Он помедлил, только потом сказал:
– Кэролайн, подойди сюда.
– Ты болен? – Вчера она ушла с Хлоей в «Клойстерс» на целый день. Ей было просто необходимо уехать из Нью-Фоллса, от ее мужа и от горького привкуса, оставшегося после праздника.
– Иди сюда, – повторил он.
Джек почти никогда ни о чем не просил Кэролайн, только иногда сообщал, что пригласил кого-нибудь на ужин, хотел, чтобы она вела календарь со всеми «важно», «просьба ответить» и «ответ получен».
– Прошу тебя.
Она осторожно вошла в комнату.
– Мне жаль, что так получилось с праздником, – произнес он. – Жаль, что все вышло совсем не так, как ты ожидала.
– Мы заработали четыреста шестьдесят тысяч долларов. Так что не все так плохо.
Одну руку муж держат под подушкой. Другую – под простыней, наверное, держал пенис.
– Прошу тебя, – сказал он, – садись.
– Я лучше постою.
Он не стал настаивать. Вместо этого он спросил:
– Ты любишь ее, Кэролайн?
Она думала, что его слова разобьют ее сердце. Но когда этого не произошло, Кэролайн спросила:
– А что такое любовь, Джек? У нас она была когда-нибудь? – Это было не так жестоко, как то, что Элиз сделала на празднике, почти что издеваясь над ним, издеваясь над ней, использовав праздник как площадку для потрясающей новости Иоланды.
– Я не знаю, что такое любовь. Я не могу вспомнить, что это такое. Мы так много лет были Мичемами, что я забыл, кто такие Джек и Кэролайн.
Ее глаза привыкли к полумраку, она увидела вопрос в его глазах.
– Джек был молодым человеком, только что закончившим бизнес-школу, который хотел завоевать весь мир, – сказала она. – А Кэролайн была безупречной хозяйкой для своего отца, которая хотела мужа.
– Не уверен, но мне кажется, что это ты все разрушила.
– Нет, не я, Джек. Проблемы начались, когда мы стали воспринимать самих себя слишком серьезно. И весь остальной мир – вслед за нами.
Казалось, он задумался над этим. Потом он произнес:
– Когда-то мне нравилось заниматься сексом с тобой.
Она побледнела.
– Да?
Муж перекатился на бок.
– Я всегда считал, что не важно, удастся ли заключить очередную сделку, и что происходит на рынке, и каким был мой счет в гольфе, я всегда считал тебя единственной, на кого можно опереться.
– Дело не только в тебе, Джек.
– Но из-за тебя я именно так и решил.
– Да?
– Ну да. Ты была любящей, заботливой женой. А когда ты не заботилась обо мне или о Хлое, то заботилась о Нью-Фоллсе. Как же я мог понять, что это не то, чего ты хотела?
Кэролайн села на кровать, потому что вдруг устала.
– Прости, если я не оправдал твоих ожиданий, – продолжил он. – Если ты предпочтешь Элиз, то я просто уйду. Или позволю тебе просто уйти. Не волнуйся насчет денег. Я позабочусь обо всем.
Джек вынул руку из-под подушки, потянулся к ней, а потом положил руку на ее трусики. Сколько же времени прошло с тех пор, как он вот так касался ее? С тех пор как он вообще ее касался?
– Я думал просить тебя остаться. Но это звучит глупо. Я не смогу смириться с тем, что все мы трое будем жить здесь. Даже четверо, теперь, когда Хлоя снова дома.
– Я бы не хотела этого, Джек. – Несмотря на всю страсть, сумасшедшее желание, которые она питала к Элиз, ей никогда не нравилась идея того, чтобы она жила здесь, в доме, который построил Джек. Так же, как она себе не представляла иной жизни, кроме как жизнь в качестве жены Нью-Фоллса.
– Чего же ты хочешь? – спросил Джек. И внезапно Кэролайн поняла.
– Наверное, я хочу только того, чего хотела всегда. Я хочу, чтобы ты любил меня. Касался меня, действительно касался меня. Чтобы занимался со мной любовью и чтобы это длилось всегда. Чтобы ты прекратил вести себя как целеустремленный эгоцентрист и обратил на меня внимание как на женщину. Которой нравится, когда ее обнимают. Которой хотя бы иногда нужно немного нежности.
Он мог бы высмеять ее за это, за то, что Кэролайн Мичем хочет нежности. Мог бы, но не стал.
– Я хочу, чтобы мы попытались снова. Я хочу забыть об Элиз. Я хочу, чтобы ты тоже о ней забыл. – До этого момента она и не понимала, что именно этого ей так хотелось.
С минуту муж озадаченно смотрел на нее.
