
Он махнул рукой куда-то вперед:
– Она всего-то в неделе отсюда, если не сбиваться с курса. Не пропусти! Из Закинтоса в Гиперборею через Геркулесовы столбы и Фолкстон – там Молл мне весточку оставляла. Возьми немного севернее, кстати. И скажи, есть радар в этой мышеловке?
У меня был радар, но для несколько другой манеры передвижения. Я опустился настолько близко к воде, насколько осмелился: пролетая над этими, такими одинаковыми, волнами, приходилось нет-нет да и поглядывать на линию горизонта, в противном случае можно было нечаянно в эти волны спикировать – и не заметить как На экране радара отображалось удивительное множество различных объектов; некоторые из них, подобно призракам, вздымались прямо из пучины морской. Однако Джипу хватило какой-то секунды, чтобы выбрать один-единственный.
– Давай-ка сюда, – скомандовал он, и мне в голову не пришло усомниться.
По крайней мере до тех пор, пока этот объект не предстал перед нашими глазами. Сначала я был уверен, что это спина кита, низкая, темная, поблескивающая влажной кожей в лучах лунного света. Затем, когда мы спикировали еще ниже, он стал походить на некое странное стофутовое морское чудовище, ползущее по сверкающей поверхности моря и перебирающее целой кучей стройных ножек, которые шевелились по обе стороны панциря.
– Джип, что за дьявольщина? – закричал я в интерком. – Что это за чудище морское?
Он рассказывал мне раньше всякие жуткие истории о живых островах, на чьих широких спинах моряки могли высадиться и развести костер, но тут чудовище начинало погружаться под воду и затягивало их в пучину. Разумеется, все это лишь мифологические байки, но и мы находились, как-никак, на Спирали.
– Сделай круг и погляди! – прокричал он в ответ. – Думаю, мы сможем тут приземлиться, а?
Я нервно сглотнул:
– Ты шутишь, да?
Но когда я отвел назад рычаг управления и мы стали резко снижаться, я убедился, что панцирь чудища абсолютно плоский. Вернее, это была палуба, широкая и прямая, без лееров или планшира, очень смахивавшая на недоразвитую палубу авианосца. И палуба эта была покрыта наборным паркетом из красного дерева; да и вся посудина была деревянной. Она рассекала волны, легко и воздушно прыгая по ним, что заставляло смотреть на нее скорее как на нечто одушевленное, нежели как на творение рук человеческих. И не ножки я видел, а весла, которые двигались с легкой силой и безупречной координацией. Эта штука была гигантской триремой. Трирема – у древних греков и римлян гребное судно с тремя ярусами весел.
Джип продолжал тем временем призывать меня к посадке. Ни одно из ругательств, которые приходили мне на ум, не казалось достаточно крепким, поэтому я прикусил губу и мрачно сосредоточился на том, чтобы выровнять машину и пристроиться рядом с судном, подобрав необходимую для этого скорость. Когда мы подлетели достаточно близко, весла стали действовать чуть менее согласованно, а затем и вовсе перепутались, так что одно переломилось, как соломинка.
– Полагаю, нас тут не станут встречать с распростертыми объятиями! – крикнул я.
– Они вполне способны и на что-нибудь похуже, – согласился Джип. – Но ты собираешься садиться или так и будешь вилять, пока бензин не кончится?
Я застонал и отвел джойстик немного в сторону, ослабил рычаг управления и развернул хвостовой винт так, чтобы мы пошли вниз. Мы зависли над палубой, слегка раскачиваясь. Выдержит она или нет? Покуда я высматривал подходящее место для посадки, Джип нетерпеливо запыхтел и отстегнул ремень безопасности, затем внезапно распахнул дверь, выскользнул на лыжное шасси и спрыгнул вниз, приземлившись на палубу легко, как лягушка, будто он всю жизнь только этим и занимался. Он громко топнул, поднял сразу оба больших пальца и поспешил отойти в сторону, скрестив руки над головой, когда я перекрыл дроссель и стал снижаться. Палуба тревожно затрещала, но выдержала. Джип выпрямился, и тут на палубе появилась группа встречающих в составе лысого коротышки в тунике и сандалиях, который вылез из люка и засеменил к нам, размахивая руками. В одной руке он держал лук.
