Склонностью к странной форме клаустрофобии, заявлявшей о себе всякий раз, когда каким-то образом стеснялось нормальное дыхание, пусть даже маской, которая закрыла Джексону только нос, оставив рот свободным для продолжения разговора. В какой-то степени его ссылка на иммунитет была всего лишь отговоркой. Но кроме того, он действительно инстинктивно чувствовал, что иммунитет у него постоянный.
Оба пилота тоже надели маски и включили подачу кислорода. Уэнтик размышлял о том, сколь серьезно эти люди относятся к опасности воздействия газа, и задавался вопросом о судьбе, которая выпадет на его долю, если в Сан-Паулу станет достоянием гласности, что он несет ответственность за создание газа. Судя по книге Джексона, местное общество стабильно, однако не невзрывоопасно. Если представится возможность, надо бы расспросить Джексона подробнее.
Менее чем через две минуты самолет был над тюрьмой и начал снижаться к зданию по широкой спирали. Все четверо находившиеся на борту стали присматриваться к земле в надежде обнаружить признаки людей Эстаурда, но их нигде не было видно.
Черный шрам на месте сгоревшей лачуги-лабиринта нарушал единообразие грязно-зеленой стерни, с болезненной остротой напоминая Уэнтику о смерти Эстаурда. Он поспешно отвернулся.
— Как вы думаете? — обратился он к Джексону, — Они в тюрьме или более вероятно, что ушли?
— Кто может сказать? — Голос был немного гнусавым и приглушался маской. — Вряд ли их поведение можно подвести под какой-то шаблон.
Джексон отвернулся и тронул пилота за плечо.
— Зависните перед зданием. Если они внутри, то выйдут, чтобы разобраться в чем дело.
Пилот согласно кивнул и провел машину над зданием туда, где все еще стоял вертолет. По крайней мере, подумал Уэнтик, они никуда не улетели.
Самолет снизился метров до пятнадцати над землей и остановился в воздухе. Реактивные двигатели вертикальной посадки издавали скрежещущий рев, сотрясая машину; находясь в тюрьме, этот оглушительный грохот нельзя было не услышать. Джексон и Уэнтик не отрывали взглядов от главных ворот.
Минут через пять они открылись и появились люди.
Они вышли все вместе, настороженно поглядывая на самолет. Ни у одного не было никакого оружия. Медленно приближаясь, люди остановились метрах в двадцати пяти от места, над которым висел самолет.
Джексон спросил пилота:
— Сможете достать их на таком расстоянии.
— Предоставьте это мне, — ответил тот.
Загоревшись любопытством, Уэнтик во все глаза следил за людьми на земле. Без всякого предупреждения из фюзеляжа машины вырвался и ринулся вниз желтый пар. Часть его была захвачена мощными струями двигателей и пар устремился на людей. Один или два из них попытались повернуть обратно, но в считанные мгновения все до единого исчезли в желтых клубах.
— На посадку, — сказал Джексон пилоту. Нос машины пошел вниз и Уэнтик почувствовал, как екнуло сердце. В отличие от вертолета, который должен слегка задирать при посадке нос, самолет вертикального взлета-посадки шел вниз под углом вперед.
Как только машина опустилась на стерню, выброс газа из двигателей сдул остатки пара и Уэнтик увидел лежавших без сознания людей.
Джексон пояснил:
— Почти мгновенное действие, но очень мягкое. Они очнутся даже без головной боли.
Уэнтик вспомнил как, придя в себя после дозы этого пара, почти немедленно влил в себя целую чашку супа со специями.
Едва двигатели смолкли, все четверо поднялись из кресел и пошли к люку. Пилот открыл его и все спустились на стерню.
Уэнтик взглянул на тюрьму, черная громада которой закрывала солнце. Просто здание; все признаки исходившей от него угрозы были плодами его подсознания, а не особенностями архитектуры.
— Здесь все люди? — спросил его Джексон.
Уэнтик посмотрел на неподвижные фигуры. Подсчет голов, подумал он. Их было двенадцать.
— Да, — сказал он.
— Хорошо. — Джексон кивнул пилоту и его помощнику. Они заботливо подняли ближайшего к ним и понесли безжизненное тело к самолету.
— Оставим это им. Можете вы показать дорогу в камеру, где стоит передатчик непосредственной энергии?
