– Это долгая история, Ив, сейчас уже поздно. Тебе нужно отдохнуть.
Ив, нахмурившись, смотрела на кулак Коналла. Но он не мог найти в себе силы разжать пальцы даже ради Ив. Это было очень личное, слишком болезненное воспоминание. И он хотел сохранить его только для себя еще на одну ночь.
– Я расскажу тебе об этом утром, – пообещал Коналл. Он действительно намеревался так поступить.
Глава 15
Когда Ивлин на следующее утро проснулась и обнаружила, что Дункан действительно ушел еще на рассвете, ей стало немного грустно. Он вызывал симпатию, и ей понравилось его общество! От одного присутствия младшего брата Коналла на душе становилось легко и весело, и она очень захотела увидеть его вновь. В ее новом доме, в городе клана Маккериков, где она вместе с Коналлом будет растить своего ребенка. Если она, конечно, выживет при родах.
Услышав, что Коналл вошел в хижину, Ивлин с трудом оторвала взгляд от котла с едой. Снаружи шел дождь, и он вернулся весь мокрый. Прежде чем он успел закрыть за собой дверь, она заметила густой влажный туман, клубящийся над их долиной, словно дым над миской с горячим супом.
Коналл принес два ведра воды, которую набрал в реке – весь снег смыло дождем – и поставил их перед огнем рядом с Ивлин.
– Воды теперь будет много, – пояснил он, – уровень воды в реке поднимается очень быстро. Дождь идет стеной, небо затянуто тучами и с севера, и с запада.
Ивлин вздохнула. Ее и без того печальное настроение ухудшилось. Коналл, похоже, этим утром был тоже задумчивым и раздражительным. Если снег больше не заставлял их сидеть целыми днями в хижине, то теперь зарядили дожди, которые, похоже, собирались превратить их долину в болото. Ивлин с ужасом представляла, сколько грязи натаскают в дом ноги, копыта и лапы его многочисленных обитателей.
Хорошо что хоть Элинор больше не рвалась в лес. Она перестала всех донимать, перестала бегать как сумасшедшая по поляне. И она была единственная, кто не пытался вырваться на волю. Ивлин скучала по солнцу и зеленой траве. Она хотела просто неторопливо прогуливаться, вдыхать чистый, без торфяного привкуса воздух.
Мысль о такой невероятной свободе напомнила ей о деле, которое она намеревалась сегодня совершить. Ивлин в последний раз помешала похлебку, постучала длинной ложкой по краю котелка и накрыла его крышкой. Она со стоном поднялась – ей казалось, что она с каждым часом становится все тяжелее, – и пошла в загон, чтобы снять ворона с насеста.
– Сегодня я хочу проверить, как Себастьян летает, – объявила Ивлин Коналлу, осторожно расправляя черное как смоль крыло птицы. – Мне кажется, он уже достаточно окреп.
Коналл в этот момент, взяв с полки точильный камень, приводил в порядок лезвие своего ножа. Услышав заявление Ивлин, он удивленно уставился на нее.
– Слава Богу, – наконец сказал Коналл. – Значит, этот чертов ворон больше не будет сидеть над нашей кроватью и глазеть на меня, когда я сплю. – Он строго посмотрел на Себастьяна: – Рад буду избавиться от тебя, шумная тварюга.
– Коналл Маккерик! – Ивлин прижала птицу к своей груди, не обращая внимания на протестующее карканье. – Как тебе не стыдно? Себастьян вел себя прекрасно. Он очень умный, а ты его обидел.
– Да ладно, – махнул рукой Коналл и с кислым видом продолжал точить нож. – Просто открой дверь и выпусти его. А заодно и этого проклятого грызуна.
– Да, кто-то сегодня явно не в духе.
Себастьян затрепыхался в ее руках, будто знал, что скоро окажется на свободе. Ивлин почувствовала укол совести. Наверное, ей правда стоит отпустить Усатика. Была весна, и она уже не боялась, что мышь замерзнет раньше, чем найдет себе сухую теплую норку.
Кроме того, она, Коналл, а также Элинор, Бонни и Роберт скоро покинут хижину. Усатика и Себастьяна лучше поскорее отпустить в лес, чтобы они привыкли к самостоятельной жизни. Ив даже не думала о том, чтобы отпустить Роберта. Ведь это был подарок Дункана.
– Ладно, Коналл, – со вздохом проговорила Ивлин. Она взяла Себастьяна под мышку и подошла к полке, где стояла деревянная бутыль.
Когда Ивлин повернулась к мужу, держа в каждой руке по животному, то прочитала на его лице неподдельное изумление.
