Размышляя об увиденном, я вспомнила Айрис, которая упоминала о том, как маг может пользоваться магическими способностями окружающих. И я, наконец, поняла, какую роль играли эти мужчины и женщины, сидящие кругами. Могкан черпал у них дополнительные силы. Брэзелл, Могкан и Рейяд старались выявить в воспитанниках приюта магические способности. А когда таковые проявлялись, Могкан стирал их сознание и превращал несчастных в безмозглые сосуды, из которых он мог заимствовать дополнительную силу.
– Думаю, Брэзелл и Рейяд намеревались и меня довести до такого же состояния. Но я выстояла. – И я принялась объяснять Валексу, для чего были нужны эти узники.
– А что произошло с тобой? – напряженным голосом спросил Валекс.
Я помолчала. А потом слова хлынули таким же неудержимым потоком, как слезы из глаз. Я не стала ничего приукрашивать и рассказала все в мельчайших подробностях. И когда я поведала ему все о двух годах, проведенных в качестве лабораторной крысы, о пытках и издевательствах, унижениях и побоях, о жестоких играх и моем страстном желании угодить Рейяду и, наконец, об изнасиловании, которое привело к тому, что я его убила, я почувствовала, как душа моя очистилась. У меня даже голова закружилась от охватившего меня облегчения.
Валекс молчал на протяжении всего рассказа – он не задавал вопросов и не делал никаких замечаний.
– Брэзелл и Могкан будут уничтожены, – наконец ледяным тоном произнес он.
Трудно было сказать, что это – угроза или клятва, но как бы серьезно ни звучали слова Валекса, пока они представляли собой не более чем сотрясение воздуха.
И тут же, словно услышав собственные имена, в коридоре темницы появились Брэзелл и Могкан в сопровождении четверых стражников, которые освещали им путь. Они дошли до наших камер и остановились.
– Добро пожаловать домой, – обращаясь ко мне, промолвил Брэзелл. – Я очень хотел обагрить свои руки твоей кровью, но Могкан любезно разъяснил мне, что тебя ждет, если ты не получишь свое противоядие, – Брэзелл улыбнулся с довольным видом. – Думаю, я получу большее удовольствие, когда буду наблюдать за тем, как убийца моего сына корчится в нестерпимых муках. Я зайду попозже, чтобы послушать твои крики. И если ты меня очень попросишь о том, чтобы я избавил тебя от этих мучений, я так и быть перережу тебе горло, чтобы ощутить гнусный запах твоей крови.
Брэзелл перевел взгляд на Валекса.
– Неповиновение приказу равносильно государственной измене. И командор Амброз уже подписал тебе смертный приговор. Тебя повесят завтра в полдень. – Брэзелл склонил голову, рассматривая Валекса как породистое животное. – Думаю, надо будет сделать чучело из твоей головы и украсить им свой кабинет, когда я приду к власти.
И Брэзелл с Могканом со смехом покинули темницу. Наступившая после их ухода тьма казалась еще мрачнее, чем прежде. Она давила на грудь, мешая глубоко вздохнуть. Я принялась ходить по камере. Уныние сменялось полным отчаянием. Я принялась пинать солому, колотить кулаками в стены и бросаться на решетку.
– Элена, успокойся, – наконец донесся до меня голос Валекса. – Лучше поспи, тебе еще понадобятся силы.
– Ну конечно, перед тем как умереть, надо как следует отдохнуть, – огрызнулась я и тут же пожалела о сказанном – ведь Валекса тоже ждала казнь. – Ладно, я попробую.
Я легла на затхлую солому, прекрасно понимая, что заснуть мне не удастся. Как можно спать, когда тебе остается несколько часов жизни?
И, тем не менее, мне удалось это сделать.
Проснулась я от собственного крика. Снившийся мне кошмар об осаждающих меня крысах превратился в реальность, когда я ощутила теплое мохнатое тельце, устроившееся на моих ногах. Я резко вскочила и отшвырнула грызуна в сторону. Он стукнулся о стену и кинулся прочь.
– Хорошо поспала? – поинтересовался Валекс.
– Бывало и получше. Сосед слишком храпел. – Валекс довольно хмыкнул. – Я долго спала?
– В отсутствие солнца это определить довольно трудно. Но думаю, дело движется к закату.
Последнюю дозу противоядия я принимала накануне утром. Это означало, что жить мне осталось до утра, хотя симптомы отравления должны были проявиться уже вечером.
