- Джамал, Рафаэль, - сказал компьютер. - Настоящее имя - Педро
Сантини. Год рождения 4503 Г.Э., смерти - 4538 Г.Э. Женат не был,
наследников не оставил, имущество после смерти продано с аукциона. До
шестнадцати лет жил на Дельвании III, затем поступил в пятизвездочный
цирк братьев Балабан, где работал артистом на трапеции под именем
Рафаэль Джамал, до тех пор, пока не потерял подвижность ног в результате
падения в 4533 году Г.Э. на Патагонии IV. Левая нога ампутирована в 4536
году Г.Э.
- Что известно об его военной службе? - спросил я.
- Он не служил в армии.
- Тогда он, наверное, был свидетелем военных действий, не будучи
военным, - настаивал я.
- Неверно, - сказал компьютер. - Сразу после школы он вступил в
пятизвездочный цирк братьев Балабан и оставался там до несчастного
случая.
- Не понимаю.
- Если я неясно выразился, то могу перевести ответ на 1273 языка и
диалекта, кроме земного, - предложил компьютер.
- В этом нет необходимости, - сказал я и задумался. В конце концов
мне пришла в голову еще одна мысль.
- Будьте добры, проверьте, не подвергалась ли Дельвания III
военному нападению, и не было ли там гражданских беспорядков в тот
период, когда Рафаэль Джамал жил там?
- Проверяю... Нет, не было.
- Давал ли пятизвездочный цирк братьев Балабан представления на
какой-либо планете, находившейся в военном конфликте?
- Проверяю... Нет, не давал.
- Но должен был! - воскликнул я.
- Ответ отрицательный, - повторил компьютер. - Чем еще могу
служить?
- Вот, - сказал я, - есть четыре человека: Рафаэль Джамал, Брайан
Мак-Джиннис, Петер Клипштайн и Кристофер Килкуллен. Я хочу, чтобы вы
взяли их биографии из файлов исторической переписи на Делуросе VIII,
проанализировали данные и сообщили мне все, что найдете у них общего.
Я еще раз прошел процедуру ответов на вопросы компьютера по исходным
данным, затем ждал, пока он получит доступ к нужным сведениям. Наконец
он объявил:
- Анализирую.
Прошла целая минута тишины, чрезвычайно много, принимая во внимание,
что у компьютера уже были все требующиеся данные.
- Рафаэль Джамал, Брайан Мак-Джиннис, Петер Клипштайн и Кристофер
Килкуллен все принадлежали к человеческой расе, - выдал он в итоге. -
Все четверо - мужчины. Больше ничего общего между ними нет.
- Вы совершенно уверены? - спросил я.
- Я неспособен на ошибку, - ответил компьютер. - Следует отметить,
что сведения о Брайане Мак-Джиннисе минимальны, и получены с Земли, а не
с Делуроса VIII, но поскольку у Рафаэля Джамала, Питера Клипштайна и
Кристофера Килкуллена нет ничего общего, кроме расы и пола, дальнейшая
информация о Брайане Мак-Джиннисе не изменит мой ответ.
- Спасибо, - сказал я, разочарованно вздохнув. Просто для
подстраховки я заставил его проанализировать художников, чьи работы
висели в доме Аберкромби, но он не смог найти между ними никакой связи,
ни в военной службе, и ни в чем другом.
В конце концов у меня появилась еще одна мысль.
- Я хочу, чтобы мне проанализировали картину, - попросил я. - Это
возможно?
- Да, - ответил компьютер. - Где ее можно найти?
- Ее репродукция находится в книге под заглавием "Британия в
Африке: Сто лет живописи", издана на Земле в 1922 году от Р.Х. Возможно,
существует еще немало экземпляров, но единственный, о котором мне
известно, находится в библиотеке на Пико II. Картина без названия, но в
книге это единственная работа кисти Брайана Мак-Джинниса.
- Я обнаружил экземпляр книги в главной библиотеке Селики II,
доступ к ней быстрее и дешевле, чем к Пико II, - сообщил компьютер. -
Пожалуйста, подождите, пока мне передадут содержание.
- Жду, - сказал я.
Экран компьютера погас, мгновение спустя зажегся.
- Картина Брайана Мак-Джинниса занесена в мой банк памяти, - сказал
он. - Что именно надо анализировать?
- Женщину.
- Данных об имени и личности модели нет.
- Вполне возможно, что она вообще не существовала, - объяснил я. -
Она появляется на картинах, голограммах, в скульптуре, по всей Галактике
на протяжении более семи тысячелетий, и похоже, ее изображают только
представители человеческой расы.
