влез в шкуру контрика - вот и
расплачивайся за все контриковские дела. Кроме того, им
завладела странная апатия, полное пренебрежение к собственной
судьбе, и на все происходящее вокруг него он взирал с чувством
отстраненности и легкого недоумения, как если бы он был
зрителем, неожиданно для себя очутившимся на сцене в роли
недостающего для кульминации представления героя. Смерти он не
боялся. (Смерть? Это вон та закутанная в белую простыню
тщедушная старушка с намазанным мелом лицом, прячущаяся за
кулисами в ожидании своего выхода на сцену?!) Он боялся лишь
того, что с ним случится припадок, как в маринкином доме, и он
превратится в отвратительного монстра, рвущего всех на куски,
чтобы лакнуть из лужи теплой крови... Да и пацанов было жаль,
хоть и наглые не по годам ребята.
- Нашел тоже "дядю"! - усмехнулся рыжий. - Давай на выход,
- мотнул он автоматным стволом, показывая Федору на дверь.
- Прощай, Маринка! - помахал Федор рукой, словно перед
отправлением не в мир иной, а в длительную командировку.
В ответ послышалось лишь рыдание. Рыжий верзила и угловатый
мальчонка вывели Федора в дальний угол школьного двора,
заваленный ржавым железом. "Все ненужное на слом - соберем
металлолом!" - вспомнился Федору старый школьный лозунг.
- Эй, молодогвардейцы, мне хоть могила полагается? -
крикнул Федор.
- А ты чего веселишься?! - заволновался рыжий.
- День сегодня хороший, - посмотрел Федор в синее небо без
единого облачка.
- Тащи лопату, Букварь! - распорядился рыжий.
"Букварь" быстро разыскал лопату в кабинете трудового
воспитания, и Федор принялся копать где помягче, осторожно
вываливая на траву вместе с грунтом красных дождевых червей:
им, наверное, тоже жить хочется.
- Привет землекопам! - раздался за спиной голос Бонифация.
- А ты кто такой? - беспокойно спросил рыжий, переводя дуло
автомата с Федора на Бонифация, державшего по мышкой широкую
доску.
- Ты, пацан, еще в коленках слаб меня на "ты" называть, -
неожиданно для Федора заявил астроном-любитель. - Документы у
него проверяли?
- Мне на его документы насрать большую кучу! - сплюнул
рыжий под ноги Бонифацию.
- Караськин, прекрати грубить и сейчас же проверь
документы! - донесся из окна второго этажа слабый, но строгий
окрик Ольги Дмитриевны.
- Действуй, Букварь, - сказал рыжий, поморщившись, как от
зубной боли.
Не выпуская из рук пистолета - ценная игрушка! - мальчонка
просунул тонкую руку во внутренний карман контриковского кителя
и выудил оттуда книжицу в черной картонной обложке.
- Волобуев Степан Трофимович, - объявил он, полистав
книжицу.
- Да что ты мне фамилию говоришь, шиза! - разозлился рыжий.
- На фотографию смотри: похож или нет?
- У того рожа толще... и старее, - всмотрелся мальчонка.
- Что же ты молчал, как рыба об лед?! - заорал рыжий на
Федора, явно досадуя на то, что не получится выстрелить из
автомата.
- Забыл про документы, - вздохнул Федор.
- Ты, может, еще извиняться перед этими сопляками будешь?!
- удивился Бонифаций.
- Никто ни перед кем извиняться не будет, - твердо сказал
Федор, вновь обретая утерянный на время командирский голос, -
потому что никто не виноват, просто времена такие... лихие.
- Лихолетье, - согласился Бонифаций.
- А вы, мужики, поразборчивее будьте и горячки не порите, -
Федор стянул с себя через голову китель вместе с портупеей и
бросил в свежевырытую могилу. - Пусть меня лучше контрики к
стенке поставят, хоть умру с честью. Пошли, Бонифаций!
Федор забрал у сникших пацанов оружие, и они с Бонифацием
обогнули школу и вышли к парадному входу, где их поджидала
Маринка.
- Живой! - бросилась она Федору на шею.
- Он у тебя пуленепробиваемый, - улыбнулся Бонифаций, - его
можно одевать на себя вместо свинцового жилета.
- Хорошо ты с ними поговорил, спасибо, что выручил, -
сказал Федор.
- Мне это ничего не стоило при моем богатом опыте общения с
детьми: когда-то я подрабатывал в профессионально-техническом
училище преподавателем... Помнишь, Марина?
- Как не помнить, - засмеялась Маринка, - два раза в неделю
то с подбитым глазом, то с засосом на шее приходил.
