Ее глаза лихорадочно заблестели во мраке.
— Для тебя что, это ничего не значит? Тебе наплевать на этих маленьких, перепуганных насмерть Ничто?!
— Да, наплевать, — сказал Леггер, и это было правдой, хотя какая-то часть его «я» и пожалела о подобном ответе. Теперь-то он уж точно не будет казаться Рэйчел совершенством.
— А тебе они все не безразличны, я так понимаю, — продолжил он машинально, воспользовавшись издевательским тоном. — Защищаясь, — нападай.
— Не знаю, - замолчав, она уставилась на дно бассейна. — Тебе нужна связь? Причина? — сказала она, с равнодушным видом посмотрев на Леггера. — Ты хочешь знать, почему порой я даже не в состоянии думать о Страхе?
Она смолкла и, тяжело задышав, закрыла глаза. Открыв их, она продолжила:
— Да потому, что Стрезличку что-то известно, что-то, что он носит внутри себя, подобно лишнему органу. А я ощущаю это знание всего лишь в двух слоях кожи от собственного нутра. И все потому, что мы трахались с ним почти каждый день 10 тех пор, как мне исполнилось 13.
Леггер посмотрел на темные очертания холмов на той стороне дороги, простиравшейся насколько видел глаз: они постепенно сливались с ночью.
Ее голос вновь вернул его к реальности, на край давно высохшего бассейна.
— Сойдет?! Ну как, достаточна ли для тебя такая связь?
Он кивнул.
— И что ж это такое? — спросил он, — что известно Стрезличку?
— А он со мной никогда не откровенничал. Он никогда даже не говорил мне, что ему вообще что-то известно. Но были моменты, когда он засыпал или пытался окончательно раствориться в моем теле. И порой, когда он особенно крепко ко мне прижимался, я почти чувствовала, как «это» проступает сквозь его кожу. — Ее пальцы вцепились в проржавевшую сетку изгороди. - Но это было... словно что-то пыталось выбраться из его тела...
«Хорошо, хорошо, — подумал про себя Леггер. — Ее слова по-прежнему для меня ничего не значат. Ничего, что бы я мог видеть или осязать. Конкретная уверенность, которой еще пару минут тому назад он обладал, рухнула, оставив после себя уже давно знакомую пустоту. Мир вновь оказался непостижимым и замкнутым в себе, словно мраморный куб на моей могиле... И на какое-то мгновение мне просто показалось, что я на ощупь* могу разобрать буквы, слова, высеченные на нем».
— Ой, что это? — спросила Рэйчел, и в голосе ее прозвучало неподдельное детское любопытство.
— Где? — Леггер нагнулся к бассейну, пытаясь разглядеть, куда указывает смутно видневшаяс темноте рука девушки.
— Да вот, - еще раз махнула рукой Рэйчел. Наконец в противоположном углу бассейна
Леггер различил небольшое пятно, куда более темное, чем неосвещенное забетонированное дно.
— Это мусор, — промолвил он. — Сама понимаешь, наверняка какая-нибудь дрянь.
— Да нет, — она покачала головой. — Это нечто другое.
Странно, но в бассейн вели ступеньки. Леггер постоял на краю и, ухватившись за бортик, спрыгнул вниз. Его глаза теперь были на одном уровне с коленками Рэйчел.
— Спасибо, - промолвила она, когда он посмотрел на нее снизу вверх. Присыпанное песком кафельное дно, оказывается, было с наклоном и, поскользнувшись, Леггер проехался до глубокого конца бассейна.
Там некоторое время он лежал, растянувшись на песке и созерцая ночное небо. Отсюда звезды над головой образовывали аккуратный прямоугольник, ограниченный краями бассейна.
«Они словно похоронный оркестр... в черном», — подумал Леггер.
Он встал, отряхивая с одежды песок. Все еще непонятный объект находился всего лишь в нескольких шагах от него. Леггер подошел к нему, нагнулся и взял на руки.
«Теперь понятно, что это», — подумал Леггер, не ощущая веса этих жалких останков. До мелкого края бассейна ему удалось добраться, не поскользнувшись. Рэйчел склонилась над ним, молча за ним наблюдая.
— Вот, - сказал Леггер, протягивая ей неподвижную, высушенную солнцем кошку. Рэйчел подалась вперед, без всякого отвращения разглядывая трупик животного. Она коснулась его рукой, И при этом Леггер услышал гулкий стук, словно мертвое животное было небольшим, пустым внутри барабаном.
— На ощупь кожаная, — проговорила Рэйчел. Несколько черных шерстинок прилипло к ее пальцам. — Она уже очень давно умерла и успела мумифицироваться .
