- Звоните в любое время.
Однако, пока все не разрешится, будьте осторожны с упоминаниями того, о
чем я вам говорила. - Она втиснула бумажку в ладонь Шерон и, испугавшись
переполнявших ее чувств, повернулась и поспешила к аэровокзалу.

ПОСЛЕДНИЕ ПРОЦЕДУРЫ
Голова болела, точно цепами молотили; во рту - неприятный кислый
привкус... Бейли встрепенулся и заморгал, пытаясь сосредоточится. Темно;
кажется его куда-то везут... Машина? Сиденье неудобное, жесткое... Он
попробовал пошевелить руками и обнаружил, что запястья снова стянуты
лентой. И на голове что-то такое есть. Опять черный пластиковый пакет.
Пакет ли? Он тряхнул головой. Да, пластик на лице, стянут вокруг шеи.
Впрочем, больших неудобств это не причиняло: он был очень сонным и,
как бы ни старался сконцентрироваться, мысли ускользали куда-то в темноту.
Опять наркотики, пришло смутное понимание. Он сглотнул и облизнул губы.
- Куда мы едем? - услышал он собственный голос, до странного громко
прозвучавший внутри головы.
- Я везу вас в гости к одним моим друзьям.
Бейли снова и снова силился сосредоточится. Ну да, этот, рядом -
Готтбаум.
- Мы едем назад в купол?
- Нет. Мы с вами, мистер Бейли, в большом Лос-Анджелесе. Теперь вы -
мой подопечный. Доктор Френч пожелала, чтобы было так.
- Я хочу выглянуть в окно. Можно?
- Сожалею. Будет лучше, если вы не увидите, куда вас везут. Мои
друзья согласились помочь на условиях полной анонимности.
Бейли рассмеялся. Смех сильной болью отдавался в голове, да еще
породил кашель, отчего стало еще хуже.
Он слабо рванулся. Лишенный возможности видеть, он чувствовал себя
весьма погано.
- Все равно собираетесь убить - так какая разница?
- Не убить. Просто деанимировать, - поправил Готтбаум. - И если все
пройдет, как задумано, в чем я ничуть не сомневаюсь, вы сохраните все свои
качества. Включая память.
- Как инфоморф... - Это не имело значения. Никакого.
- Да, вы станете инфоморфом, - отстраненно, безучастно ответил
Готтбаум.
Бейли пытался подумать, невзирая на наркотики, как следует.
Простейшая логика давалась с необычайным трудом.
- Если вы отпустите меня, я ничего не скажу. Не стану бурю затевать.
Слышите, я даже рапорта не успел составить...
- Рад слышать. Спасибо за подтверждение. И все же ставка тут слишком
высока для нас, чтобы просто отпустить вас под честное слово.
Бейли поерзал на сиденьи и, точно сквозь туман, осознал: он - на
переднем сиденьи, а сидящий рядом Готтбаум - за водителя. Может, удастся
пробить головой стекло, выбраться, упасть на дорогу, а тогда кто-нибудь
увидит... Ехать, куда везут, ему вовсе не хотелось. Страшно было. Он,
конечно, под наркотиками и не может нормально думать, однако он знал, что
ему страшно. Может, удастся пробить головой стекло...
Машина остановилась; Готтбаум нажал клаксон - раз, еще.
- Приехали, - сказал он.
Бейли внесли в какое-то помещение. Пахло химией. Было холодно. Его
разложили на чем-то твердом, привязали и сняли с головы пакет. Он
сощурился и заморгал. Сглотнул - очень хотелось есть. Почему его не
кормят? Куда привезли? Стеллаж во всю стену, уставлен электронным
оборудованием; пара каких-то устройств с отходящими от них трубками; два
человека в хирургических масках и зеленых халатах... Что здесь творится?
Появился третий - то был Готтбаум, тоже в маске, шапочке и стерильном
халате.
- Уверяю вас, - сказал он Бейли, - все пройдет относительно
безболезненно.
- Безболезненно? - Он медленно повернул голову, пытаясь вникнуть в
суть.
- Сканирование, Бейли, есть процедура долгая деликатная и хлопотная.
Ваш мозг придется охладить до полного затвердевания. Мои друзья -
рекомендую - специалисты по крионике. Они в нашу работу верят и вполне
осведомлены о ее результатах.
Бейли скривился.
- Нет, - слабым голосом сказал он. - Я не хочу...