- Маринка, не утрируй! - шутливо погрозил ей пальцем
Бонифаций.
- Слушай, Бонифаций, а что это у тебя за доска? - спросил
Федор, когда они подошли к мотоциклу.
- Крышка от парты, - Бонифаций поставил доску на тротуар. -
На ней нацарапана гвоздем "уфомка".
- Что?? - переспросили Федор и Маринка в один голос.
- Универсальная формула организации материи, которую я
вывел в конце десятого класса и всю остальную жизнь тщетно
пытался вспомнить... Чепуха, конечно, но занимательно. А тут
захожу в физический кабинет, сажусь за свою парту - она,
родимая, прямо на меня смотрит, - Бонифаций шутливо чмокнул
губами доску. - Только вот не знаю теперь, куда ее деть...
- Да-а-а, - протянул Федор насмешливо-озадаченно, - с такой
громоздкой формулой далеко не уедешь, да и сопротивление
воздуха в ней не учтено... Что ни говори, а это не "Формула-1"!
- Заначь в кустах, - посоветовала Маринка.
- А как насчет интересующего нас лица? - спросил Федор.
- Ничего не обнаружил: все бумаги кто-то уже забрал, -
ответил Бонифаций, аккуратно приставляя доску к школьной
ограде.
- Хотел бы я знать, кому они понадобились, - озадаченно
произнес Федор. - Ладно, поехали пока в третью школу.
- В принципе, можно и не ездить, потому что она недавно
сгорела, одни черные стены остались.
- Посмотрим, - закричал Федор, с ревом выжимая газ.
Школа и правда погорела, но только в верхней своей части, а
дальше помешал, по словам Бонифация, внезапно хлынувший
проливной дождь. Оставалась слабая надежда на то, что
директорская канцелярия не пострадала, но эта надежда не
оправдалась: в пыльной золе удалось раскопать лишь стальные
кубки межрайонной спартакиады. Они уже собрались уходить, когда
Бонифаций заметил в углу изрядно закопченный несгораемый сейф с
торчащим из дверцы ключом.
- Нутром чую: что-то в нем есть интересное, - Федор
опустился на колени и чуть ли не засунул голову в сейф, но его
ожидало очередное разочарование... Вместо важных документов он
обнаружил в темноте железного ящика пустую бутылку из-под
коньяка "Наполеон" и питейный сервиз на две персоны - две
стопочки-наперстка.
- Видно, директор школы был мужчина, - применила Маринка на
практике дедуктивный метод Шерлока Холмса.
- Причем пьющий, - уточнил ее "догадку" Федор.
- А завуч был слабого пола, - внес Бонифаций свою лепту в
расследование.
- Почему? - удивилась Маринка.
- Ну это же элементарно, коллега, - пожал плечами
Бонифаций, извлекая из сейфа пачку презервативов. -
Производство Баковской фабрики резиновых изделий, цена 4 коп.
Теперь мы все выяснили и можем спокойно возвращаться в исходную
точку.
- Но хоть что-то должно отыскаться! - Федор с досады
схватился за заднюю стенку сейфа, чтобы перевернуть его, но это
не так-то просто было сделать...
- Смотри, штаны не порви, - засмеялась Маринка.
- Стойте, там что-то есть! - воскликнул Бонифаций.
- Где, в штанах? - пуще прежнего захохотала Маринка.
- Под углом сейфа... Подержи еще секунду, Федя, - Бонифаций
вытащил из-под сейфа сложенную в несколько раз обгорелую
бумажку. - Майна!
Федор опустил сейф, и все трое принялись рассматривать
находку.
- ...здрав... пре... рение... оно... вья, - прочитал
Бонифаций на полуистлевшей бумажке.
Федор задумался, наморщив лоб, но тут же лицо его
прояснилось, и он стукнул себя кулаком по лбу:
- Минздрав СССР предупреждает, - начал он.
- ...курение опасно для вашего здоровья! - закончили все
хором.
- А какие это сигареты? - спросила Маринка. - А ну, Боня,
разверни... Ой, вижу: кобыла с крыльями!
- Это "Пегас", - сказал Федор.
Ломкие бумажные клочки осыпались на пол, и под ними
показалась серебристая фольговая обертка с прожженной полосой
на сгибе. Бонифаций развернул сложенную пакетиком фольгу, и из
нее выпала на поверхность сейфа туго свернутая бумажка.
Бонифаций осторожно распрямил многочисленные сгибы на желтой
бумаге, опаленной жаром пламени, и взорам неутомимых следопытов
предстал портрет Царя в детские годы.