Кошка лежала, свернувшись калачиком, хвост и лапы — к голове.
«Хорошо, что глаза у нее закрыты», — подумал Леггер. Ряды крохотных зубов были хорошо различимы под истончившейся кожей.
— Уже очень давно, - изрекла Рэйчел. Она выпрямилась с таким видом, как будто кошка ее уже более не интересовала. — Я пыталась заставить ее шевелиться... да что-то ничего не получается. Она уже стала вещью неодухотворенной, словно кусок грязи.
«Верно», — подумал про себя Леггер. Он стоял посреди зияющего сухого пространства и глазел на покоящийся в его руках предмет, изогнувшийся в своем вечном сне подобно сухой ветке...
«Вот в чем прелесть пустыни, — сказал он сам себе. - Она же все что угодно засушит. А потом только ходи да собирай... бесстрастных и не стремящихся убежать».
Видение! Он увидел незнакомый автомобиль на запруженной автостраде, битком набитый семейством и пожитками. И все они спасались от Страха, направляясь на восток, вслед за остальными. У них что, вискас-коктейль кончился? А может, они просто устали и их стало раздражать обезумевшее от страха, постоянно мяукающее животное? И вот отец семейства подруливает к обочине, а потом швыряет кошку в недавно осушенный бассейн всеми покинутого мотеля. Кошка пытается выкарабкаться по гладким кафельным стенкам, пока не обессиливает вконец, а потом ложится в самом глубоком конце и засыпает. «Да, - Леггер зажмурился. — Да. Но ведь кошка могла запросто выпрыгнуть с более мелкой стороны бассейна и выбраться по ступенькам... Значит, она просто поняла, что это не решит ее проблем, и смирилась со своей участью».
— Если кошка может так высоко прыгать, — сказал вслух Леггер. — Сколь быстро тогда убегали люди?
— Что? — донесся голос Рэйчел из нависшей над ним тьмы. - О чем это ты там?
— Да так, ни о чем.
«Остался лишь один собеседник, — подумал Леггер. — Но для столь пустого места и это сойдет».
Леггер знал, что где-то позади сверкающая капелька металла ждет своего часа, чтобы вновь найти его и зачитать приговор.
— Эй, Рэйчел, а где Леггер?
Он посмотрел наверх и увидел стоявших рядом с Рэйчел Энн и Дорца. Темные силуэты на фоне звездного неба. Леггер даже не слышал, как они подошли к бассейну.
— Да вот он я, — тихонько промолвил он. Безликий контур с голосом Дорца наклонил голову.
— Что это там такое у тебя?
— Дохлая кошка.
— Бог мой, да вы просто какие-то мрачные извращенцы, — Дорц нагнулся и, подхватив высохшую тушку из рук Леггера, раскрутил ее за хвост и швырнул куда-то во тьму. То, с каким звуком кошка приземлилась на одну из дюн, более всего напоминало вздох.
— А теперь выбирайся оттуда.
Леггер подтянулся и, перемахнув через край бассейна, встал как раз напротив Дорца. Тот стоял в обнимку с Энн, держа руку на ее талии. Даже в темноте Леггер мог с точностью определить, что они только что трахались, даже их одежда излучала некое посткоитальное электричество. «На кровати, — подумал Леггер. — В маленькой комнатке позади конторки в офисе этого мотеля. — Это настоящий класс», — сказал он мысленно сам себе без малейшего сарказма.
Дорц благодушно осклабился, его зубы почти что светились в темноте.
— Ну что, банда, долгий у нас сегодня выдался денек? — Дорц и Энн повернули к мотелю. Кружок света танцевал на земле впереди них, когда он включил фонарик. — Время соснуть, так что дави на массу. Завтра нас ждет такое!
— Отлично, - процедил Леггер. - Я всегда мечтал умереть в постели.
— А? Не... об этом можешь не волноваться, — рассмеялся Дорц. — Эта пуля ночью не летает... У нее, видишь ли, очень большой срок автоподзарядки. Так что спеши воспользоваться предоставившимся тебе моментом. Ха-ха-ха-ха.
— Ха-ха, — эхом отозвался Леггер. — Как знаешь.
Вместе с Рэйчел они последовали за шествовавшей впереди парочкой. Девушка подошла к нему поближе и коснулась его руки. Он посмотрел ей в глаза, но лицо ее было обращено к какой-то далекой точке, таявшей во тьме.
