– Mon dieu, – снова произнесла она, – не могу поверить, что ты говоришь мне такие вещи. Допрашиваешь меня, как будто ты из полиции. – Она подвинула будуарный стул и подошла к сиденью у окна, которое выходило на газон, спускавшийся к Гудзону. – После всех этих лет дружбы ты считаешь меня убийцей.
Дана смягчила тон.
– Я не сказала этого, Бриджет. Прошу тебя, я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Если ты что-то, не важно что – скрываешь…
– Все, что я скрывала, – это рак! Будь ты на моем месте, ты бы хотела, чтобы об этом трезвонили на всех углах? «У Даны Фултон рак! Совсем как у ее матери!» Тебе бы это понравилось, mon amie? – Бриджет не знала, какое слово – «мать» или «рак» – заставило Дану так побледнеть, и ее тут же захлестнула новая волна вины. – Дана, – быстро сказала она, но подруга поднялась и пошла к двери.
– Прости, Бриджет. Прости, что я так настойчиво вела себя. Похоже, что в последнее время я постоянно говорю что-то не то.
– Погоди. – Бриджет бросилась за Даной. – Это я должна просить прощения.
– Мне надо ехать домой, – ответила Дана, выходя из комнаты и спускаясь по лестнице. – Я позвоню тебе завтра. – Она говорила так, словно действительно собиралась сделать, как сказала, но, уходя, не оглянулась.
Бриджет стояла на верхней площадке лестницы, с ее руки свисал одетый наизнанку халат, когда из своей комнаты внизу вышла Эйми и сказала:
– Маман! Тебе уже лучше?
Глава 30
Если бы отец Кэролайн увидел ее сейчас, он был бы разочарован.
«Кэролайн, – как он всегда звал ее в честь Южной Каролины, где родилась ее мать, дива чарльстона и потребительница слишком большого количества мятного джулепа, – Кэролайн, почему ты позволяешь этому молодому человеку позорить нас?» – спросил бы он. Но отец умер два года назад, пережив ее мать на двенадцать лет.
А раз он умер, то уже ничего не узнает, ведь так?
Ее шея была напряжена, слезы просились на глаза, когда она садилась в лимузин, который верно ждал ее у обочины.
Водитель закрыл за ней дверь, а затем обошел машину и сел за руль, открыл окно, которое отделяло салон от водителя, и спросил:
– Домой, миссис Мичем?
На что она бросила короткое «Да», а затем закрыла окно, откинула голову назад и позволила слезам бежать по ее щекам с безупречным макияжем.
Машина погрязла в потоке – очередной лимузин богатеев, перевозящий очередное привилегированное тело, свободное от проблем. Естественно, никто из тех, кто стоял снаружи, и не догадывался, что меньше всего Кэролайн хотела бы снова оказаться в Нью-Фоллсе, вернуться назад к перешептываниям всех тех, кто знал про Хлою, назад к перепланировке мест на проклятом больничном празднике на проклятом картоне с плисом сверху – идея из проклятого Виндзорского замка.
По привычке Кэролайн запустила руку в сумочку, вытащила свой мобильный телефон и проверила, нет ли новых сообщений.
Ронда Ганье хотела бесплатное место на празднике для своего племянника, который приезжает из Майами.
Джек сообщал, что будет дома поздно, если ей интересно. Как ни прискорбно, нет, ей это не интересно.
Хлоя писала: «Мам, ты не поверишь, но сын Даны сказал мне, что пистолет, из которого убили мистера Делано, был пистолетом Китти».
Упоминание о Винсенте, о Китти только заставило Кэролайн лишний раз вспомнить об Элиз.
Ах-х!..
Неужели нельзя увидеться с ней хотя бы еще раз? Неужели нельзя объяснить, почему им пришлось покончить с их отношениями?
Потом Кэролайн напомнила себе, что Винсент был отцом Элиз, и она не захочет верить, что он был способен на шантаж или, не дай Бог, что у него тоже были изъяны.
Со смирением Кэролайн решила ответить на звонок Хлои. Потом она вспомнила о своем отце, о том, как боготворила его, о том, как считала его совершенством, и о том, какой психованной была – хотя почему была? – из-за этого ее жизнь.
Потом она подумала: «Может, если мы хотим быть счастливыми, все, что нам нужно сделать, – это повзрослеть? Повзрослеть и начать жить собственной жизнью».
Не долго думая миссис Мичем закрыла телефон, подалась вперед и открыла окно.