– Bшггес пфф! – завопил он, мимикой добавляя грубости своему приветственному слову, но кто стал бы его винить за это? Он проигнорировал мой красноречивый взмах, и от ветра, поднимаемого замедляющими движение винтами, стал еще более лысым – от самой шеи. Затем он отскочил, и тут же позади него возникла другая прыгающая фигура, на целую голову выше его – и на какую голову! – с длинными светлыми кудрями, ниспадавшими на спину подобно золотистой пене устремившегося вниз потока Плечи этого встречающего были не уже моих, но эту фигуру, исполненную кошачьего изящества, невозможно было спутать ни с кем. То же самое можно сказать и о мече, висевшем на золотом поясе и вздрагивавшем при каждом движении его владельца. Я вывалился из машины, проскочил мимо все еще не затихших винтов и побежал ей навстречу.
Коротышка преградил было мне путь. При ближайшем рассмотрении он оказался обладателем внушительной мускулатуры, а лук он уже успел зарядить стрелой, которая выглядела как ствол небольшого дерева.
– Геф фзйу ЦЬсфйнг олпокщпск ЮЬсрч пцц мч цшокйнг дЭок! – произнес он гортанным низким голосом.
– О'кей, о'кей, – согласился я как можно спокойнее. При каждом толчке палубы мне становилось не очень-то по себе. – Слушайте, был один такой, да и тот помер понятно? Я всего лишь хочу перемолвиться словечком с вашим капитаном!
– Гыеуу фзЭ щпсд Й щЬнф)йфх чпш! – воспротивился он, выразительно взмахнув луком.
– Оставь его, сделай милость, kyrios! Господин (искаж. греч. )
– раздался до боли знакомый голос. – Ведь это мои старые и верные друзья. Они немало историй о своих подвигах могут рассказать. И не стали бы опускаться на нашу палубу без величайшей необходимости!
Крепыш оглядел меня с ног до головы взглядом, от которого хотелось под землю провалиться и который был таким же холодным и рассудительным, как у кальмара, и опустил свое стрелковое оружие. Я вежливо поклонился, ибо мне показалось, что это ему понравится, и шагнул вперед, встретив не менее сбивающий с толку взгляд.
– Славная встреча при свете луны, господин Стефан! – проговорила высокая женщина. – Как ты возмужал с тех пор, как мы видались последний раз.
– Славная встреча, госпожа Молл! – повторил я приветствие и схватил ее руки, протянутые ко мне. – Может, просто зажирел?
Она улыбнулась:
– Я не о теле говорю. Тебя, как я вижу, что-то коснулось, что-то зажгло тебя.
Я вздрогнул:
– Молл, я себя чувствую прекрасно уже только оттого, что снова вижу тебя…
Она отстранилась:
– Нет уж, любезный, не надо телячьих нежностей, я тебе не объект для ухаживаний! К тому же эти молодчики… если хоть один увидит, что я кому-то позволяю подобные вольности, мне уже не видать покоя Я ведь тут среди греков, ты не забыл?
– Спаси Господь того из них, кто попытается тебя потискать! Но ты была совершенно права, говоря, что мы явились по делу. Да и вертолет я здесь боюсь надолго оставлять, вдруг за борт соскользнет или палуба не выдержит. Вот что случилось…
Молл слушала и делалась все мрачнее и мрачнее. Она смотрела на меня, и лицо ее выражало нечто большее, чем обычное для нее терпеливое сопереживание.
– Грааль! Такая вершина чересчур высока для старого мошенника Ле Стрижа. Даю руку на отсечение, что за ним кто-то стоит, и этот кто-то гораздо более могущественный. Стивен, мой Стивен, тебе выпала необычная судьба!
Она смотрела на меня как-то странно, действительно странно.
– Но легче запретить морю подчиняться луне, чем мне – помогать тебе, так было и будет всегда. – Она взглянула на Джипа и Катику, оставшуюся в вертолете. – Та, что сидит там, надеюсь, тоже думает так. Впрочем, иначе ее бы здесь и не было. – Она хлопнула рукой по своему мечу. – Минута на сборы, и я в твоем распоряжении!
– В распоряжении? Молл, я бы предпочел оказаться в твоем!
Ее широкий рот аж перекосило.
