Только отлитый специально для пагоды колокол высотой четыре метра и девяносто тонн весом, величайшее достижение бирманских литейщиков, стоит на каменном постаменте, неподвластный времени и землетрясениям. Это самый большой в мире из «работающих» колоколов (лишь «Иван Великий» превышает его весом и размерами). Его специально отлили таким громадным, чтобы он соответствовал пагоде.
Если подойти к колоколу и ударить в него три раза специально лежащей рядом колотушкой, исполнится заветное желание.
Над памятником тщеславию, стоившим жизни тысячам людей, раздается низкий, густой гул…
Мандалайский дворец
Последняя причуда короля
Это был прекраснейший и самый большой из дворцов, когда-либо построенных в Бирме. И его не существует. Он не очень давно построен и совсем недавно погиб. История его – одна из самых горьких историй в Бирме.
…Цари Бирмы имели обыкновение переносить столицу с места на место. Города в тропической Азии быстрее растут и быстрее старятся, чем на севере. Почти все дома тростниковые или деревянные. Деревянные даже дворцы. Только пагоды и храмы складывают из кирпича и камня. Через несколько десятилетий город выползает из отведенных ему границ и начинает разрастаться, взбираясь по холмам или залезая в болота, теснясь внутри, сужая улицы и площади, рождая невероятную путаницу и тесноту переулков, сутолоку и вонь базаров, захламленность улиц и закоулков, скученность домов и хижин – благодатную почву для буйных пожаров, для опустошающих эпидемий.
Но, перенося столицу на новое место, бирманские цари никогда не объясняли это заботой о гигиене. Это случалось просто потому, что царь хотел отмежеваться от деяний и дурной славы предшественника, или потому, что ему являлось откровение свыше, или потому, что он хотел своей столицей и своими деяниями перещеголять других владык.
В течение нескольких столетий столица Бирмы гуляла по среднему течению Иравади, то опускаясь к Пагану, то останавливаясь в Сагайне, то перекочевывая в Аву, то кидаясь в Амарапуру, чтобы снова вернуться в Аву. Последней столицей королевской Бирмы был город Мандалай, пожалуй больше, чем какой-либо другой бирманский город, известный в Европе – о нем говорили в конце прошлого века во многих странах, туда стремились английские войска во время третьей англо-бирманской войны, после которой Бирма потеряла независимость. А потом Бирма стала английской колонией, о Мандалае бы и забыли, как и о других столицах покоренных Великобританией государств, но город снова всплыл в хорошо известном стихотворении Киплинга. «По дороге в Мандалай…» – начинается оно.
Когда говорят о столице бирманских королей, представляется город, отмеченный печатью восточного долголетия, убеленный сединами храмов и мечетей, отягощенный кольцами ветшающих крепостных стен. А Мандалай совсем недавно отпраздновал свое столетие.
В 1852 году английские войска во второй раз за четверть века высадились в Рангуне и, разгромив войска бирманского короля Паган Мина, аннексировали богатые южные провинции страны, отрезав Бирму от моря. После этой войны Бирма из большой державы превратилась в изолированное от всего мира гористое королевство, и дни ее были сочтены. Сочтены прежде всего потому, что Великобритания не собиралась останавливаться на достигнутом. Как только у нее появлялась возможность начать наступление на Бирму, сразу находился гуманный предлог – то ли дурное обращение бирманского короля с английскими купцами, то ли денежные споры бирманского правительства с английской фирмой, то ли плохой, жестокий характер самого короля. Великобритания никогда не нападала на чужую страну просто так. Она всегда выступала на стороне высшей справедливости, на стороне слабых и порабощенных – будь они английскими купцами или родственниками короля. Англия немедленно снаряжала большую эскадру и на полях сражений учила короля вести себя должным образом.
Через год после поражения Бирмы при дворе Паган Мина созрел заговор. Заговорщики группировались возле Миндона, разумного и просвещенного принца, сторонника реформ и проводника более гибкой политики.
