Но все-таки, Перри, это та девушка, с которой ты познакомился в Париже?
— Нет никаких сомнений. Я в этом уверен.
— Как ты думаешь, могла она тебя усыпить?
— Все возможно,— мрачно ответил Лоусон.— Это настоящая дьяволица.
— Ну что ж. В таком случае, будь крайне осторожен. Перри отбросил одеяло и встал.
— Быть осторожным? К черту! Я так начну ей льстить, что у нее закружится голова. На этот раз она ошиблась в партнере.
Глава одиннадцатая
Вечер тянулся, как резиновый. После утренней тишины буря расшумелась с удвоенной энергией. Дождь хлестал по террасе и бил в окна с каким-то почти злобным упорством. Постояльцев отеля уже утомила монотонность стихии, их нервы были напряжены. Атмосфера в салоне была насыщена ожиданием. После короткого, но тревожного разговора с Гейл и Дэвидом Санчес уехал в город. Какое-то мгновение Гейл казалось, что он и ее заберет с собой для допроса. Беседа с ним вызвала в ней картины предшествующей ночи. Гейл теперь почти не сомневалась в том, что Санчес считает ее убийцей Каспара. Полицейский даже попытался оказать мягкий нажим на нее, чтобы она призналась в совершенном преступлении.
— Это ребячество с вашей стороны, синьорина,— сказал Санчес, когда Гейл рассказала ему подробности находки окровавленной детали карниза.— Вы, наверное, и сами не верите, что я могу поверить в вашу странную историю.
— Но это правда, синьор Санчес,— повторила с отчаянным упорством Гейл.— Кто-то должен был заменить карниз после убийства герра Каспара. Вы слышали наш разговор и должны поверить нам. Он был убит в соседней комнате. Я слышала это. Дэвид, ты ведь слышал каждое слово, произнесенное в соседней комнате?
— Дорогая мисс,— прервал ее Санчес.— В этом я вовсе не сомневаюсь. Но что вы слышали? Какие-то слова, шум бури, что-то похожее на стон человека. Но это могло быть и завыванием ветра. Кроме того, вы сразу не сообщили об этом. А рассказали только тогда, когда поняли, что вас подозревают, и теперь думаете, что я вам поверю. Мне жаль, синьорина, но это неубедительно.
— Так вы считаете меня убийцей? — прямо спросила Гейл.
— Все говорит об этом.
Девушка в отчаянии покачала головой.
— Но я его не убивала. Говорю вам, я э т о г о не делала... Санчес подошел к ней и сел рядом. Его слова звучали кротко.
— Почему вы мне не расскажете, как все это произошло? Наверное, я смог бы понять ход событий. Это был трагический, несчастный случай, ничего более. Тот мужчина вошел в вашу комнату, вы испугались и ударили его, не отдавая себе отчета в силе удара...
— Да нет же! Неужели вы думаете, что я лгала бы?
— Я думаю, что вы поступаете неразумно.
— Я не могу признаться в том, чего я не сделала. Конец разговору положил Дэвид.
— Хватит, Санчес! Я не хочу больше этого слышать. У вас нет доказательств. Вы пытаетесь сделать из нее козла отпущения и заставить понести наказание за настоящего преступника. Но это вам не удастся. Прошу вас оставить девушку в покое, иначе я вызову представителя посольства!
Санчес поднял руки вверх и встал со стула.
— Все, синьорина. Вы свободны.
— Вы меня не арестуете? — спросила Гейл задыхаясь. К ее удивлению полицейский слегка улыбнулся.
— Не сейчас. Этот молодой лейтенант меня запугал. Но я бы не советовал вам убегать.
— Я этого не сделаю.
— В таком случае, я вас здесь больше не задерживаю.
И полицейский вежливо открыл перед ней дверь. Но, когда она уже выходила, придержал ее за руку.
— Я думаю, что из-за меня вы пережили очень неприятные пятнадцать минут. Прошу не принимать все близко к сердцу. Если даже случилось так, как я допускаю, ничего страшного вас не ожидает. Повторяю, однако, что лучше сознаться вам во всем.
— Но я э т о г о не сделала.
Теперь, когда разговор подошел к концу, чувство неописуемого страха у Гейл несколько рассеялось, уступив место нарастающему гневу. Дэвид вышел вслед за Санчесом, чтобы сказать ему еще пару слов, но тотчас же вернулся.
— Он старается тебя запугать, Гейл.
— Ты слышал, что он говорил? — резко остановила она Дэвида.— Ты прав, он хочет сделать из меня козла отпущения. Поэтому подсказывает, что я должна признать, и обещает при этом какие-то льготы на суде. Я не допускаю, что он верит в мою виновность.