ГЛАВА 9
В постели, пропахшей пылью и временем, Дорц прижал ее к себе. Энн положила свою голову к нему на грудь и теперь при каждом выдохе поднималась на дюйм. Глаза ее были закрыты, но он знал, что она не спит. Уже прошло несколько часов, в течение которых он всматривался сквозь ночную тьму в потолок комнаты этого уже давно покинутого всеми мотеля, зная, что ее невысказанные вслух мысли движутся параллельно с его размышлениями. «Это потому, что мы так близки — вот ведь в чем дело. После всего того, что с нами произошло... В конце-кон-цов, дошло до этого».
Энн повернулась, гладкая щека скользнула по коже его груди. Глаза ее открылись с легкостью, — нет, то было отнюдь не тревожное пробуждение — и она посмотрела на него.
— Ты должен постараться хоть немного поспать.
— Да... да. — ответил он, одной рукой лаская ее волосы. — Ты тоже... Завтра нас ждет великий день: все Рождества зараз.
Улыбка.
— Не совсем.
Теперь уже без улыбки.
— Это же разные вещи.
— Ну...
«Впрочем, а что я об этом знаю? Единственные рождественские вечера, которые я помню, — из прошлого».
— Ты понимаешь... — его ладонь оторвалась о ее волос и махнула куда-то вдаль. - Когда мы были детьми... в том месте...
По какой-то причине он не хотел сейчас произносить этих слов, названия этого места. Она сама его назвала:
— «Уродский Рай».
— Эта помойка... бог мой... что за дыра... Проклятые богом армейские бараки на холмах. Какой-то древний скаутский лагерь, который этот дешевый сукин сын... — еще одно непроизнесенное вслух имя. — Что-то, что он снял всего лишь за два цента. А потом уж набил туда целое войско свихнувшихся деток.
— Ну, там вовсе и не так уж плохо было... по крайней мере, мы не голодали.
— Велико дело! Да это все потому, что эти его ребятки в белых халатах сказали ему, что когда мы голодные, то не в состоянии сконцентрироваться и не способны потому проделывать никаких фокусов...
Энн вздохнула.
— Постарайся не думать об этом, если это и впрямь так тебя беспокоит.
Дорц вздохнул.
— Я не знаю...
И уставился в потолок, словно ища там ответа...
«Господи... И почему ж это все вспоминается именно сейчас? По правде сказать - я не знаю. Быть может от того, что мы сейчас настолько близки к концу... к концу определенного этапа в нашей жизни... и тому, что нас там ждет. А потому и
противоположный конец этого пути — начало — само собой возвращается. Петля Памяти».
«Так вот где все начиналось, — подумал Дорц. — Не в Лос-Анджелесе, не лично для меня. А там, на холмах, у черта на куличках, в старом добром «Уродском Раю». И потом подряд до того самого места, где мы находимся сейчас. Вот она, линия нашего'пути. Как долго они шли... Но ведь Стрез-личку понадобилось куда больше времени».
Острая боль пронзила мозг Дорца. Думать о папочке Чарли... все эти годы ждать... чего-то... самого важного... ради чего он готов пойти на все...
— Эй! — он приподнялся на локте, подняв тем самым голову Энн. — Послушай, а ты помнишь тот кружевной прикид Санта-Клауса? Господи! В котором обычно появлялся Стрезличек?
При этом воспоминании он не выдержал и истерически рассмеялся.
— Помнишь его самый крутой рождественский номер? Как обычно, он прилетал на своем вертолете с ежемесячным инспекционным визитом. Только на сей раз в этом идиотском красном костюме и с мешком подарков через плечо.
Дорц сейчас без труда мог вызвать в памяти это воспоминание: этакий дурацкий персонаж, вылезающий из вертолета, а затем ковыляющий по миниатюрной взлетной полосе к баракам, махая при этом рукой, облаченной в черную перчатку. Смех да и только.
— Но слушай, ведь у него была борода, — заметила Энн. - Может, она и натолкнула его на мысль устроить весь этот маскарад.
— Да, но я тогда еще не думал, что мысль эта была чрезвычайно глупой. Я был еще совсем ребенком.
Дорц почесал подбородок.
— Единственное, что мне во всем этом грустном фарсе нравилось, так это то, что по этому случаю устраивался выходной. Бригада лаборантов выключала свои дурацкие машины и откладывала до будней испытание на нас всевозможной наркоты. Так что все было о'кей! Целый день без того, чтоб тебе трахали мозги этими треклятыми карточками психологических тестов или подключали к голове электроды. И никаких тебе сношений с золотой фольгой внутри колоколов... Я всегда ненавидел все это дерьмо...
— Да потому, что у тебя ни хрена не получалось.
Ответ простой, но справедливый. Дорц фыркнул.