Уэнтик кивнул и повел его через главные ворота по узкому тоннелю, а затем вверх по лестничному пролету на первый этаж тюрьмы.
Когда они проходили по коридору камеру, в которой Уэнтик поселился по прибытии в тюрьму, он спросил:
— Вы бывали в этой тюрьме прежде?
— Однажды. Несколько лет назад. Вскоре после того, как она перестала использоваться.
Он оглядывал камеры, мимо которых они шли.
— Теперь, когда я здесь, мне понятно почему Масгроув подцепил эту заразу. Все ощущения совершенно нормальны. Так и хочется сбросить маску.
Уэнтик возразил:
— Это, полагаю, зависит от точки зрения. Я нашел атмосферу тюрьмы пугающей.
— Не могу понять почему.
— Вам не пришлось быть заключенным.
Пожилой мужчина никак не отреагировал и они пошли дальше. Когда добрались до узкой лестницы, ведущей в бывший кабинет Эстаурда, Уэнтик снова пошел впереди. Он взлетел по ней через две ступеньки, но его спутник, отягощенный баллонами и годами, поднимался более размеренно.
Шагая по второму коридору к той камере, где стояла машина, Уэнтик спросил:
— Когда я найду Нгоко, где вы намерены подобрать меня?
— Здесь, в тюрьме.
— Но кто доставит меня обратно в район Планальто?
— Но это же проще простого: ведь я вручил вам деньги. Расходуйте сколько угодно, лишь бы заполучить Нгоко. Вероятнее всего меня здесь не будет, но я позабочусь, чтобы самолет дежурил все время.
Уэнтик кивнул, потом слегка поморщился от неожиданно резкой боли в висках.
Джексон говорил… появляются головные боли и мигрени…
Он тряхнул головой. Это лишь гнетущее воздействие тюрьмы. Ничего более.
Они подошли к камере и Джексон толкнул дверь, но вынужден был напрячь усилие, когда она заскребла по бетонному полу. Протянув руку, он включил свет и оба вошли внутрь.
* * *
Джексон склонился над трехпозиционными переключателями позади машины.
— Этот рычажок, — сказал он, — определяет суть всей операции.
— Я уже разглядывал его. Что он делает? — спросил Уэнтик.
— Он управляет типом генерируемого поля. Я не могу рассказать вам как машина работает, хотя однажды мне объясняли. Это вне сферы моих забот… Меня больше интересует что она делает. В основе своей генератор имеет четыре состояния: три в положениях «включено» и одно в положении рычажка «выключено». В данный момент положение «выключено».
Уэнтик видел, что крохотный переключатель находится в нейтральном положении, как он впервые обнаружил его и как оставил после своих экспериментов.
Джексон продолжал пояснение:
— В его настоящем положении генератор действительно выключен. То есть машина вовсе не генерирует никакого поля.
— Если я перевожу его вверх, — он сделал это и вспыхнула панель с пометкой «АА», — поле включается. Выйди мы за кромку поля, то увидели бы джунгли, которые существуют в вашем времени, в 1979 году. Мы можем перешагнуть границу и вернуться обратно. Другими словами, образуется настоящий карман нашего времени в вашем.
— Когда Масгроув отправился искать вас, он установил поле именно в это состояние.
— Но оно не было в этом состоянии, когда я пришел сюда. Когда мы с Масгроувом пересекли границу, я оглянулся назад. Джунгли исчезли.
Джексон согласно кивнул.
— Есть встроенное в машину устройство безопасности. Поймите, если бы поле оставалось в двухпроходном состоянии, даже представить трудно сколько неприятностей грозило бы проникшим сюда людям. У нас тоже были бы трудности в случае их заражения газом беспорядков. Пока оно находится в состоянии «АА», любой попавший в поле увидит совершенно обратное тому, что предстало перед вами. Он пройдет по стерне, обернется и увидит непроходимые джунгли за спиной. Ему захочется разобраться в чем дело и он вернется в ваше настоящее!
— Думаю, мне понятно, — сказал Уэнтик.
— Поэтому, когда поле оставляют генерироваться дольше какого-то определенного времени — установка выполняется вот на этой шкале, — Джексон показал на один из циферблатов слева от себя, — оно автоматически переключается в состояние «А».
Он передвинул рычажок вниз и вправо. Загорелась панель с названной им буквой.