- Мы готовы начать перфузию, доктор Готтбаум, - сказал один из тех, в
халатах. Над его маской можно было различить бледно-голубые глаза, да
маленькую розовую родинку на лбу, чуть сбоку. Говорил он так, точно для
счастья ему не хватало чего-то очень существенного.
Сквозь туман в голове блеснуло воспоминание. Бейли бессознательно
рванулся, пытаясь сесть.
- А где Баттеруорт?
- Майкл Баттеруорт вместе с остальными членами группы сейчас в
"Норт-Индастриз" готовит оборудование для вашего сканирования. К счастью,
сегодня воскресенье, и мы можем работать, не слишком опасаясь
нежелательных вторжений. Баттеруорт будет заниматься расчетами мозга. В
настоящее время он - единственный, чья квалификация достаточно высока.
Бейли слабо застонал. Тот единственный, кому он хотел довериться -
именно он собирается... разрезать его, Бейли, на куски...
- Вы просто отпустите меня, - сказал он. - Оставьте меня в покое, а я
оставлю в покое вас.
- Доктор Готтбаум? - Тот с родинкой, что-то держал в руках. - Я
полагаю, именно вам следует...
- Да. Это - моя обязанность. - Он опустил взгляд на Бейли. - Сейчас
вам введут нейтрализатор для введенного ранее седатива. Вы ощутите вдруг
необычайный прилив сил ясность мысли. Затем мы начнем перфузию - заменим
вашу кровь реактивами, которые предохранят ваши клетки от повреждений при
замораживании и вы быстро потеряете сознание. А ощутите только нарастающую
слабость. - И с этими словами он приложил инъектор к руке Бейли.
Туман в голове - точно ветром унесло. Бейли, словно бы вышел из
мрачной, невыносимо жаркой комнаты в ослепительный, льдисто-холодный
зимний день. Пульс забился в два раза чаще. Бейли обнаружил, что привязан
к операционному столу; дикий, ослепляющий свет бьет прямо в лицо; на
колесном столике, стоящем в головах, разложены стальные инструменты. Его
собираются убить.
- Нет! - закричал он. - Господи... Шерон!
В руку его вонзилась полая игла. От сильной боли Бейли вскрикнул.
Машина. Рука тут же стала холодной, как лед, и начала очень болезненно
пульсировать.
- Стойте! - Он рванулся изо всех сил. - Ублюдки вы клятые...
- Два литра, - сказал кто-то.
Все окружающее отступило куда-то вдаль. Глуховатый пульс его сменил
частоту и теперь отдавался в ушах быстрым стрекотом пишущей машинки.
Столешница вместе с Бейли словно бы начала уходить в пол. Люди в халатах
превратились просто в кукол, плавающих в белом сиянии.
- Шерон! - охнул он.
И отключился.

ИЗ ГРАНДА-ХИЛЛС ГАЗЕТТ; ВЫХОДНЫЕ, 20 МАЯ, 2030 Г.
АГЕНТ ФБР СГОРАЕТ В СОБСТВЕННОЙ МАШИНЕ
Наш земляк из Гранда-Хиллс, работавший в ФБР, нашел свою смерть
ранним утром в понедельник. Его машина врезалась в ограждение на Первом
Шоссе, невдалеке от Каюноса, и вспыхнула.
Пожарная команда, вызванная на место происшествия, оказалась
бессильна - спасти тридцатитрехлетнего Джеймса Бейли из адского пекла
салона его экипажа не удалось. По словам местного участкового
брандмейстера Ларри Макгрегора, при соударении машины с камнями на берегу
произошло повреждение аккумулятора и высвободившийся водород послужил
причиной взрыва. Останки водителя так обуглились, что личность была
установлена лишь по анализам ДНК.
Брюс Тейлор, чей ресторан "Приют рыбака" расположен менее чем в
пятистах футах от места происшествия, сказал следователям, что слышал визг
покрышек, и а после - удар и громкий взрыв около 5:00.
- Даже стекла в окнах задребезжали, - сказал он. - Я спустился к
машине сразу же, но парень внутри был уже изжарен.
Наш источник в ФБР подтвердил: хоть Бейли и был спецагентом Отдела
Технологических Преступлений, во время катастрофы он не находился при
исполнении служебных обязанностей.
Местная полиция исключает возможность того, что причиной аварии
послужила поломка машины.
- Я считаю, он просто проглядел поворот, - говорит сержант Джордж
Тернер из Каюносского Полицейского Управления. После прошлого типа,
который упал с того обрыва, мы там поставили стальное ограждение и
предупреждающие знаки. По-моему, этот просто уснул за рулем.