– Что такое? – сердито спросила Ивлин.
– Ничего, Ив. Делай, что задумала.
Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть дверь занятыми руками. Коналл даже не предложил ей помощь, и от этого ее настроение стало еще мрачнее. Ивлин вышла под туманный дождь и направилась к пню. Поставив на него бутыль, Ивлин взяла Себастьяна в обе руки и подняла его вверх, заглядывая в его желтые глаза.
– Ты готов, мой мальчик? – тихим голосом спросила она и заморгала, сгоняя с ресниц тяжелые капли дождя.
– Дет-каа! – каркнул Себастьян.
Ивлин кивнула. Она поставила ворона на широкий пень и медленно, неохотно разжала ладони.
Себастьян распушил перья и чуть не потерял равновесие. Потом осторожно прыгнул на край пня и завертел черной головой, осматривая землю, лес, поляну и огромное низкое небо. Потом опять каркнул. Ивлин затаила дыхание.
Ворон расправил крылья, взмахнул ими и прыгнул с пня. Он пролетел совсем немного – может, футов десять и неуклюже приземлился, негодующе каркая. Потом немного побегал по земле и опять захлопал крыльями.
– Давай! – крикнула ему Ивлин, глотая комок в горле. – Ты сможешь. Попробуй еще раз.
Ворон последний раз взглянул на свою хозяйку, потом развернулся, изо всех сил взмахнул крыльями, оторвался от земли и… полетел – все выше и выше, прямо к туманным облакам.
Ивлин встала на цыпочки и в восхищении захлопала в ладоши, не обращая внимания на слезы. Она с гордостью наблюдала, как Себастьян три раза облетел поляну, а потом исчез в тумане над кронами деревьев. До нее только донеслось его счастливое карканье, а потом все стихло.
Ивлин перевела дыхание и вернулась к пню. Развязав бечевку, удерживающую кожаную крышку бутыли с мышкой, она сняла ее. Усатик смотрел на нее своими крохотными черными глазками.
– Вот и ты, мой дружок, – прошептала она. – Беги, теперь лес твой.
Мышь продолжала сидеть на месте, поэтому Ивлин пришлось наклонить бутыль и вытряхнуть Усатика на пень. Он сел на задние лапки и стал нюхать воздух.
– Давай, – ободрила она его, чуть толкнув вперед.
Мышь встала на все четыре ножки и побежала вперед, потом спустилась по пню, оказалась на грязной земле и через минуту Ивлин уже потеряла ее из виду. Усатик скрылся во влажной, подгнившей лиственной подстилке.
Ей было хорошо. И немного грустно.
Она взяла бутыль, вытряхнула из нее мусор и пошла в хижину. В дверном проеме Ивлин увидела Коналл а и остановилась. Резкие черты его лица смягчала гордая улыбка.
– Я смогла, – сказала она и только улыбнулась.
– Ты молодец, Ив, – тихо произнес он и протянул к ней руки. Ивлин упала в его объятия и начала плакать, как… девочка, потерявшая своих котят.
– Тише, – успокаивал ее Коналл, гладя ее по голове и спине. – Ты сделала абсолютно правильное и очень важное дело.
Ивлин кивнула, но не решилась что-либо ответить, боясь совсем потерять контроль над эмоциями. И не стала сопротивляться, когда Коналл поцеловал в губы. Она ответила на его поцелуй. И не стала сопротивляться, когда Коналл повел ее в хижину и закрыл за ними дверь.
Коналл занимался любовью с Ив медленно, нежно, помня о ее состоянии, желая как можно больше насладиться близостью. Эти интимные моменты были для них самым лучшим временем. Они не ругались, не спорили, когда Коналл глубоко проникал в нее, когда целовал ее.
Они не говорили о своих кланах, родне, предстоящем путешествии, не думали о сомнительном будущем, которое ждало их впереди. Забывали о тайнах, страхах и волнениях. За них на языке любви говорили их тела. Они были любовниками, которые просто дарили друг другу наслаждение. Только так Коналл мог передать Ив то, что боялся сказать вслух.
Он с волнением встречал каждое утро, просыпаясь рядом со своей Ив. Он с радостью наблюдал, как округляется ее тело. Он был не только удовлетворен их простой жизнью, состоявшей в однообразных бытовых хлопотах и заботах о животных. Он черпал во всем этом особую энергию. Коналл чувствовал, что в нем нуждаются – как в мужчине, муже, в лидере. Ив с радостью позволяла ему играть роль защитника и помощника, чего никогда не делала Нонна. И благодаря этому дух, сердце и тело Коналла наполнились особой силой, он, можно сказать, просто расцвел.
