Он еще думает, что в
ывернется. Да только попалась птичка. Не вывернется.
Грязнов замолчал, а потом прибавил угрюмо:
Ц А может, и вывернется. Такая сволочь скользкая.
Они минут пять проехали в молчании, неуклонно приближаясь к цели Ц даче
Чиркова. Все реже попадались деревенские полуразвалившиеся избы, все дл
иннее были лесные посадки вдоль дороги, а иногда и природный, не посаженн
ый лес густо затенял дорогу. На въезде в дачный поселок Рассудово «козли
к» остановился. Тотчас из-за угла к нему торопливо подошел молодой челов
ек в штатском и, припав к приотворенной дверце, быстро заговорил. Из его до
клада явствовало, что наличествует группа захвата в составе двенадцати
человек, что дача Чиркова оцеплена, блокированы входы и выходы, включая п
одозрительный проем в заборе. Грязнов слушал рассеянно, кивая в такт сло
вам.
Ц А что, Вилеткин, закурить есть? Только что-нибудь не наше. А то тут меня «
Космосом» травят.
И, взяв сигарету, он задумчиво затянулся. Матвеев смотрел на Грязнова в ра
стерянности. Только-только его фантазия нарисовала картину, как Грязнов
, защищенный собственной славой, запросто входит в дом Чиркова и он, этот н
еуловимый убийца, раздавленный величием смелого оперативника, падет пр
ед ним ниц; и вдруг Ц группа захвата в двенадцать человек, блокированные
дыры в заборе…
Ц Что, Матвеев, думаешь, хитрый я лис? Ц отвечая на его мысли, произнес Гр
язнов. Ц То-то, брат, иначе нельзя. На Аллаха надейся, а верблюда привязыва
й, как один чукча говорил. Понял? Ладно, идем брать. Ты ждешь нас на развилке
, на пересечении Юбилейной и Главной улиц, вот здесь, Ц он указал на точку
в карте, Ц не скучай, мы скоро.
И, выйдя из «козлика», Грязнов, сопутствуемый Вилеткиным, двинулся через
снег к пролеску.
Ц Что Чирков, не нервничает? Ц осведомился он через плечо.
Ц Не похоже, Ц отозвался Вилеткин, Ц с утра был дома, за пределы участка
не выходил. Обливался водой, дрова колол, четыре раза выходил курить.
Ц Дрова колол? Обливался? По такому морозу-то? Серьезный мужик. Не дачник,
уважаю. А то мне эти дачники… У меня, знаешь, на даче Ц генерал на генерале,
и все как выйдут на грядки по весне, все в растянутых кофтах бабьих, черт-т
е в чем, в дранье каком-то Ц глаза б не глядели. А этот, видно, солидный чело
век. Водой обливается. Ты водой обливаешься на морозе, а, Вилеткин?
Ц Так точно, Ц отрапортовал Вилеткин, Ц утром и вечером.
Ц Вот, тоже солидный. А я, знаешь, люблю тепленькой водичкой. У тебя воду не
отключили?
Ц Никак нет.
Ц А вот у нас отключили. Профилактику какую-то придумали. Трубы, говорят,
проверяют. Что это за профилактика, когда из горячего крана вода холодна
я течет? Как они там смотрят? Знаешь? И это посреди зимы!
Ц Никак нет.
Ц Вот и я не знаю. Это что, заяц, что ли?…
Поляну стремительно пересек беляк.
Ц Точно, заяц, Ц удовлетворенно ответил сам себе Грязнов.
Они подошли к задам дачи Чиркова. Это было двухэтажное строение с флигел
ем, которое едва проглядывало в соснах. Участок, отведенный под дачу, был в
есьма просторен и захватывал часть леса. У дощатого забора стояли зазябш
ие милиционеры Ц двое, оба Грязнову незнакомые.
Ц Разрешите доложить, объект в зоне видимости не появлялся! Ц доложил о
дин.
Ц Не появлялся, Ц повторил Грязнов, Ц сейчас появится. Вернее, я появлю
сь в его «зоне видимости». Здесь и войдем.
Грязнов легко нажал на доску, и она подалась, приоткрывая лаз.
Ц Лезь ты первый, Ц командировал Грязнов одного из милиционеров. Затем
и сам просунул голову в щель.
Ц Голова прошла, стало быть, и пузо пролезет, Ц пояснил он серьезным мол
одым людям.