– Я передумала, – сказала она Джеральду. – Отвези меня в Верхний Ист-Сайд.
Если она увидится с Элиз, если снова коснется ее, может быть, у Кэролайн тогда все получится.
– Тебе лучше? – спрашивал нежный голос Дори – она стояла в спальне рядом с диваном у окна, где сидела Лорен. Лайам был у нее на руках.
После того как Лорен упала в обморок в больнице, ей на помощь пришел детектив Джонсон – надо же такому случиться! – который услышал какой-то глухой звук, когда она ударилась об пол. Ее привели в чувство, а потом ее осмотрел врач, который и отпустил домой.
– Да, – ответила Лорен. – Впервые за столько лет я чувствую себя свободной.
– От моего подавляющего отца.
– Да.
– Слава Богу! Я думала, этого никогда не произойдет.
Лорен закрыла глаза.
– Все время по дороге домой из больницы он со мной не разговаривал. Я извинилась. Я просила его простить меня. И все же он молчал.
– Никто никогда не смел ослушаться его, Лорен. Никто не смел.
– Он разведется со мной.
– Отец так сказал?
– Нет. Я сказала, а он молчал.
– Может, он справится с этим.
– Нет, если об этом узнают его приятели. Нет, если они узнают об этом в клубе.
– Мужчины. Они гораздо упрямее женщин.
– Гораздо. – Лорен не сказала Дори о своем подозрении, что полиции все рассказала Дана. Это больше не имело никакого значения. Лорен больше не было смысла прикидываться, что жить с Бобом Халлидеем – это прекрасно. Если в этом виновата Дана, то ее надо благодарить, а не проклинать. – Я думаю о том, чтобы поехать в Нантакет. Уехать из Нью-Фоллса на какое-то время.
Ребенок издал булькающий звук. Дори улыбнулась и коснулась его милого личика. Ей хотя бы нравилось быть матерью, если уж не женой.
– Ты пропустишь священный больничный праздник.
Лорен отвернулась.
– Не думаю, что по мне там будут скучать.
– Тогда я убегу с тобой, – выпалила Дори. – Мы с ребенком убежим с тобой.
– Ты не можешь! А как же Джеффри?
– Джеффри и мой отец – пусть убираются к черту, – ответила Дори. – А мы с тобой поедем в Нантакет.
– В таком случае, – произнес не кто иной, как Джеффри, появившись неожиданно на пороге, – вам может понадобится вот это, чтобы защититься от акул. – Между его большим и указательным пальцами висел огромный пистолет.
– Джеффри! – пронзительно закричала Дори.
– Уйди! Уйди! – воскликнула Лорен, хватая с дивана все подушки и закрываясь ими, словно пуховый наполнитель мог спасти от разрывных пуль, выпущенных из тридцать восьмого калибра.
– Боже мой! – сказал Джеффри, опуская пистолет. – Да успокойтесь вы.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Дори, еще визгливо. – Зачем тебе этот пистолет? Если ты забыл – здесь ребенок, между прочим.
Словно по сигналу, Лайам начал плакать.
– Я не забыл. Я почти не вижусь с ним, Дори. Господи! Неужели я не могу хотя бы видеться с ним? – Джеффри попытался пройти в комнату, но Дори подняла руку, как дежурный полицейский, который переводит школьников через дорогу.
– Не смей, – приказала она.
Он остановился.
– Зачем ты едешь в Нантакет?
– Зачем ты носишь пистолет?
Лорен прижалась спиной к окну, наблюдая за шахматным поединком, который разворачивался перед ней: ферзь, ладья, маленький Лайам, пешка.
– Я нашел его в пруду у Кэролайн Мичем.
Лорен отпустила подушки.
– Что?
– Садовники постоянно что-нибудь находят. Мячи для гольфа, перчатки, иногда даже змей. Не думал, что мне попадется оружие. Он валялся на кувшинке, как будто его кто-то бросил туда.
– Боже мой! – ужаснулась Лорен. – Ты показывал его Кэролайн?
– Никого не было дома, кроме служанки. По-моему, ей я не должен ничего говорить.
– А полиция? – спросила Лорен. – Ты должен отнести его к ним.
– Ну, я планировал туда пойти, после того как закончу с твоим газоном. – Он занимался их газоном и еще газоном Мичемов. Несмотря на то что он был частью «семьи», Джеффри знал, что Джек и Кэролайн – на первом месте.
– Отнеси его сейчас же, Джеффри, – потребовала Лорен. – Это может быть орудием убийства.