— Теперь поле допускает переход только в одном направлении. То есть из вашего настоящего в наше. С точки зрения всех наших забот это замечательно. При любых намерениях и целях ничего не надо менять. Находясь в нашем настоящем, мы по собственной воле можем перемещаться туда и обратно. Но с точки зрения того, кто находится в 1979 году, дело выглядит немного иначе.
— Необъяснимый пятачок десятикилометрового диаметра со скошенной травой в самой середине бразильских джунглей. Мы не придавали этому большого значения, потому что не могли себе представить, что в ваше время здесь может быть интенсивное движение, но вероятнее всего это было нашей ошибкой. Масгроув тоже не ожидал, что будет искать вас очень долго, поэтому считал вероятность появления здесь людей небольшой. Но случилось так, что это заняло у него месяцы и за это время в поле забралось несколько человек. Вообразите, каково им было. Круг жнивья в центре леса… войди в поле и лес исчезает… попытайся уйти обратно и ничего не получается. Нет связи одной сущности с другой.
— Эстаурд рассказывал мне о человеке, который оказался в поле случайно, вернулся примерно в то место, где вошел, и стал показывать написанные им предупредительные знаки, намереваясь, видимо, предостеречь других от следования его примеру.
— Вам известно его имя? — спросил Джексон.
Уэнтик задумался.
— Брэндон, полагаю. Или Брэндер. Я не уверен.
— Это, вероятно, Брэндер. Очень инициативный человек. Он был среди первых поправившихся, как вчера сообщил мне доктор. Принял случившееся спокойно и уже обосновался у нас.
Уэнтик задумчиво кивнул. Одна из невинных жертв в потоке событий, управление которыми неподвластно никому из этих жертв.
— Третье состояние, — продолжил объяснения Джексон, — мы называем «ВВ». Это избирательное поле.
Он передвинул рычажок и сразу же послышался высокого тона свист, с которым Уэнтик познакомился, когда обнаружил машину.
— Что это за шум? — спросил он.
Джексон открыл смотровую дверцу и осторожно вытащил длинный кабель.
— Вы услышали, — сказал он, — шум движения воздуха между двумя оконечниками, которые осуществили его передачу в ваше настоящее. Смысл избирательности поля вот в чем: передается все, что находится между терминалами.
— И где оно оказывается там?
— В том же месте. Но двести десять лет тому назад.
Джексон вернул рычажок в нейтральное положение.
— И все же, на чем мы остановимся? — спросил Уэнтик.
— Я думал об этом, — ответил Джексон. — Мне представляется наилучшим отправить вас в ваше настоящее, в 1979 год с помощью избирательного поля. Передача произойдет мгновенно без потери сознания, однако нельзя точно знать где вы окажетесь в вашем времени. Предположительно, где-то в джунглях, но вы найдете способ выбраться. С вами все в порядке?
Уэнтик медленно кивнул.
— После того как вы благополучно переправитесь, мы дадим вам время выбраться из зоны действия поля и переключим его в состояние «АА». Это означает, что, когда вы найдете Нгоко, будет достаточно просто доставить его в район Планальто и привести к тюрьме. Здесь вас будет ждать самолет.
— Не мог бы самолет забрать меня прямо на антарктической станции? — спросил Уэнтик.
— Нет, — сказал Джексон, раздраженно мотнув головой. — Это было бы непрактично. Слишком большая трата времени. У меня много незавершенной работы. Вам придется все сделать самому.
Уэнтик пристально посмотрел на него, но промолчал. Не в этом ли ключ мотивации поведения Джексона? Не отдает ли он собственной работе приоритет перед всем остальным?
— Ладно, — сказал он наконец, — Я понимаю.
— Но есть одна вещь, о которой вам не следует забывать ни при каких обстоятельствах. У вас не должно появиться искушения отправиться в Америку. Даже северные районы Бразилии и Венесуэлы подверглись в ходе войны прямому загрязнению радиоактивными осадками. К моменту вашего возвращения в то время ядерные боезаряды уже будут рваться в других частях мира. Нам желательно ваше возвращение, даже если вам не удастся добраться на станцию.
Все верно, подумал Уэнтик. Мне теперь просто незачем и некуда возвращаться… Западная и центральная Европа была превращена в пустыню второй волной бомбардировок…
Он ответил Джексону твердым голосом:
— Я доберусь до станции. Я найду Нгоко. Я доставлю его сюда.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Только то, что у меня раскалывается от боли голова.
