Но время… – Тут Сирена прикусила язык. Ей не хотелось спорить с Грейнджем. – А-а, ладно. Кажется, это ничему не повредило, зато все расслабились. – Она на мгновение положила голову ему на плечо. – Ты пробыл в школе совсем недолго. А что ты делал, когда ушел?
Грейндж смотрел прямо перед собой.
– Пытался вести переговоры с дядей.
– О, Господи. О чем?
– Думаю, ты и сама знаешь.
Она знала. Но все же ей хотелось, чтобы Грейндж сам это сказал.
– Что значит «пытался»? Он не хочет слушать?
– Раньше-то он всегда слушал, – пробормотал Грейндж свозь зубы. – Когда я окончил колледж, он только и делал, что всем рассказывал, какой я умный – и что это в значительной мере его заслуга. Мы много раз говорили о том, что будет, когда они не смогут работать, строили планы. А теперь… – Грейндж подался вперед и ссутулился. – А теперь он ведет себя так, будто у него вся жизнь впереди.
Сирене передалось то, что он чувствовал, – разочарование и страх. Страх за родственников?
– Грейндж, – попробовала вмешаться она, – ты же проверил эту корпорацию. У них надежная финансовая база. Проект не должен лопнуть, как мыльный пузырь.
– Может, он и не лопнет, но мы с дядей сегодня подсчитали все, что у него есть на старость. Знаешь, что он сказал, когда я подвел итог? Что каждый пенни, который сможет изъять из банка, не подвергаясь опасности штрафа, он вложит в это чертово дело. – Грейндж не сводил глаз с дороги. Сирена видела, как побелели костяшки его пальцев, сжимавшие руль, и думала только о том, как бы снять это напряжение.
– А что, если кто-нибудь из них заболеет? – продолжал Грейндж. – Если им просто понадобятся деньги на жизнь? Если они не смогут продать станцию и магазин и вернуть то, что в них вложили, они будут разорены.
– Разорены? – Всю свою сознательную жизнь Сирена неизменно находилась на грани того состояния, которое Грейндж называл «разорением». – Неужели может дойти до этого?
– Даже хуже. Они частные предприниматели. Для них возможность обеспечить старость связана только с их собственным бизнесом и инвестициями, которые я помог им сделать. А теперь они собираются перекачать деньги в то, что может принести выгоду, а может и прогореть.
В свете фар встречной машины Сирена бросила быстрый взгляд на лицо Грейнджа. Оно излучало озабоченность и тревогу. Сирена сочувствовала ему всей душой.
Ведь сама она унаследовала от отца способность жить одним днем. Он умер давно и ему не пришлось думать о том, как обеспечить старость.
Но ведь он думал о том, как обеспечить ее будущее.
Сирена поморщилась – в висках застучало. Деньги! Эти проклятые деньги сводят ее с ума! И по выражению лица Грейнджа она видела, что его тоже.
– Как ты думаешь, что из этого получится? – спросила она. – Я имею в виду у вас с дядей.
Грейндж пожал плечами.
– Сегодня мы так ни к чему и не пришли. Все, что я могу сделать, – это представить ему факты, показать, что если он все это затеет, то у него ничего не останется. Окончательное решение все равно должны принять он и тетя Герти.
Действительно ли он так считает? Судя по тому, что Сирена знала, Грейндж был не из тех, кто умывает руки. Он слишком ответственный человек.
В отличие от нее.
Прекрати, приказала себе Сирена. Ты ведь купила дом, правда? И у тебя есть работа. Правда, Сирена решила купить этот дом еще до того, как выяснила, не унесет ли следующая буря крышу вместе с домом, и приняла предложенную работу, не спросив, сколько за нее будут платить и сколько времени она будет отнимать.
Ответственные люди так не поступают.
Головная боль переместилась ближе ко лбу. Сирена вздрогнула от боли, мечтая вернуть то золотое время, когда ей приходилось думать только о том, откуда пришлют очередной счет.
Когда никто еще не возложил на нее бремя богатства.
– Что-нибудь случилось? – Грейндж прижал ее к себе. – Ты дергаешься, как будто у тебя предсмертные судороги.
– Спасибо, сэр, вы очень любезны. – Она поудобнее прислонилась к его плечу. – Голова разболелась. Терпеть этого не могу.
– Это из-за того, что ты так вопила.
– Вопила? О чем ты говоришь?
– Если кто-нибудь попытается всучить тебе рупор, не покупай. Тебе он не нужен.
