Так вот, делаю я правой рукой «козу» и изо всех сил втыкаю средний и указательный пальцы волкодаву в глаза. Ослепший пес от жуткой боли завизжал и еще больше пасть разинул. Я, значит, давай заталкивать полуобглоданный локоть левой ему в глотку и изо всех сил хватаю его за мошонку. Не иначе как сам Бел придал мне сил, хотите верьте, хотите нет, но она так и осталась у меня в руках. А серый убийца захрипел и издох. Я перемахнул через ограду и огляделся. Хвала Небесам, я правильно выбрал направление, потому что оказался не более чем в полусотне локтей от отряда Джилзана. Ну а что было потом, это пускай караванщик рассказывает. — Ишмаэль отер пот со лба и, схватив со стола полный кубок, припал к нему. — Видел бы ты этого мальчишку! — начал Джилзан. — Стоим мы под стенами. Ночь, звезды, луна светит, цикады стрекочут. И вдруг слышим, какая-то возня за стенами, рычание, скулеж, вой. Только мы решили лезть туда, как появляется наш юный герой. — Джилзан похлопал по плечу Ишмаэля. — Видел бы ты, Конан, в каком виде он появился. — Караванщик покачал головой. — Весь в окровавленных лохмотьях, в боку здоровенная дырища, из руки кровь хлещет. Я бросился ему навстречу, а он хрипит: «Во дворец! Во дворец!» Хватаю я мальца в охапку, прыгаю в повозку и кричу возничему: «Ходу!» Лошадьми же правил мой племянник Рафаил, вот уже три года бессменный чемпион Кироса в гонках на колесницах. Уж он ходу дал так дал. Я едва успел наложить Ишмаэлю повязки, чтобы парень не истек кровью.
Со слов Ишмаэля я уже более-менее представлял, что происходит, и понимал: сейчас каждое мгновение на вес золота. Подлетаем мы к посту стражи, лошади в мыле, повозка в крови. Стражники, ясное дело, а копья. Ну, вы сами понимаете, что купец без соответствующих связей и не купец вовсе. — Джилзан, посмотрев на Рамазана, прижал руки к сердцу. — Почтенный Рамазан, такая жизнь настала, каждый изо рта старого человека кусок вырвать норовит…
— Да уж, у тебя вырвешь, — хмыкнул начальник стражи. — Сам без рук останешься… Ладно, можешь не говорить, кто у тебя в дворцовой охране подкуплен.
— Почтенный Рамазан! — искренне возмутился Джилзан. — Что значит подкуплен? Как истинный патриот Кироса я возмущен твоими подозрениями… За золото верность не купишь… — Караванщик помолчал и, осклабившись до ушей, добавил: — Ну должен же я получить от Птеора какое-то возмещение за то, что небеса одарили меня лишь дочерями!
Конан громогласно рассмеялся, к нему присоединились Рамазан и Ишмаэль.
— Слушай, Джилзан, — в восторге хлопнул по бедру киммериец. — Ты что, умудрился выдать своих дочек за всех чиновников Кироса? Сколько же их у тебя?
Караванщик смущенно потупился:
— Двадцать три…
Ишмаэль сполз под стол:
— Ну, старик, ты даешь!
— Это не я даю, а мои жены, — степенно огладил седую бороду купец.
— Может, и мне сторгуешь какую посимпатичнее? — поинтересовался юный шемит.
— Только подойди к моему дому, поганец, — погрозил ему пальцем Джилзан. — Нечего мне девок сбивать с пути истинного.
— Небось они у тебя все на пять лет вперед расписаны, — не удержался от шутки Рамазан. — Ох, чувствую, придется мне выяснять родословные жен подчиненных.
— Ну, — Джилзан стал серьезным, — если бы не мои родственнички, попали бы мы к тебе среди ночи, а, почтенный Рамазан?
Начальник стражи развел руками:
— Твоя правда, Джилзан.
— Так вот, — продолжил Джилзан, обращаясь к Конану. — Как бы там ни было, а совсем скоро мне удалось поднять начальника стражи с постели.
Киммериец сказал:
— Мы с Тумеларом, — на лицо Конана набежала тень, — уже плутали по коридорам под зданием…
— Еще время потребовалось, чтобы рассказать Рамазану все, что тебе удалось выяснить.
— И будь я проклят, горец, — соглашаясь с Джилзаном, кивнул Рамазан, — если я ему сразу не поверил. Ты знаешь, я всегда чувствовал в Зебубе какую-то гниль. Но кому могло прийти в голову, что под личиной светского хлыща скрывается глава кровавого культа! Все-таки его сила была действительно велика! Знал бы ты, Конан, что я почувствовал, когда купец сказал мне, что Фарах околдован. — Рамазан скривился. — Я думал, король так сдал из-за исчезновения принцессы… Мне и в голову не пришло, что душу Фараха, да ниспошлет ему Птеор исцеление, поработил нечестивый жрец Золотого Павлина!