Джексон стал сверлить его взглядом.
— Давно ли она заболела?
— Как только мы вошли в тюрьму.
— Если вы наглотались газа беспорядков…
— Я уверен, что дело не в этом.
В глазах Джексона было сомнение.
— Не знаю. Не забывайте, что случилось с Масгроувом. Лучше бы вы оказались правы. Дайте мне руку.
Уэнтик протянул руку и Джексон сжал ему запястье. Он натянул на руке кожу, чтобы она прижалась к кости, затем взял два оконечника кабеля.
— Будет немного больно, — сказал он и воткнул их один за другим в кожу. Уэнтик вздрогнул.
Он поднял взгляд. Лицо пожилого человека было тускло освещено едва пробивавшимся светом лампы, висевшей по другую сторону машины.
— Пока, доктор Уэнтик, — сказал Джексон.
И перевел переключатель вниз и влево.
* * *
Уэнтик упал в темноту. Все вокруг было черным как смоль. Он глухо ударился обо что-то не очень твердое, отпрянувшее в сторону; в десяти сантиметрах от него большое животное раскрыло пасть и завизжало ему прямо в лицо.
Глава двадцать первая
Целых пять часов Уэнтик неудобно сидел в почти полной темноте на ветке дерева, не имея представления, что его окружало.
Лес был средоточием кошмаров. Вопли животных не прекращались всю ночь и хотя он слышал этот гвалт прежде, было просто невозможно подавить охватывавшую его панику. Как бы он ни старался мыслить рационально, образы окружавших его свирепых хищников становились все более яркими. В конце концов, неимоверным усилием, ему удалось не думать о гвалте, твердя себе снова и снова, что эти животные безвредны… и его страх внезапно исчез.
Позднее стали заявлять о себе новые страхи.
Он не знал, как высоко находится на дереве и боялся пошелохнуться, чтобы не упасть. Уэнтик позволил себе лишь чуть-чуть поудобнее расположиться на ветке. Хотя ни с одной стороны от себя ему не удалось обнаружить признаков близости к стволу дерева, ее толщина успокаивала и вселяла надежду, что до ствола недалеко.
Ни он, ни Джексон не приняли во внимание одно существенное обстоятельство: генератор поля смещения находился на втором этаже здания, следовательно любой, кого бы ни отправили в прошлое с помощью избирательного поля, должен вынырнуть в нем между небом и землей.
Еще больше Уэнтика беспокоило, что Джексон обещал перевести поле смещения в состояние одновременного существования двух настоящих. Если он сделает это, а Уэнтик еще будет здесь, то что с ним произойдет?
И сколько времени по мнению Джексона он будет выбираться из этого соседства?
Мало-помалу, когда Уэнтик начал подумывать, что скоро у него не останется сил держаться на скользкой ветке, он присмотрелся к тусклому поблескиванию прямо перед собой. Оно медленно усиливалось и он стал, наконец, различать контуры близлежащих ветвей.
Когда света стало достаточно, он осторожно огляделся и к своему огорчению убедился, что не может увидеть со своей ветки землю. Ствол был не так уж далеко, менее чем в трех метрах, но ветку покрывала мягкая слизь, которая не позволяла крепко цепляться за нее.
С величайшей осторожностью Уэнтик полз по ветке, пока не добрался, наконец, до ствола.
Он был более сухим, чем ветка, и шершавым, его обвивало несколько лиан. Уэнтик подергал одну и нашел, что это вьющееся растение держится на стволе почти неподвижно.
Для спуска он выбрал другую лиану и перенес на нее вес тела. Она держала. Почувствовав большое облегчение, он двинулся вниз.
В руках, давно отвыкших от подобных упражнений, через несколько секунд возникла боль. Он спустился всего метра на три, а от боли уже трясло все тело. Справа от него оказалась другая ветка и он поставил на нее одну ногу, сняв нагрузку с рук.
С этой ветки земля была видна, до нее оставалось примерно шесть метров. Он почти готов был спрыгнуть… Пот пробежал по лицу, а вокруг жужжал не очень большой рой насекомых. Укусы этих бразильских москитов Уэнтик на себе уже ощущал.