То, что именно благодаря Ив его люди избавились от проклятия, теперь было для него не так важно. Ив принесла ему гораздо больше. Ее дары поглотили все плохое, что происходило с ним до сих пор, пробудили надежду, свет и… любовь.
Вот почему теперь, после того как они оба достигли пика наслаждения и лежали обнявшись, Коналл понял, что готов отправить прошлое в могилу. Он убрал прядь волос с ее лба и спросил:
– Ты не против, если мы совершим завтра маленькое путешествие?
Она с удивлением посмотрела на него из-под своих длинных ресниц.
– В твой город? Но я думала…
Коналл покачал головой и провел пальцем по ее нежным губам. Она была такой красивой!
– Есть одно дело, о котором я уже давно думаю. Перед тем как мы появимся в моем городе, нам следует кое-что уладить.
Коналл скорей почувствовал, чем увидел, как Ив успокоилась. Она нежно поглаживала своей маленькой ласковой ладонью его поросшую волосами грудь.
– Да? И куда же мы пойдем?
– Мы должны встретиться с Бьюкененами.
Ив замерла. Ее взгляд остановился где-то на уровне его ключиц.
– Зачем?
– Обычно, когда женятся люди разных кланов, то их родня узнает об этом заранее, до свадьбы, – сказал Коналл. – Мы с тобой пока никого не известили, но должны проявить уважение и сообщить Ангусу о твоем браке и о его будущем… – Коналл остановился и с любопытством посмотрел на Ив, – …внуке? Или внучатом племяннике? – Он ждал, что жена поправит его.
Но она этого не сделала.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – заметила Ив. Она убрала руку с его груди, перевернулась на спину и натянула на себя одеяло.
– Но почему? Я думал, что тебя обрадует возможность встретиться со своей родней. Ведь в любом случае нужно рассказать Ангусу о смерти его сестры, этой старой ведьмы.
– Не называй ее так, – отрезала Ив.
– Прости, – извинился Коналл. Он обнял ее за талию и попытался привлечь к себе, но Ив продолжала лежать неподвижно. – Ив? Что случилось?
– Я просто не хочу идти туда.
– Но почему?
– Потому что не хочу.
Коналл нахмурился. В последнее время Ив довольно часто бывала раздражительной и не в духе, но он никак не мог понять, почему она не хочет встречаться со своей родней.
– Дело в ребенке, Ив? Или во мне? – мягко спросил он, пытаясь понять ее. – Ты боишься, что Бьюкенены от тебя откажутся?
– Да, именно этого я боюсь. – Она произнесла это так тихо, что Коналлу пришлось нагнуться, чтобы услышать ее слова. Ив повернулась к нему, и в серо-голубой глубине ее глаз он прочитал тревогу. – Я для них никто. Ты не понимаешь?
Коналл улыбнулся.
– Да, сначала они удивятся… – предположил он, гладя ее по щеке.
Но Ив прервала его:
– Ты не понимаешь…
– Но быстро придут в себя, – продолжил Коналл, стараясь переубедить Ив. Она должна согласиться с ним. Ему это нужно. – В конце концов, мы ведь женаты. У Ангуса нет другого выхода. Наш брак нельзя разорвать. Само путешествие туда не будет для тебя сложным. Нам нужно пройти по долине на запад, в сторону Лох-Ломонда. Если мы выйдем завтра, то уже через два дня дойдем до места.
Ив опять пожала плечами и отрицательно покачала головой.
– Мы должны пойти туда, – продолжал настаивать Коналл. – Это мой долг как вождя клана. Если я не сообщу Бьюкененам, что взял в жены их родственницу, то они воспримут это как тяжелое оскорбление. Последствия для моего города будут ужасными. – Он поморщился, но продолжил: – Между нашими кланами и так непростые отношения.
– Почему? – Ив посмотрела ему в глаза.
Сказать ей всю правду или подождать? Коналл не думал, что эта тема так скоро всплывет в их разговоре. Он не знал, как Ив отнесется к трагической истории отношений Минервы и Ронана. Она и так уже боится, что Бьюкенены проклянут ее за то, что она тайно вышла за него замуж.
– Это давнишняя ссора, – подытожил Коналл. – Сейчас все это в прошлом, но я не хотел бы опять оскорблять их.
Ив поджала губы и задумалась.
– Я понимаю, – наконец произнесла она, – что ты должен идти, но ты пойдешь туда один.
– Ив…
– Я не хочу больше обсуждать это, – резким тоном прервала его она.
