Бесценное сокровище. Потому что больше не считаешь, что она предала тебя, отказываясь открыто сказать правду все эти годы. Ты начинаешь думать, что сам поступил недостойно по отношению к ней.
Слейтер почувствовал укол совести. Его старый друг был прав.
Он недостойно поступил по отношению к Элоис. И он продолжал это делать, потому что скрывал от нее правду.
Он направился в свой кабинет. Только там он мог найти успокоение, погрузившись в мягкое кресло и глядя на портрет Джин. Водоворот чувств бушевал внутри него. Он не мог больше скрывать от самого себя, что Элоис волновала его. И не только физически. Он любил ее.
Слейтер вспомнил тот жгучий гнев, который он сначала испытывал по отношению к девушке. Затем раздражение, когда он узнал о ее попытках к бегству, разочарование от ее предполагаемой потери памяти, внезапную острую жалость. А теперь, теперь он боится ее потерять.
Он никогда не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. И никогда не думал, что будет испытывать такие чувства к Элоис. Черт возьми! Он знал ее еще ребенком. Видел ее с мокрым носом и разбитыми коленками, ее, одетой во фланелевое платьице, играющей в куклы. Теперь она стала взрослой женщиной, его нареченной невестой.
В течение последних дней он отметил много интересных сторон ее личности. Ее решительность, нежность, гнев, радость. Каждый ее поступок задевал какие-то струны в его сердце, пока он не оказался совершенно одурманенным. Он не находил другого слова, чтобы описать свое состояние. Он хотел быть рядом с ней, он хотел доставлять ей радость, видеть, как она бежит по залу с развевающимися юбками. Ему нравилось входить в дом и слышать ее мелодичный голос. Каждый вечер он с нетерпением ожидал ее появления за ужином, наблюдал, как она с трудом справляется с полудюжиной вилок и бесчисленным количеством бокалов.
Она совершенно очаровала его.
Как такое могло случиться? Он не хотел влюбляться в нее, брать на себя ответственность, впускать в свою душу боль. Вот почему, собираясь провести с ней утро и занять ее историями о своих приключениях, вместо этого он просто рассердился и оставил ее одну.
Черт возьми! Что же он наделал?
Его взгляд упал на портрет. Улыбающееся, хорошо знакомое лицо. Неужели ты предполагала, что такое может случиться?
Он чувствовал – будь Джин жива, она была бы довольна таким поворотом событий.
Он сжал кулаки, пытаясь побороть доселе незнакомое чувство потери власти над собой.
– Неужели именно этого ты и хотела, Джин? Когда мы вместе с тобой устраивали заговор против Кроуфорда, собираясь выдать его дочь замуж за простого учителя, было ли это твоей целью?
Он смотрел на портрет сквозь полуопущенные веки.
– Ты хотела, чтобы я стал ее защитником?
Его горло сжалось от захлестнувших его чувств. Боль, сожаление, страх проснулись в нем.
– Неужели ты хотела, чтобы она стала моим наваждением?
Элоис не видела Мак-Кендрика два дня. Еду ей приносил слуга, потом она шла в свою комнату, где ее ждала горячая ванна. Иногда в ее дверь царапалась Соня, рыча в знак приветствия, и за ее исключением никто не нарушал уединения Элоис. Она решила, что все забыли о ее существовании.
Хотя Слейтер, судя по всему, оставил ее в покое, она постоянно ощущала его присутствие в доме. Элоис постоянно слышала перешептывание горничных о загадочном хозяине, о том, как они боятся его гнева и высоко ценят его похвалу. Она научилась узнавать людей по голосам: Руди обычно ворчал, как медведь, Марко жаловался, Клэйтон размышлял вслух, Карри смеялся, Ханс шутил. Она очень хотела снова поболтать с Жоржеттой, поговорить с ней о Слейтере, но та, по-видимому, находилась в другой части дома.
С того дня, как она появилась в Ашенли, прошло семь дней. Сегодня она завершит свою работу. Элоис облегченно вздохнула. Сегодня вечером Слейтер проверит ее список и вынесет приговор ее образованности. Затем он позволит ей уйти. Он обещал, что разрешит ей отправиться в любое место, кроме Африки. Ее губы дрогнули при воспоминании об этом обещании. Материалы, которые она разбирала уже несколько дней, явно свидетельствовали, что этот человек побывал в самых экзотических странах.