– Ты думаешь, мужчине будет так просто забыть, что его жена была с другой женщиной?
Кэролайн тихо улыбнулась. Это все, что она могла сделать.
Джек тоже улыбнулся в ответ. А потом вытащил другую руку из-под простыни. Кэролайн думала, что он хотел обнять ее, может быть, заняться любовью. Она думала, что ей это понравится. Эти мысли полностью поглотили миссис Мичем, поэтому она очень удивилась, услышав громкий звук и последовавший за ним взрыв, который произошел прямо у нее в голове.
Глава 39
Дана не могла дождаться, чтобы рассказать Бриджет о своем отце. Стивен прямо из Индианаполиса отправился в Чикаго, так что в Нью-Йорк она летела одна, и адреналин пульсировал в ее голове с взлета до приземления, несмотря на то что она проговорила полуночи, рассказывая Стивену истории из своего детства, о своей матери и об отце.
Ее машину пригнали в аэропорт, поэтому ей оставалось только сесть за руль и отправиться на север, в Нью-Фоллс. К тому времени как она добралась до дома Бриджет, было уже два часа дня.
– Ого, миленько, – сказала Дана, когда Бриджет, одетая в пижаму с блестками, открыла дверь. Она еще не рассказывала подруге о визите Люка, о цветах, о том, что он очень сожалел о случившемся. Для этого время еще будет, а пока Дане не хотелось будоражить Бриджет, которая только-только обрела спокойствие.
– У нас сегодня были семейные посиделки в палате для химиотерапии, – сказала Бриджет. – Но с тобой было куда лучше. Рэндалл делает педикюр просто tres terrible.
Бриджет заварила чай, сожалея о невозможности выпить вина.
– Я ни глотка не могла сделать на этом празднике. Ну да ладно. О, ну и ночка былf! Вся эта возня с Кэролайн, Иоландой и Элиз…
Они устроились за столом.
– Интересно, что Кэролайн будет делать? – поинтересовалась Дана.
– Бросит его, я думаю. Как Лорен бросила Боба.
– Она не бросала.
– Бросала, бросала.
– Да нет же.
– Oui, oui.
Они сделали по глотку.
– Лорен звонила недавно, – продолжала Бриджет. – Сказала, что никак Кэролайн застать не может. А ты не отвечала по сотовому. Ты где была? Что-то ты какая-то уставшая.
– Скажу позже. Расскажи про Лорен. – Дана знала, что, начав рассказывать про отца, она не сможет остановиться, даже ради того, чтобы услышать новости о Лорен.
– Ну, она в Нантакете! Все-таки отправилась туда. Продала свои «Микимото», оставила своего старикашку куковать одного. Живет в квартирке над лавкой безделушек. Можешь себе представить? Чтобы Лорен жила над какой-то лавкой…
А кого из них вообще можно себе представить в таком положении?
– Я рада за нее, – продолжала Бриджет. – Она говорила так возбужденно. Сказала, что, может, через какое-то время найдет себе мужчину. Кого-нибудь практичного.
– Да уж, не то что Боб.
– Или Винсент. Mon dieu, стоит мне только увидеть эти розовые бриллианты на шее у Иоланды, как я начинаю думать, уж не купил ли Винсент их на мои двести тысяч.
– Да, это очень красивые бриллианты, – сказала Дана. Что-то не давало ей покоя. – А если серьезно – когда он их ей купил? До или после того, как принялся тебя шантажировать?
Бриджет нахмурилась:
– После, я думаю. Да, конечно. Мы впервые увидели их только две недели назад, на весеннем рауте у Кэролайн.
В тот день, когда Винсента убили. Китти говорила, что деньги на бриллианты, видимо, взяты из секретных запасов Винсента.
Эта мысль стала бешено крутиться в голове у Даны.
– О Боже мой! – выкрикнула она, соскакивая с дивана. – Это сделала Китти, Бриджет. Все-таки это Китти убила Винсента!
– Что?
– Это она! Она убила его! Что-то беспокоило меня, когда мой отец сказал мне об этом. О том, что он никогда не покупал моей матери бриллиантов.
– Твой отец? Какой отец?
– Поднимайся, – скомандовала она. – Мы идем к детективу Джонсону.
Бриджет сказала, что Дана ненормальная, но все равно подчинилась.
Дана потащила ее за руку.
– Ну как же ты не понимаешь? – бормотала она, ведя Бриджет к двери, которая по дороге едва успела схватить свой плащ. – Китти знала про новые розовые бриллианты Иоланды. Но Винсент только-только их купил. А впервые она надела их только на рауте у Кэролайн.
Бриджет кивала, пристегивая ремень безопасности.