– Валекс, я хочу тебе признаться… – Горло у меня сжалось, а живот напрягся с такой силой, словно кто-то пытался выскочить оттуда наружу.
– Что такое?
– Желудочный спазм, – с трудом пробормотала я, хотя приступ уже начал проходить. – Это начало?
– Да. Начинается все медленно, а потом время конвульсий увеличивается.
После следующего приступа я рухнула на пол, а когда он закончился, переползла на солому в ожидании следующего.
– Валекс, поговори со мной, – будучи не в силах переносить тишину, попросила я. – Расскажи что-нибудь.
– Что именно?
– Неважно. Что хочешь.
– Ну, тогда я, пожалуй, успокою тебя – яда под названием «Пыльца бабочки» не существует.
– Что? – Мне захотелось закричать, но на меня снова накатил приступ тошноты, заставивший согнуться пополам, в животе началась такая резь, словно его кромсали ножом.
Когда я, наконец, пришла в себя, Валекс продолжил:
– Ты будешь хотеть умереть, будешь мечтать о смерти, но в конечном итоге останешься живой и здоровой.
– Как это, объясни!
– Телом управляет сознание. Если ты думаешь, что должна умереть, то тебя убьет одна эта уверенность.
– Но почему ты раньше не сказал мне об этом? – в ярости воскликнула я. Ведь он мог избавить меня от боли.
– Тактический ход, – ответил Валекс.
Я прикусила язык, чтобы не высказать все, что я о нем думаю. Я пыталась поставить себя на его место, увидеть логику в его действиях. Мои занятия с Ари и Янко включали в себя стратегию и тактику. Янко сравнивал спарринг с карточной игрой.
– Лучшие свои выпады держи при себе и пользуйся ими лишь в случаях крайней необходимости, – говорил он.
Если бы у нас была возможность сбежать, Валекс не стал бы доставать свой последний козырь и рассказывать мне о яде.
– А как же эти приступу? – спросила я, чувствуя, что на меня вот-вот накатит следующий. Я свернулась клубком в надежде, что это облегчит боль, но не помогло.
– Синдром отвыкания.
– От чего?
– От твоею так называемого противоядия, – ответил Валекс. – Это интересная смесь. Я обычно пользуюсь ею, если мне надо, чтобы кто-нибудь слег. По мере того как снадобье выветривается, начинают нарастать желудочные колики, которые, по меньшей мере, день не дают человеку встать с кровати. Очень удобно, если кого-нибудь надо вывести из строя, не убивая при этом. А если человек продолжает принимать эту штуку регулярно, эффект откладывается до того момента, когда он закончит это делать.
Ни в одной из прочитанных мною книг я не встречала подобного снадобья.
– И как оно называется?
– «Белый ужас».
Стоило мне узнать, что я не умру, как паника отступила, и это помогло переносить боль. Теперь каждый спазм я воспринимала как очередной шаг на пути избавления от упомянутого снадобья.
– А что такое «Пыльца бабочки»? – спросила я.
– Ее не существует. Я ее выдумал. Красивое название. Мне нужно было какое-то средство, которое помешало бы дегустаторам сбегать, при этом я не хотел приставлять к ним охрану или запирать на ключ.
Неприятная догадка посетила меня.
– А командор знает об этом? – спросила я, понимая, что если об этом известно командору, то, значит, об этом знает и Могкан.
– Нет. Он искренне полагает, что я отравил тебя ядом.
В течение ночи мне неоднократно приходилось напоминать себе о том, что я жива и здорова. Мучительные колики отказывались отступать. Икая и завывая, я ползала на четвереньках по камере.
В какой-то момент я как в тумане увидела усмехающиеся лица Брэзелла и Мокгана. Но мне было все равно. Их довольный смех не мог произвести на меня впечатления. Я была одержима лишь одной мыслью – как найти наиболее удобное положение, чтобы облегчить боль.
И наконец провалилась в сон.
Проснулась я на грязном полу камеры. Моя правая рука была просунута сквозь прутья решетки. Я изумилась не столько тому, что жива, сколько тому, что за руку меня держал Валекс.
– Элена, с тобой все в порядке? – с искренней тревогой осведомился он.
– Кажется, да, – хриплым шепотом ответила я. Во рту все пересохло.
Со стороны входной двери донесся скрип открываемого замка.