Когда гнев прошел, Элоис понравилась ее работа. Каждый ящик, каждая корзина хранили настоящие сокровища: восточные вазы, бутылочки арабских духов и благовоний, бивни слонов, экзотические семена, разукрашенные доспехи. У Элоис разыгралось воображение, и интерес к приключениям вспыхнул с новой силой. Этот человек видел мир. Как много интересного он мог бы ей рассказать.
Если она осмелится спросить.
Если она останется здесь.
Швырнув тетрадь с записями на стол, она решительно выбросила эту мысль из головы. У нее должны быть собственные приключения, собственная жизнь.
Дверь отворилась, и на пороге появился Мак-Кен-дрик, высокий, худой, бородатый. И вновь ее поразило ощущение, что этот человек окутан таинственностью. Едва он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь, просторный бальный зал стал маленьким, уютным.
– Добрый вечер, Элоис.
Эти слова словно ударили ее. Она не сознавала, как сильно все это время ждала его. Ее тело задрожало от непонятного ощущения, во рту пересохло, ладони стали влажными.
Резко отвернувшись, она схватила со стола тетрадь и, не глядя, протянула ему.
– Я закончила, – произнесла она довольно резко, радуясь, что голос не выдал ее душевного волнения.
Он опустился на небольшой сундук и, взяв тетрадь, пролистал ее.
Элоис почувствовала тревогу. В порыве досады она начала записи на итальянском языке и так продолжала их до конца, не желая, чтобы этот человек узнал, когда именно ее гнев сменился удивлением, а затем восхищением.
Слейтер сделал вид, что не замечает этого очевидного бунта.
– Очень хорошо. Это мудро с вашей стороны – делать записи на иностранном языке, чтобы сохранить информацию в тайне. Очевидно, ваши знания гораздо глубже, чем я предполагал.
Этот человек знал итальянский. Ей следует признать этот факт.
– Боюсь, что ваша работа еще не закончена. Элоис гордо выпрямилась.
– Я проверила и перепроверила каждый ящик.
– Этот сундук был случайно поставлен в другую комнату. Мисс Ниббс хранила его для меня много лет. Его также необходимо разобрать и составить опись.
Элоис вздохнула и направилась к сундуку.
Слейтер остановил ее, дотронувшись до плеча. Прикосновение было столь неожиданным, что Элоис резко отпрянула.
– Вы все еще боитесь меня?
На этот раз она промолчала. Этот человек заставляет ее испытывать то, что она не хотела испытывать. Он пробуждал в ней мечты о невозможном. Он пробуждал в ней желания, о которых раньше она не смела и думать.
Слейтер дотронулся до ее подбородка.
– Не бойся меня, милая.
– Вы не оставляете мне выбора, – ее слова прозвучали тихо, но твердо.
– Вы держите меня здесь против моей воли, проверяете меня и считаете воровкой, и все это под предлогом того, что вы служите справедливости. Но что плохого я сделала?
Он дотронулся до ее щеки:
– Когда-нибудь ты все поймешь.
Эти загадочные слова только еще больше разозлили ее:
– Мои семь дней истекли. Я хочу уйти.
Тень промелькнула в его глазах, они стали еще более темными и таинственными.
– Нет.
Элоис возмущенно посмотрела на него:
– Но ведь вы обещали! Теперь вы не сомневаетесь, что я – леди, после всех этих проклятых испытаний, что мне пришлось выдержать.
– Мой посыльный еще не вернулся из Тишшнг-тона.
– Меня не волнует, где находится ваш посыльный! Может быть, он купается в этом проклятом проливе! Вы же говорили мне, что если не будет никаких известий, вы отпустите меня через неделю. Вы обещали обеспечить мою безопасность и вернуть мои драгоценности. Вы должны сдержать свое слово и вернуть мне мои вещи немедленно!
– Нет.
Элоис чуть не задохнулась.
– Как вы смеете? Как вы смеете мне лгать? Как вы смеете держать меня здесь против моей воли. Я сделала все, о чем вы просили!
Она ударила его кулачками в грудь.
– Пропадите вы пропадом! Ведь вы обещали! Неужели у вас нет ни капли стыда? Ни капли чести!
Лицо его мгновенно исказилось злобой. Схватив ее за руки и подняв их над ее головой, он толкнул ее к стене.
– Не говорите мне о чести, сударыня. Я узнал значение этого слова гораздо раньше, чем вы думаете. Я боролся за то, чтобы сохранить свое имя, запачканное грязью и алчностью. Я был вынужден покинуть свой дом, меня лишили всех прав, но я преодолел все! Ради чести, ради сострадания, ради дружбы.