Я сделал паузу.
- У меня есть доступ к картинам и голограммам из коллекции
Малькольма Аберкромби. Можно проверить в вашей библиотеке, не
встречается ли подобная натура в других произведениях искусства, не
входящих в коллекцию?
- Можно.
- И еще, - продолжал я, - если такое изображение обнаружится, могу
ли я получить его копию?
- Да. Проверяю...
Экран машины опять погас и оставался темным так долго, что я вновь
почувствовал свою изоляцию от других посетителей, вышел и стал
прохаживаться по библиотеке, впитывая тепло и уют от близости других
существ. Через пять минут я вернулся в свою кабину, и еще полторы минуты
ждал, пока компьютер оживет.
- Я обнаружил семь источников, которые могут оказаться
изображениями той же самой женщины, - объявил он. - Они появятся на
голографическом экране слева от вас.
- Великолепно, - сказал я, вдруг почувствовав сильное волнение. -
Начинайте, пожалуйста.
На экране внезапно появилось женское лицо с резко выраженными скулами и
узкими глазами.
- Статуя Прозерпины, римской царицы подземного мира, - произнес
компьютер. - Изваял в 86 году от Р.Х. Луций Пиран.
Я внимательно рассмотрел изображение. В строении костей было
определенное сходство, и ее волосы вполне могли быть черными (хотя по
скульптуре определить это было невозможно), но глаза были гораздо
меньше, и она улыбалась, а женщина, которую я искал, всегда была
исполнена тайной грусти.
- Нет, - разочарованно протянул я. - Это не та женщина. Дальше,
пожалуйста.
На экране появилось другое лицо, и в этот раз женщина, бесспорно, была
той самой.
- Набивная шелковая ширма. Кама-Мара, двойственный дух эротических
желаний и смерти. Говорят, она искушала Будду во время его медитаций.
Автор неизвестен. Датируется 707 годом Р.Х.
- Это она, - подтвердил я. - Но если она - индийский дух, почему
черты лица у нее не индийские?
- У меня недостаточно данных для ответа на ваш вопрос, - сказал
компьютер. - Продолжать?
- Пожалуйста.
Появилось еще одно изображение, настолько живое, что печаль, исходящая
от нее, была почти осязаемой. Это тоже была она.
- Миктекакуатль, повелительница Страны Мертвых в мексиканской
мифологии. Автор неизвестен, картина датируется 1744 г. Р.Х.
- Пожалуйста, продолжайте, - попросил я с новым воодушевлением.
И снова появилась она, на этот раз на голограмме.
- Голограмма без названия, автор Вилсон Деверс, охотник на крупную
дичь, с Гринвельда, 718 Г.Э.
Затем последовало еще три картины, с Земли, Спики II и Нортпойнта, и
каждая из них в точности повторяла изображение таинственной незнакомки
Аберкромби.
- В вашей библиотеке есть еще ее портреты? - спросил я, когда с
экрана исчез последний.
- Других ее портретов нет, - ответил компьютер. - Если изображение
выполнено плохо до неузнаваемости, или не попало ни в один из каталогов,
я не смогу его идентифицировать.
- Понятно, - сказал я. - Можно получить краткие биографические
очерки авторов?
- Включая Луция Пирана?
- Нет, - ответил я. - Давайте временно исключим статую.
- Два художника неизвестны, - начал компьютер. - Вилсон Деверс,
родился в 678 году Г.Э. на Шарлемане, переехал на Гринвельд в 701 году
Г.Э., получил лицензию охотника в 702 году Г.Э., оставался
профессиональным охотником до смерти, наступившей в 723 году Г.Э.
- Служил ли он в вооруженных силах? - спросил я.
- Нет.
- Как он умер?
- Убит клиентом, случайным выстрелом из соник-бластера. Продолжать?
- Будьте добры.
- Бариен Смит, родился на Сириусе V в 3328 году Г.Э., переехал на
Спику II в 3334 году Г.Э., - компьютер сделал краткую паузу. - По
профессии значится конструктором космических кораблей, но у меня
достаточно данных, чтобы заключить, что в действительности он был
завербован соперничающим картелем и занимался промышленным шпионажем.
Умер в 3355 году Г.Э., при взрыве, уничтожившем весь заводской комплекс.
- Остальные два? - спросил я.
- Мильтон Мугабе, родился на Земле в 1804 г. Г.Э.. Стал зоо-
океанологом, занимался разведением и промышленным выловом акул, крупных
плотоядных рыб земного океана, был убит напавшей акулой в 1861 году Г.Э.