– Нет, любезный, я свое место знаю. На море я твой капитан, но на суше – твоя правая рука, не больше. Ты вождь, мой господин, со всеми силами и слабостями твоего племени. Я пойду за тобой охотно. Но подожди, я должна мирно расстаться со своим здешним капитаном здесь. О kyrios, одно слово!
Когда Молл заговорила с ним, он снова изменился в лице и швырнул свой огромный лук на палубу. Но она настаивала, и лицо его становилось все более озабоченным. Наконец он отрывисто кивнул – мне, не ей.
– Благодарю, о kyrios! – сказал я ему. – Мы постараемся доставить ее тебе обратно, как только сможем.
Если сможем . Это условие не было произнесено, но я понял, что оно ему тоже известно.
Он снова удостоил меня своего странного царственного кивка и провозгласил:
– Chaipere! Будь здоров! (греч. )
– Чайпере, о kyrios! По крайней мере, буду на это надеяться. Ты готова, Молл? О'кей. Поехали.
Она кинула легкую сумку, в которой лежали те немногие вещи, что могли ей понадобиться, за сиденье и затем повернулась назад и воскликнула:
– О Итака! Молю тебя, не делай больше так, чтобы мне было тебя не найти!
Итака, если это было его имя или звание Остров в Ионическом море, родина легендарного Одиссея.
, кисло улыбнулся и воздел глаза к небу, как будто услышал нечто непристойное, но все-таки сдержанно помахал ей. Молл изящно опустилась на тесноватое для нее заднее сиденье. Катика, которую сжали с обеих сторон, смирилась с положением и криво улыбнулась. Я захлопнул дверь и, запустив мотор, помахал греческому капитану. Ему не нужно было ничего говорить, но, когда я дернул за рычаг управления и вертолет, раскачиваясь, поднялся с палубы, он все продолжал стоять, глядя нам вслед, и задумчиво тер свой внушительный подбородок.
– Будем надеяться, что его не собьют с пути истинного! – прокричала Молл в переговорник, как только Джип объяснил ей, как им пользоваться. – Этакая штуковина – helix-apteryx Вертолет, геликоптер (греч. ).
– все, что нужно было бы для счастья этому обалдую! А теперь скажите, как вы намереваетесь проскользнуть в логово вашего чародея?
– А это, – мрачно произнес Джип, – и есть тот самый вопрос стоимостью шестьдесят четыре тысячи долларов.
– Начнем с того, – прошептал я, осторожно высовывая голову из-за мокрого края насыпи, – что здесь имеются охранники на воротах и еще пара-тройка патрульных в парке, с боевыми псами.
– Не особо-то он любит свет, а? – пробормотал Джип, косясь на темноту за забором. Луна залила небо голубым светом, но линия деревьев внизу была абсолютно черной, некий вырезанный на фоне неба силуэт.
– Избегает загрязнения светом – строит из себя защитника окружающей среды.
Эта мысль оставила неприятный осадок, и я заметил.
– Освещение там есть, автоматическая система, которая срабатывает, если по дорожке проезжает машина. Так что парк наверняка нашпигован прожекторами. Могу поспорить, что на заборе тоже имеется что-нибудь вроде проволочной сигнализации, может быть даже под напряжением. Понятное дело, что наверху, Лутцу вряд ли понравилось бы, если бы она постоянно срабатывала на собак. А еще есть фонари по периметру дома – они горели во время вечеринки.
– И отличная сигнализация на его дверях и окнах, – пробормотал Джип. – А если верить тому, что говорит Кэт, то внутри дома нас ждет что-то еще более жуткое, это уж и к гадалке не ходи. Да, крепкий орешек. И как же мы его собираемся расколоть?
Я глубоко вздохнул. Мы с Катикой по пути обо многом переговорили, и у меня в уме возникло нечто напоминавшее план. Теперь необходимо было его озвучить, да так бодро, будто я сам верю в возможность его исполнения.
– Ну, первой моей идеей было пройти в дом не таясь. Сомнительно, чтобы Лутц решился меня убивать там! Под каким-нибудь предлогом я мог бы заблудиться и сделать несколько фоток – одному мне это не составило бы особого труда. Но с Катикой, уж не говоря о вас… Так что перехожу к идее номер два: штурм. Раз – пересекаем парк; два – забираемся в дом; три – попадаем в комнату…
– Четыре, – перебил меня Джип. – Уносим нога. Давайте и об этом не забывать. О'кей, у кого с собой плащ-невидимка?