По скрипучему снегу они вышли на асфальтированную дорожку вокруг дачи. Г
рязнов, оставив позади сопровождающих, вышел к парадному крыльцу и посту
чал в дверь. Дом не отозвался ни звуком. Грязнов увидел кнопку звонка. «Гос
поди, а это еще зачем?» Ц подумал он, надавливая. Послышалась электронная
мелодия, и вновь все стихло. «Да ну, к черту», Ц пробормотал Грязнов и стук
нул в дверь ботинком. На втором этаже приоткрылась занавеска, и на мгнове
ние стало видно лицо, тотчас же, впрочем, скрывшееся. Послышался неторопл
ивый, размеренный шаг хозяйских ног по деревянным ступеням винтовой лес
тницы. Рука Грязнова привычно потянулась к кобуре. Он ожидал вопроса из-з
а двери, замешательства, но дверь спокойно отворилась. На пороге стоял му
жчина средних лет, пожалуй, приятной даже наружности Ц рослый, плечисты
й, голубоглазый. Ничто не выдавало в его облике известного в кулуарах Пет
ровки преступника Чиркова-Чирка. На фоторобот действительно был похож.
Но скорее, как детский рисунок с подписью «Папа» на самого отца.
Ц Игорь Дмитриевич Чирков? Ц спросил Грязнов, добавив в голосе професс
ионального металла.
Чирков пристально и не без интереса посмотрел в глаза Грязнову. Взгляд е
го, казалось, ничего не выражал, и в то же время Грязнову уязвленно подумал
ось, что Чирков презирает его. Что же, Грязнову было знакомо и это презрени
е. Перед ним стоял сильный, яростный хищник, еще не ощутивший, что на него н
ачата смертельная охота. Но Грязнов знал, что еще пара фраз, еще несколько
привычных, юридически необходимых формул, и эти голубые безразличные гл
аза полыхнут огнем ненависти. У него не было выбора, и он не хотел выбора. О
н шаг за шагом двигался по торной тропе.
Ц Я начальник МУРа Грязнов, Ц сообщил Грязнов, извлекая бывалую книжеч
ку, Ц вы арестованы.
Чирков равнодушно, как показалось вновь Грязнову, посмотрел на книжку, н
а черно-белое лицо Грязнова на фотографии, может быть, слишком долго. Гряз
нов ждал вопроса, в чем причина обвинения.
Ц На каком основании меня арестовывают? Ц спросил Чирков никак не окра
шенным, но глубоким и сильным голосом.
Грязнов почувствовал себя совсем в своей тарелке. Нужный вопрос был зада
н, все шло согласно сценарию.
Ц Вы обвиняетесь в умышленном убийстве гражданина Крайнего Григория А
натольевича. Следуйте за мной. Сопротивление бесполезно, дом оцеплен. Во
т постановление о заключении вас под стражу.
Грязнов произносил клишированные, уже столько раз звучавшие фразы не ду
мая. Его рука теперь не лежала на кобуре, но готова была привычно метнутьс
я и в считанные мгновения выхватить пистолет.
Чирков, даже не взглянув на бумагу, сделал шаг на крыльцо, огляделся, словн
о ожидая увидеть конвоиров. Губы его покривились в иронической усмешке.

Ц Ну что ж, заходите, Ц запросто предложил он и улыбнулся даже с какой-то
попыткой обаяния.
Это было то, что называлось «нестандартным поведением», и к этому Грязно
в, стреляный воробей, уже тоже успел приноровиться.
Ц Заходить я к вам не буду, гражданин Чирков…
Грязнову, правда, хотелось как-то просто и без затей покончить это дело. Д
ействительно, с какой стати Чиркову, матерому убийце, с огромными связям
и Ц как предполагал небезосновательно Грязнов, Ц уходящими в структур
ы государственного управления, вдруг пугливо скрываться, устраивать не
рвические припадки, оказывать сопротивление, когда со своим умом, изворо
тливостью и хитростью он несомненно добился бы и добьется, скорее всего,
большего. Однако интуиция, в которой начисто отказывал себе Грязнов и ко
торая считалась безошибочной в кругу его друзей, заставила его произнес
ти роковое:
Ц Руки вверх!
Руки Чиркова как-то неопределенно, почти покорно потянулись кверху, но н
а пути застыли.
Ц Что же «вверх», я без оружия, сами видите, на даче… Это и смешно даже. Ц В
его голосе слышались почти ласковые нотки.
Ц Вверх! Ц металлически рявкнул Грязнов, стремительно юркнув рукой в к
обуру.
В тот же момент, быть может мигом раньше, рука Чиркова гибко и стремительн
о рванулась вперед, в направлении кадыка Грязнова. Раньше, чем успел поду
мать, Грязнов успел стремительно присесть, уворачиваясь от удара, с легк
остью, казалось бы, неожиданной для такого грузного и флегматичного чело
века. Он успел заметить бледные лица юных милиционеров. В следующее же мг
новение огромный, тяжелый кулак Грязнова угодил в солнечное сплетение п
реступника, и вот уже Грязнов, навалившись тяжелым телом на распластанно
го по крыльцу Чиркова, уверенно заламывал ему руку в локтевом суставе. На
ручники скоро сцепили запястья бандита.