— Мне тоже так кажется,— согласился Дэвид.— Не принимай близко к сердцу его слова. У тебя есть все основания злиться на него.
Ее гнев рассеялся так же быстро, как и овладел ею.
— Я не столько обозлена, сколько обеспокоена,— призналась Гейл.
Дэвид остановился, разглядывая пустой коридор.
— Не поддавайся его уговорам, Гейл. Помни, что он не осмелится тебя арестовать — у него нет для этого оснований, нет никаких доказательств твоей вины. Держу пари, он больше не будет при тебе говорить об аресте. Не думай об этом.
— Я постараюсь.
Глава двенадцатая
Тропические сумерки быстро опустились на землю и море. В атмосфере царила какая-то странная, почти осязаемая меланхолия. Казалось, даже порывы ветра стали меньше и теперь напоминали утомленное, мрачное рыдание. Обед проходил уныло. Маленькие кучки людей, рассеянные по большой столовой, приглушенно разговаривали. Только от столика, за которым сидели Перри Лоусон и Лорел Ван Эттен, доносились веселые голоса. Судя по всему, они забыли о стычке, произошедшей между ними, а Лоусон производил впечатление человека, влюбленного по уши в красивую блондинку. Сэм Урей и его жена снова обедали в отеле, на этот раз за столиком Тейлора Фарадея, где сидел и Ларри Нолан. Они тихо разговаривали между собой. Гейл заметила, что время от времени они поглядывают в сторону столика, где сидела она с Люцией.
— Они говорят о нас, Люция,— шепнула Гейл, когда Минерва Урей в третий раз повернула голову и ее странный и равнодушный взгляд остановился на Гейл.— Точнее, они разговаривают обо мне. Здесь все знают, что меня подозревают в убийстве.
— У тебя начинается мания преследования, дорогая,— Люция старалась относиться к ситуации беззаботно, но Гейл видела по ее лицу, что и тетка обеспокоена.— Может быть, они и говорят об убийстве, но я не думаю, что они настроены враждебно по отношению к тебе. Я даже вижу на лице мисс Урей выражение симпатии.
— Зато полное отсутствие симпатии на лице миссис Брукс,— Гейл украдкой посмотрела на столик, где сидела пара из Канзас-Сити. Чопорно выпрямленные, с выражением тупого недовольства на широких лицах, они как бы давали понять всем, как они сожалеют о том, что им приходится находиться в таком месте, где происходят довольно странные вещи.
— Миссис Брукс даже не догадывается, как подходит ей эта атмосфера,— язвительно заметила Люция.— Она из тех женщин, которые с удовольствием будут сидеть у подножья виселицы с вязанием на спицах.
— Может, поменяем тему разговора? — взмолилась Гейл.
В эту минуту в столовую вошел Фрэнк Холлерт и сел за столик управляющего отелем. У него, кажется, были какие-то новости, все сидящие за столиками повернулись к нему. Столик Лорел Ван Эттен находился на противоположной стороне столовой, но она также внимательно посмотрела на прибывшего. Тот, почувствовав ее взгляд, повернул голову, и их глаза встретились. Гейл увидела, как его веки медленно опустились. Люция тоже заметила это и замолчала на полуслове. Внезапно девушка решила рассказать тетке о свидании на пляже.
— Тебе нравится мистер Холлерт, не правда ли, Люция? Старшая мисс Уоррен внимательно посмотрела на Гейл. Странная улыбка заиграла на ее губах.
— Может, ты заподозрила, что у меня роман с этим человеком?
— Просто подумала, что ты... Люция, мне этот мужчина не нравится.
Тетка широко открыла глаза, но все еще улыбалась.
— Правда? Если бы он об этом знал, то огорчился бы.
— Не смейся. Я ему не доверяю.
Люция улыбнулась, было видно, что Гейл рассмешила ее.
— Не из-за того ли, что он обменялся взглядом с Лорел?
— Нет. Потому что сегодня утром у них была тайная встреча на пляже. Дэвид и я видели это. Холлерт приехал на машине из города, а Лорел шла по дороге из отеля, там они и встретились.
Люция еще улыбалась, но ее глаза посерьезнели. Голос, однако, продолжал звучать беззаботно.
— Поэтому ты решила, что он должен быть сообщником преступления потрясающей мисс Ван Эттен? Ты еще очень молода, глупышка. Это ничего не значит. Думаю, что каждый мужчина хотел бы быть на его месте.
— Дэвид так не поступил бы. Он не любит блондинок — говорит, что это тип сирены.
Люция от души рассмеялась.
— Ты неподражаема, дорогая! Нет ничего прекраснее любви, которая только начинается. Ты уже поела? Тогда пойдем отсюда.