– Даже он не поможет. Действие всей техники, что тут у Лутца понаставлена, – прожекторов, сигнализации или еще чего-то, – подкрепляется инфракрасными детекторами, срабатывающими на движение. То есть они реагируют на тепло. Может быть, еще и с видеокамерами, так что охранники смогут и полюбоваться на нас.
Молл покачала головой:
– Словом, горе нарушителям покоя Дианы и всем крепким ребятам, выходящим на промысел ночью! А что если мы закутаемся во что-нибудь с ног до головы?
– Увы, одежда не остановит выделение тепла. Но есть другие способы. Я собирался найти кабель с помощью металлоискателя и перерубить его. Но у Катики возникла идея получше. Если бы вы сумели переправить нас через этот чертов забор, не задев его верхушку, причем быстро…
Джип с Молл переглянулись. Он тихонько застонал.
– О'кей, сильные идут первыми. Молл, потом Стив. Только не отдави на этот раз мне уши, ладно?
Он поднялся, опасливо огляделся по сторонам, затем вскочил и помчался по насыпи к забору, где притаился в тени огромного ясеня. Шаги его лишь слегка прошуршали в опавшей листве. Затем он ухватился за забор, широко расставив ноги и наклонив голову. Как только он был готов, Молл грациозно поднялась и без разбега, прямо с края насыпи, прыгнула Джипу на плечи и тотчас взлетела наверх. Она перекувыркнулась в воздухе и ухватилась руками за нависшую над забором ветку ясеня так ловко, как будто это была цирковая трапеция. Ветка закачалась и ужасающе громко захрустела. Где-то в другом конце парка залаяла собака, но сородичи не поддержали ее, и она постепенно угомонилась. Под тяжестью Молл ветка опустилась к самой голове Джипа.
– Я не буду против, если ты не станешь прыгать на меня, а залезешь по ветке, – прошептал он уныло. – Разумеется, если это возможно.
Я с насыпи вскарабкался ему на плечи, причем меч стукался о мое бедро, и, неуверенно выпрямившись, схватился за руку Молл, протянутую мне. Она увлекла меня за собой без особых усилий, это лишний раз напомнило мне о том, что только небольшая часть силы Молл заключена в ее теле. Под нами Катика уже взбиралась на плечи Джипу, что, по его словам, понравилось ему гораздо больше.
– Хотя, конечно, я был бы не против, чтобы ты оставила дома туфли на каблуках, а прихватила с собой ступу и метлу. Ну, поймали?
Катика присоединилась к нам на ветке, которая снова подозрительно заскрипела. Мы помогли ей перебраться ближе к стволу, а сами чуть спустились, чтобы Джип мог схватиться за протянутые ему руки. Худощавый Джип оказался на удивление тяжел, но Молл приняла на себя б о льшую часть его веса.
– Лучше было бы тебя оставить здесь, – прохрипел я, – в качестве дозорного и чтобы ты нам помог обратно выбраться. Но почему-то мне кажется, что тебе такое не понравилось бы, а? Ну что ж, Катика, твой звездный час настал.
Она кивнула.
Никакая сирена не завыла, когда Катика мягко спустилась по ту сторону забора, а затем присела на корточки и принялась палочкой ковыряться в земле, напевая себе под нос какую-то незатейливую и легкомысленную мелодию, при этом не попадая в такт и фальшивя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Он тронул меня за рукав и показал вперед и вверх; я посмотрел, ожидая, как всегда, увидеть архипелаг. Но порывистый ветер разгонял облака, чтобы обнажить огромную луну. Обрывки низких облаков, которые мы вспарывали, как потрепанные штормом паруса разлетались в стороны, а мы рыскали среди них, как рыщет акула в стайке серебристых рыбок, молниеносно скользя из лунного света в туман и обратно. Я направил крохотную раскачивающуюся машину на запад, изо всех сил стараясь следовать восторженным указаниям Джипа, и на горизонте увидел стальной блеск открытого моря.