Элоис открыла было рот, желая, чтобы он объяснил ей смысл этих странных слов, Но Слейтер тряхнул ее.
– И лучше бы тебе помалкивать о том, чего не знаешь. Все эти дни я как мог старался оградить тебя от душевного потрясения. Не давите на меня, сударыня! Иначе в скором времени я открою вам истинные размеры вероломства вашего отца, и вы съежитесь от страха, узнав то, что знаю я и храню в памяти!
Его слова сотрясали стены комнаты, словно раскаты грома. Он выпустил Элоис. Глубоко вздохнув, Слейтер заставил себя успокоиться и вышел из комнаты, в которой воцарилась ужасающая тишина.
Этот человек знает, кто она.
Этот человек знает ее отца.
Силы небесные! Он никогда не считал ее воровкой, и он не проверял ее воспитание. Ему просто хотелось держать ее взаперти, насмехаться над нею, мучить ее; вымещать на ней зло, которое причинил ему ее отец. Она достаточно хорошо знала отца, не раз ощущала на себе силу его гнева и знала, что он обладает природной способностью наживать опасных врагов, так же, как и находить могущественных союзников.
Зажав рот рукой, она старалась сдержать рыдания.
Кто этот человек? Чего он хочет от нее?
Какое зло причинил ему отец? Почему глаза Мак-Кендрика горели такой яростью и бешенством?
Глава 12
И снова начались ночные кошмары.
Слейтер вошел в комнату Элоис, привлеченный криками и плачем. Наклонившись над кроватью, он нежно взял ее за руки. Интересно, что бы она сказала, если бы сейчас проснулась и обнаружила его здесь?
Уже второй раз входил он в спальню Элоис, чтобы успокоить ее. Он знал, что ее мучили кошмарные сны, вызывавшие потрясение в ее душе и дрожь во всем теле. Он заметил, что эти сны приходят к ней во время грозы при раскатах грома.
Он погладил ее по щеке, и Элоис начала успокаиваться.
– Ш-ш-ш… Элоис, тише.
Его голос разгонял все ее ночные страхи, и Элоис крепче прижималась к Слейтеру, неумышленно разжигая в нем огонь желания.
В первый раз, застав ее в таком состоянии, Слейтер хотел разбудить Элоис. По ее крикам и бессвязным словам он понял, что Элоис переживает во сне смерть своей матери. Но вскоре Слейтер обнаружил, что любая попытка привести ее в сознание во время таких снов заканчивается ужасно. В результате резкого пробуждения Элоис забывала содержание снов и днем страдала мучительной, невыносимой головной болью. Поэтому наилучшим решением было – просто успокаивать ее во время сна.
То, что она совершенно не помнила ту страшную ночь, вначале раздражало его, но теперь Слейтер считал, что это послужило во благо Элоис. Потеря памяти – единственное, что спасло ее от мстительной отцовской злобы.
Элоис успокоилась и теперь спала мирно, безмятежно. Слейтер постоял еще немного возле ее кровати. Очень скоро ему предстоит встреча с Кроуфордом. По сообщениям людей Слейтера нищая аристократия скоро должна съехаться в Брайарвуд.
Необходимо обеспечить Элоис надежную охрану.
Покидая комнату, Слейтер молился об одном – чтобы она не возненавидела его еще больше за то, что он собирается сделать. Он молился, чтобы Элоис когда-нибудь смогла понять его.
* * *
Элоис проснулась от непонятного шума. По-видимому, звуки удаляющихся шагов.
Она лежала в постели, не двигаясь, сердце отчего-то бешено колотилось, пульсирующая боль стучала в висках. Она встала, собираясь положить на лоб мокрое холодное полотенце. Снова приснился этот сон. Она никогда не могла отчетливо вспомнить все, что происходило в нем. Она помнила только, что всякий раз испытывала панический страх от вида крови и просыпалась от ужаса. И все время чувствовала боль, непереносимую боль.
Тяжело вздохнув, она постаралась выбросить эти кошмары из головы, сполоснула лицо водой, затем подошла к камину и уставилась на едва тлеющие угли.
Рассвет еще не наступил, и все же ей не хотелось ложиться в постель. Она потянулась, зевнула и села на кровать. И тут, к своему удивлению, обнаружила, что дверь в комнату была приоткрыта.
Нет. Этого не может быть.
Подойдя на цыпочках ближе, она убедилась, что это действительно так. Она постояла несколько минут в нерешительности, раздумывая, что же ей делать. Впервые за всю неделю ей представилась возможность побега. Но Слейтер был осторожным человеком, возможно, дверь оставлена открытой намеренно.