Энрико Робинсон, родился в 4201 году Г.Э. Стал профессиональным борцом в
4220 году Г.Э., сменил имя на Громилу Команча в 4221 году Г.Э., переехал
на Нортпойнт в 4224 году Г.Э., умер от внутренних повреждений,
полученных во время поединка, в 4235 году Г.Э.
- Есть ли у этих художников черты характера или жизненный опыт,
объединяющий их друг с другом или с теми четырьмя, которых я упомянул
ранее?
- Нет.
- Немного же времени вам понадобилось, - заметил я.
- Я предвидел ваш вопрос.
- Компьютеры это могут? - спросил я, слегка удивившись.
- Я так запрограммирован, - ответил он. - Хотя если бы вы не задали
вопрос, я бы не стал отвечать самостоятельно.
- Понятно. Можно получить копии иллюстраций?
- Включая изваяние Прозерпины работы Пирана?
- Да, - сказал я. - И пока вы этим занимаетесь, могли бы вы мне
выдать биографический очерк Луция Пирана?
- Второстепенный римский скульптор, родился в 43 году Р.Х.,
переехал на Крит в 88 году Р.Х., умер естественной смертью в 111 году
Р.Х.
- Спасибо, - сказал я.
- Могу ли я еще чем-нибудь быть вам полезен? - спросил компьютер.
Я вздохнул.
- Боюсь, что сейчас - ничем.
- Разумеется, я сохраню в файле ваш запрос на иллюстрации,
изображающие данную натуру, и биографии художников. В случае связи с
другими библиотечными компьютерами и обмена памятью, я буду пополнять
информацию для вас новыми данными.
- Большое спасибо, - произнес я.
- Это моя работа, - заверил компьютер.
- Подождите, - вспомнил я второе поручение Аберкромби. - Я попрошу
вас еще кое-что для меня сделать.
- Слушаю.
- Мне нужен подробный биографический очерк Рубена Венциа.
- Назовите, пожалуйста, ваш код доступа.
- Я не знаю, что это такое.
- Без соответствующего кода доступа я не могу сообщать информацию о
живущих лицах, за исключением тех, кто официально числится общественным
деятелем.
- Но вы можете хотя бы сообщить, где его искать?
- Разумеется. Он сидит в 263 футах к северо-северо-востоку от вас.
- Вы хотите сказать - он здесь? - воскликнул я.
- Да.
- Почему?
- Не могу ответить без кода доступа, - повторил компьютер.
- Благодарю вас, - сказал я. - Это все.
Экран компьютера окончательно погас, а я стал соображать, почему Венциа
оказался именно здесь и именно сейчас. В конце концов я вышел из кабины,
и едва успел подойти к выходу из Внепланетной секции, как увидел его.
Венциа встал из-за стола в основном зале и направился в мою сторону, с
явным намерением перехватить меня у двери.
- Леонардо, не так ли? - спросил он, подходя и протягивая руку.
Какое-то время я довольно тупо смотрел на протянутую руку; никто, кроме
Тай Чонг, ни разу не проявил желания коснуться меня. Наконец я вспомнил,
что это знак приветствия, пожал руку и произнес на диалекте Равных:
- Совершенно верно. А вы - мистер Венциа. Я вас помню по аукциону
искусств.
- Зовите меня Рубен, - непринужденно сказал он. - Угостить вас
чашечку кофе?
- Я неспособен усваивать кофе, - объяснил я.
- Выберите, что захотите, - сказал Венциа. - Мне хотелось бы с вами
побеседовать.
- Вы очень добры, мистер Венциа.
- Рубен, - поправил он меня.
- Рубен, - повторил я. - Однако должен вас предупредить, что я
питаюсь в ресторанах, которые обслуживают не-людей.
- Ну и прекрасно, - сказал он, делая шаг к выходу. - Идемте.
- Я ни разу не видел человека ни в одном из них, - продолжал я.
- Хотел бы я посмотреть, как они меня не пустят.
- Хорошо, тогда идемте.
- Я вас не видел почти два месяца, - заметил он, когда мы вышли на
свежий воздух. - Были на других планетах?
- Да, - ответил я, как всегда, предпочитая обычный тротуар
движущейся дорожке. - Хотя не могу представить, почему вы ожидали
увидеть меня, даже если бы я остался на Дальнем Лондоне. В конце концов,
мы встречались всего лишь один раз.