Джип постоянно норовил подскочить в своем кресле и высунуться из иллюминатора, но когда взглянул на индикатор скорости, то слегка побледнел. Он указывал мне направление полета, причем указывал с той же беззаботной уверенностью, которая была присуща ему на корабле, поразительными извилистыми и ломкими зигзагами то выводя вертолет из облаков, то снова заводя в них. Я в этом никакого смысла не видел, но на береговых радарах мы, должно быть, оставили знатные криптографические загогулины.
– Ты уверен, что сумеешь ее найти? – прокричал я в интерком Устройство двусторонней оперативной связи между членами экипажа летательного аппарата.
, тревожно посматривая на индикатор топлива.
Он махнул рукой куда-то вперед:
– Она всего-то в неделе отсюда, если не сбиваться с курса. Не пропусти! Из Закинтоса в Гиперборею через Геркулесовы столбы и Фолкстон – там Молл мне весточку оставляла. Возьми немного севернее, кстати. И скажи, есть радар в этой мышеловке?
У меня был радар, но для несколько другой манеры передвижения. Я опустился настолько близко к воде, насколько осмелился: пролетая над этими, такими одинаковыми, волнами, приходилось нет-нет да и поглядывать на линию горизонта, в противном случае можно было нечаянно в эти волны спикировать – и не заметить как На экране радара отображалось удивительное множество различных объектов; некоторые из них, подобно призракам, вздымались прямо из пучины морской. Однако Джипу хватило какой-то секунды, чтобы выбрать один-единственный.
– Давай-ка сюда, – скомандовал он, и мне в голову не пришло усомниться.
По крайней мере до тех пор, пока этот объект не предстал перед нашими глазами. Сначала я был уверен, что это спина кита, низкая, темная, поблескивающая влажной кожей в лучах лунного света. Затем, когда мы спикировали еще ниже, он стал походить на некое странное стофутовое морское чудовище, ползущее по сверкающей поверхности моря и перебирающее целой кучей стройных ножек, которые шевелились по обе стороны панциря.
– Джип, что за дьявольщина? – закричал я в интерком. – Что это за чудище морское?
Он рассказывал мне раньше всякие жуткие истории о живых островах, на чьих широких спинах моряки могли высадиться и развести костер, но тут чудовище начинало погружаться под воду и затягивало их в пучину. Разумеется, все это лишь мифологические байки, но и мы находились, как-никак, на Спирали.
– Сделай круг и погляди! – прокричал он в ответ. – Думаю, мы сможем тут приземлиться, а?
Я нервно сглотнул:
– Ты шутишь, да?
Но когда я отвел назад рычаг управления и мы стали резко снижаться, я убедился, что панцирь чудища абсолютно плоский. Вернее, это была палуба, широкая и прямая, без лееров или планшира, очень смахивавшая на недоразвитую палубу авианосца. И палуба эта была покрыта наборным паркетом из красного дерева; да и вся посудина была деревянной. Она рассекала волны, легко и воздушно прыгая по ним, что заставляло смотреть на нее скорее как на нечто одушевленное, нежели как на творение рук человеческих. И не ножки я видел, а весла, которые двигались с легкой силой и безупречной координацией. Эта штука была гигантской триремой. Трирема – у древних греков и римлян гребное судно с тремя ярусами весел.
Джип продолжал тем временем призывать меня к посадке. Ни одно из ругательств, которые приходили мне на ум, не казалось достаточно крепким, поэтому я прикусил губу и мрачно сосредоточился на том, чтобы выровнять машину и пристроиться рядом с судном, подобрав необходимую для этого скорость. Когда мы подлетели достаточно близко, весла стали действовать чуть менее согласованно, а затем и вовсе перепутались, так что одно переломилось, как соломинка.
– Полагаю, нас тут не станут встречать с распростертыми объятиями! – крикнул я.
– Они вполне способны и на что-нибудь похуже, – согласился Джип. – Но ты собираешься садиться или так и будешь вилять, пока бензин не кончится?