Она взяла сумочку вместе с портсигаром и встала. Гейл с суровым видом пошла за ней.В это время Фарадей отодвинул стул, резко встал и, подняв руку, потребовал внимания.
— Прежде чем мы разойдемся, я хотел бы вам кое-что сказать. Боюсь, что для всех вас это был нелегкий день, поэтому с удовольствием сообщаю хорошую новость. Сегодня вечером мы устраиваем танцы. Будет играть местный оркестр маримба, напитки и закуски за счет отеля. Кажется, дождь перестал, поэтому предлагаю всем спуститься на пляж.
Все заговорили одновременно. Многие тут же направились к выходу. Холлерт, увидев приближавшуюся к нему мисс Уоррен, тоже встал.
— Добрый вечер,— обратился он к ней.— Могу ли я вас сопровождать?
Люция бросила взгляд на столик, где Лорел улыбалась пожирающему ее глазами лейтенанту Лоусону, и насмешливо посмотрела на Холлерта.
— Очень вам благодарна, но я должна ненадолго задержаться.
— Ах, мне не...
Но что-то в выражении лица мисс Уоррен заставило его оборвать фразу, и он только вежливо поклонился.
— В таком случае, увидимся внизу. Можно будет с вами потанцевать?
— С удовольствием,— весело ответила Люция.
Захватив плащи, тетка с племянницей встретились на веранде. Там было пусто и совсем темно. Неудивительно, что они не заметили неподвижный силуэт на стуле.
— Мисс Уоррен? — это был голос Минервы Урей. Они только теперь увидели белеющее в тгмноте лицо, обращенное к ним.
— Я ждала вас,— сказала она.— Нам нужно поговорить. Давайте выйдем на террасу.
На террасе было еще темнее. Ночь здесь казалась чем-то живым, осязаемым, касающимся лиц холодными, влажными пальцами. Гейл почувствовала, как рука Минервы осторожно тронула ее за плечо.
— Я надеюсь, что вы поймете меня правильно,— голос Минервы звучал осторожно.— Я не должна говорить вам об этом, и Сэм, узнай он, что я здесь, ужасно бы рассердился.
— О чем вы? — холодно спросила Люция.
— По-моему, вы должны знать об этом. И если я не скажу, никто другой этого не сделает. Вам никто не говорил, что вчера на аэродроме было совершено убийство?
Сердце Гейл забилось сильнее, и она почувствовала, что ее плечо, на котором все еще лежала рука Минервы, окаменело.
— Убийство? — пролепетала она.— Еще одно?
— Вы ничего об этом не знали? В нашем самолете летел молодой человек. Его, кажется, звали Ральф Герберт. Летел он из Нью-Йорка...
— Наверное, тот, который исчез! — воскликнула Гейл.
— Именно он. Вы его ожидали в автобусе. Его труп нашли в туалете. У него было перерезано горло. Ларри Нолан представил это дело полиции как самоубийство.
— А вы считаете, что это было убийство,— сказала Люция.
— И что это я его убила,— продолжила Гейл, горько улыбаясь.
— Ах нет! Никто вас в этом не подозревает. Санчес смерть Каспара считает не убийством, а несчастным случаем. А вот случай с Гербертом — это преднамеренное убийство. И Санчес хочет узнать от вас, о чем вы разговаривали с Гербертом.
— О чем мы разговаривали? — повторила Гейл.— А кто ему об этом сказал?
— Вы обязаны этим супругам Брукс. Я не понимаю, почему Бруксы решили стать вашими обвинителями. Это они сказали Санчесу о вашем разговоре с Гербертом на аэродроме в Мехико.
— Но ведь это смешно! — Гейл попыталась вспомнить все факты.— Мы ожидали прибытия самолета, и нас собрали за сеткой ограждения. Тогда все перебрасывались словами. Но не о чем-то важном — вы понимаете, что я имею в виду. Супруги Брукс говорили столько же, сколько и я...
— Я уверена, так оно и было. А вы помните, как он выглядел?
— Конечно. Он был худой, с продолговатым лицом и темными слегка волнистыми волосами.
— А о чем вы разговаривали?
— Какие-то банальности: рассуждения о погоде — что лучше всего для полета, расспросы — кто откуда и как долго пробудет в Веракруце. Да ни за что я не смогу вспомнить подробностей того, о чем мы тогда с ним говорили?
— А может, вы запомнили, о чем говорили Бруксы?
— К сожалению, нет.
— Сейчас я расскажу вам кое-что об этом Герберте.— Минерва на мгновение заколебалась, но продолжила.— Полиция телеграфировала в Штаты и просила прислать о нем информацию. Санчес недавно ее получил. Оказалось, что его настоящее имя Рауль Герберт. Он приехал в Штаты перед войной. А Каспар был немцем. И теперь все это очень подозрительно.