- У меня в кармане точно такая же фотография, - поднес
Федор руку к майке. - Зараза, выбросил вместе с кителем!
- Не беда, - Бонифаций вынул из своего кармана фотографию,
выданную ему Федором перед отправлением на поиски. - Да,
действительно, снимки лица идентичны, но фон разный: на этой
бумажке он просто белый... Но давайте прочтем, что написано под
фотографией.
- Читай вслух как самый грамотный, - сказала Маринка.
- "Разыскивается пропавший без вести Ваня (Иван Ильич)
Веревкин, 1960 года рождения, проживавший в г. Москве в 3-м
Богородском переулке. 31 августа 1970 года около полудня Ваня
вышел из дома поиграть во дворе. В последний раз его видели в
четыре часа вечера возле строящегося дома на углу 3-го
Богородского переулка и ул. Александра Ульянова. На нем были
синие шорты от летней пионерской парадной формы и рубашка в
мелкую голубую клетку. Всем, кто видел Ваню Веревкина после
четырех часов вечера 31 августа 1970 года или знает о его
местонахождении в настоящее время, просьба обратиться в
ближайшее отделение милиции или опорный пункт охраны
общественного порядка". Дальше перечисляются приметы, но мы их
и так знаем.
- Все оказалось так просто, что даже не верится: сразу тебе
и фамилия, и адрес, - сказал Федор.
- Как это просто?! - удивилась Маринка. - Три школы
объездили, тебя шпана чуть не кокнула!
- К тому же мы получили ответ с одним неизвестным: куда
пропал Ваня Веревкин? - поддержал ее Бонифаций.
- И все-таки я не совсем понимаю, как эта бумажка оказалась
под сейфом, как будто ее кто-то специально для нас подложил.
- Не для нас, но специально, - вдохновился Бонифаций
озарившей его догадкой. - Здесь паркет просел - видите? - вот
бумажку и положили, чтобы сейф не качался и по полу не стучал.
- Я понимаю, что пол кривой, но сейф - это не обеденный
стол, чтобы его раскачивать, - возразил Федор.
- А что завуч был женщиной, забыли?
- Почему обязательно завуч?! - пожала плечами Маринка.
- Не знаю, кто: завуч, сторожиха или председательша
родительского комитета, - но сейф как раз удобной высоты для
амурных дел... Вот вам и раскачка!
- Преклоняюсь перед мощью вашего интеллекта, дорогой
Бонифаций, - шутливо склонил голову Федор. - Если вы еще
скажете, как проехать в 3-й Богородский переулок, то получите
за ужином двойную порцию помидоров, аж две штуки!
- В 3-м я не бывал, а во 2-м мой приятель жил, - улыбнулся
Бонифаций. - Мы с ним в его комнате лет тридцать назад машину
времени построили.
- А где она сейчас? - заинтересовалась Маринка.
- Мы ее во время испытаний в двухтысячный год в автономном
режиме отправили, так что, может быть, она нас там как раз и
дожидается, - засмеялся Бонифаций.
- Ничего, подождет, - почти серьезно сказал Федор. - Поедем
в 3-й.
На улице смеркалось: несмотря ни на что, Земля продолжала
свое вращение точно по установленному графику, и все с тем же
завидным постоянством Солнце садилось на западе, чтобы взойти
на востоке... В 3-м Богородском переулке было, как и везде,
безлюдно, только на одном из балконов белокирпичного
пятиэтажного дома иссохшая бабушка-старушка поливала кактусы в
фанерных ящиках. Федор заглушил мотор, чтобы лучше было слышно,
и спросил без особых предисловий:
- Добрый вечер, мамаша, Веревкиных знаешь?
- Добрый вечер, - послышался ответ. - Заходите.
Все трое поднялись на второй этаж, в небольшую скромно
обставленную однокомнатную квартирку.
- Вы и есть Веревкина? - спросил Бонифаций.
- Была ей когда-то, - вздохнула старушка, которая при
ближайшем рассмотрении оказалась не такой уж и старой, не
старше семидесяти.
- А теперь? - открыла рот Маринка, ожидая услышать нечто
особо интересное.
- Теперь Бесфамильная, как в девичестве.
- Без фамилии? - переспросил Федор для полной ясности.
- Зовут меня так, - терпеливо пояснила старушка. - Наталья
Егоровна Бесфамильная.
- Вы нам и нужны, - сказал Федор. - Просто удивительно, как
мы сразу на вас попали: мы ведь даже номера дома не знали.
- А больше и нет никого на всей улице, - улыбнулась Наталья
Егоровна.