— Но едва мы покинули покои почтенного начальника стражи, — продолжил Джилзан свою историю, — как случилось вот что…
Кто знает, что привело Фараха с отрядом личных телохранителей к дверям начальника стражи? Страх одиночества тому виной, заклинание Зебуба или простая случайность? Но произошло так, что правитель Кироса стоял, на пороге покоев Рамазана, когда Джилзан, открывая дверь, обронил:
— Я не знаю, сколько там этих тварей, но гхазец собрал вместе всех поклонников Огненной Птицы. Главное — вовремя остановить Зебуба!
Наверное, рассудок короля Кироса совсем помутился. Услышав слова Джилзана, он завопил:
— Измена! Рамазан, проклятый заговорщик, ты предал меня! Ты предал Кирос! Так вот почему ты так ненавидишь моего драгоценнейшего Зебуба! Ты всегда хотел занять мой трон! Не бывать этому, мерзкий злодей! — в бешенстве затопал ногами Фарах. Глаза правителя Кироса налились кровью, изо рта летела слюна: — Отрубить изменникам головы! Немедленно! — отдал он приказ своим телохранителям.
Надо сказать, угрюмые гиганты-запорожцы повиновались лишь Фараху. Эти дикари признавали только одного-единственного хозяина, отказываясь подчиняться даже начальнику стражи.
— Ты знаешь, я не трус, — прижимая руку к сердцу сказал Конану Джилзан. — Но я подумал: «Джилзан, ну вот тебе и крышка!» Что могли противопоставить два старых безоружных человека, пускай и бывших воина, и полумертвый парень, полудюжине стражников, этих непревзойденных рубак?
Рамазан кивнул, признавая справедливость слов Джилзана:
— Я тоже растерялся. Погибнуть по приказу обезумевшего друга? Нет, не так я представлял свою смерть!
— А я этого ничего вообще не помню, — пожал плечами Ишмаэль. — Мне к тому времени уже было все равно…
— На меня надвигается огромный вислоусый стражник, я глаз не могу оторвать от его блестящей сабли, которая вот-вот обрушится на мою бедную голову, и вдруг… Бабах! Прямо из гигантского зеркала, стоявшего в коридоре, появляется, глазам своим не верю… — Голос Джилзана звенел от возбуждения. — Афризия!
— Как Афризия? — подскочил на стуле Конан, — Ее же украли!
— Ну! И я так подумал. — Джилзан быстро-быстро закивал. — Я, грешным делом, решил, что мне уже отрубили голову и то, что я вижу — предсмертные видения. Но ничего подобного! А за принцессой какой-то парень в черном…
— Андуран! — догадался Конан.
— Точно! — Джилзан подмигнул киммерийцу.
На мгновение он замолк, жадно приникнув к кубку. — Слушай, что дальше было. «Отец!» — это, значит, кричит Афризия. «Стоять!» — кричит мужчина в черном и щелкает пальцами. Я уже вообще перестаю что-либо понимать, потому что прямо на моих глазах казаки превращаются в статуи. Фарах — так тот вообще обезумел. Он побледнел, побагровел, попытался что-то сказать, но лишь прохрипел: «Афхр-рри…» — и рухнул замертво.
— Между тем во дворце поднялась страшная кутерьма. — Теперь говорил Рамазан. — Коридор наполнился людьми, разбуженными шумом и грохотом, все кричат, вопят, со всего дворца сбегается стража… Те, кто постарше, решили, что на дворец опять напали зуагиры… Афризия стоит на коленях рядом с отцом и зовет врача… В общем, лечебница для полоумных. Но тут незнакомец начинает отдавать распоряжения и мгновенно наводит полный порядок. Одно слово, волшебник. — Рамазан развел руками. — Значит, мужчина в черном подхватывает на руки Фараха, как будто тот ничего не весит, и решительно направляется в мои покои. «Мальчика — сюда же, — говорит он Джилзану. — Навести порядок, — это мне. — Все будет хорошо», — это Афризии. Я выставляю у дверей караул и строго-настрого велю им никого ко мне не пускать. Кроме того, я послал гонца в храмовые казармы поднимать по тревоге своих Барсов. Когда я вернулся в комнату, Фарах уже был нормального цвета и ровно дышал, а незнакомец стоял над Ишмаэлем, что-то бормоча под нос. Прежде чем я успел что-то сказать, прямо на моих глазах раны мальчишки начали затягиваться. «Познакомься, Рамазан, это Андуран, — сказала мне Афризия. — Тот самый знаменитый волшебник… Ц мой будущий муж», — добавила она. Андуран мне кивнул и сказал: «С этим мы разберемся попозже, а теперь у нас есть проблемы и посерьезнее. Можете мне поверить, но судьба мира сейчас зависит от того, поспеем ли мы на помощь одному безумному храбрецу».