Я застонал и отвел джойстик немного в сторону, ослабил рычаг управления и развернул хвостовой винт так, чтобы мы пошли вниз. Мы зависли над палубой, слегка раскачиваясь. Выдержит она или нет? Покуда я высматривал подходящее место для посадки, Джип нетерпеливо запыхтел и отстегнул ремень безопасности, затем внезапно распахнул дверь, выскользнул на лыжное шасси и спрыгнул вниз, приземлившись на палубу легко, как лягушка, будто он всю жизнь только этим и занимался. Он громко топнул, поднял сразу оба больших пальца и поспешил отойти в сторону, скрестив руки над головой, когда я перекрыл дроссель и стал снижаться. Палуба тревожно затрещала, но выдержала. Джип выпрямился, и тут на палубе появилась группа встречающих в составе лысого коротышки в тунике и сандалиях, который вылез из люка и засеменил к нам, размахивая руками. В одной руке он держал лук.
– Bшггес пфф! – завопил он, мимикой добавляя грубости своему приветственному слову, но кто стал бы его винить за это? Он проигнорировал мой красноречивый взмах, и от ветра, поднимаемого замедляющими движение винтами, стал еще более лысым – от самой шеи. Затем он отскочил, и тут же позади него возникла другая прыгающая фигура, на целую голову выше его – и на какую голову! – с длинными светлыми кудрями, ниспадавшими на спину подобно золотистой пене устремившегося вниз потока Плечи этого встречающего были не уже моих, но эту фигуру, исполненную кошачьего изящества, невозможно было спутать ни с кем. То же самое можно сказать и о мече, висевшем на золотом поясе и вздрагивавшем при каждом движении его владельца. Я вывалился из машины, проскочил мимо все еще не затихших винтов и побежал ей навстречу.
Коротышка преградил было мне путь. При ближайшем рассмотрении он оказался обладателем внушительной мускулатуры, а лук он уже успел зарядить стрелой, которая выглядела как ствол небольшого дерева.
– Геф фзйу ЦЬсфйнг олпокщпск ЮЬсрч пцц мч цшокйнг дЭок! – произнес он гортанным низким голосом.
– О'кей, о'кей, – согласился я как можно спокойнее. При каждом толчке палубы мне становилось не очень-то по себе. – Слушайте, был один такой, да и тот помер понятно? Я всего лишь хочу перемолвиться словечком с вашим капитаном!
– Гыеуу фзЭ щпсд Й щЬнф)йфх чпш! – воспротивился он, выразительно взмахнув луком.
– Оставь его, сделай милость, kyrios! Господин (искаж. греч. )
– раздался до боли знакомый голос. – Ведь это мои старые и верные друзья. Они немало историй о своих подвигах могут рассказать. И не стали бы опускаться на нашу палубу без величайшей необходимости!
Крепыш оглядел меня с ног до головы взглядом, от которого хотелось под землю провалиться и который был таким же холодным и рассудительным, как у кальмара, и опустил свое стрелковое оружие. Я вежливо поклонился, ибо мне показалось, что это ему понравится, и шагнул вперед, встретив не менее сбивающий с толку взгляд.
– Славная встреча при свете луны, господин Стефан! – проговорила высокая женщина. – Как ты возмужал с тех пор, как мы видались последний раз.
– Славная встреча, госпожа Молл! – повторил я приветствие и схватил ее руки, протянутые ко мне. – Может, просто зажирел?
Она улыбнулась:
– Я не о теле говорю. Тебя, как я вижу, что-то коснулось, что-то зажгло тебя.
Я вздрогнул:
– Молл, я себя чувствую прекрасно уже только оттого, что снова вижу тебя…
Она отстранилась:
– Нет уж, любезный, не надо телячьих нежностей, я тебе не объект для ухаживаний! К тому же эти молодчики… если хоть один увидит, что я кому-то позволяю подобные вольности, мне уже не видать покоя Я ведь тут среди греков, ты не забыл?
– Спаси Господь того из них, кто попытается тебя потискать! Но ты была совершенно права, говоря, что мы явились по делу. Да и вертолет я здесь боюсь надолго оставлять, вдруг за борт соскользнет или палуба не выдержит. Вот что случилось…
Молл слушала и делалась все мрачнее и мрачнее. Она смотрела на меня, и лицо ее выражало нечто большее, чем обычное для нее терпеливое сопереживание.
– Грааль! Такая вершина чересчур высока для старого мошенника Ле Стрижа. Даю руку на отсечение, что за ним кто-то стоит, и этот кто-то гораздо более могущественный. Стивен, мой Стивен, тебе выпала необычная судьба!