Коналл не хотел больше злить Ив, поэтому не сказал ей, что у нее нет выбора, но мысленно решил именно так. Он не мог появиться в городе Бьюкененов с такими новостями в одиночестве. Если его не убьют на месте, как только он назовет себя, то убьют после его рассказа о том, как ему удалось снять заклятие. Старейшины клана ни за что не поверят ему, если рядом с ним не будет живой Ив.
Коналл постарался выбросить из головы мысль о том, что он хотел воспользоваться своей женой как каким-то трофеем – или, того хуже, как живым щитом. Ведь сейчас Ив значила для него гораздо больше. Но ее присутствие действительно сможет удержать кровожадных, скорых на расправу Бьюкененов от жестоких неконтролируемых действий.
Коналл решил, что у него еще есть время убедить Ив. Он даст ей еще несколько дней на раздумья и поможет прийти к правильному решению. И потом они отправятся в путешествие.
Другого выхода у них не было.
– Ну хорошо, – подытожил Коналл, привлекая жену к себе, хотя она пыталась держаться на расстоянии. – Мы пока больше не будем говорить об этом. Но, Ив, как твой муж, я прошу тебя хорошенько подумать над этим. Я хочу, чтобы ты, как жена, поддержала меня.
Она вяло кивнула, щекоча грудь Коналла своими длинными волосами.
– Ладно, подумаю.
Коналл удовлетворился ее ответом и теперь просто держал жену в своих объятиях. Прошла добрая четверть часа, и он уже почти погрузился в приятную дремоту, когда услышал тихий голос Ив:
– Расскажи мне о мешочке, который ты носишь на шее.
Глава 16
Ивлин почувствовала, как напрягся Коналл. На какое-то время она замолчала, давая ему возможность собраться с духом. Эта вещь явно имела для него особую ценность и очень большое значение, и Ивлин не терпелось разгадать этот секрет. Она полагала, что Коналл был просто обязан удовлетворить ее любопытство после того, как до смерти напугал ее предложением посетить город Бьюкененов. Ей удалось отвертеться и на сей раз обойтись без лжи. Наоборот, она была совершенно честной. Но в глубине души Ив понимала, что ей не удастся избежать серьезного разговора. Ей придется сказать правду, и произойдет это очень скоро.
– Ты обещал, – напомнила она.
– Да, обещал. – Теперь уже Коналл отодвинулся от нее и лег на спину. Ивлин подложила руку под голову и посмотрела на мужа.
– Тебе моя история не понравится, – предупредил он, глядя в потолок. – Ни сама история, ни ее конец.
– Это не важно, – сказала Ивлин, – я хочу знать.
– Ладно, – кивнув, произнес он. Ивлин почувствовала, что ему очень трудно начинать. – Мой отец, Дэр Маккерик, решил поженить меня и Нонну, когда той было всего несколько дней от роду. Вся родня была рада за этот союз. Мы все время играли втроем – Нонна, Дунк и я, потому что росли вместе и жили в одном городе.
На его губах появилась слабая улыбка, и Ивлин поняла, что он погрузился в воспоминания.
– Она была милой, озорной девочкой. С длинными, непослушными темными волосами. Юбку она все время затыкала за пояс, чтобы та не мешала ей участвовать во всех наших детских проказах. Очень часто именно она придумывала всякие шалости, а не я или Дунк.
Улыбка медленно сошла с его лица.
– Но когда мы повзрослели и начал приближаться день нашей свадьбы, Нонна стала меняться. Те времена были тяжелыми. Пошли неурожаи, нам нужно было защищать поля от воров, и нас с отцом часто не было в городе. Мы воевали или охотились. И постепенно Нонна все больше отдалялась от меня, отношения становились все прохладнее. Она ясно давала понять, что не хочет быть со мной. И вот однажды она подошла ко мне и заявила, что не будет моей женой. Для меня ее слова были как гром среди ясного неба, хотя мне давно следовало догадаться об этом.
Вопрос «почему?» уже был готов сорваться с губ Ивлин. Но, слава Богу, Коналл, похоже, сам намеревался рассказать историю до конца.
– Она сказала, что город был… проклят, нечист. «Чертова западня» – так она его назвала. Заявила, что мой отец ничего не делает, чтобы… чтобы поправить дела, и у нее нет никакой надежды, что это сделаю я.
Ивлин была так поглощена рассказом Коналла, что не заметила, как поднесла руку ко рту, чтобы удержать возглас изумления. Она не знала, что дальше все пойдет еще хуже.
– Она не хотела быть женой вождя клана, – сказал Коналл. – Сказала, что примет любого другого шотландца, но только не меня. Она не любит меня.
На мгновение он остановился, а потом продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29