— Больше этого нет, — продолжал Дэниел. — Теперь вся информация хранится в электронных банках памяти.
— Так гораздо эффективнее. Настоящий прогресс в информационной области. Разве это не замечательно, мистер Китаяма?
— Я не смог получить нужную информацию.
— Вот так сюрприз! Что же вы искали? Как правило, опубликованная информация не может быть секретной.
— Я тоже так думал. Поэтому проверил еще раз с помощью компьютера компании, потом попросил помощников найти для меня эту информацию. Я ввел кодовую последовательность запроса и получил совершенно другие сведения. Итоги чемпионата мира по боксу в 2026 году. Обозрение музыкальных премьер в 2080. Результаты выборов на всемирном конгрессе китайцев в 2053. И даже изложение произошедшего со мной несчастного случая.
— Замечательно.
— Замечательное дерьмо, мистер Мгоабе!
— Пожалуйста, называйте меня Освальдо.
— Что-то неладно в датском королевстве! Мгоабо выпрямился.
— Дания? При чем здесь Дания? Ведь это маленькая страна, окруженная со всех сторон Великой Финской Империей? Вот здесь! — он
вскочил на ноги, вернул черную розу обратно в букет, где она соприкоснулась с белым цветком, испачкав его еще не засохшей капелькой крови, а затем пересек комнату и подошел к огромному глобусу. — Дания? Это Дания?
— С меня хватит! — крикнул Дэниел. Он сжал ручки кресла и вскочил на ноги. Плетеная солома треснула под ним, а затем сломанное кресло с жалобным скрипом отлетело в сторону. — Мне нужна была только информация о погоде за последнее столетие. Я намеревался построить диаграммы и сравнить с данными за предыдущие века. Посмотреть температурную кривую, попытаться определить продолжительность цикла и максимальную температуру.
— Понятно, понятно, — Мгоабе опять взял несколько роз из букета и бережно держал их в руках: белую, желтую и кремовую — И что же вы узнали, Дэниел? Могу я называть вас по имени?
— Ничего я не узнал!
— О, возможно, вы использовали неправильные коды или команды. Я знаю, что в свое время вы были одним из ведущих разработчиков компьютерных систем...
— Это преувеличение.
— В любом случае... — Мгоабе протянул руки, держа желтую и кремовую розы в одной руке, а белую в другой. — В любом случае, согласитесь, с тех пор компьютеры сильно изменились.
— Коды были правильными. А с системой команд справится даже ребенок.
— Хорошо. У меня не было намерения обидеть вас. Я не хочу ссориться со своим благодетелем, — Мгоабе соединил руки, составив из цветов равносторонний треугольник. — Какое это имеет значение? Кого волнует, была ли мягкая или суровая зима сорок или пятьдесят лет назад? Что от этого поменяется? Или вы решили сделать карьеру в качестве историка-метеоролога?
— Я объяснил вам, что собирался делать, — сказал Дэниел тихим голосом. Мгоабе бросил быстрый взгляд за окно, а затем снова посмотрел на собеседника. — Думаю, что все эти объяснения насчет временного характера изменения климата и усиления солнечной активности — дерьмо собачье. Именно необычной солнечной активности я обязан вот этим, — Дэниел ударил себя ладонью в грудь. Раздался громкий звук, явно свидетельствующий об искусственном происхождении его тела. — Полагаю, что эти изменения могут оказаться необратимыми, и люди на планете стали понимать это. А ваши политики, бюрократы, технократы и прочая правящая верхушка не хотят признаваться в этом. Вы боитесь, что поднимется скандал, с которым вам не справиться, и поэтому предпочитаете говорить, что все скоро станет на свои места. Но этого не происходит. И тогда вы блокируете доступ к информации о погоде, которая может натолкнуть людей на мысль, что успокаивающие слова по видео — ложь.
Мгоабе рассмеялся. Он вернулся за письменный стол, набрал несколько команд на клавиатуре и отшвырнул три розы, которые продолжал держать в руке, в угол комнаты.
— Это очень забавно, Дэниел. И пожалуйста, не пытайтесь уйти. Дверь не откроется.
Он отодвинул от стены еще одно кресло и подтолкнул его к Дэниелу.
— Спасибо, но мне и стоя удобно!
— Конечно. Я забыл, Дэниел, вы в своих поисках случайно не просматривали отчеты о научных открытиях за последние годы? Если да, то, вероятно, пропустили некоторые из них.