Она смотрела на меня как-то странно, действительно странно.
– Но легче запретить морю подчиняться луне, чем мне – помогать тебе, так было и будет всегда. – Она взглянула на Джипа и Катику, оставшуюся в вертолете. – Та, что сидит там, надеюсь, тоже думает так. Впрочем, иначе ее бы здесь и не было. – Она хлопнула рукой по своему мечу. – Минута на сборы, и я в твоем распоряжении!
– В распоряжении? Молл, я бы предпочел оказаться в твоем!
Ее широкий рот аж перекосило.
– Нет, любезный, я свое место знаю. На море я твой капитан, но на суше – твоя правая рука, не больше. Ты вождь, мой господин, со всеми силами и слабостями твоего племени. Я пойду за тобой охотно. Но подожди, я должна мирно расстаться со своим здешним капитаном здесь. О kyrios, одно слово!
Когда Молл заговорила с ним, он снова изменился в лице и швырнул свой огромный лук на палубу. Но она настаивала, и лицо его становилось все более озабоченным. Наконец он отрывисто кивнул – мне, не ей.
– Благодарю, о kyrios! – сказал я ему. – Мы постараемся доставить ее тебе обратно, как только сможем.
Если сможем . Это условие не было произнесено, но я понял, что оно ему тоже известно.
Он снова удостоил меня своего странного царственного кивка и провозгласил:
– Chaipere! Будь здоров! (греч. )
– Чайпере, о kyrios! По крайней мере, буду на это надеяться. Ты готова, Молл? О'кей. Поехали.
Она кинула легкую сумку, в которой лежали те немногие вещи, что могли ей понадобиться, за сиденье и затем повернулась назад и воскликнула:
– О Итака! Молю тебя, не делай больше так, чтобы мне было тебя не найти!
Итака, если это было его имя или звание Остров в Ионическом море, родина легендарного Одиссея.
, кисло улыбнулся и воздел глаза к небу, как будто услышал нечто непристойное, но все-таки сдержанно помахал ей. Молл изящно опустилась на тесноватое для нее заднее сиденье. Катика, которую сжали с обеих сторон, смирилась с положением и криво улыбнулась. Я захлопнул дверь и, запустив мотор, помахал греческому капитану. Ему не нужно было ничего говорить, но, когда я дернул за рычаг управления и вертолет, раскачиваясь, поднялся с палубы, он все продолжал стоять, глядя нам вслед, и задумчиво тер свой внушительный подбородок.
– Будем надеяться, что его не собьют с пути истинного! – прокричала Молл в переговорник, как только Джип объяснил ей, как им пользоваться. – Этакая штуковина – helix-apteryx Вертолет, геликоптер (греч. ).
– все, что нужно было бы для счастья этому обалдую! А теперь скажите, как вы намереваетесь проскользнуть в логово вашего чародея?
– А это, – мрачно произнес Джип, – и есть тот самый вопрос стоимостью шестьдесят четыре тысячи долларов.
– Начнем с того, – прошептал я, осторожно высовывая голову из-за мокрого края насыпи, – что здесь имеются охранники на воротах и еще пара-тройка патрульных в парке, с боевыми псами.
– Не особо-то он любит свет, а? – пробормотал Джип, косясь на темноту за забором. Луна залила небо голубым светом, но линия деревьев внизу была абсолютно черной, некий вырезанный на фоне неба силуэт.
– Избегает загрязнения светом – строит из себя защитника окружающей среды.
Эта мысль оставила неприятный осадок, и я заметил.
– Освещение там есть, автоматическая система, которая срабатывает, если по дорожке проезжает машина. Так что парк наверняка нашпигован прожекторами. Могу поспорить, что на заборе тоже имеется что-нибудь вроде проволочной сигнализации, может быть даже под напряжением. Понятное дело, что наверху, Лутцу вряд ли понравилось бы, если бы она постоянно срабатывала на собак. А еще есть фонари по периметру дома – они горели во время вечеринки.
– И отличная сигнализация на его дверях и окнах, – пробормотал Джип. – А если верить тому, что говорит Кэт, то внутри дома нас ждет что-то еще более жуткое, это уж и к гадалке не ходи. Да, крепкий орешек. И как же мы его собираемся расколоть?
