А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Поппи улыбнулась, и мне стало лучше.
Глава 21
Услышав новости, Натан сразу же приехал на Лейки-стрит. Я открыла дверь и едва узнала человека в жеваной рубашке и шортах. Видимо, в Греции он жестоко обгорел; кожа на лице и руках до сих пор облезала клочьями.
Натан бросился в прихожую, Поппи сбежала по лестнице и кинулась в папочкины объятия. Он судорожно прижал ее к себе.
– Что же ты натворила, девочка моя?
Она ударила кулаком ему в грудь.
– А что ты натворил?
Я оставила их и вышла в сад.
Из фонтана ласково струилась вода; дельфиниумы раскрыли свои поздние легкомысленные бело-голубые зонтики; бузульник выставил на обозрение кричащие оранжевые цветы.
– Роуз? – В патио вышел Натан. На его щеках были слезы, он вытер их тыльной стороной ладони, а потом пробежал пальцами по волосам. – Не могу поверить, что Поппи вышла за этого парня. Он с тобой разговаривал? Мне он не звонил. – Я никогда не видела его таким осунувшимся. – Что же мы сделали не так? Или все дело в Поппи?
Мне хотелось обнять Натана и сказать: успокойся, ты был хорошим отцом, самым лучшим – ведь именно это ему хотелось услышать..
– Дело не в том, что мы где-то ошиблись. То, что Поппи вышла замуж без нашего участия, вовсе не делает ее плохой. И не делает нас плохими родителями. Мы привыкли думать о них с Сэмом как о детях, а не самостоятельных людях. Поппи напомнила нам об этом, только и всего.
Натан потер треугольник солнечного ожога на шее.
– На какие средства она жила все эти месяцы, пока скиталась по миру? Мы дали ей не так уж много.
Этот вопрос уже приходил мне в голову.
– Видимо, у них с Ричардом свои ресурсы.
– У Ричарда свои ресурсы! Да он не разглядит возможность заработка, даже если та прыгнет к нему на колени! У этого парня на лбу написано: я живу на пособие!
– Мы видели Ричарда всего трижды, но Натан гордился своим умением мгновенно определять характер человека. (Надо признать, что его оценки часто были верны.)
Я уставилась на это грубое воплощение отца Викторианской эпохи:
– Ты что, серьезно?
– Конечно! – На тропинке лежала связка бамбуковых шестов. Натан схватил ближайшую палку и с ненавистью воткнул ее в клумбу. – Будь я проклят, если устрою ей вечеринку. Пусть идет в паб, черт возьми.
Я тактично подождала, пока Натан вытащит платок и вытрет лицо и руки, а потом сказала:
– Натан, нам придется смириться с этим браком.
Он приуныл еще больше.
– Ты в своем уме?
– Да.
Натан пнул ногой все еще подрагивающий шест.
– Раз уж я здесь, Рози, надо поговорить насчет дома.
Я напряглась, испугавшись того, что последует за этим, и оттого ответила грубее, чем намеревалась:
– Не смей называть меня Рози.
– Но… – Он обиженно пожал плечами. – Как пожелаешь.
Было нелепо грызться по поводу прозвища, и я как можно спокойнее спросила:
– И о чем ты хотел поговорить?
Натан заговорил офисным голосом – плохой знак:
– Прошу тебя, подумай о том, что я сейчас скажу. Что, если я выкуплю твою долю дома? – И добавил тем же ровным тоном: – После того, как ее оценит специалист.
– Что?
Натан подошел к садовой скамейке, сел и похлопал, чтобы я садилась рядом с ним. Я проигнорировала его приглашение, и при разговоре ему пришлось смотреть на меня снизу вверх.
– Ты сэкономишь деньги, они тебе пригодятся. Мы можем все решить быстро, с минимумом посредников. – Увидев выражение моего лица, он замялся: – Мы должны быть практичными.
Я по-детски заявила:
– Мне это ни к чему. По крайней мере теперь.
– Нет, Рози… Роуз. Прошу, не позволяй своему гневу вставать на пути разумных решений.
– Ноги Минти не будет в моем доме.
– Это и мой дом.
– Но ты же из него ушел, – парировала я.
Последовала тяжелая, опасная тишина. Меня как будто отвергали заново, только на этот раз было еще хуже: мне показалось, будто Натан упал духом и его стремление к свободе на самом деле означало совсем другое. Я могла понять его безумное, сумасбродное решение, нехарактерную непредсказуемость, которая, по крайней мере, говорила об отваге, но только не этот вялый ход, направленный на восстановление статус кво, только с другой женщиной.
Я повернулась и пошла в дом.
– Может, все-таки выслушаешь меня? – Натан засеменил следом.