А что, если нет?
Некоторое время Элоис сидела в темноте и созерцала стены, как будто они могла дать ей совет. Затем она надела желтое платье. То самое, о котором Слейтер сказал, что оно принадлежит ей, что бы ни случилось.
И все же… она колебалась.
Ее не пугало будущее. Просто она… немного смирилась. Если ей удастся отсюда уйти, она будет абсолютно беззащитна, без пенни в кармане. Вся ее собственность – это желтое платье и единственный рубин, спрятанный под корсетом. А также воспоминания о том, что происходило в доме этого человека.
Почему она медлит? Почему бы ей просто не выйти в темноту и не начать путешествие, о котором так мечтала? Освободиться от Ашенли и его хозяина?
Быть свободной.
Но почему эта мысль вызывает такую пустоту в сердце? Почему ей стало так грустно? Какими чарами околдовал ее этот человек? Заставил ее поверить? Поверить во что? В то, что она могла бы иметь нечто большее в жизни, могла бы получить то, к чему так долго и упорно стремилась. Она могла бы получить дружбу, любовь, теплый уголок в морозное зимнее утро. Из глаз потекли слезы, и Элоис отбросила эти мысли. Какая глупость. Какая невероятная бессмыслица.
Она надела шляпку, положила в сумочку туалетные принадлежности, пару чулок, полдюжины шпилек для волос и, открыв дверь, всмотрелась в темноту.
Даже не бросив прощальный взгляд на свою комнату с черными стенами и ковром с вытканными розами, она решительно двинулась вперед по коридору, спустилась по лестнице и очутилась в совершенно темном холле.
Если бы светила луна, здесь не было бы такой непроглядной тьмы. Но небо было покрыто тяжелыми облаками, и собирался хлынуть дождь. Элоис стояла в полной темноте. Тьма всегда будет ассоциироваться с этим домом и с этим человеком.
Двери главного входа были заперты.
Элоис медленно побрела по дому, толкая каждую дверь. Но все они оказались заперты. Что делать? Оставить свою попытку или продолжать искать незапертую дверь? Тогда она может разбудить кого-нибудь из друзей Слейтера или прислугу.
Думай, Элоис, думай хорошенько!
Подобрав юбки, она тихо вошла в бальный зал и закрыла за собой дверь. Раскаты грома становились все сильнее. Элоис подождала, пока грохот достигнет своего апогея, и разбила окно. Она рассчитывала, что шум грозы заглушит треск бьющегося стекла.
Затем она на ощупь подошла к столу, на котором должна была стоять свеча. С большим трудом ей удалось зажечь ее. Элоис огляделась. В слабом, мерцающем свете свечи ей показалось, что комната совершенно преобразилась. По спине девушки пробежал холодок страха и дурного предчувствия. Она подняла свечку выше, может быть она ошиблась, и вошла совсем не в ту комнату? Однако мрачные портреты и блестящие мраморные колонны, окружавшие ее, были знакомы Элоис, изменилась лишь обстановка.
Элоис успела заметить, что бальному залу вернули его великолепие. Люстра на потолке была начищена до блеска и украшена новыми свечами. С позолоченной мебели сняты пыльные чехлы, и открыто огромное пространство блестящего пола. Со стены убраны тяжелые драпировки, стены украшены живописными картинами, изображающими шаловливых нимф, смеющихся херувимов, цветы, солнце и весну.
Все корзины, ящики, сундуки были убраны за исключением одного. Последнего сундука, который принес Слейтер.
Казалось, чья-то рука сдавила грудную клетку, так трудно ей вдруг стало дышать. Неведомая сила толкала ее к этому сундуку. Ею овладело сильнейшее любопытство. Встав на колени, Элоис откинула крышку.
Внутри сундука лежали запыленные игрушки, корзиночки для ниток, книжка с картинками… Внезапно гомон голосов заполнил ее сознание.
– Иди сюда, Элоис.
Эти слова таинственным образом растаяли в темноте, и Элоис всхлипнула. Она поняла, что с ней разговаривает ее память. Память. Знакомые звуки исчезли из ее сознания так же внезапно, как и появились. Подняв голову, Элоис всмотрелась в темноту. Почему? Почему она не может ничего вспомнить? Что с ней случилось? За какие грехи ее разум воздвиг непроницаемую стену, отделив Элоис от ее детства?
Поставив свечу на пол, она вновь заглянула в сундук и потрогала пыльные вещи, лежавшие в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19