— Это он тебя имел в виду, Конан! — подмигнул киммерийцу Ишмаэль.
— Андуран каким-то образом знал о происходящем, поэтому мы насколько могли быстро составили план атаки и, не теряя ни мгновения, с отрядом Барсов помчались к посольству Гхазы. Ну а что было дальше, ты и сам видел, — закончил свой рассказ Рамазан.
— Ничего не понимаю, — помотал головой Конан. — Андуран, конечно, и воин, и маг великий, спору нет. Я сам видел, как он демона куда подальше спровадил. Но Афризия-то как к нему от Зебуба попала?
— Так в том-то все и дело! — вскричал Джилзан. — Зебуб не имел ни малейшего отношения к исчезновению Афризии!
Конан в полном недоумении посмотрел на Рамазана. Тот кивнул киммерийцу:
— Так и есть. Но подожди немного, ты все сам узнаешь. Одевайся, нам уже пора.
* * *
Трудолюбивые и мужественные граждане Кироса уже справились с последствиями той страшной ночи, когда судьба и их города, и всего мира висела на волоске. Более того, весть о том, что зловещее божество окончательно повержено Андураном, наполнила сердца этих людей радостью, несмотря на то что многие семьи все еще носили траур.
Когда же в Кирос прибыл король Арамаз и узнал, что представлял собой принц Зебуб на самом деле, он отрекся от сына и публично принес извинения дружественному народу Кироса. Афризия с Ниенной старались помочь правителю Гхазы чем могли. Хвала Птеору, что у Арамаза были еще дети и заносчивый принц не был из них самым любимым. Второго по старшинству сына Арамаза, принца Хубата, гхазцы любили несравнимо больше, чем его брата.
Фарах еще окончательно не выздоровел, хотя быстро шел на поправку. Раны духовные поддаются лечению куда тяжелее, нежели раны телесные. Поэтому выступивший от его имени Рамазан, пользующийся всеобщим уважением, объявил, что помолвка Андурана и Афризии состоится через две седмицы. И то, что мужем их любимой принцессы станет знаменитый волшебник, а не отвратительное чудовище, вызвало у киросцев неподдельный восторг.
Андуран принял Конана, Руфию, Джилзана, Ишмаэля и Рамазана в семейной гостиной Фараха, а не в тронном зале. Поскольку свадьба волшебника и Афризии еще не состоялась, бразды правления официально принадлежали Фараху, хотя ни для кого не было секретом, кто правит Киросом на самом деле.
Андуран и Афризия сидели рядом в инкрустированных костью и золотом резных деревянных креслах с высокими спинками. Конан с удовольствием оглядел будущих правителей Кироса. За свои двадцать пять лет он успел пообщаться со многими королями и королевами десятков стран. Но в этой бесконечной череде владык киммерийцу нечасто попадались люди, которые заслуживали бы своего положения больше, чем эта пара.
Вряд ли кто мог бы назвать резкие черты лица Андурана красивыми, но глаза древнего волшебника светились невероятными умом, волей и внутренней силой. Этот человек отверг все искусы зла, и, несмотря на свою нелюбовь ко всякой власти, Конан готов был признать, что вряд ли где-либо еще сыщется король более мудрый, чем Андуран.
Под стать ему была и Афризия. Волей богов принцесса совмещала в себе редкостный даже для мужчины ум, унаследованный от отца, и красоту, доставшуюся ей от матери. А горячие взгляды, которыми они обменивались, были красноречивее любых слов.
— Приветствую вас, друзья мои! — поднялся с кресла Андуран. На этот раз он сменил черные доспехи на богатые пурпурные одеяния. На шее волшебника висел драгоценный кристалл в виде звезды. — То, что мы все совершили, можно назвать великим деянием. И я хочу отблагодарить вас по заслугам.
Вошедшие поклонились.
— Рамазан, что я тебе могу дать еще, кроме искренней своей признательности и расположения?
— Это самая большая награда, на которую может рассчитывать царедворец, — взволнованно ответил Рамазан.
— Мы решили, — улыбнулась старому воину Афризия, — что назовем нашего первенца в твою честь и поручим его твоему воспитанию.
— Ваше Высочество! — Рамазан даже потерял дар речи.