Заговорщики победили, потому что на их стороне были не только реформаторы, но практически и вся знать, чиновничий аппарат, разочарованный в короле, проигравшем войну, и крестьянство, которое сильнее всех страдало от военных поборов.
Вступив на престол, Миндон сохранил старшему брату жизнь, дворец и свиту.
Миндон хотел мира. Он понимал, что отрезанная от моря, отсталая Бирма не выдержит еще одной войны с англичанами, полностью потеряет независимость. Мин1дон неоднократно направлял послов к вице-королю Британской Индии с просьбой вернуть отторгнутые провинции и, разумеется, получал резкий отказ. Но это совсем не значило, что он примирился с потерей южных провинций. Миндон полагал, что Бирма, создав настоящую современную армию, промышленность, найдя союзников среди европейских держав, сможет вернуть утраченные области. Он до конца своих дней так и не ратифицировал предложенного англичанами мирного договора, по которому южные провинции объявлялись английскими владениями. Больше того, при дворе всегда находилась группа чиновников, ожидавших того момента, когда можно будет приступить к своим обязанностям на юге страны, – они официально считались губернаторами, судьями и военачальниками Пегу, Рангуна и Аракана.
Одно время Миндон даже пригрел при дворе христианских миссионеров: он надеялся, что миссионеры помогут ему бороться за справедливость. Король посылал в английскую школу своих сыновей. Сыновья приезжали в школу на слонах, окруженные свитой всадников. Довольно скоро Миндон убедился в том, что миссионеры склонны получать, но ничего не давать взамен. И Миндон потерял к ним интерес.
Несколько лет столицей Бирмы продолжала оставаться Амарапура, связанная с печальной судьбой старшего брата. Миндону все время хотелось передвинуть столицу на новое место: старая уже не вмещала жителей, и король полагал, что для Бирмы нужна новая столица, больше отвечающая надеждам государства.
Наконец, как говорит легенда, королю Миндону приснился вещий сон. Во сне фигурировала гора, вернее, холм, стоящий на берегу Иравади, чуть севернее Амарапуры. Туда, подчиняясь вещему сну, и передвинул Миндон свою столицу.
Перенос столицы на новое место происходил следующим образом. Сначала король созвал комиссию из пяти главных министров, и под ее руководством лучшие зодчие страны начали подготовку генерального плана города, который призван был превзойти любую из столиц Бирмы и в то же время следовать тем же принципам и традициям, что и старые столицы.
Центром города должен был стать дворец, обнесенный стеной и рвом. Стена дворца представляла собой правильный квадрат со стороной в 6666 локтей, то есть примерно в два километра. Высота стены, удивительно похожей на московскую кремлевскую стену, достигала десяти метров, и через каждые двести метров на ней располагались башни с многоярусными крышами, украшенными золотыми шпилями.
Перед тем как заложить стену, по старинному обычаю следовало зарыть под угловыми башнями живыми нескольких рабов, чтобы их духи охраняли дворец. Но Миндон запретил этот обряд. Вместо этого в углах стены были сожжены кувшины с маслом и построены у башен небольшие домики со статуями духов-охранителей.
Пока сооружали стены, рабочие начали копать ров вокруг дворца. Ров стометровой ширины способен был остановить любого злоумышленника. Через него к четырем главным воротам были перекинуты разводные мосты.
Когда стены были готовы и ров заполнили водой, в кремль перенесли по частям королевский дворец из Амарапуры. Перенесли и золоченые колонны, покрытые тонкой резьбой, и ажурные крыши, и королевские троны.
Бирманский королевский трон сильно отличается от европейского трона, с которым мы знакомы. Представьте себе круглую платформу, вернее, причудливой формы барабан метра три в диаметре и такой же высоты. По сторонам барабана поднимаются вырезанные из дерева языки пламени. Сзади – пятиметровая спинка трона, обильно украшенная резьбой и инкрустированная цветными стеклами и камнями. В спинке трона – дверь.