Сирена хотела возразить, но ей уже не первый раз говорили, что у нее голос как иерихонская труба. А чего, собственно, он ожидал? Внимание актеров надо удерживать любыми способами.
– Что ты об этом думаешь? – спросила она, не желая продолжать разговаривать на любую тему, которая могла бы привести хоть к малейшему несогласию. – Я имею в виду пьесу. Думаешь, мы успеем?
– Надеюсь, ты не включаешь меня в это самое «мы»?
– О! – Сирена отодвинулась подальше и взмахнула ресницами. Поскольку было темно, а Грейндж внимательно смотрел на дорогу, желаемого эффекта не получилось. – Разве я тебе не говорила? Ты играешь главную мужскую роль. Я хотела бы, чтобы ты выучил ее к затрашнему дню.
– И не мечтайте, леди. Я свою роль уже сыграл. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что мое исполнение привлекло их внимание сильнее, чем все твои вопли.
При воспоминании о том, как Грейндж тянул к ней руки, изображая вампира, перед ликующей публикой, у Сирены прошла головная боль. Ее не очень-то радовала перспектива обедать с Гэлламом и Герти из-за напряжения, которое в последнее время все время чувствовалось между ними и Грейнджем, но если она хотела быть с ним, ничего другого не оставалось. Она собиралась спросить, не выкроил ли он время, чтобы взглянуть на ее будущий дом, но побоялась, что разговор опять примет нежелательное направление. Вместо этого она спросила, заметил ли он всеобщее оживление.
Он заметил. И хотя он старался говорить безразличным тоном, она могла поклясться, что это возбуждение захватило и его. Сноу-Сити пробуждался от спячки.
Подъезжая к дому дяди и тети, они говорили о технике, которую везли в город. Сирена быстро поцеловала Грейнджа в щеку и стала внимательно смотреть на дом. Во всех окнах горел свет, и он был похож на маяк в бушующем море.
Этот образ заставил Сирену задуматься. Вот чем были для Грейнджа его родственники – прибежищем, маяком, благодаря которому спасся блуждавший по воле волн ребенок.
Неудивительно, что он хотел вернуть им то, что они давали ему.
Неудивительно, что он так беспокоился о их будущем.
Она выскочила из машины и бросилась открывать его дверцу.
– Мы счастливы приветствовать вас, сэр, – проговорила она с низким поклоном. – Надеюсь, путешествие было приятным, сэр.
– Сумасшедшая. – Грейндж вылез из машины, захлопнул дверцу и шагнул к ней. – Совершенно сумасшедшая.
Смеясь, Сирена попробовала улизнуть, но поскользнулась и тут же оказалась в его объятиях.
Ощущая надежность и тепло его рук, Сирена безмолвно благодарила снежные бури и текущие радиаторы.
Как только они вошли в дом, от ее прекрасного настроения не осталось и следа. Стол был накрыт, но и Гэллам и Герти стояли, склонившись над письменным столом в углу гостиной. Они не двигались – даже не повернули головы в их сторону. Сирена неуверенно попятилась.
– Случилось что-нибудь? – спросил Грейндж.
Его вопрос вывел Гэллама и Герти из транса. Герти первой обратилась к племяннику.
– Не хватает.
– Чего не хватает? – мягко спросила Сирена.
– У нас не хватает денег.
Грейндж обменялся взглядами с Сиреной, потом подошел к тетке и положил ей руку на плечо. Герти что-то проворчала, но не пыталась высвободиться.
– Мы знаем, что не можем изъять наши вклады до… До чего?
– До установленного срока, – подсказал Грейндж. Он подтолкнул тетю Герти к дивану, а Сирена сделала то же самое с дядей Гэлламом.
– Тогда не хватает. – Это были первые слова, произнесенные Гэлламом. Он был похож на человека, которого только что ударили в солнечное сплетение. Наконец он объяснил, что они с Герти подсчитали все, что у них есть в распоряжении, а также все расходы на обновление и переустройство. Две этих суммы оказались далеко не одинаковыми.
– Этого следовало ожидать, – простонал Гэллам. – Все всегда стоит больше, чем рассчитываешь. Я пытался урезать там и сям, и все равно ничего не получается. Я могу сэкономить на материалах, но тогда придется прибавить почти столько же на рабочую силу. Черт возьми! – Он взглянул на жену. – Я так замечтался, что даже не удосужился прикинуть минимальные затраты.
– А какие эти минимальные затраты? – спросила Сирена.