Но в памяти своей жены Шерон и четырехлетнего сына Дэймона Бейли
навсегда останется живым.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

АРЕНА
Вихрь истеричных каких-то, немыслимых цветов ослеплял, оставляя за
собой пурпурную дымку на внезапно-резком черном фоне. Что-то загудело;
громче, еще громче - так, что заломило зубы. Затем - вдруг стало до жути
тихо, - и Бейли обнаружил, что медленно-медленно, точно под водой,
поворачивается головой вниз. Во рту стояла нестерпимая горечь; он
чувствовал слабость, головокружение и гулкий стук в висках, точно с
похмелья. Происходило явно что-то нехорошее, и он хотел было закричать,
однако губы точно склеили; он не мог вздохнуть...
Бейли лежал на спине, закрыв глаза. Мягкий бриз поглаживал его лицо;
солнце приятно грело. Он застонал и перекатился набок. Господи, подумал
он, приснится же такое...
Открыв глаза, он увидел, что лежит на плоской, белой бетонной плите,
а вверху - ясное голубое небо. От яркого света он сощурился. Лежал он в
центре какой-то циклопических размеров круглой площади, обнесенной по
периметру высокой стеной. И тут он вспомнил все.
Его охватил ужас. Он поспешно стал на колени и окинул окрестности
быстрым взглядом. Последние мгновения на операционном столе вспомнились
вдруг во всех подробностях и красках; он точно услыхал отголоски
последнего своего крика о помощи. Что за ерунда; где же это он?
Он опустился на четвереньки и ощупал под ладонями бетон - шершавый,
твердый, нагретый солнцем. Он провел по нему ладонями - и почувствовал,
как мелкие песчинки впиваются в кожу. Он шлепнул по бетону ладонью - и
кожу засаднило от удара.
Он снова поднялся на колени, прикрыл на мгновение глаза, заткнул уши
пальцами, глубоко вдохнул, и услышал, как воздух врывается в легкие, как
глуховато стучит сердце...
Он встал на ноги и осмотрел свое тело. Одежда на нем была та самая, в
которой он поехал к Готтбауму - белая рубашка, коричневые штаны и
сандалии. Часы и обручальное кольцо тоже были при нем. Он поднял руки к
глазам и внимательно осмотрел их. Мелкие песчинки, впились в кожу... Он
отряхнул ладони - песчинки посыпались наземь.
Что же - эксперимент не удался? Готтбаум со товарищи был помещен под
арест, прежде чем успел провести сканирование? А его, Бейли, каким-то
образом оживили?
Он медленно, стараясь действовать методично, не терять контроля над
собой, повернулся. Во все стороны от него расходилась бетонная площадь,
ровная и однообразная. Он крикнул - крик громко прозвучал в собственных
его ушах, слабым эхом отразившись от стены по периметру площади. Он топнул
ногой; раздался хлопок сандалии, а пятку кольнуло больно от удара о бетон.
Одежда до зуда раздражала кожу. Ветер был холоднее, чем показалось
вначале. К тому же он только теперь понял, что голоден.
Он пошел, стараясь держать курс прямо через площадь. Через несколько
минут он остановился и оглянулся. Стена позади несколько отдалилась, а
впереди - слегка приблизилась.
Он пошел вперед. Жесткий ветер, пронизывал тонкую рубашку, вызывал
неприятную дрожь. Сосущая пустота в желудке превратилась в настойчивую
тянущую боль. Он почувствовал, что все больше и больше слабеет. Сколько же
времени он пробыл без сознания? Несколько дней? Несколько лет? Он потрогал
челюсть - подбородок был дочиста выбрит. Как же это? Под конец у него
должна была отрасти двухдневная щетина. Разве что кто-то побрил его, пока
он был без сознания, или же...
Но вот опять - этот дикий, мрачный вой. Вдали показалось маленькое
черное пятнышко, растущее по мере приближения. Зверь какой-то... Может,
собака?
Бейли решил, что ждать на месте и выяснять, насколько эта тварь
дружелюбна, не стоит. Он побежал. Инстинктивно.
Ремешки сандалий при каждом шаге больно врезались в кожу. Легкие
болели. В глазах все плыло. Он оглянулся, и увидел, что тварь догоняет -
громадный черный зверь, пасть полуоткрыта... Зверь снова завыл; гулкое эхо
отразилось от стен.