– Прикинься мертвой, – прошептал Валекс, отпуская мою руку. – И постарайся сделать так, чтобы они поближе подошли к моей камере, – добавил он, когда в темницу вошли два охранника. Я перевернулась и высунула между прутьев другую, ледяную руку как раз в тот момент, когда охранники уже спускались по лестнице.
– Проклятие! Здесь воняет хуже, чем в сортире после пивной вечеринки, – промолвил один из охранников, поднимая фонарь.
– Как ты думаешь, умерла? – спросил другой.
Я лежала лицом к стене с закрытыми глазами, а когда ощутила желтоватый луч света, направленный на меня, еще и задержала дыхание.
Охранник прикоснулся к моей руке.
– Холодная как лед. Давай вытащим ее отсюда, пока она не начала разлагаться. Здесь и так вони хватает… – Замок щелкнул, и раздался скрип открываемой двери.
Охранник схватил меня за ноги, и я расслабилась, изображая мертвое тело. Когда на меня перестал падать свет, я рискнула и приоткрыла глаза. Охранник с фонарем двинулся вперед, чтобы освещать дорогу, так что верхняя часть моего тела осталась в тени. Когда меня тащили мимо камеры Валекса, я обеими руками уцепилась за прутья решетки.
– Эй! Стой! Она застряла.
– Где? – осведомился его напарник.
– Не знаю. Иди сюда, посвети.
Я пропихнула руку в камеру Валекса, обхватив прутья.
– Назад! – рявкнул Валексу охранник с фонарем, хватая меня за локоть своей жирной лапой. Потом он издал хрип, и я успела открыть глаза, чтобы заметить, как фонарь упал на пол и погас.
– Что такое? – воскликнул второй охранник, который все еще держал меня за ноги.
Я согнула колени и подтянулась ближе к его ногам. И он икнул от изумления, когда я схватила его за лодыжки. Ничего не понимая, он попятился и упал навзничь.
Я совершенно не ожидала услышать тошнотворный хруст ломающейся кости. Тело его обмякло, а я поднялась на подгибающихся ногах.
Услышав звук удара и звон ключей, я обернулась как раз в тот момент, когда Валекс снова зажигал фонарь. Второй охранник сидел, прислонившись к решетке, и голова его была противоестественно свернута набок.
В тусклом свете фонаря я различила мертвое тело, лежащее у моих ног. Охранник ударился головой о край последней ступени, и теперь на полу образовывалась лужа темной жидкости. Значит, я только что убила еще одного человека. Меня начало трясти – это был уже четвертый. Неужто я превратилась в бесчувственного убийцу? А Валекс, разве он не испытывал раскаяния или чувства вины, когда отнимал у человека жизнь? Я повернулась лицом к нему.
Он как всегда быстро и энергично разоружил мертвых охранников.
– Постой здесь, – кинул он мне, после чего открыл дверь темницы и вышел в комнату охранников.
До меня донеслись крики, стоны и звуки падающих тел. Без чувства вины и сожаления Валекс делал все необходимое для того, чтобы одержать победу.
Когда он снова появился на верхней ступеньке лестницы и поманил меня за собой, его лицо, грудь и руки были забрызганы кровью. В комнате лежали три охранника – я не смогла определить – мертвые они или просто без сознания.
На столе стояла моя сумка, а ее содержимое было вывалено наружу. И пока Валекс пытался открыть последнюю дверь, отделявшую нас от свободы, я принялась собирать свое имущество. Мне не было свойственно крохоборство, но я хотела все получить назад, включая бабочку и мой огненный амулет. Стоило мне надеть цепочку на шею, как меня охватил совершенно не свойственный мне оптимизм.
– Проклятие! – выругался Валекс.
– В чем дело?
– Ключ от этой двери есть только у капитана. А он откроет ее лишь тогда, когда наступит время смены караула.
– Попробуй вот это, – промолвила я, протягивая Валексу свои отмычки.
Он расплылся в улыбке.
Пока Валекс вскрывал замок, я нашла кувшин с водой и бочку для умывания. Даже опасения быть пойманной не могли удержать меня от желания умыться. Но этого было мало. Мне надо было избавиться от запаха рвоты и крови, которыми я была пропитана. Поэтому я начала обливаться целыми ведрами, пока не вымокла насквозь. Выпив с полкувшина воды, я отнесла остальное Валексу, и он, утолив жажду, вновь вернулся к замку.
Наконец дверь открылась, и Валекс выглянул в коридор.
– Все прекрасно. Никого. Пошли, – и он раскрыл дверь шире.