Я глубоко вздохнул. Мы с Катикой по пути обо многом переговорили, и у меня в уме возникло нечто напоминавшее план. Теперь необходимо было его озвучить, да так бодро, будто я сам верю в возможность его исполнения.
– Ну, первой моей идеей было пройти в дом не таясь. Сомнительно, чтобы Лутц решился меня убивать там! Под каким-нибудь предлогом я мог бы заблудиться и сделать несколько фоток – одному мне это не составило бы особого труда. Но с Катикой, уж не говоря о вас… Так что перехожу к идее номер два: штурм. Раз – пересекаем парк; два – забираемся в дом; три – попадаем в комнату…
– Четыре, – перебил меня Джип. – Уносим нога. Давайте и об этом не забывать. О'кей, у кого с собой плащ-невидимка?
– Даже он не поможет. Действие всей техники, что тут у Лутца понаставлена, – прожекторов, сигнализации или еще чего-то, – подкрепляется инфракрасными детекторами, срабатывающими на движение. То есть они реагируют на тепло. Может быть, еще и с видеокамерами, так что охранники смогут и полюбоваться на нас.
Молл покачала головой:
– Словом, горе нарушителям покоя Дианы и всем крепким ребятам, выходящим на промысел ночью! А что если мы закутаемся во что-нибудь с ног до головы?
– Увы, одежда не остановит выделение тепла. Но есть другие способы. Я собирался найти кабель с помощью металлоискателя и перерубить его. Но у Катики возникла идея получше. Если бы вы сумели переправить нас через этот чертов забор, не задев его верхушку, причем быстро…
Джип с Молл переглянулись. Он тихонько застонал.
– О'кей, сильные идут первыми. Молл, потом Стив. Только не отдави на этот раз мне уши, ладно?
Он поднялся, опасливо огляделся по сторонам, затем вскочил и помчался по насыпи к забору, где притаился в тени огромного ясеня. Шаги его лишь слегка прошуршали в опавшей листве. Затем он ухватился за забор, широко расставив ноги и наклонив голову. Как только он был готов, Молл грациозно поднялась и без разбега, прямо с края насыпи, прыгнула Джипу на плечи и тотчас взлетела наверх. Она перекувыркнулась в воздухе и ухватилась руками за нависшую над забором ветку ясеня так ловко, как будто это была цирковая трапеция. Ветка закачалась и ужасающе громко захрустела. Где-то в другом конце парка залаяла собака, но сородичи не поддержали ее, и она постепенно угомонилась. Под тяжестью Молл ветка опустилась к самой голове Джипа.
– Я не буду против, если ты не станешь прыгать на меня, а залезешь по ветке, – прошептал он уныло. – Разумеется, если это возможно.
Я с насыпи вскарабкался ему на плечи, причем меч стукался о мое бедро, и, неуверенно выпрямившись, схватился за руку Молл, протянутую мне. Она увлекла меня за собой без особых усилий, это лишний раз напомнило мне о том, что только небольшая часть силы Молл заключена в ее теле. Под нами Катика уже взбиралась на плечи Джипу, что, по его словам, понравилось ему гораздо больше.
– Хотя, конечно, я был бы не против, чтобы ты оставила дома туфли на каблуках, а прихватила с собой ступу и метлу. Ну, поймали?
Катика присоединилась к нам на ветке, которая снова подозрительно заскрипела. Мы помогли ей перебраться ближе к стволу, а сами чуть спустились, чтобы Джип мог схватиться за протянутые ему руки. Худощавый Джип оказался на удивление тяжел, но Молл приняла на себя б о льшую часть его веса.
– Лучше было бы тебя оставить здесь, – прохрипел я, – в качестве дозорного и чтобы ты нам помог обратно выбраться. Но почему-то мне кажется, что тебе такое не понравилось бы, а? Ну что ж, Катика, твой звездный час настал.
Она кивнула.
Никакая сирена не завыла, когда Катика мягко спустилась по ту сторону забора, а затем присела на корточки и принялась палочкой ковыряться в земле, напевая себе под нос какую-то незатейливую и легкомысленную мелодию, при этом не попадая в такт и фальшивя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41