Когда он добежал до стены, зверь был уже меньше, чем в двадцати
футах. Таких Бейли еще не видел: почти с него величиной, в густой черной
шерсти, нечто среднее между волком и медведем.
Стена впереди была ровной, белой, высокой и гладкой - взобраться
невозможно, однако в ней через равные промежутки были проделаны арки.
Вбежав под ближайшую, он обнаружил лестницу, ведущую прямо вперед, и
поскакал вверх, прыгая через две ступеньки. Он был так истощен, что ноги
буквально подгибались под тяжестью тела. Достигнув площадки, он замешкался
- в каменной стене прямо перед ним была белая, дверь.
Он дернул ручку. Дверь отворилась, и он едва не упал внутрь,
захлопнув дверь прямо перед носом животного.
За дверью оказалась маленькое квадратное помещение, освещенное
одинокой флуоресцентной панелью. У стены стояла узкая кровать, кроме нее в
комнате были: раковина, плита и холодильник. Все было белым - и стены, и
потолок, и постель, и кухонное оборудование.
Бейли рухнул на кровать, хватая ртом воздух, и лежал, пока биение
пульса не успокоилось до нормы. Комната успокаивала. Кухонное оборудование
явно было взято из какого-нибудь захудалого пригородного дома.
Флуоресцентная панель напоминала такую же в его кабинете. Все было не на
месте, но очень знакомо.
Еще через минуту он сел, затем встал. Грудь его болела, голова
кружилась, однако он чувствовал настоятельную потребность выяснить, где он
находится. К тому же он был отчаянно голоден. Подойдя к холодильнику, он
распахнул дверцу.
Внутри, на верхней полке, лежал огромный, круглый шоколадный торт.
Торт располагался на круглом белом блюде. Подсунув под блюдо руки,
Бейли поднял его и отнес на кухонный стол у раковины. Поискав глазами ящик
либо полку, где могли бы лежать тарелки и столовые принадлежности, он
ничего подходящего не нашел. Ради пробы он тронул пальцем глазурь,
отколупнул капельку и поднес ко рту.
Голова его кружилась, рот наполнился слюной, точно он множество дней
провел без пищи. Он сомкнул губы вокруг пальца, втянул глазурь в рот - и
тут же закашлялся.
На вкус глазурь была отвратительна, словно гнилое мясо или тухлый
сыр. Привкус тут же наполнил рот, заставив желудок сжаться в рвотной
спазме.
Он судорожно отвернул кран. Вода устремилась в раковину. Набрав
немного в пригоршню, он хлебнул, надеясь смыть мерзкий привкус.
Вода обожгла рот, точно кислота. Какие-то капли все-таки попали
внутрь, и он почувствовал, что его словно разъедает изнутри. Закричав, он
схватился обеими руками за горло и шарахнулся от раковины.
Он снова упал на кровать, комната завертелась перед глазами, свет
померк.

MAPHIS
Очнулся он на большущей, широченной кровати. Льняные простыни
холодили кожу. Голова глубоко утопала в мягкой подушке.
Бейли застонал и опасливо огляделся, ожидая, что снова окажется в
белой комнате. Но вместо белых стен - странная мебель, обои цвета "бордо",
прекрасный старый круглый стол у стены, книги в кожаных переплетах за
стеклянными дверцами шкафов, окна в обрамлении красных бархатных
занавесей...
Он попробовал сглотнуть, в страхе, что горло его до сих пор болит,
однако все было в порядке. Он больше не чувствовал ни изнеможения, ни
голода, ни холода, ни страха?
- Что за дьявольщина тут творится? - спросил он вслух - просто так,
чтобы услышать собственный голос.
"Вы в вашем новом доме".
Ответ, казалось исходил изнутри, его собственной головы. Он вздрогнул
от неожиданности. Голос звучал безлико, им персонально. Машинный какой-то
голос...
- Вы, значит, сделали это, - сказал Бейли. - Будьте вы прокляты...
Он провел руками по лицу, и взъерошил волосы пальцами, прижав ладони
ко лбу. Затем, сдернув с постели простыню, вцепился в нее зубами. Простыня
оказалась мягкой, но прочной. Даже на вкус - настоящей лен,
свежевыстиранный и отбеленный.
"Я ничего не делал", - ответил голос в его голове.
Бейли отшвырнул простыню. Обозрев свою наготу, он огладил ладонями
грудь и живот. Кожа, волосы - все ни на взгляд ни на ощупь не изменилось.
- Убирайся из моей головы! - заорал он.
- Я не понимаю. Не могу произвести грамматический разбор команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30