Он оставил ветку и продолжил спуск. Теперь, когда он мог видеть землю, его движения стали менее осторожными и он в нескольких местах содрал кожу на руках. В двух с половиной метрах от земли он отпустил лиану и не очень ловко попытался оттолкнуться от ствола, надеясь приземлиться на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Оба пилота тоже надели маски и включили подачу кислорода. Уэнтик размышлял о том, сколь серьезно эти люди относятся к опасности воздействия газа, и задавался вопросом о судьбе, которая выпадет на его долю, если в Сан-Паулу станет достоянием гласности, что он несет ответственность за создание газа. Судя по книге Джексона, местное общество стабильно, однако не невзрывоопасно. Если представится возможность, надо бы расспросить Джексона подробнее.
Менее чем через две минуты самолет был над тюрьмой и начал снижаться к зданию по широкой спирали. Все четверо находившиеся на борту стали присматриваться к земле в надежде обнаружить признаки людей Эстаурда, но их нигде не было видно.
Черный шрам на месте сгоревшей лачуги-лабиринта нарушал единообразие грязно-зеленой стерни, с болезненной остротой напоминая Уэнтику о смерти Эстаурда. Он поспешно отвернулся.
— Как вы думаете? — обратился он к Джексону, — Они в тюрьме или более вероятно, что ушли?
— Кто может сказать? — Голос был немного гнусавым и приглушался маской. — Вряд ли их поведение можно подвести под какой-то шаблон.
Джексон отвернулся и тронул пилота за плечо.
— Зависните перед зданием. Если они внутри, то выйдут, чтобы разобраться в чем дело.
Пилот согласно кивнул и провел машину над зданием туда, где все еще стоял вертолет. По крайней мере, подумал Уэнтик, они никуда не улетели.
Самолет снизился метров до пятнадцати над землей и остановился в воздухе. Реактивные двигатели вертикальной посадки издавали скрежещущий рев, сотрясая машину; находясь в тюрьме, этот оглушительный грохот нельзя было не услышать. Джексон и Уэнтик не отрывали взглядов от главных ворот.
Минут через пять они открылись и появились люди.
Они вышли все вместе, настороженно поглядывая на самолет. Ни у одного не было никакого оружия. Медленно приближаясь, люди остановились метрах в двадцати пяти от места, над которым висел самолет.
Джексон спросил пилота:
— Сможете достать их на таком расстоянии.
— Предоставьте это мне, — ответил тот.
Загоревшись любопытством, Уэнтик во все глаза следил за людьми на земле. Без всякого предупреждения из фюзеляжа машины вырвался и ринулся вниз желтый пар. Часть его была захвачена мощными струями двигателей и пар устремился на людей. Один или два из них попытались повернуть обратно, но в считанные мгновения все до единого исчезли в желтых клубах.
— На посадку, — сказал Джексон пилоту. Нос машины пошел вниз и Уэнтик почувствовал, как екнуло сердце. В отличие от вертолета, который должен слегка задирать при посадке нос, самолет вертикального взлета-посадки шел вниз под углом вперед.
Как только машина опустилась на стерню, выброс газа из двигателей сдул остатки пара и Уэнтик увидел лежавших без сознания людей.
Джексон пояснил:
— Почти мгновенное действие, но очень мягкое. Они очнутся даже без головной боли.
Уэнтик вспомнил как, придя в себя после дозы этого пара, почти немедленно влил в себя целую чашку супа со специями.
Едва двигатели смолкли, все четверо поднялись из кресел и пошли к люку. Пилот открыл его и все спустились на стерню.
Уэнтик взглянул на тюрьму, черная громада которой закрывала солнце. Просто здание; все признаки исходившей от него угрозы были плодами его подсознания, а не особенностями архитектуры.
— Здесь все люди? — спросил его Джексон.
Уэнтик посмотрел на неподвижные фигуры. Подсчет голов, подумал он. Их было двенадцать.
— Да, — сказал он.
— Хорошо. — Джексон кивнул пилоту и его помощнику. Они заботливо подняли ближайшего к ним и понесли безжизненное тело к самолету.
— Оставим это им. Можете вы показать дорогу в камеру, где стоит передатчик непосредственной энергии?
Уэнтик кивнул и повел его через главные ворота по узкому тоннелю, а затем вверх по лестничному пролету на первый этаж тюрьмы.