Валекс взял меня за руку и вместо того, чтобы двинуться к единственному выходу, повел меня обратно в темницу, следя за тем, чтобы двери в камеры оставались открытыми.
– Ты сошел с ума, – прошептала я, когда он принялся затаскивать меня в последнюю камеру. – Путь на свободу находится там, – указала я на лестницу.
Однако он открыл дверь камеры, не обращая на меня никакого внимания.
– Поверь мне, это самое безопасное место. Они скоро обнаружат оставленные нами трупы, а распахнутые двери заставят их поверить в то, что мы сбежали, – и Валекс затолкнул меня в камеру. – Они отправят поисковые отряды за нами, и, когда все солдаты покинут особняк, мы начнем действовать. А до этого момента мы притаимся.
Валекс сложил солому в углу камеры, загасил фонарь и заставив меня лечь. Я свернулась клубком, повернувшись к нему спиной. Из-за мокрой одежды меня била мелкая дрожь. Валекс навалил солому и сверху, а потом, обняв, прижал меня к себе. Вначале я напряглась, а потом его тело начало меня согревать, и я расслабилась в его объятиях.
Вначале малейший звук вызывал у меня усиленное сердцебиение. Однако я напрасно волновалась, потому что, когда наш побег был обнаружен, поднялся поистине оглушительный шум.
Отовсюду раздавались возмущенные вопли и ругань. Здесь же формировались поисковые отряды. Потом все пришли к выводу о том, что мы уже час как находимся в пути, и Брэзелл начал спорить с Могканом относительно того, в каком направлении мы могли пойти.
– Скорей всего Валекс направляется на запад, в сторону известной ему территории, – властно заявлял Брэзелл.
– Разумнее было бы пойти на юг, – возражал Могкан. – Командор в наших руках, и у них нет выхода. Им не до стратегических планов, им надо спасать свои шкуры. Я возьму лошадь и осмотрю лес.
– Они думают, что я брошу командора, – фыркнул мне в ухо Валекс. – Странные у них представления о преданности.
Когда, наконец, в темнице наступила тишина, мне опять захотелось сбежать. Двери в камеры по-прежнему были открыты, поэтому сюда проникал тусклый свет.
– Но теперь мы уже можем уйти? – спросила я.
– Пока нет. Думаю, на улице день. Так что придется подождать, пока стемнеет.
Для того чтобы хоть как-то убить время, я принялась расспрашивать Валекса о том, как он познакомился с командором. Мне казалось, что это совершенно невинный вопрос, но он так насупился, что я пожалела о том, что спросила.
– Моя семья жила в провинции Айсфарен, которая позднее была переименована в Первый военный округ, – после долгого молчания произнес он. – А потом во время одной исключительно холодной зимы морозы уничтожили кожевенную мастерскую моего отца и все находившееся в ней. Мы остались ни с чем, но стражники, которые пришли собирать подати, не стали ничего слушать. – Я почувствовала, как напряглась рука Валекса, лежавшая на моем плече.
– Я в то время был тощим пацаном, – помолчав, продолжил Валекс, – но у меня было три старших брата. Все они были ростом с Ари и обладали недюжинной силой. И когда мой отец сказал стражникам, что, если он уплатит подати, ему будет не на что кормить семью, они убили моих братьев. – Валекс умолк на несколько секунд. – Они рассмеялись и сказали: «Ну вот мы и решили твою проблему. Теперь тебе не понадобится кормить их». – Рука Валекса задрожала от напряжения.
– Естественно, я хотел отомстить, но не стражникам. Они были всего лишь исполнителями. Мне нужен был король. Человек, позволивший стражникам убить моих братьев. Поэтому я начал учиться военному искусству и достиг такого уровня, что уже никто не мог одержать надо мной верх. После этого я отправился путешествовать, зарабатывая себе на жизнь с помощью своих навыков. Высшие представители королевской власти были настолько продажны, что платили деньги наемным убийцам за смерть друг друга.
А потом меня наняли для того, чтобы убить молодого человека по имени Амброз, который призывал к восстанию и тем самым приводил в смятение представителей королевской власти. К этому времени он уже завоевал огромную популярность, и многие его поддерживали. Наступил момент, когда люди начали оказывать сопротивление королевским установлениям. А потом Амброз исчез, уведя за собой своих сторонников, и начал совершать партизанские вылазки…
Мне должны были заплатить кучу денег за то, что я найду и убью Амброза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35