Я плюхнулась в голубое кресло и покачала головой: – Это ни к чему. Я более-менее тебя поняла. Я согласна отдать наш дом тебе и Минти. Это очень легко и чрезвычайно все упрощает для тебя и твоей… Не знаю, как ее назвать. Слишком много чего приходит на ум.
– Я желаю тебе только добра.
Я подумала над этой фразой и решила отдать ему должное. Но все же его слова меня озадачили.
– А мне казалось, что ты хочешь расстаться. Натан поступил мудро и проигнорировал мое замечание.
– Тебе так будет лучше. – Он взглянул на задвижку на французских окнах. – Ненадежный замок. Позвоню-ка я Чарли, пусть придет и починит.
– Как хочешь.
– Поскольку меня здесь нет и некому следить за хозяйством, так будет лучше. – Он вбил последний гвоздь. – Рад, что ты меня поняла.
– Я не поняла. Нет, не совсем верно сказано. Я понимаю, что тебя влечет удобство. Но чего я не могу понять, так это как ты посмел предложить мне столь болезненное соглашение. Ты знаешь, как много значит этот дом… наш дом, Натан. Генри Восьмой хотя бы головы женам отрубал.
– Ты говоришь ерунду. – Теперь Натан смотрел на меня, будто я была его сотрудницей, с которой надо было разобраться. – Знаю, мое предложение кажется ужасным, но если ты подумаешь… – Он раскрыл руки жестом призывающим к благоразумию и компромиссу, который всегда был у него наготове. – Тебе не хуже моего известно, что первое впечатление – это одно, а если приглядеться, то увидишь совсем другое.
Это было более чем верно по отношению к Флоре Мэддер.
– Неужели ты не понимаешь? Я не хочу уезжать из своего дома, хотя знаю, что мне придется… И я уж точно не хочу, чтобы в нем жила Минти.
Позади нас кто-то судорожно ахнул. Мы оба повернулись. В дверях стояла Поппи: ее губы сжались и побелели.
– Я сошла с ума или ты действительно предлагаешь то, что я думаю, папа?
Натана словно громом ударило, и он промямлил:
– Это наше с мамой личное дело.
– Ничего подобного. – Поппи вбежала в комнату. – Нас с Сэмом тоже касается то, что ты натворил. Мало того, что ты ушел, так ты еще пытаешься превратить маму в нищенку. Думаю, у меня есть право высказать свое мнение на этот счет.
Я не знала. Смеяться мне или плакать.
– Поппи, милая, мы с твоим отцом сами все решим.
– Тогда защищайся, мама! Не позволяй ему топтать себя ногами!
– Он и не топчет, Поппи.
– Не морочь мне голову! Факт: папа сбегает с другой женщиной, и ему мало того, что он выставил себя дураком – хотя, признаю, многие мужчины поступают так же – он к тому же хочет вышвырнуть тебя из нашего дома и установить здесь свою трофейную куклу без всякого для себя беспокойства! Ему даже не придется вещи собирать! – Она развернулась к Натану. – Пять баллов за экономию усилий, папа. – Натан побелел от ее бешеной атаки. – Это правда, да, пап? Правда?
Теперь Натан посерел. Когда он недавно заключил Минти в объятия, ему ни на минуту не пришло в голову, что вскоре придется столкнуться с бичом осуждения дочери.
– Извинись, – процедил он сквозь сжатые зубы.
– И не подумаю. Я вырвалась из клетки. И теперь самостоятельная женщина.
– Что ж, хорошо. – Натан был взбешен. – Я прекращаю выплачивать тебе содержание. И если ты возомнила, что я устрою вечеринку, чтобы отпраздновать твое воссоединение с этим дебилом, ты очень ошибаешься.
Я сделала шаг вперед и коснулась его руки.
– Натан, хватит.
Поппи сорвала очки и швырнула их на стол.
– Ты ведешь себя как обычно, – прошипела она; глаза ее округлились от злобы. – «Если ты не сделаешь так, как хочу я…» Я-то думала, что ты мой отец, который всегда меня поддержит. Я знала. Я так и знала. Стоит лишь поступить по-своему… Ричард меня предупреждал.
– И что же такого Ричард наговорил о нашей семье, о которой ему ровным счетом ничего не известно?
– Может, это потому, что ты даже «доброе утро» ему не сказал, не выразив совершенно ясно своего мнения на его счет? – Полуслепая без очков, она набросилась на Натана:
– Ты бросил маму – как это удобно, и теперь хочешь бросить меня и даже не можешь заставить себя нормально поговорить с моим мужем! Ну и отлично. – Она ринулась к столу, взяла очки и нацепила их. – Пойду-ка лучше скажу Сэму, что он следующий.