Когда Гэллам ответил, Сирена не могла удержаться и присвистнула. Между желаемым и действительным зияла непреодолимая пропасть.
Заговорила Герти. Теперь, когда она немного оправилась от удара, она пыталась найти какое-то решение. К сожалению, единственное, что она могла предложить, это модернизировать либо магазин, либо бензозаправочную станцию.
В комнате внезапно наступила полная тишина – слышно было, как тихонько тикают часы. Сирена не знала, что сказать. Что им теперь делать? Тянуть соломинки? Если дядя Гэллам не поставит еще несколько колонок и хотя бы один новый ремонтный бокс, он не выдержит конкуренции. С практической точки зрения имело больше смысла сконцентрировать усилия на станции. Но Сирена не раз видела огонек, загоравшийся в глазах тети Герти, когда она мечтала, что превратит свой магазин в нечто такое, что будет привлекать людей больше, чем катание на лыжах, что ее постоянные клиенты будут специально планировать на уик-энд поездку в «Дары Герти». Что с ней случится, если она останется в стороне и будет вынуждена наблюдать, как расцветает дело мужа, в то время как ее собственное постепенно приходит в упадок?
Вдруг Сирену словно током ударило. Она судорожно глотала воздух и думала, решала. Грейндж склонился над грудой бумаг на письменном столе. Гэллам и Герти смотрели в пол.
– Есть и другой выход.
Грейндж резко обернулся, и она перехватила его предупреждающий взгляд.
Он знает, что я собираюсь предложить.
Но теперь, когда эта идея уже так крепко в ней засела, она не позволит Грейнджу помешать.
В ее власти сделать сон явью.
– Что, если… – Она проглотила слюну, желая поддержки Грейнджа и зная, что это невозможно. – Что, если я дам вам денег?
Гэллам продолжал изучать ковер. Герти уставилась на нее, начиная постепенно постигать смысл услышанного.
– Нет, – прошептала она. – Мы не можем просить тебя об этом.
– Но вы и не просите. Это я предлагаю.
– Сирена!
Она была готова к реакции Грейнджа, но все равно почувствовала себя задетой.
– Послушайте, – заговорила она, – у меня столько… денег, что я не знаю, что с ними делать, а два человека, которые для меня очень много значат, нуждаются в деньгах. Неужели вы не понимаете, что для меня…
– Прекрати, – прервал ее Грейндж. – Не говори больше ничего, пока мы все не обсудим.
Пока ты не попробуешь меня отговорить.
Она хотела было сказать, что это касается только ее и Гэллама с Герти, но все было гораздо сложнее. Она занималась с Грейнджем любовью, спала с ним в одной постели. Из-за него она осталась в Сноу-Сити.
Не говоря ни слова, она встала и вышла на улицу. Было холодно, и она пожалела, что не захватила отцовский пиджак, но пока она размышляла, стоит ли возвращаться, на крыльцо вышел Грейндж, протягивая ей знакомую одежку.
– Прекрасный жест, – начал он. – Только не думай, что я тебе не благодарен. Это решило бы их проблемы. Текущие проблемы.
– Но… – подсказала Сирена.
– Но… – Грейндж пожал плечами. Он был одет в темно-синий пиджак, в котором его плечи казались особенно широкими. – Сирена, может быть, так и должно было быть. Может быть, недостаток денег – это знак, что им следут отказаться от этих планов.
– Ты сам веришь в то, что говоришь? Чего ты ищешь? – Она указала на небо. – Знамение свыше?
Грейндж посмотрел на звезды, слабо просвечивающие сквозь облака.
– Все мое воспитание было основано на логике. С точки зрения логики, если человек не может чего-то сделать без вмешательства благодетеля, то лучше этого не делать.
Сирена не понимала, почему он так говорит. Возможно, тому виной было воспитание на основе логики, которое подавляло его разум.
– Скажи мне, пожалуйста, – проговорила она, – какие у тебя возражения? Кроме того, что ты не хочешь, чтобы они брали у меня деньги.
– Я этого не говорил.
Сирена пропустила эту поправку мимо ушей.
– Грейндж, у моего отца была единственная мечта в жизни. Быть актером. А твои родственники хотят создать что-то собственными усилиями. Они не работали на какую-нибудь крупную корпорацию или правительство, потому что им хватало смелости полагаться на себя.
– Но ведь если ты дашь им денег, это будет не так.
Сирена снова не обратила внимания на его возражение. Ей очень не хотелось с ним спорить. Ей хотелось закрыть глаза в его объятиях… Нет. Она не могла видеть выражение обреченности в глазах двух дорогих ей людей.