— Вряд ли.
— Тогда вам просто не повезло. Но я могу получить для вас эти данные. Мне бы хотелось, чтобы вы их увидели.
— Не думаю, что меня это заинтересует.
— Вы ошибаетесь.
— А что, если я просто уйду отсюда, Мгоабе?
— Освальдо. Пожалуйста, Дэниел, Освальдо. Дэниел воспроизвел звук плевка и махнул
в сторону безупречного букета цветов.
— Вы не можете «просто уйти», пока я не отопру дверь. С другой стороны, — прошу прощения за такое предложение — вы способны сделать со мной то же самое, что с этим бедным плетеным креслом. Поэтому я не надеюсь, что смогу насильно удержать вас здесь, мистер Китаяма. Но если вы добровольно останетесь и позволите мне показать вам эти старые видеозаписи, то узнаете гораздо больше, чем из тех данных о погоде, что вы
не смогли получить. Обещаю. Кроме того, будет предоставлена и информация об изме нении климата. Вы увидите, что дела не та плохи, как вы предполагаете. О, нет.
Он вытащил из букета ярко-желтую розу и поднес к лицу, осторожно прикоснувшись мягкими лепестками к черной, в мелких оспинках щеке.
— О, нет, — повторил он, — все обстоит гораздо хуже, чем вы думаете. Мир не останется таким, как сейчас. Если мы ничего не сможем противопоставить природе, то эта планета умрет вместе с населяющими ее живыми существами.
Он поднес желтую розу к носу, вдохнул ее нежный запах и закрыл глаза от удовольствия.
— Знаете, Дэниел, — пробормотал он. — Думаю, что запах розы — самая восхитительная вещь на свете. Вы согласны? Или вы можете назвать что-то еще более прекрасное?
Экран занимал всю стену кабинета Освальдо Мгоабе. Мгоабе повернул свой стул, чтобы оказаться лицом к экрану, и набрал на клавиатуре команду. Письменный стол опустился до уровня пола, открывая обзор. Мгоабе попросил Дэниела Китаяму присесть, пока они будут смотреть видеофильм.
— Мне так будет удобнее. Конечно, я знаю, что вы не устаете, но мне будет нелегко видеть, что вы так долго стоите.
Дэниел раздраженно сел. Стул выдержал его.
Первый отрывок представлял собой выступление диктора программы новостей. Одежда и внешность ее показались Дэниелу знакомыми. Выражение лица диктора, читавшей текст, оставалось мрачным.
— Необычная вспышка солнечной активности вывела из строя коммуникации и вызвала повреждения электрооборудования во всем мире. На строящемся космическом Острове Лагранжа вышел из строя кран, перемещавший огромные панели обшивки, и-многотонная масса обрушилась на бригаду инженеров, программировавших телескоп с компьютерным управлением.
Лицо диктора сменилось изображением макета строящейся станции.
— Это... — сказал Дэниел.
— Да, — подтвердил Освальдо.
— Ха! Я понятия не имею, как программировать телескоп.
На экране появилось изображение взлетно-посадочной полосы, где наземные службы готовили к старту старый космический шаттл
— В результате мы имеем около тридцати жертв, — продолжала диктор. — Дирекция космического агенства связалась с поврежденной станцией и сообщает, что один из электриков, работавших с компьютером, может выжить после удара тяжелой плитой. В результате счастливого стечения обстоятельств он оказался замороженным в вакууме, и его тело сейчас ожидает возвращения на Землю, чтобы там подвергнуться медленной разморозке.
Лицо диктора заняло весь экран.
Мгоабе наклонился и набрал код на клавиатуре в крышке письменного стола. Стена с экраном приняла свой прежний вид — простая занавеска из бамбука, как принято в этой местности.
— Электрик! — рассмеялся Дэниел.
— Ну, они в общем-то правильно передали суть.
— Это день, когда меня раздавило, да? Откровенно говоря, я немного боялся запрашивать эту информацию. Но когда в конце концов решился, то ничего не смог найти. Я подумал, что этот несчастный случай не считался важным событием.
Мгоабе покачал головой.
— Вовсе нет, Дэниел. Это происшествие явилось началом всей истории. Мы блокировали доступ к этим записям из-за сообщения о вспышках на Солнце. Понимаете?
— Не совсем. Что еще я должен увидеть?