– Точно, – лопотала Дана, включая зажигание и задом выезжая с подъездной аллеи. – Китти говорила о бриллиантах в тот день, когда мы с Сэмом пришли к ней. Когда мы спросили, был ли Винсент на мели, она сказала, что как же он может быть на мели, когда купил те розовые бриллианты.
Бриджет уцепилась за дверь, когда Дана переключила рычаг передач в положение «драйв» и они рванули вдоль по улице.
– Китти могла узнать о бриллиантах, только если в тот день она была неподалеку от дома Кэролайн. Но ее же не приглашали! Она, наверное, стояла снаружи, наблюдая за нами. Наверное, воспользовалась моментом и выбросила пистолет Винсента в пруд Кэролайн.
Дане все было ясно. И Бриджет не могла с ней не согласиться.
Детектив Джонсон сказал, что если Дана и Бриджет поедут за ними, это будет против правил. Он не стал говорить, что пижама Бриджет, в которую она была одета, уж совсем против всяких правил.
– Прошу вас, детектив, – взмолилась Дана. – Если я с ней поговорю, она может и сама во всем признаться. Если она признается сама, это сэкономит вам кучу времени, а штату – денег.
Она заподозрила, что именно ее слова об экономии времени заставили его уступить.
Они стремглав бросились в ее квартиру, детектив Джонсон, его три офицера, Дана, Бриджет и еще какой-то тарритаунский полицейский, которого они подобрали по дороге и у которого была какая-то «юрисдикция».
– Мы знаем, что это сделала ты, – сказала Дана. – Ты не могла знать о бриллиантах Иоланды, если только не следила за домом Кэролайн в день раута.
Китти запахнула халат плотнее на груди, которую, наверное, когда-то нежил Сэм. Дана оттолкнула от себя эту мысль.
Потом Китти пожала плечами:
– Я сказала Винсенту, чтобы он встречал меня в нашем старом доме, потому что покупатели восточных ковров придут туда.
Детектив Джонсон зачитал ей ее права, точно так, как в тот день, когда они нашли Винсента.
Но Китти только тупо пялилась, словно ничего не слышала.
– Я принесла пистолет, который Винсент купил мне. Он до смерти боялся уличных воров. В общем, я хотела его убить. Но когда он сказал, что я хорошо выгляжу, то поняла, что есть возможность по-настоящему отомстить ему. – Китти закатила глаза и засмеялась. – Винсента всегда было легко обвести вокруг пальца, когда дело касалось его члена.
Поначалу никто не понимал, о чем она говорит, а потом она подошла к детективу Джонсону и положила руки ему на грудь.
– Вот что я сделала, – сказала она, гладя его по груди. Потом ее пальцы скользнули под куртку детектива. Он схватил ее за запястья, и она засмеялась. – Значит, вы носите пистолет не там, где его носил Винсент. Обычно он носил его здесь. Я назвала его ублюдком, а потом пристрелила из его же собственного пистолета. – Китти указала пальцем на левое ухо детектива Джонсона. – Наверное, соседи не слышали выстрела.
– Что потом? – спросил детектив.
– Потом я оставила Винсента там. Я пошла к Кэролайн – а ты умная девочка, Дана, раз сумела додуматься до этого. Ты всегда была умнее всех нас.
Дана закусила губу.
Бриджет в волнении скользила одной ногой о другую в серебряных туфлях с блестками.
– Я спряталась там, в кустах, около пруда. Даже оттуда я видела Иоланду с ее розовыми бриллиантами. Они такие огромные, что мне не понадобился бы театральный бинокль, чтобы их разглядеть.
– Но вы вернулись в дом, – сказал Джонсон.
– Я бросила пистолет Винсента в пруд. А потом – да, конечно, я вернулась. Наверное, чтобы удостовериться, что этот ублюдок мертв. А какая разница зачем? Когда я туда пришла, я вытащила свой пистолет, на случай если он все еще дышал. Когда я нагнулась, чтобы проверить это, пистолет случайно выстрелил и прострелил ковер, и полиция оказалась тут как тут.
В этот момент Китти засмеялась.
– Но это того стоило, – сказала она. – Мне уделяли больше внимания, чем даже когда я была женой Винсента. И вообще, разве это было не забавно?
Полицейские надели на Китти наручники и вывели ее из квартиры. Не успели они спуститься с лестницы, как зазвонил сотовый детектива Джонсона.
– Джонсон, – сказал он. И потом: – Да. Понятно. Господи! Ладно, мы скоро будем. – Почему-то он повернулся и посмотрел на Дану и Бриджет, замялся, потом двинулся к своему напарнику. – Пусть ее уведут, – сказал он другим полицейским. – У нас дело поважнее.