- Одна я одинешенька... И по какому вы ко мне делу будете?
- Да тут такая история... - замялся Федор.
- А вы, бабушка, телевизор смотрите? - пришла ему на помощь
Маринка.
- Не приведи Господь! - отмахнулась Наталья Егоровна. -
Слышала я, если выключишь этого зверя сатанинского, то тебя
заарестуют, так я его и не включаю... чтоб не выключать.
- Логично, - похвалил Бонифаций.
- Почему же вы из города не уходите? В деревне сейчас легче
прожить, - сказал Федор.
- Не могу я уйти, - кротко ответила Наталья Егоровна и
замолчала.
- Наверное, привыкли здесь? - участливо спросил Бонифаций.
- Не могу я, - вздохнула Наталья Егоровна. - Мальчик у меня
пропал...
Вдруг он, сынок мой, домой придет, а меня нет... Боюсь, не
разыщет, если уйду.
- Как же он пропал у вас?
- Ну... После обеда пошел во двор погулять, это накануне
начала учебы было, в четвертый класс он перешел у меня, я ему
еще форму новую на последние деньги купила, до сих пор в шкафу
висит... Пошел во двор с ребятами поиграть, потом - на
стройку... 12-этажный дом там тогда строили... Я-то не
разрешала на стройку ему, а он с ребятами пошел... Повздорили
они там или даже раздрались... Побежал Ванечка домой, но так до
сих пор и не пришел...
- И никто его после этого не видел? - спросила Маринка.
- Нет, никто, - покачала головой Наталья Егоровна. -
Правда, одна у нас на работе сказала мне как бы по секрету,
будто она Ваню моего в больнице для больших начальников
видела... Она там уборщицей работала, а у нас подрабатывала...
И якобы она видела, как Ваню в эту больницу привезли... У них
там какой-то кремлевский начальник лежал, большая шишка, и ему
кровь нужна была молодая, чтоб не помереть, вот сыночка моего и
привезли, - рассказала Наталья Еговровна со странной дрожащей
улыбкой. - Но я ей не поверила, потому что она вредная была,
все мне завидовала, что у меня сыночек есть, хоть и без мужа, а
она с мужем и никак родить не может... А потом она тоже
пропала, это ее Бог наказал, чтобы глупостей про Ванечку не
болтала.
- Спасибо вам, Наталья Егоровна, - поднялся Федор со стула.
- Может, чайку выпьете? Из зверобоя.
- Спасибо, бабушка, нам пора уже, - сказала Маринка.
- А вы зачем приходили-то? - спросила Наталья Егоровна,
провожая гостей.
- Увидели человека на балконе и решили в гости зайти, -
сказал Бонифаций. - Не слишком много нас, людей, в городе
осталось, чтобы мимо друг друга так просто проходить.
- А говорили, Веревкину искали... Но вы еще заходите,
дорогу теперь знаете, я что-нибудь к чаю испеку.
- До свидания, бабушка, - поцеловала ее Маринка на
прощанье.
Из дома вышли молча. "Все обсудим за ужином", - сказал
Федор, как будто кто-то собирался что-то обсуждать на голодный
желудок. Они проехали мимо злосчастного 12-этажного дома, ничем
не отличавшегося от своих типовых собратьев, и уже через
четверть часа сидели за тем же столом, за которым утром
начинали расследование.
- Следствие зашло в тупик, - констатировал Бонифаций,
задумчиво поглощая премиальный помидор. - Мальчик пропал,
свидетель пропал... Все провалились сквозь землю!
- Завтра поедем во 2-й Богородский переулок за твоей
машиной времени, - усмехнулся Федор. - Сами станем свидетелями.
- А это идея! - подпрыгнул на табурете Бонифаций.
- По-моему, тебе достаточно, - отодвинула от него Маринка
бутылек с самогонкой.
- Вы меня не так поняли, - улыбнулся Бонифаций. - Я имел в
виду не машину времени, а саму идею перенестись в прошлое,
чтобы стать очевидцем происшествия.
- Как же ты перенесешься, Боня?! - покачала головой
Маринка.
- Я вряд ли смогу перенестись, а Федор, вполне вероятно,
сможет.
- Каким образом? - Федор посмотрел на Бонифация, как
неуспевающий студент на свихнувшегося профессора.
- Дело в том, что у человека, находящегося длительное время
в коматозном состоянии, накапливается мощный заряд
неизрасходованной биоэнергии, поэтому среди бывших "комиков",
как их называл мой приятель-медик, изложивший мне эту теорию,
очень много экстрасенсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22