Ц Гражданин Чирков, Ц с укоризной произнес Грязнов, Ц ну что такое… Вы
работаете, мы работаем, так давайте не будем мешать друг другу… Непонятл
ивый народ, Ц обратился он к одному из милиционеров, отряхивая перчатко
й одежду.
На перекрестке Юбилейной и Главной улиц преступник Чирков был помещен в
милицейский «козлик» и по тем же ухабам и рытвинам, как прежде Грязнов, дв
инулся в направлении Москвы.
Ц Здорово, Ц сказал водитель, который, впрочем, даже не видел задержани
я.
Ц Мы еще с этим Чирком наплачемся, Ц почему-то стал пророчить Грязнов, ч
его с ним никогда раньше не бывало.
В поселке Грязнов приобрел пачку вполне приемлемых сигарет и, несколько
передышав густым, хвойным воздухом Рассудова, даже вздремнул, уткнувшис
ь в дверное стекло. Однако, как ни восхищался Матвеев хладнокровием и выд
ержкой Грязнова, тому было отчего-то неуютно на душе. Как-то уж слишком не
проницаемо сверкали голубые глаза Чиркова, как-то уж слишком безмолвно
принял он неожиданное известие об аресте, сулившее ему ах какие невзгоды
в ближайшем будущем. И потом эта проклятая интуиция, в которой Грязнов са
м себе начисто отказывал и которую так ценили в нем товарищи по службе…

Глава 3. САМОУБИЙСТВО ОЛЕНЕЙ


Зима выпала суровая. Москвичи, так привыкшие сетовать, что мир в невыгодн
ую сторону поменялся, что лета теперь холодные, а зимы, напротив, теплые и
сырые, приуныли. Хорошо фантазировать о прежних удалых русских зимах, о т
ройках, мчащихся по замерзшей Москве-реке, но в современных условиях два
дцатиградусные морозы, ветер, который с воем прорывается в оконные щели,
изморозь на стеклах Ц все это не радует изнеженное тело цивилизованног
о москвича.
Турецкий, старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, зак
аленный атлет и москвич, проснулся поутру вместе со всем рабочим людом с
толицы, отправился в душ, отвернул холодную воду и встал под струю. Хорошо
быть закаленным атлетом, пока другие с душевной скорбью изучают состоян
ие горячей воды (весьма нерегулярной в Москве последних зим), ты уже успев
аешь принять душ и добрести до кофейника. На улице все еще мрачно висела н
очная мгла, белесо и мутно светились фонари. В окнах дома напротив копоши
лись тела горожан Ц раздраженных, сонных, озябших.
Сегодня Александру Турецкому не нужно было идти на работу Ц он встал, по
винуясь привычке, словно пружина выкинула его из теплой постели. А между
тем у него был отпуск. Успешно завершив последнее дело, он обратился с про
сьбой о кратковременном отдыхе, с тем чтобы наконец-то отоспаться, приве
сти в спокойное состояние взлохмаченные мысли и чувства. Друзья советов
али Александру поехать куда-нибудь отдохнуть, но он упорно не желал боль
ше никуда летать, ездить и прочая. В конце концов, со всеми этими бесконечн
ыми поездками, командировками, встречами государственной важности в по
таенных уголках пяти континентов, он почти вовсе утратил собственный до
м. Райским наслаждением казалось Турецкому пожить немножко у себя дома,
готовить себе есть, укладывать себя спать. Вечно кого-то спасая, Александ
р считал, что в редкие дни отпуска он вволю может побыть эгоистом. Можно на
конец с национальной ленцой поваляться на диване с детективным романом,
написанным какой-нибудь старой девой, можно освежить контакты со старым
и друзьями, родней Ц только чтобы не было никого из сослуживцев, чтобы ра
зговоры были не про деньги, убийства и политические козни, а какие-нибудь
простые, славные, гражданские. С такими надеждами Турецкий лег вчера в по
стель, и вот на тебе Ц поутру оказался выкинут из-под одеяла в холодный д
уш, оттуда к кофейнику, и если бы Александр и дальше пошел на поводу у инст
инкта, то уже, наверное, был бы на улице по пути на работу.
Кофе ринулся было из джезвы, но был подхвачен с огня ловкой рукой Турецко
го. Александр не признавал растворимого кофе и всегда варил напиток по с
воему методу. Одним из пунктов этого метода, как правило, становилось то, ч
то кофе превращался в украшение плиты. На этот раз кофе все-таки попал в ч
ашку и был раздумчиво, с удовольствием выпит. Остатки сна улетучились, пр
ибывал день. Александр уютно расположился на диване и включил телевизор.