Король поднимался на сиденье трона по лестнице, спрятанной за спинкой, и садился, поджав ноги, на барабан. Если посмотреть на старинные гравюры, изображающие короля на троне, может показаться, что мы – жертва оптического обмана. Ведь барабан со спинкой мог быть обычным креслом, если бы король был соответствующего роста. А так вы видите маленького гнома, затерянного на сиденье, на котором свободно могли бы разместиться пять-шесть человек.
Детали Амарапурского дворца, привезенные в Мандалай, должны были стать составной частью нового строения. Но его очередь еще не наступила.
В 1857 году Миндон со своим двором переехал в Мандалай и поселился во временном дворце. Королю не хотелось оставаться в старой столице.
За королем потянулись придворные, чиновники, торговцы, и не прошло и года, как сотни тысяч жителей Амарапуры переменили место жительства. Многим это нетрудно было сделать, особенно тем, кто победнее. Дом можно разобрать: балки положить на арбу, запряженную буйволами, и поверх них навалить грудой бамбуковые и тростниковые маты – крышу и стены дома. Жалко оставлять, правда, садик, колодец, огород, все обжитое и привычное, но чиновники торопят – ослушавшийся будет пенять на себя.
Мандалай – жилые кварталы его – был распланирован заранее, и специальные чиновники указывали место для дома каждому новому поселенцу. Ближе к дворцу, на улицах, ведущих от кремля к реке, и на прямых магистралях, пересекающих их, положено было селиться людям побогаче, дальше, по растянутым ниточкам улиц, встали рядами бедные хижины. Новый город был непривычно правилен и строг. Пыль беспрепятственно носилась по длинным проспектам, и не было ни деревьев, ни кустов, чтобы задержать ее.
Наконец наступил день официального переноса столицы из Амарапуры в Мандалай.
«Татанабайн, саядо, поунджи (чины церкви и буддийские монахи) числом более пятисот прошли длинной процессией, неся статуи Гаутамы-Будды и питаки (священные книги). Большие статуи везли на платформах. Над статуями возвышалось по восемь золотых зонтов, а над питаками – по шесть. Главный саядо шествовал под четырьмя белыми зонтами, а каждый из пятисот монахов – под двумя. Король, королева, вдовствующая королева, наследник престола, все принцы и министры встречали процессию у ворот». Так рассказывает об этом событии бирманская хроника.
Итак, Мандалай стал столицей. Центр Мандалая – его кремль, а центр кремля – дворец, самое великолепное из деревянных строений в Юго-Восточной Азии.
Дворец, оконченный вскоре после переноса столицы, окружали внутренняя стена, а также тын из тиковых бревен высотой семь метров. Он был построен на обширной каменной платформе длиной триста и шириной двести метров и состоял из ста двадцати зданий.
На первый взгляд дворец мог показаться сложным комплексом, в действительности по замыслу он прост. Линия, проведенная посредине, делит дворец на две части: восточная часть – мужская, западная – женская, куда из мужчин мог войти только сам король. Между этими половинами дворца находился «центр вселенной» – тронные залы с восемью королевскими тронами и самый роскошный из них – зал аудиенций.
По обе стороны от зданий, в которых помещались троны, находились казармы королевских телохранителей. Дальше следовали сокровищница, библиотека, дома королев и множество других зданий, одни кипели жизнью, другие по неделям не видели ни души. Во дворце же помещались большие конюшни и стойла для слонов.
Попробуем представить себе, что мы вошли во дворец в день, когда король дает аудиенцию бирманской знати, – это происходило три раза в год.
…Поднимаемся по широким лестницам и входим в высокий зал, ограниченный золочеными колоннами, которые поддерживают тройную крышу. В конце зала возвышается львиный трон – самый большой из бирманских королевских тронов. Львиный трон пока пуст, но места по обе стороны трона уже заняты. Наследник престола сидит, склонившись в сторону пустого трона, на троне, похожем на колыбель. За ним – принцы и принцессы крови, дальше – места министров и высшей знати. Чиновники и придворные рангом пониже заполняют боковые колоннады.