Он выпрямился в струну и посмотрел на пистолет под новым ракурсом.
– Ты думаешь, мистера Делано убили из него?
Для выпускника колледжа, пусть даже по ландшафтному дизайну, Джеффри иногда казался недалеким.
– Возможно, – сказала Лорен.
Они трое смотрели на пистолет, словно бы тот знал ответ.
– Ты считаешь, – спросила Дори, тут же забыв, что не разговаривает с мужем, – что кто-то бросил его в пруд Кэролайн по дороге на раут?
– Кто-то, – согласилась Лорен. – Или она сама.
Кэролайн пересекла просторный холл, как делала бесчисленное количество раз до этого, зная, что Элиз не нужен швейцар – «цепной пес», как она его называла, – который сообщает обо всех посетителях и делает тайные заметки о личной жизни каждого, кто здесь живет.
Однако швейцар мог бы знать, желателен ли приход Кэролайн или же у Элиз сейчас находится другой любовник.
При этой мысли она пошла медленнее.
Все-таки именно Кэролайн закончила все – ей пришлось закончить, спасибо этому слизняку Полу Тобину и двумстам тысячам долларов, которые она заплатила ему, видимо, для Винсента. («Ему будет интересно узнать, что вы лесбиянка, – сказал ей Тобин. – Деньги помогут ему хранить молчание и не трепаться на всех углах». Лишние двести тысяч для Тобина должны были «убедить ее», что он не проболтается Винсенту, что Элиз – ее любовница.
Поэтому она порвала с Элиз, чтобы защитить ее – от скандала, от Тобина, от Винсента и от того, чтобы девушка узнала, каким стал Винсент.
Кэролайн вошла в лифт, нажала кнопку со стрелкой «вверх» и приказала себе не думать об этом, потому что Винсент мертв и больше не может причинить им вреда.
Миссис Мичем поднялась быстро и спокойно, подошла к двери с буквой «В» на двери и нервозно нажала на звонок.
Она ждала.
Никто не открыл.
Она постучала.
Элиз обычно была дома в это время, она работала с утра три-четыре часа, а потом возвращалась вздремнуть, чтобы приготовиться к ночной съемке или к ночной жизни, к веселью в секс-клубах, если она этого хотела.
Кэролайн стояла там, обдумывая слова «Элиз» и «желание» в одном предложении, как вдруг дверь неожиданно распахнулась.
Минуту они стояли, глядя друг на друга, нос к носу.
– Кэролайн.
– Элиз.
– Что ты здесь делаешь?
– Я пришла проведать тебя.
– Проведать.
– Наверное, надо было позвонить.
– Наверное, надо было позвонить.
Кэролайн ощутила, как у нее увлажнился лоб, подмышки и промежность.
– У меня дела в городе. Я решила заглянуть. – Значит, так и есть. У Элиз другой любовник, помоложе, без сомнения, некто куда более пылкий. Наверное, кто-то, с кем она познакомилась в этих своих клубах.
– Но у нас с тобой больше нет никаких общих дел, – сказала Элиз. – И это ты так захотела.
– Я передумала.
– Поздно. Поезд ушел. Так всегда бывает, когда все дело только в похоти.
Кэролайн начала протестовать, но внезапно из глубины квартиры донесся женский голос:
– Элиз? У тебя гости?
Голос казался знакомым. Боже, это Иоланда!
– Миссис Мичем? – спросила та, появившись из-за угла и остановившись как вкопанная – лучше и не скажешь.
– Я была здесь поблизости, – ответила Кэролайн, ее мозг закипел, слова зазвучали в ритме стаккато. – Я пришла, чтобы сообщить Элиз хорошие новости. Полиция подтвердила, что ее отец был убит не из пистолета ее матери.
С этими словами она дежурно улыбнулась, быстро поклонилась (Поклонилась? Боже, неужели она и впрямь это сделала?!), набросила плащ на плечо и направилась к лифту так, словно ее миссия была завершена.
Глава 31
Стивен снова уехал, на сей раз на однодневную встречу в Альбукерке, где контролирующая компания сети спа-курортов покупала бизнес «полностью натуральной» косметики на основе алоэ и масла ши. «Прекрасный союз», – заметил он за ранним ленчем, прежде чем уехать в аэропорт.
– Совсем как наш, – ответила Дана.
Они не разговаривали про нового адвоката для Китти. Если Майкл говорил ему, что она хотела пойти против воли Стивена, ей об этом никто и словом не обмолвился. И все же в столовой явно ощущалась какая-то холодность, и она была рада, что он уезжает.