Ц Сегодня в новостях дня… Ц сообщил на еще не прояснившемся экране про
никновенный дикторский голос. Ц Свидетелями кровавой катастрофы стал
и сегодня жители Новогорска. Самолетный комплекс «Антей», имея специаль
ное задание, потерпел аварию невдалеке от аэродрома, в черте города. Коли
чество жертв катастрофы пока не подсчитано…
Турецкий переключил программу. Альтруистам тоже нужен отдых. В течение э
той недели Турецкий планировал обезопасить себя от всякой неприятной и
нформации. Все, что касалось убийств, ограблений, мошенничества, финансо
вых махинаций, политических интриг Ц вся эта бытовуха следователя по ос
обо важным делам была теперь в стороне.
На экране показалась изящная оленья голова. Турецкий, умилившись сердце
м, смотрел, как олени мчались по лугам, Ц статные самцы с кустом рогов на г
олове, пугливые самки, оленята в солнечных пятнышках. Голос за кадром дру
желюбно комментировал обстоятельства нехитрой оленьей жизни. Турецкий
стал свидетелем оленьих драк, кормежки, зимовки, купания. Потом показали
врагов оленей Ц волка и браконьера, и Александр было по-детски забеспок
оился, не покажут ли, чего доброго, насильственную смерть этих красивых и
благородных животных. Но передача человеколюбиво избавила зрителей от
зрелища насилия в животном мире.
Ц Однако самым странным фактом в существовании оленьего стада являетс
я довольно частый случай массового самоубийства, Ц сообщал за кадром к
омментатор. Ц В чем причина столь необычного проявления коллективного
сознания? Неизвестен факт единичного самоубийства в оленьем стаде Ц не
возможно представить, чтобы отдельно взятая особь оленя решила свести с
четы с жизнью. Но, устремившись за вожаком, они движутся к пропасти, вряд л
и понимая, что мчатся навстречу своей гибели. И после того как упадет перв
ый олень, остальные устремляются по его пути до последнего. Нам не удалос
ь заснять этот трагический момент, но последствия подобного массового с
амоубийства были зафиксированы камерой экологической службы Баргузин
ского заповедника…
На экране мелькнули рассыпанные повсюду оленьи туши.
Турецкий выключил телевизор. Трагедия Ц всюду трагедия. Падают самолет
ы с небес, падают олени в пропасть, опять кровь, опять смерть. И ведь слава б
огу, что это не дело чьего-то злого ума и следователю Турецкому не надо сн
ова вести следствие. Александр представил фантастический проект Ц его
направляют выяснить обстоятельства коллективной гибели оленьей попул
яции. Почему за первым устремились все? Куда ниточка Ц туда и иголочка… К
оготок увяз Ц всей птичке пропасть… Мысли Турецкого, сознательно оглуп
ляемые в целях отпускной чистки сознания, вышли на какую-то подросткову
ю орбиту. Турецкий стал мечтать, как бы он был лесником в Баргузинском зап
оведнике, как бы он стал заботиться об оленях и вообще о зверях, вот было б
ы здорово…
Раздался телефонный звонок. Турецкий дождался, когда сработает автоотв
етчик, с тем чтобы оберечь себя от нежелательных разговоров. После того к
ак в записи прозвучала вежливая фраза на двух языках, послышался старчес
кий женский голос:
Ц Саня, возьми трубку, я знаю, что ты дома. А если тебя дома нет, то перезвон
и сейчас же, ты мне нужен.
Турецкий вздохнул и взял трубку:
Ц Здравствуй, мама.
Ц Санечка, золотой мой, здравствуй. Ты мне нужен, у меня проблемы. Ты не мож
ешь приехать?
Ц Конечно, мам, а что такое?
Ц Во-первых, я разбила очки, тебе надо сходить в оптику в четвертом корпу
се Ц я по гололеду боюсь выходить. Во-вторых, ты обещал мне повесить полк
у.
Ц Но, мам, я же тебе оставлял деньги, чтобы тебе повесили эту полку.
Ц Я отдавать пятьдесят рублей всяким дармоедам не намерена. Ты ко мне се
годня приедешь и все хорошенько повесишь. А то они так повесят, что меня по
том моей же полкой и пристукнет.
Елена Петровна Сатина отказывалась признавать в своем сыне государств
енно важное лицо и видела в нем по-прежнему ребенка. К старости она стала
разговорчива, слезлива и обидчива, но Турецкий помнил ее еще живой неста
рой женщиной, острословом и центром большой компании интересных взросл
ых.
1 2 3 4 5 6 7 8