Появление короля возвещается звуками музыки и равномерным топотом гвардии – мушкетеров. Музыка приближается, становится громче, и все в зале падают ниц. Будто сами собой открываются двери в спинке трона, и король в золотом шлеме и одеждах, усыпанных драгоценными камнями, медленно поднимается по лестнице, ведущей на трон. Справа шествует главная королева, слева – его любимица, младшая дочь. Детей в Бирме любят и никогда не стесняются это показывать. На троне кроме короля и королевы можно находиться и детям.
Король опускается на трон. Тут же из-за колонн выходят придворные брахманы, одетые в белое с золотом, и начинают распевать, вернее, бормотать гимн, восхваляющий короля… Когда брахманы отходят назад, их место занимает «посланец королевского голоса» – герольд. Он говорит о заслугах короля перед страной и о величии его. Это все ритуал, и вряд ли кто-либо из присутствующих прислушивается к происходящему.
После короткой паузы вперед выходит старший из принцев и, распростершись на полу перед троном, клянется в верности королю. Затем через специального чиновника двора принц объявляет присутствующим, какие дары он преподносит королю… За старшим принцем следуют младшие, затем вельможи, губернаторы провинций, князья вассальных племен.
В дальнейшем проведение церемонии в большой степени зависело от настроения короля и его планов на день.
Такие церемонии повторялись из года в год, происхождение их теряется в глубине веков. По крайней мере из надписей на камнях известно, что шестьсот лет назад церемония аудиенции в большом тронном зале была в основных чертах та же, что видели европейские послы в конце прошлого века.
Кроме главного зала во дворце, как уже говорилось, было еще семь тронных залов. Утиный зал с утиным троном: колонны в нем были покрашены в красный цвет, на стенах висели красные ковры, и алым же ковром был устлан пол. В третьем строении находился слоновый трон. Здесь собирался совет министров, король назначал чиновников и объявлял о тех, чьи услуги более не понадобятся государству. Был еще зал с небольшим троном. Этот трон назывался троном улитки. Стены зала были украшены раковинами и расписаны морскими сценами. Этим залом пользовались очень редко – у него было лишь одно назначение: здесь король объявлял наследника престола. Иногда это случалось единожды за царствование.
Что касается самого Миндона, то в его царствование назначение наследника престола вылилось в трагедию, которая в конце концов позволила англичанам найти предлог для окончательного завоевания страны.
Как и другие бирманские короли, Миндон хотел отметить свое царствование сооружением, которое осталось бы в веках. Неподалеку от Мандалая началось возведение очередной гигантской пагоды. Работа продвигалась медленно. Миндон призвал к себе случайно оказавшегося в столице французского инженера и спросил, когда, по его мнению, будет построена пагода. Инженер решил сказать правду:
– Если пять тысяч человек будут строить ее так, как строят сейчас, то работы будут завершены через восемьдесят лет.
Король, говорят, некоторое время размышлял: то ли отрубить голову дерзкому инженеру, то ли отрубить головы тем, кто проектировал пагоду. В конце концов он не сделал ни того, ни другого, а переключил все свое внимание на мраморную статую Будды, которая должна была возвышаться над городом.
Миндон проводил около статуи дни и ночи и даже велел построить около нее временный дворец. А управление Мандалаем и страной передал на время отлучек назначенному заранее наследнику престола, своему младшему брату. Вообще-то говоря, Миндон не хотел назначать наследника: множество королев и принцев грызлись между собой за трон, и, если назначить наследника заранее, возникнет реальная опасность, что его захотят убрать. Но младший брат помог в свое время Миндону занять царский престол, и за это Миндон был вынужден назначить его преемником в обход своих сыновей.
Отлучки Миндона создали благоприятную почву для заговора в Мандалайском дворце. Во главе его стали два старших сына Миндона, которым надоело жить в тени отца и дяди.
И вот 18 июня 1866 года в опустевшем дворце заседали наследник престола с министрами. Они занимались текущими государственными делами. Внезапно вбежал гонец с криком: «В городе пожар!»
Когда наследник выбежал из тронного зала, то увидел, что навстречу, закалывая немногочисленных гвардейцев, бегут вооруженные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36