– Поважнее? В Нью-Фоллсе? – Бриджет засмеялась. – Mon dieu, что же еще?
Детектив помолчал, закрыл глаза, перевел дыхание. Потом вышел и спустился с лестницы.
– Эй! – крикнула Бриджет через пролет. – Вы забыли поблагодарить нас за содействие!
Детектив помахал рукой.
– Я приду и поговорю с вами обеими позже, – отозвался он; эти слова предвещали что-то недоброе – впрочем, жизнь порой такова.
Дана улыбнулась и сказала:
– Идем, королева красоты. Я хочу отвести тебя в «Шоколадный пирог» на обед. Теперь, когда убийцу Винсента поймали и все вернулось на круги своя – насколько это возможно, – мне надо столько тебе рассказать.
Эпилог
Место было отличное, как раз то, что надо для салона-парикмахерской, в центре Нью-Фоллса, прямо на главной улице, где она могла следить за всем и вся. Тут была даже отличная квартира на втором этаже, где она сможет вырастить своего ребенка – девочку, как выяснилось.
С тех пор как убили Винсента, прошло три месяца. Иоланда думала о том, сможет ли она когда-нибудь перестать скучать по нему.
Это был, конечно, его ребенок; Китти, похоже, действительно верила, что ему сделали вазэктомию; Иоланда была уверена, что это не первый раз, когда Винсент врал Китти. Он однажды рассказал ей, как она его доводила своими мелочными придирками. В конце концов, Пол Тобин не захотел браться за дело Китти, потому что и дела-то никакого и не было – она сама во всем созналась. «Открыла хавало», – сказал Тобин, а потом исчез, наверное, опасаясь, как бы другие не пришли по его душу, чтобы арестовать за то, каким способом он пытался нажиться на злодеяниях Винсента.
– Вы согласны? – спросил агент по недвижимости, который стоял рядом с ней.
– Да, – сказала Иоланда, – цена меня устраивает. Это именно то, что я хотела. – Она решила остаться в городе. Винсент хотел бы этого для нее и для их дочери.
Теперь, когда Марвин и Элиз отдали ее долю с двух миллионов, с деньгами стало проще; теперь, когда Китти больше не «рассматривали» как наследницу. Они сказали, что у них осталось достаточно, чтобы обеспечить заботу за бабушкой в северной части штата.
Конечно, даже имея миллион, Иоланда все равно лишилась наследства в Нью-Фоллсе, продав дом, заплатив налоги и вернув деньги от шантажа:
двести тысяч долларов Лорен Халлидей, которая работала в магазине по продаже «вьетнамок» в Нантакете, встречалась с ловцом раковин и плакировала купить коттедж, чтобы Дори, Джеффри, маленький Лайам – и ее приемные дети, если они того пожелают, – могли приезжать к ней в любое время;
двести тысяч Бриджет Хэйнз, у которой выпали волосы, а теперь снова отросли, которая сказала, что потратит деньги на кое-что приятное, кроме экстравагантных обедов, что, может быть, она сделает что-нибудь полезное миру, потому что, mon dieu, уж мир-то сумеет ими воспользоваться;
и двести тысяч дочери Кэролайн, Хлое, гонявшейся за каждым центом, который могла получить теперь, когда ее мать была убита, а отец, как и Китти, отправился в тюрьму до конца своих дней. Активы семьи Мичемов были заморожены, как и активы Хлои, обивавшей пороги адвокатов, деловых партнеров и бог знает кого еще. Хлоя продала бриллиант – подарок Ли Сато – и стала вести уединенную жизнь где-то в Южном Хэдли, штат Массачусетс, где она когда-то посещала колледж и, наверное, ощущала себя в безопасности.
Дана Фултон никаких денег не получила, потому что Винсент ее не шантажировал, но город бурлил, когда ее давно потерянный отец переехал в их дом. Говорили, что за похороны и могильную плиту для Кэролайн заплатили Дана и Стивен, хотя на похоронах, да и на могиле почти никого не было. Если Дане или кому-то еще и было известно, кто приносил желтые тюльпаны каждую неделю на ее могилу, то никто не говорил и не судачил об этом, по крайней мере во всеуслышание.
Иоланда, конечно, знала. Как знала она и о том, что причинила этому городу не так уж много неприятностей и что женщины этого города будут иногда заходить в ее салон, рассказывать ей всякие истории и со временем забудут обо всем, что произошло.
Смешно, думала Иоланда, видя перед собой новую перспективу, но если оставить в стороне все украшения, дома, машины, одежду и дурацкие подтяжки лица, то женщины в Нью-Фоллсе ничем не отличаются от тех, что живут в Бронксе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23