Когда они проходили по коридору камеру, в которой Уэнтик поселился по прибытии в тюрьму, он спросил:
— Вы бывали в этой тюрьме прежде?
— Однажды. Несколько лет назад. Вскоре после того, как она перестала использоваться.
Он оглядывал камеры, мимо которых они шли.
— Теперь, когда я здесь, мне понятно почему Масгроув подцепил эту заразу. Все ощущения совершенно нормальны. Так и хочется сбросить маску.
Уэнтик возразил:
— Это, полагаю, зависит от точки зрения. Я нашел атмосферу тюрьмы пугающей.
— Не могу понять почему.
— Вам не пришлось быть заключенным.
Пожилой мужчина никак не отреагировал и они пошли дальше. Когда добрались до узкой лестницы, ведущей в бывший кабинет Эстаурда, Уэнтик снова пошел впереди. Он взлетел по ней через две ступеньки, но его спутник, отягощенный баллонами и годами, поднимался более размеренно.
Шагая по второму коридору к той камере, где стояла машина, Уэнтик спросил:
— Когда я найду Нгоко, где вы намерены подобрать меня?
— Здесь, в тюрьме.
— Но кто доставит меня обратно в район Планальто?
— Но это же проще простого: ведь я вручил вам деньги. Расходуйте сколько угодно, лишь бы заполучить Нгоко. Вероятнее всего меня здесь не будет, но я позабочусь, чтобы самолет дежурил все время.
Уэнтик кивнул, потом слегка поморщился от неожиданно резкой боли в висках.
Джексон говорил… появляются головные боли и мигрени…
Он тряхнул головой. Это лишь гнетущее воздействие тюрьмы. Ничего более.
Они подошли к камере и Джексон толкнул дверь, но вынужден был напрячь усилие, когда она заскребла по бетонному полу. Протянув руку, он включил свет и оба вошли внутрь.
* * *
Джексон склонился над трехпозиционными переключателями позади машины.
— Этот рычажок, — сказал он, — определяет суть всей операции.
— Я уже разглядывал его. Что он делает? — спросил Уэнтик.
— Он управляет типом генерируемого поля. Я не могу рассказать вам как машина работает, хотя однажды мне объясняли. Это вне сферы моих забот… Меня больше интересует что она делает. В основе своей генератор имеет четыре состояния: три в положениях «включено» и одно в положении рычажка «выключено». В данный момент положение «выключено».
Уэнтик видел, что крохотный переключатель находится в нейтральном положении, как он впервые обнаружил его и как оставил после своих экспериментов.
Джексон продолжал пояснение:
— В его настоящем положении генератор действительно выключен. То есть машина вовсе не генерирует никакого поля.
— Если я перевожу его вверх, — он сделал это и вспыхнула панель с пометкой «АА», — поле включается. Выйди мы за кромку поля, то увидели бы джунгли, которые существуют в вашем времени, в 1979 году. Мы можем перешагнуть границу и вернуться обратно. Другими словами, образуется настоящий карман нашего времени в вашем.
— Когда Масгроув отправился искать вас, он установил поле именно в это состояние.
— Но оно не было в этом состоянии, когда я пришел сюда. Когда мы с Масгроувом пересекли границу, я оглянулся назад. Джунгли исчезли.
Джексон согласно кивнул.
— Есть встроенное в машину устройство безопасности. Поймите, если бы поле оставалось в двухпроходном состоянии, даже представить трудно сколько неприятностей грозило бы проникшим сюда людям. У нас тоже были бы трудности в случае их заражения газом беспорядков. Пока оно находится в состоянии «АА», любой попавший в поле увидит совершенно обратное тому, что предстало перед вами. Он пройдет по стерне, обернется и увидит непроходимые джунгли за спиной. Ему захочется разобраться в чем дело и он вернется в ваше настоящее!
— Думаю, мне понятно, — сказал Уэнтик.
— Поэтому, когда поле оставляют генерироваться дольше какого-то определенного времени — установка выполняется вот на этой шкале, — Джексон показал на один из циферблатов слева от себя, — оно автоматически переключается в состояние «А».
Он передвинул рычажок вниз и вправо. Загорелась панель с названной им буквой.
— Теперь поле допускает переход только в одном направлении. То есть из вашего настоящего в наше. С точки зрения всех наших забот это замечательно. При любых намерениях и целях ничего не надо менять. Находясь в нашем настоящем, мы по собственной воле можем перемещаться туда и обратно. Но с точки зрения того, кто находится в 1979 году, дело выглядит немного иначе.