- О, те, кто занят одним делом, как правило, сталкиваются друг с
другом, особенно на такой малонаселенной планете, как Дальний Лондон, -
он помолчал. - Как вам понравилась Нью Родезия?
Я замер, как вкопанный и удивленно посмотрел на него.
- Откуда вы знаете, что я летал на Нью Родезию? - спросил я.
- Пошевелил мозгами, - ответил он и сделал жест рукой, приглашая
двигаться дальше. - Так мы идем?
Дальше я шел молча, размышляя над его последним замечанием и чувствуя
себя очень неловко под любопытными взглядами, которые мы привлекали. Не-
человек в человеческом мире всегда объект любопытства, порой - насмешек,
но человек, идущий рядом с одним из нас... это настолько не укладывалось
ни в какие рамки, что зеваки даже не пытались скрыть свое неодобрение и
неприязнь. Мне стало не по себе, и я предложил Венциа пойти впереди или
сзади меня, чтобы привлекать меньше внимания.
- Пусть глазеют, - сказал он, пожав плечами. - Мне безразлично.
- Это вас не беспокоит? - удивился я.
- С чего бы? - ответил он. - Если им нечем занять время, это не моя
забота.
И мы пошли дальше, а я размышлял над его ответом, типично человеческим,
с беспечным пренебрежением к мнениям или благополучию Стада. Миновав два
квартала, мы подошли к одному из ресторанов, которые я регулярно
посещал, и я ввел его внутрь.
- Здесь несколько уныло, вам не кажется? - заметил он, оглядывая
пустые столы и морща нос от мириад атаковавших нас запахов. - Может
быть, зайдем в местечко поприличнее? Я угощаю.
- Действительно, для еды есть более приятные места, - согласился я,
чувствуя по реакции посетителей и официантов, что и здесь мы были
предметом усиленного интереса, - но мне не разрешается туда заходить.
Кроме того, в этом ресторане обычно много посетителей, а я нахожу это
приятным.
- Вам нравится толпа?
- Да.
Он пожал плечами и махнул официанту.
- Пусть будет по-вашему. Закажем столик.
Подошел официант, бледно-голубой трехногий бемарканин.
- Вы совершенно уверены, что желаете обедать здесь, сэр? - спросил
он Венциа.
- Честно говоря, совершенно уверен, что не хочу, - ответил Венциа с
брезгливым выражением. - Но нам с другом нужен столик. И поживее.
У бемарканина запылали ноздри - эквивалент гневного взгляда - будто я
портил репутацию его заведения, явившись сюда с человеком. Он повел нас
к столу в самой глубине ресторана, где нас не было видно от входа.
- Не годится, - сказал Венциа.
- Разрешите спросить, почему, сэр? - осведомился бемарканин.
- Взгляните, - сказал Венциа. - Стулья не для людей. Чтобы сесть, я
должен быть ростом четыре фута и с хвостом. Никуда не годится.
Бемарканин молча подвел нас к другому столику, тоже в глубине
ресторана. Венциа вытер стол носовым платком, кивнул и уселся.
- В общем-то, разница невелика, - заметил он. - Черт с ним. Тут,
по-моему, вообще не видно ни одного нормального столика.
- А где вы обычно сидите, Леонардо? - добавил он после паузы.
- Там, где посадят, - ответил я.
- Временами, должно быть, чертовски неудобно.
- Бывает, - признался я.
- А зачем вы это терпите?
- Есть и преимущества.
- Толпа? Если устроить скандал насчет того, где сидеть, вы сможете
наслаждаться со всеми удобствами, - он немного помолчал. - Ладно, где
наш внимательный официант с его милой улыбкой?
Я заказал напиток из овощной массы с Сигмы Дракона II, мира, очень
похожего на наш. Венциа потребовал кофе, получил ответ, что кофе здесь
не держат, и ограничился стаканом воды.
- Пахнет здесь просто отвратительно, - заметил он, когда официант
отошел.
- Кухня обслуживает представителей тридцати-сорока различных рас, -
объяснил я. - Со временем к запахам привыкаешь.
- Будем надеяться, что столько времени мы здесь не проведем, -
произнес он без тени улыбки.
- Можно спросить, почему мы вообще тут оказались?
- Потому что я хочу узнать, чем вас интересуют картины, за которыми
вы охотитесь, - ответил он.
- Не вижу причины скрывать это от вас. Меня нанял мистер
Аберкромби, чтобы я помог ему приобрести определенные произведения
искусства для пополнения его личной коллекции.
- Почему именно вы?
- Простите, не понял.
- Я спросил, почему он выбрал вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28