— Да ни у кого из нас это не получалось... Ну разве что у этой парочки, Бадди и Рэйчел. Они меня всегда до чертиков пугали; слава богу, я спал в совершенно отдельном «кубрике» и с ними непосредственно не общался. Господи! Что же за странное сборище мы собой представляли! — Он покачал головой, что-то припоминая. — Две дюжины детей, которых держат взаперти словно в каком-то идиотском варианте викторианского работного дома. С проводами, подключенными непосредственно ко лбу, уставившись на какую-нибудь иголку, погруженную в вакуум, мы изо всех сил пытались заставить ее пошевелиться. И все ради Стрезличка — папочки Чарли — и его странного поиска экстрасенсорики, призвавшей его когда-то. И ведь самого Стрезличка когда-то тоже нашел какой-то ненормальный. Нет, надо было поставить на нем точку.
— Ну, были ж и другие, кроме таких как он.
— Да, были... особенно та мексиканочка, которую привезли из Альбукерке; ну, ты ж помнишь, та, которая могла работать вместо сейсмографа до тех пор... ну, ты, в общем, знаешь...
Энн кивнула.
— Они не должны были закармливать ее всеми этими амфетаминами... Ради лишь своих тестов...
— Хм...
«Тельце девчонки отнесли в вертолет. — Он прекрасно это помнил. — А лаборанты провели весь остаток того дня и ночи, отдраивая стены испытательного полигона. А все мы в это время сидели в своих «кубриках» и на протяжении многих часов так ни хрена и не сказали. И в ушах у нас стоял звук того, как это случилось. А на следующий день все проходило по обычному распорядку».
Дорц внезапно осознал, насколько же он устал. Та живительная энергия, что заставляла его двигаться целый день, сейчас на какой-то момент его покинула. И прошлое, прорвав тонкие барьеры, ворвалось в его память.
— Ты же знаешь, — слова приходили на ум не сразу, их словно клещами приходилось вытаскивать. — Ты же знаешь, я надеюсь, он получит то, чего так хочет... То, чего он так долго ждал.
— Кто? Стрезличек? Дорц кивнул.
— И у меня нет ни малейших сожалений по этому поводу. Он этого заслуживает. Так или иначе.
Дорц вздрогнул.
— Может, нам с самого начала надо было все рассказать Леггеру? Обо всем, что нам уже было известно, и быть с ним немного пооткровеннее.
Ее пальцы пробежали вдоль его ребер.
А разве это что-либо изменило бы?
— Нет, — Дорц грустно улыбнулся. — Ничеп на этом свете не меняется... ну разве что, кроме тебя...
Она молча смерила его взглядом, после чего ее маленький каменный кулачок крепко ударил его под дых.
— Ты такое дерьмо, Дорц, ты никогда ни в чем не уверен. — Она хохотнула. Внутри его вспыхнула искра... и не гасла.
«Ну, сделай же наконец это, — внушал себе Дорц... — Дабы дойти до конца, действительно завершить путь... А потом можно и остановиться».
И словно в ответ, старый матрас кровати завибрировал, из-под земли стал исходить некий грозный гул. Энн тоже смогла это почувствовать. Дорц видел, как расширились ее зрачки. Сорвавшись с кровати, Дорц подбежал к окну. Огненные отблески пролились на темные очертания холмов по ту сторону автострады... Жиденькое облачко в небесах просияло алым.
*? ^ #
Когда Леггер проснулся, Рэйчел рядом с ниа уже не было. В комнате все еще было темно. Пошарив рукою на прикроватном столике, Леггер нашел подаренный ему Дорцем фонарик. Желтый луч высветил ту часть постели, где еще совсем недавно на пропавших ветхостью простынях, свернувшись в комочек, как невинная кошка, лежала Рэйчел. Он уснул, одной рукой обнимая ее девичьи груди, словно пытаясь защитить это спящее, по-прежнему горевшее огнем тельце. И где же она теперь? Встревоженный ее исчезновением, Леггер еще окончательно не проснулся. Совершенно машинально он положил фонарик на кровать рядом с собой и стал сидя одеваться. Ни Дорц, ни Энн в той комнате, где они предыдущей ночью ложились спать, не оказалось. Леггер стоял на пороге, разглядывая измятую постель в тусклом свете фонарика.
Ну, а теперь-то какого черта стряслось? Сейчас он испытывал в большой степени раздражение, нежели беспокойство. Будет ли когда-нибудь пауза, или весь этот бред пройдет нон-стопом? В офисе мотеля и комнате за ним тоже никого не оказалось. Почесывая живот и позевывая, Леггер выбрался на здание через выбитое Дорцем окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21