— Необъяснимый пятачок десятикилометрового диаметра со скошенной травой в самой середине бразильских джунглей. Мы не придавали этому большого значения, потому что не могли себе представить, что в ваше время здесь может быть интенсивное движение, но вероятнее всего это было нашей ошибкой. Масгроув тоже не ожидал, что будет искать вас очень долго, поэтому считал вероятность появления здесь людей небольшой. Но случилось так, что это заняло у него месяцы и за это время в поле забралось несколько человек. Вообразите, каково им было. Круг жнивья в центре леса… войди в поле и лес исчезает… попытайся уйти обратно и ничего не получается. Нет связи одной сущности с другой.
— Эстаурд рассказывал мне о человеке, который оказался в поле случайно, вернулся примерно в то место, где вошел, и стал показывать написанные им предупредительные знаки, намереваясь, видимо, предостеречь других от следования его примеру.
— Вам известно его имя? — спросил Джексон.
Уэнтик задумался.
— Брэндон, полагаю. Или Брэндер. Я не уверен.
— Это, вероятно, Брэндер. Очень инициативный человек. Он был среди первых поправившихся, как вчера сообщил мне доктор. Принял случившееся спокойно и уже обосновался у нас.
Уэнтик задумчиво кивнул. Одна из невинных жертв в потоке событий, управление которыми неподвластно никому из этих жертв.
— Третье состояние, — продолжил объяснения Джексон, — мы называем «ВВ». Это избирательное поле.
Он передвинул рычажок и сразу же послышался высокого тона свист, с которым Уэнтик познакомился, когда обнаружил машину.
— Что это за шум? — спросил он.
Джексон открыл смотровую дверцу и осторожно вытащил длинный кабель.
— Вы услышали, — сказал он, — шум движения воздуха между двумя оконечниками, которые осуществили его передачу в ваше настоящее. Смысл избирательности поля вот в чем: передается все, что находится между терминалами.
— И где оно оказывается там?
— В том же месте. Но двести десять лет тому назад.
Джексон вернул рычажок в нейтральное положение.
— И все же, на чем мы остановимся? — спросил Уэнтик.
— Я думал об этом, — ответил Джексон. — Мне представляется наилучшим отправить вас в ваше настоящее, в 1979 год с помощью избирательного поля. Передача произойдет мгновенно без потери сознания, однако нельзя точно знать где вы окажетесь в вашем времени. Предположительно, где-то в джунглях, но вы найдете способ выбраться. С вами все в порядке?
Уэнтик медленно кивнул.
— После того как вы благополучно переправитесь, мы дадим вам время выбраться из зоны действия поля и переключим его в состояние «АА». Это означает, что, когда вы найдете Нгоко, будет достаточно просто доставить его в район Планальто и привести к тюрьме. Здесь вас будет ждать самолет.
— Не мог бы самолет забрать меня прямо на антарктической станции? — спросил Уэнтик.
— Нет, — сказал Джексон, раздраженно мотнув головой. — Это было бы непрактично. Слишком большая трата времени. У меня много незавершенной работы. Вам придется все сделать самому.
Уэнтик пристально посмотрел на него, но промолчал. Не в этом ли ключ мотивации поведения Джексона? Не отдает ли он собственной работе приоритет перед всем остальным?
— Ладно, — сказал он наконец, — Я понимаю.
— Но есть одна вещь, о которой вам не следует забывать ни при каких обстоятельствах. У вас не должно появиться искушения отправиться в Америку. Даже северные районы Бразилии и Венесуэлы подверглись в ходе войны прямому загрязнению радиоактивными осадками. К моменту вашего возвращения в то время ядерные боезаряды уже будут рваться в других частях мира. Нам желательно ваше возвращение, даже если вам не удастся добраться на станцию.
Все верно, подумал Уэнтик. Мне теперь просто незачем и некуда возвращаться… Западная и центральная Европа была превращена в пустыню второй волной бомбардировок…
Он ответил Джексону твердым голосом:
— Я доберусь до станции. Я найду Нгоко. Я доставлю его сюда.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Только то, что у меня раскалывается от боли голова.
Джексон стал сверлить его взглядом.
— Давно ли она заболела?
— Как только мы вошли в тюрьму.