— Могло бы так показаться, если бы убит был только один из них,— предположила Люция.
— Но Лорел Ван Эттен приехала сюда из Парижа,— шепнула Гейл Люции,— так утверждает Перри Лоусон. Хотя Ван Эттен говорит, что она прибыла из Норвегии.
— Вы поняли, что я имею в виду? — продолжала Минерва.— Не знаю, в чем там дело, но, наверное, это связано с европейским хаосом. Сейчас же, я считаю, лучше всего пусть они грызутся между собой.
— Вы так милы! — импульсивно воскликнула Гейл.— После разговора с вами мне стало легче на душе.
— А сейчас нужно забрать мужчин и спуститься на пляж. Я очень люблю маримбу! — сказала Минерва, открывая дверь.
Через сводчатый переход был виден коктейль-бар. Там стояли мужчины с рюмками в руках.
— Уверена, что найду Сэма Урей в баре...
Внезапно Гейл на фоне слабо освещенного дверного проема увидела тонкий силуэт Люции, которая на ходу надевала плащ. Удивленная девушка посмотрела туда, где только что стояла ее тетка, и даже протянула руку, но никого, конечно, не нашла.
— Люция, подожди! — крикнула она, и какая-то тревога сжала ей горло.
Люция обернулась.
— Я думала... думала, что ты была возле меня,— запинаясь, сказала Гейл.
— Ты меня удивляешь! Взрослый уже человек, а считаешь, что тетка будет постоянно водить тебя за руку.
— Не в этом дело, Люция. Рядом со мной кто-то был... Я слышала его движения...
— У тебя нервы расшатаны, дорогая. И я совсем этому не удивляюсь. С того вечера и мои нервы шалят.— Люция вернулась, обняла девушку и слегка подтолкнула ее в сторону открытой двери.— Там стоит высокий интересный лейтенант, который, кажется, ждет тебя.
Глава тринадцатая
Темная лестница, ведущая на пляж, казалась бесконечной. Чтобы не споткнуться, Гейл держалась за руку Дэвида. Шел он уверенно, интуитивно чувствуя неровности почвы. А может быть, у него просто было лучше зрение? Дэвид рассмеялся, когда она его об этом спросила.
— Заслуга морковки, дорогая, но это военная тайна. Не говори никому, что я тебе рассказал об этом. Я съел очень много моркови, наверное, больше своего веса. Это дало мне кошачье зрение.
Он явно не хотел говорить ни о чем серьезном. Когда Гейл вспомнила о Фрэнке Холлерте и Лорел, Дэвид довольно бесцеремонно прервал ее.
— Забудем сейчас об убийстве. Даже во взглядах, которыми они обменялись, ты уже видишь что-то подозрительное. Это может стать навязчивой идеей.
— Но сегодня утром,— упорствовала Гейл,— ты сам считал их свидание необычным.
— Это ты так считала,— поправил ее Дэвид,— а я не возражал. Странно было только то, что речь шла именно о Холлерте. Мы думали, что эта женщина не в его вкусе, но, очевидно, ошибались. Послушай, Гейл, нужно ли портить и этот вечер?
Гейл не могла больше говорить об убийстве, она хотела забыть обо всех, просто быть рядом с Дэвидом. Однако, она должна была спросить его об убийстве на аэродроме.
В ответ на ее вопрос Дэвид вдруг заглянул ей в лицо.
— Кто тебе об этом сказал?
Она вовремя вспомнила, что обещала Минерве не выдавать ее.
— Разве об этом никто, кроме меня не знает?
— Ответь мне, Гейл, кто тебе об этом сказал?
В его голосе звучала необычная для него суровость, но она не собиралась никого называть, потому постаралась отшутиться.
— Ты бы очень удивился, если бы я тебе сказала, что это была миссис Брукс?
— Миссис Брукс? Ну да, пожалуй...— Дэвид понизил голос, но внезапно его рука сжала ладонь Гейл.— Но это была не миссис Брукс?
— Я не скажу, кто это был,— ответила Гейл, освобождая свою ладонь.— Почему не ты мне об этом рассказал, Дэвид?
— Я не хотел говорить тебе этого. Для твоей же безопасности. Послушай, дорогая! Не говори никому, что ты слышала об этом убийстве. Никому, понимаешь?
Они остановились, и Дэвид оглянулся.
— Впрочем, нет,— сказал он.— Слушай, Гейл, ты мне веришь?
— Конечно.
— Тогда сделай так, как я тебе сейчас скажу. Ни с кем не говори о том убийстве, кроме Санчеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15