Она выбежала из комнаты и взлетела вверх по лестнице.
Натан резко сел. Он на глазах постарел и стал настоящей развалиной.
– Поппи права, – бесстрастно проговорила я. – Ты должен ее поддерживать.
Натан уставился на фонтан.
– Ненавижу эту штуку, – пробормотал он. – Всегда ненавидел.
– Я выключу.
Натан не сумел совладать с эмоциями, и они хлынули через край.
– Если бы всего год назад мне сказали, что я окажусь в такой ситуации, я бы смеялся до упаду. Я бы даже не стал слушать. А теперь я ненавижу себя. Почему? Мне казалось, что я так ясно все представлял. Минти появилась из ниоткуда, и мне казалось, что я знал, зачем; но теперь я понимаю, что не знал. И не знаю. И у меня нет времени сидеть и раздумывать над этим.
– Слишком поздно объяснять. – Я закусила губу. – Но я не понимаю, как ты позволил ситуации зайти так далеко.
– Она меня околдовала. Я был в таком возрасте, когда мне хотелось, чтобы меня околдовали. Я мужчина средних лет. Комедийный персонаж. На самом деле все очень просто.
У меня перехватило дыхание. Мне хотелось спросить: и она до сих пор тебя околдовывает?
– Не правда ли любопытно, Натан, что дети гораздо более послушны и преданны? Они ведут себя куда лучше взрослых с их любовницами, разводами и драками.
Рот Натана передернулся.
– Насчет дома, Роуз. Клянусь, я думал не только о себе, но и о тебе. Так ты сможешь выручить больше денег.
Наверху Поппи металась по комнате; открывались и захлопывались ящики. Заорала поп-музыка, настоящая какофония. Потом Поппи сбежала по лестнице в прихожую, разговаривая по мобильному: «Ты был прав… Он идиот… Ненавижу его. Мой отец…»
Натана передернуло; его лицо исказилось.
Когда-то, когда я ушла от Хэла, мне казалось, что я умру. Но этого не случилось. Вместо этого я выросла и, как зеленое деревце из сказки, дала плоды и расцвела. Это был счастливый конец, хотя все зависит от того, как к этому относиться. Но я поняла, что я не из тех женщин, к которым на помощь приходит добрая фея: мой счастливый конец мне пришлось строить самостоятельно. Ситуация снова повторяется.
Я села напротив него.
– Натан, я надеюсь Минти и ее колдовские чары всего этого стоят. Просто необходимо, чтобы они того стоили. Нельзя пройти через этот кошмар, а потом сказать: я не знаю, ради чего я все это сделал. Нельзя сомневаться и юлить, когда весь мир вокруг тебя рушится в щепки.
В ответ на мои слова он уронил голову на руки. Этот разговор причинял мне боль, и мысли о Поппи – тоже. В то же время я понимала, что не умру от любви, от того, что меня покинули, и не умру, потеряв свой дом. Было бессмысленно думать о пеликанше, которая выдергивала перья из окровавленной груди, чтобы защитить потомство. Моему птенчику, моей драгоценной дочурке нужна была помощь, и в хаосе этой семьи требовалось навести какое-то подобие порядка.
Я закрыла дверь гостиной. – Теперь слушай меня. Предлагаю сделку. Если ты будешь продолжать выплачивать Поппи содержание и устроишь ей вечеринку, чтобы показать всему миру, что мы счастливы и одобряем ее брак, я продам тебе половину дома. – Я прислонилась к двери. – Но ты должен будешь выплатить полную цену. Как ты сам заметил, я должна быть практичной. И еще я останусь здесь по меньшей мере до весны. Ты у меня в долгу.
Дверная ручка в моих руках была гладкой и холодной. Я зажмурилась. Она победила. Хладнокровная воровка Минти будет цокать по этому дому на тонких каблучках. Захватчица, грабящая мое добро, будет трогать мои вещи; жить под моей крышей, в моем личном пространстве.
Теперь я стала лучше ее понимать: гораздо лучше, чем когда мы вместе работали. Разгадки пришли ко мне ночами, ночами бодрствования, ночами без снов. Минти боится, что жизнь слишком быстро мчится мимо. Она беспокоится, что чересчур много времени провела на солнце и теперь рискует иссохнуть.
– Натан, а Минти известно о твоем грандиозном плане?
Ему хватило приличия напустить смущенный вид.
– Я хотел сначала обсудить все с тобой.
Что же скажет Минти? Будет ли она безоговорочно рада – ведь именно на это рассчитывает Натан? Скорее всего, нет; но это уже проблемы Натана. Я быстро сказала:
– Если на вечеринке ты будешь вести себя безупречно, я возьму на себя все детали и разберусь с ними как можно быстрее.