— Если вы наглотались газа беспорядков…
— Я уверен, что дело не в этом.
В глазах Джексона было сомнение.
— Не знаю. Не забывайте, что случилось с Масгроувом. Лучше бы вы оказались правы. Дайте мне руку.
Уэнтик протянул руку и Джексон сжал ему запястье. Он натянул на руке кожу, чтобы она прижалась к кости, затем взял два оконечника кабеля.
— Будет немного больно, — сказал он и воткнул их один за другим в кожу. Уэнтик вздрогнул.
Он поднял взгляд. Лицо пожилого человека было тускло освещено едва пробивавшимся светом лампы, висевшей по другую сторону машины.
— Пока, доктор Уэнтик, — сказал Джексон.
И перевел переключатель вниз и влево.
* * *
Уэнтик упал в темноту. Все вокруг было черным как смоль. Он глухо ударился обо что-то не очень твердое, отпрянувшее в сторону; в десяти сантиметрах от него большое животное раскрыло пасть и завизжало ему прямо в лицо.
Глава двадцать первая
Целых пять часов Уэнтик неудобно сидел в почти полной темноте на ветке дерева, не имея представления, что его окружало.
Лес был средоточием кошмаров. Вопли животных не прекращались всю ночь и хотя он слышал этот гвалт прежде, было просто невозможно подавить охватывавшую его панику. Как бы он ни старался мыслить рационально, образы окружавших его свирепых хищников становились все более яркими. В конце концов, неимоверным усилием, ему удалось не думать о гвалте, твердя себе снова и снова, что эти животные безвредны… и его страх внезапно исчез.
Позднее стали заявлять о себе новые страхи.
Он не знал, как высоко находится на дереве и боялся пошелохнуться, чтобы не упасть. Уэнтик позволил себе лишь чуть-чуть поудобнее расположиться на ветке. Хотя ни с одной стороны от себя ему не удалось обнаружить признаков близости к стволу дерева, ее толщина успокаивала и вселяла надежду, что до ствола недалеко.
Ни он, ни Джексон не приняли во внимание одно существенное обстоятельство: генератор поля смещения находился на втором этаже здания, следовательно любой, кого бы ни отправили в прошлое с помощью избирательного поля, должен вынырнуть в нем между небом и землей.
Еще больше Уэнтика беспокоило, что Джексон обещал перевести поле смещения в состояние одновременного существования двух настоящих. Если он сделает это, а Уэнтик еще будет здесь, то что с ним произойдет?
И сколько времени по мнению Джексона он будет выбираться из этого соседства?
Мало-помалу, когда Уэнтик начал подумывать, что скоро у него не останется сил держаться на скользкой ветке, он присмотрелся к тусклому поблескиванию прямо перед собой. Оно медленно усиливалось и он стал, наконец, различать контуры близлежащих ветвей.
Когда света стало достаточно, он осторожно огляделся и к своему огорчению убедился, что не может увидеть со своей ветки землю. Ствол был не так уж далеко, менее чем в трех метрах, но ветку покрывала мягкая слизь, которая не позволяла крепко цепляться за нее.
С величайшей осторожностью Уэнтик полз по ветке, пока не добрался, наконец, до ствола.
Он был более сухим, чем ветка, и шершавым, его обвивало несколько лиан. Уэнтик подергал одну и нашел, что это вьющееся растение держится на стволе почти неподвижно.
Для спуска он выбрал другую лиану и перенес на нее вес тела. Она держала. Почувствовав большое облегчение, он двинулся вниз.
В руках, давно отвыкших от подобных упражнений, через несколько секунд возникла боль. Он спустился всего метра на три, а от боли уже трясло все тело. Справа от него оказалась другая ветка и он поставил на нее одну ногу, сняв нагрузку с рук.
С этой ветки земля была видна, до нее оставалось примерно шесть метров. Он почти готов был спрыгнуть… Пот пробежал по лицу, а вокруг жужжал не очень большой рой насекомых. Укусы этих бразильских москитов Уэнтик на себе уже ощущал.
Он оставил ветку и продолжил спуск. Теперь, когда он мог видеть землю, его движения стали менее осторожными и он в нескольких местах содрал кожу на руках. В двух с половиной метрах от земли он отпустил лиану и не очень ловко попытался оттолкнуться от ствола, надеясь приземлиться на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22