Мгоабе показал еще несколько блоков новостей из прошлого. В одном из них, за ноябрь 2009, сообщалось о не спадающем высоком уровне солнечной активности. Новости были окрашены юмором — огромное число жалоб, когда в результате вспышек на солнце р. самый захватывающий момент прервалась трансляция мыльной оперы, или когда на соревнованиях по авиамодельному спорту радиоуправляемые модели внезапно улетели от своих изумленных хозяев. Метеорологи сообщали о длинном лете и теплой осени в северном полушарии, а также о мягкой зиме и ранней весне в южном.
Он видел драматические кадры срочной эвакуации Каира в 2027 году. Камера показывала
внутренность главной городской синагоги и лица пожилых бородатых евреев, оплакивающих потерю ковчега. Толпы людей пробирались по узким улицам города, держа в руках или на голове тюки со своими немудреными пожитками. Только относительно богатые смогли достать ручные деревянные тележки.
Диктор сравнивала события в Каире с эвакуацией Багдада, Сингапура, Джакарты и Каракаса. Исход из Каира явился тяжелым испытанием для многих людей, поскольку вокруг города не было пригодной для жизни земли. Только пустыня, простирающаяся далеко на запад, юг и восток. Наиболее богатые и влиятельные улетели в города северной Европы. Грузовые морские суда вывезли остальных по старому Суэцкому каналу и Красному морю в лагеря для беженцев на северо-востоке Африки. Страны, вынужденные принять беженцев, окружили лагеря вооруженной охраной и под страхом смерти запретили людям покидать их.
Дэниел Китаяма бросил на Мгоабе мрачный взгляд.
— Теперь я понимаю, почему вы не хотите, чтобы люди видели эти записи, Освальдо. Чего вы добиваетесь? Я уверен, что вы не имеете намерения напугать или расстроить меня. Но именно так это подействовало.
Мгоабе тяжело вздохнул. Он стоял около стены рядом со своим необычным букетом.
— Это не каприз, уверяю вас.
Он присел на корточки, наклонился к цветам, обеими руками сжал букет и с наслаждением вдохнул аромат роз.
— Нет, не каприз. Вы хотели знать, к чему
ведут эти изменения солнечной активности и потепление климата. Теперь вы можете нарисовать свои графики и диаграммы. Как вы полагаете, что будет дальше?
— Не думаю, что положение улучшится.
Дэниел встал и подошел к окну, разглядывая северную часть озера Ньяса. Сверкающие белые здания Лилонгве полукругом расположились по берегам озера. Вид был великолепный. Лагеря беженцев за городом давно уже утратили черты временного поселения и превратились в трущобы, напоминавшие «фавелас» на холмах вокруг Рио-де-Жанейро.
— По крайней мере, они могут наслаждаться чудесным видом, — сказал Дэниел.
— Кто?
— Те бедняги наверху, — он указал рукой на холмы с трущобами.
Мгоабе с приглушенным вздохом посмотрел на трущобы и их обитателей.
— Вынужден признать, что вы правы, Дэниел, но мелкие проблемы той или иной группы местных жителей бледнеют перед грядущей катастрофой.
— Дела настолько плохи? — спросил Дэниел. Он предполагал ответ, но слабая надежда, что он ошибается, заставила его задать вопрос.
— Да, — горько улыбнулся Мгоабе. Он держал розу перед глазами и внимательно изучал ее. — По существу, мы предполагаем гибель всего живого на планете. Ваши метеорологи в Соединенных Штатах первыми проследили тенденцию и предсказали результат. Их исследования были отвергнуты как рассчитанный на сенсацию вымысел. К счастью, со временем научный мир оказался в состоянии воспринять правду, и мы смогли объединить усилия крупнейших ученых. Но даже тогда...
— А как насчет эмиграции? Колонизации удаленных от Солнца планет? Или постройки большого числа Островов и перенаселения туда? Или перемещения Островов — по мере необходимости — дальше от Солнца?
— Вы это серьезно?
— Нет, — Дэниел отвернулся от окна. — Я знаком с ситуацией. Какова.сейчас численность населения, двадцать шесть миллиардов?
— Около того.
— Значит, выхода нет.
— Нет. Невозможно эвакуировать двадцать шесть миллиардов человек или даже какую-то существенную часть. Мы можем попытаться спасти избранных, но это должно делаться в условиях строжайшей секретности. В противном случае... вы представляете, какой поднимется бунт?