– Ладно. – Она тяжело вздохнула. – Значит, если я дам им денег, то этим нарушу твою логику. По-твоему, предлагать помощь и принимать ее – преступление?
– Конечно, нет. – Он прошелся по крыльцу, снова вернулся к ней. – Ты же понимаешь, что я не это имею в виду. – Его глаза стали темными, слишком темными, и казалось, он пытается пронзить ее взглядом. – Сирена, ты импульсивный человек. Только импульсивный человек может купить дом, практически не видя его. Я просто пытаюсь заставить вас всех прислушаться к голосу здравого смысла.
– Забавно. Никогда в нем не нуждалась, пока не встретилась с тобой.
Он отшатнулся как от удара, и Сирена чуть не откусила себе язык. Но прежде, чем она успела попросить прощения, он снова заговорил:
– Я хочу, чтобы ты подумала о том, что это сулит дяде и тете. Допустим, они возьмут у тебя деньги и начнут расширять дело. А что, если они прогорят? Тогда они будут тебе должны и не смогут расплатиться.
– Я не даю в долг. Я просто хочу помочь.
– Даже если для этого придется продать что-то оставшееся от отца?
Это был удар ниже пояса. Сирена чувствовала, что дрожит, и понимала, что зимний вечер здесь ни при чем.
– Да. – Ее голос снизился до шепота. – Даже если придется. Неудача – значит неудача. Грейндж, мама не выдерживала образ жизни отца, эти постоянные переезды. Но ей и в голову не приходило требовать, чтобы он стал другим человеком. У него была мечта, – она смахнула слезы. – Может быть, пришло время воплотить мечту.
– А если воплощение мечты свяжет дядю с тетей по рукам и ногам, и когда они очнутся, то поймут – слишком поздно, – что лучше было не брать на себя такую ответственность?
– Ты думаешь, что так случится?
– Так может случиться. Я был бы идиотом, если бы не допускал такой возможности.
Сирена снова задрожала. Она отчаянно желала, чтобы Грейндж никогда не произносил этих слов.
– Я прямо места себе не нахожу. Чтобы вы с Грейнджем ссорились из-за нас…
– Пожалуйста, перестаньте. – Сирена перешагнула через ящики, которыми был заставлен пол магазина, и обняла тетю Герти. – Я что-то решила. Грейндж с этим не согласен. Вот и все. Такова жизнь.
– И все же с самого первого раза, когда я увидела вас вместе, я всегда думала, что между вами не может быть никаких споров. Казалось, что вы созданы друг для друга.
Сирена старалась мысленно уцепиться за эту фразу, но она ускользала из сознания. Целых три дня после того, как они стояли на крыльце и не могли прийти к согласию, она безуспешно пыталась возродить в себе то состояние беспечности, в котором она когда-то пребывала. Грейндж уехал в Сан-Франциско, а она осталась здесь и заполняла дни тем, что репетировала и помогала Герти. По вечерам они с Герти и Гэлламом погружались в планы и сметы. Имя Грейнджа почти не упоминалось. Каждый раз, когда это происходило, тетя Герти устремляла на Сирену печальный взгляд и получала в ответ храбрую улыбку.
Она не говорила Герти о том, как бесконечно тянулись ночи.
Чтобы отвлечься, Сирена стала рыться в только что открытом ею ящике. Она извлекла оттуда черную бархатную шляпу с поникшим петушиным пером и водрузила ее на голову.
– Как вы думаете, – спросила она, – это я? – Прежде чем Герти успела ответить, она сняла шляпу и нахлобучила ее на лысую голову манекена. – Некоторые люди коллекционируют шляпы.
– Подумать только! – Герти подняла на всеобщее обозрение свою находку – связку старых книг без обложек. – Они не могут заставить себя ничего выбросить на помойку и сваливают все это ко мне. – Она поддала ногой ближайший ящик. – Куда, спрашивается, мне это девать? Места не хватает.
Сирена взяла у нее из рук книжки и отправила их в ящик для мусора.
– Вы же всем сообщили о том, что собираетесь арендовать склад. Вот люди и стараются сбыть с рук всякое барахло.
– Я знаю. – Казалось, Герти всецело поглощена ниткой, приставшей к штанине. – Просто…
– Просто что?
– Ах, дорогая, это же твои деньги пойдут на аренду склада. Мне так неловко…
Герти чувствовала себя неловко, потому что Сирена решила продать шахматы из резной слоновой кости с кожаной доской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22