— Джилзан, тебе и твоим наследникам дается право беспошлинной торговли в Киросе.
— Благодарю, Ваше Высочество, — степенно поклонился караванщик. — Теперь я наконец с более вескими основаниями смогу надеяться на обеспеченную старость…
— А кроме того, — улыбнулся Андуран, — тебе дается право свободного доступа к подвалам королевской винокурни. Впрочем, я сам с удовольствием буду составлять тебе компанию.
— О-о-о… — Караванщик открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя ни слова.
Конан впервые за время знакомства с Джилзаном увидел купца растерянным.
— Ишмаэль, тебе как ревностному почитателю бога воров я не могу вручить никакого дара…
Юный шемит скроил печальную физиономию и пожал плечами.
— Такова нелегкая стезя подвижника. Ваше Высочество!
— …За исключением той небольшой шкатулки, которую ты так ловко спрятал за пазуху пару мгновений назад, — рассмеялся Андуран. — Но можешь быть уверен, в ней всегда найдется вещица, которая сумеет тебе помочь. И пускай пребудет с тобой мое благословение, а это отнюдь не пустое слово!
Ишмаэль растерянно прижимал руки к сердцу;
— Я попрошу Бела, Ваше Высочество, чтобы он обходил стороной королевский дворец. — Голос юного шемита звучал торжественно. — И знай, стоит тебе только позвать, как я примчусь в мгновение ока!
— Ага, как будто тебе в задницу стручок перца вставили, — еле слышно прошептал за спиной Ишмаэля не удержавшийся от шутки Конан.
— Руфия, можешь быть уверена, что твои мечты сбудутся. Да-да, и эти тоже. — Андуран и Руфия обменялись улыбками. — Ты любишь власть, и твоя любовь будет взаимна. И помни, что бы тебе ни пришлось пережить, твоя красота не потеряет блеска, а ты — силы духа. А на память о нашей встрече прими вот это. — Андуран встал с кресла и, подойдя к девушке, повесил ей на шею свой амулет. — Пускай он скрасит все пережитые тобой ужасы.
Огромная бриллиантовая звезда светилась, точно живая. У Руфии вырвался возглас восхищения:
— Я не могу принять такой бесценный дар, Ваше Высочество. Кроме того, у меня ее вместе с головой снимут!
Андуран покачал головой:
— Чары, наложенные мной на эту безделушку, никому не позволят поднять на нее руку. А кроме того, у тебя надежная охрана! — Волшебник кивнул в сторону киммерийца.
Рыжеволосая офирка прильнула к плечу Конана и потупилась.
— Истинно так, Ваше Высочество!
— А теперь, Конан, — обратился к северянину Андуран. — Нужно решить, чем я действительно могу отблагодарить тебя по достоинству.
— А мне ничего не надо, — пожал плечами варвар. — Лучше позаботься о девушках Тумелара, который пожертвовал своей жизнью, чтобы все остальные смогли уцелеть.
— Об этом, горец, можешь не волноваться, — кивнул Андуран. — Кешанкам с их редким талантом нашлось соответствующее место в свите Афризии. Теперь они никогда ни в чем не будут нуждаться. И все же, Конан, один дар от меня ты уже получил, — после небольшой паузы продолжил волшебник. — Посмотри в зеркало, воин.
Киммериец, недоумевая про себя, подошел к зеркалу и всмотрелся в полированную поверхность. Сперва варвар не мог понять, что изменилось в его лице, а потом…
— Шрамы! У меня нет ни одного шрама! — Он кинул взгляд на радостно ухмылявшихся друзей, потом обернулся к Андурану.
— Да, я не только вылечил раны, нанесенные Зебубом, но и полностью обновил твое тело. — Волшебник кивнул Конану. — Я — постарался хоть в малой степени вознаградить тебя за пережитые зло и боль, горец. Твои кости и внутренние органы стали намного прочнее. Теперь тебя очень тяжело убить или вообще серьезно ранить. Ты сам удивишься, когда увидишь, как быстро будешь оправляться после ранений. Ибо немало ждет их тебя впереди. Я смог лишь краем глаза заглянуть в твое будущее, Конан. И будет одна битва сменять другую, ибо таково твое предназначение — бороться со злом и помогать людям. И какой бы грозный вызов тебе ни бросала судьба, знай, если ты отступишь, то принять его будет некому…
— А я, волшебник, никогда не отступаю, — пожал плечами Конан. — И никогда не перекладываю на плечи других людей то, что должен сделать сам.
— Знаю, — кивнул Андуран. — Поэтому и вмешался в твою судьбу. Но в твоих глазах, горец, я читаю вопрос. О чем ты хотел спросить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13