— Кажется, об этом снят фильм.
— Это, наверное, было много лет назад. Сейчас он изъят, и никто больше не может его посмотреть. Слишком похоже на правду — так, по-моему, говорят в вашей стране?
Дэниел тяжело опустился на ковер. Он сел, обхватив руками колени и положив на одно колено щеку.
— Впали в отчаяние, Дэниел? Ну, все не так безнадежно.
Дэниел поднял голову.
— Я не затем пригласил вас в Замбию, чтобы причинить страдания. У нас есть кое-какие исследования, которые могут дать надежду человечеству. Не унывайте, друг мой! Давайте посмотрим эти кадры.
Он сел рядом с Дэниелом, наклонился над клавиатурой и ввел код.
Блок новостей состоял из скучных официальных речей и церемоний открытия, но событие, которому они были посвящены, действительно заслуживало внимания. Все это происходило в июле 2030 года на острове Терешковой. Остров Терешковой представлял собой первую полномасштабную обсерваторию в космосе. Станция располагалась в плоскости эклиптики орбиты Юпитера, двигалась с той же скоростью и находилась в девятнадцати градусах от планеты. Остров совершал оборот вокруг Солнца за двенадцать лет.
Почти сразу последовали открытия. Еще во время настройки приборов были зафиксированы радиосигналы от источника, расположенного в сорока градусах от плоскости эклиптики. Вопрос определения координат источника излучения считался не менее важным, чем проблема расшифровки сигналов. Поначалу предположили, что сигналы идут от звезды Менкар в созвездии Цирцеи. Неизвестно было, являлся ли источник излучения естественным космическим телом или машиной, выведенной на странную орбиту неизвестными существами.
Наконец чешский астроном, работавшая в обсерватории, предположила, что объект, излучающий радиосигналы, вращается вокруг Солнца, но не в плоскости эклиптики.
Она оказалась права.
Источник сигналов вращался вокруг Солнца на расстоянии десять миллиардов километ-
ров — в два раза дальше, чем Нептун. Его скорость была очень велика, а орбита наклонена на 90 градусов по отношению к плоскости эклиптики. Один оборот он совершал за 600 лет, пересекая плоскость эклиптики каждые 300 лет.
К августу 2030 года радиоастрономы на Земле и на других Островах подтвердили открытия, сделанные на Острове Терешковой. Хотя никто не смог представить физического описания источника радиосигналов. Не удалось выяснить, было ли это естественным объектом или созданием разума.
Последнее предположение привело к распространению различного рода теорий о древней расе Атлантов, о космических пришельцах, об Иисусе.
— И кто же это был?
— Что?
— Атланты, пришельцы, Иисус?
— О, да, конечно, — Мгоабе опять склонился над клавиатурой, и комната приняла свой обычный вид. — Вы не будете возражать, если я пообедаю? Вы ведь не едите, не правда ли? Я могу заказать закуску сюда, но лучше спуститься в столовую для администрации.
— Сначала я хочу получить ответ на свой вопрос.
— Хорошо, как пожелаете, — он ввел несколько команд с клавиатуры, и письменный стол поднялся в нормальное положение. — Кто-нибудь придет и заменит сломанное вами кресло, Дэниел. Мы можем спуститься в столовую. Что касается радиосигналов, то я не знаю, кто
посылает их. Думаю, живи я в те времена, то поставил бы на Атлантов — в душе я романтик. Он обнял рукой плечи Дэниела и повел его по роскошным коридорам. Столовая для административного персонала была обставлена, как аристократический клуб прошлого столетия. В воздухе здесь веяло прохладой — что само по себе стоило целое состояние, подумал Дэниел, — а за узорчатой решеткой камина горел огонь. Пол покрывал толстый ковер, темные стены были увешаны картинами в золоченых рамах, а столы накрыты белоснежными льняными скатертями
— Надеюсь, что вам понравится здешняя атмосфера, — сказал Мгоабё. — Красивые вещи, запах дыма и старого вина. Я романтик.
— У меня нет обоняния, — ответил Дэниел. Мгоабе удивился.
— Астроном, обнаружившая источник излучения, была чешкой. Я уже говорил об этом, нет? Чудесные люди, эти чехи. Такие утонченные и деликатные, возможно, слегка с налетом декадентства, что, тем не менее, придает им особую привлекательность.
Он махнул рукой официанту, одетому в традиционную ливрею и арабскую феску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31