Натан поднялся и облокотился о каминную полку, обдумывая все за и против: денежный вопрос; сможет ли он простить Поппи; долго ли он продержится в захламленной квартирке Минти.
– Ты серьезно?
– Да.
Я вдруг почувствовала облегчение. Словно нарыв открылся. Я отпустила его.
Натан потрогал фарфоровое блюдце и фигурку: все, что осталось на каминной полке с тех пор, как он унес вазу его матери. Он передвинул мое обручальное кольцо, которое так и лежало там с тех пор, как я сняла его много месяцев назад. Поднял его, нахмурился и перекатил между пальцев. – Ты будешь искать замену Петрушке? То есть, я понимаю, ей нельзя найти замену… но ты заведешь другую кошку?
– Во всяком случае не надену новое обручальное кольцо.
Натан поморщился.
– Понятно. Ладно. – Он положил кольцо и достал ключи от машины. – Значит, договорились.
В дверном стекле я увидела тонкий изгиб моей талии и спины: они выглядели замечательно.
– Кстати, тебе не кажется, что этот дом слишком велик для двоих?
Натан растерянно затеребил ключи, и я поняла, что сейчас он скажет что-то, что имело отношение к нашему разговору; что-то, что следовало сказать раньше.
– Вообще-то, Роуз, Минти хочет завести детей. – Натан нахмурился. – Она очень хочет. Очень. Было бы разумно поселиться здесь.
– По-моему, ты сошла с ума. – Ви сердито опустила в чашки пакетики мятного чая.
Мы сидели в ее деревенской кухне (точнее, городской в деревенском стиле), куда я прибежала за поддержкой. С потолочной балки из нержавейки, свисали засушенные травы и сковородки; у плиты стоял кувшин в форме амфоры, наполненный сушеными помидорами в масле. Ви готовилась к осеннему сезону и устроила стирку. Наш разговор то и дело прерывался криками детей, которые сидели перед телевизором в другом конце кухни.
– Что они смотрят? – спросила я. Ви покосилась на телевизор.
– Учебный фильм по безопасности жизнедеятельности. Чтобы они научились не разговаривать с незнакомцами, не брать у них конфеты и прочее и сообщать взрослым, если кто-нибудь ошивается возле дома.
Краем глаза я увидела мужчину в бежевом плаще, который сидел на скамейке в парке; от него убегали двое детей.
Аннабел лежала на животе, уткнувшись лицом в пол. Марк возился с ярким игрушечным поездом, но время от времени взирал на экран с изумлением кролика, которому в глаза ударили фары.
– Ви, а им не страшно смотреть такое кино? Разве это необходимо?
– Но им и должно быть страшно, Роуз. Жизнь – страшная и опасная штука. Предупреждая детей, я выполняю свой долг.
– Тогда они вообще не будут никому доверять.
– А чем это плохо? Они и не должны никому доверять. – Ви подвинула мне чашку. – Тебе не кажется, что ты позволила этому мерзавцу затоптать себя?
– Я сделала это ради Поппи. И мне так хотелось. Я ничуть не против. Нет, это неправда, конечно. Я не могу поверить… в голове не укладывается, что у Натана и этой… будет ребенок.
Ви посмотрела на меня как на ненормальную.
– Милая, тебе придется все это пережить и выйти целой и невредимой. Поверь мне, я-то знаю. – Ее лицо ожесточилось. – Я была слишком милой. Это мой недостаток. И твой тоже.
У Ви был трудный развод, но она выиграла дело у заблудшего Роберта: ему пришлось поделиться большей частью своего не слишком крупного дохода и отдать жене дом. Я прекрасна знала, что за внешней грациозностью Ви скрывается умный стратег.
– С Робертом ты была не так уж мила. Глаза Ви раскрылись еще шире.
– О, я тут ни при чем. Это все адвокаты. – Ви взяла кружку. – Эта нахалка будет жить в твоем доме, – прошипела она, – лапать все твои вещи. Спать в твоей постели. Вешать одежду в твой шкаф…
Я сделала большой глоток мятного чая. Он был сладким и полезным, согревал и успокаивал.
– Я об этом уже думала, – сказала я и улыбнулась.
Я готовила Поппи поздний ланч, когда позвонил Ким Бойл. Я села на стол, положила ноги на стул и приготовилась посплетничать. Ким был моим старым коллегой, который перешел в конкурирующее издание под названием «Ежедневная депеша».
– Завтра уезжаю в Штаты, – сказал он, – но хочу с тобой повидаться.
– Как мило.
– Чтобы поделиться сплетнями, разумеется.
– А как же.
– И возможно, предложить тебе маленькую подработку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32