– Я сяду на ночной рейс и вернусь утром в субботу, – сказал муж. – Как раз к празднику.
«Ну да, – подумала Дана. – Чертов праздник уже в эти выходные».
Он поцеловал ее в щеку и ушел, а она перешла в гостиную.
Сэма не было; он промямлил что-то невнятное про то, что доведет дело до конца, хотя Дана подумала, а не пошел ли он встречаться с Хлоей – она единственный человек старше двадцати одного года, который не был расписан на плакатах, кроме Элиз, но она ведь не стала бы убивать своего отца?
Дана просмотрела имена потенциальных убийц, актерский состав их детективного реалити-шоу. Итак, есть доказательство, что Китти этого не делала, тогда кто остается?
Лорен?
Кэролайн?
…Бриджет?
В принципе это может быть кто-то из них.
У Лорен с ним была связь.
Кэролайн знала киллера.
У Бриджет слишком много секретов, неизвестно даже, кто отец ее дочери – номер un или deux?
Все они были друзьями в течение долгих лет. Неужели их доверие – и их со Стивеном доверие тоже – зиждилось на зыбкой почве? Но разве общение между женщинами обычно более открытое, чем между женщинами и мужчинами?
Дана еще раз пробежалась взглядом по данным Сэма, по его заметкам, его таблицам. Сплошь неудачные дизайнерские находки.
Она вертела эту информацию и так и сяк, думала снова и снова. И потом Дана поняла, что есть только один способ докопаться до правды: нью-фоллским женам нужно срочно собраться на обед.
Глава 32
Они встретились в «Кофеине» – не пошли в клуб, где официанты будут в очередь выстраиваться, чтобы подслушать хоть что-нибудь.
Подруги заказали вино. Когда его налили и все отпили понемногу, Кэролайн начала:
– Прежде всего я хочу сообщить новости.
– Кэролайн, – оборвала ее Дана, – со всем должным уважением, прошу тебя: заткнись, пожалуйста. Сегодня я тут командую.
Кэролайн надула свои пухлые губы.
– Отлично, Дана. Пока ты главная, сделай мне одолжение и спроси: не известно ли кому-то из присутствующих, почему пистолет нашли у меня в пруду?
– Пистолет? – изумилась Дана.
– Пистолет? – спросила Бриджет.
Лорен промолчала.
– Вчера я была в городе. Когда я приехала домой, в моем саду шастала толпа полицейских, они натянули по всему периметру свою желтую пластиковую ленту – от моих плакучих вишен до моих японских кленов. Они осушили пруд, на рытье которого зять Лорен потратил пятьдесят три тысячи долларов. – Миссис Мичем подалась вперед, положила локти на стол и сцепила пальцы вместе. – Так что если у кого-нибудь есть идеи, я слушаю.
– Ну и ну! – воскликнула Дана.
– Ну и ну! – сказала Бриджет.
– Это из него убили Винсента? – спросила Лорен.
Кэролайн пожала плечами:
– Кто знает. Они ничего не говорят. Но зато обращаются со мной как с подозреваемой.
– Мы все подозреваемые, – ответила Дана. – Сейчас даже еще больше – с тех пор как Китти оказалась чистенькой после этого баллистического отчета.
– На меня не смотрите, – сказала Бриджет. – Я химиотерапию делала. Вряд ли что-то может это перекрыть.
– Я его не убивала, – заявила Лорен. – Сейчас уже все вы знаете о нашей связи. Когда Винсент закрутил с Иоландой, я злилась, мне было обидно. Я бы отомстила, но я боюсь собственной тени, и это всем вам тоже известно. – Она, конечно, делала непрозрачный намек на двойной подбородок, который ей давно уже надо было подтянуть, но у нее не хватало смелости.
– Но ты же хочешь сбежать, – заметила Дана. Когда она звонила насчет обеда, Лорен сообщила ей, что складывает чемоданы для поездки в Нантакет.
– Я сбегаю от Боба, а не от Винсента. – Тон ее голоса достиг нижнего предела, положенного природой, не открывал никаких дополнительных деталей.
– Ну я-то знаю, что я его не убивала, – ответила Дана. – У меня не было необходимости.
– У тебя нет секретов? – с грустной усмешкой спросила Кэролайн. – Давай-давай, Дана, у всех у нас есть свои секреты.
Бриджет отогнула верхний край своего жакета и стала обмахиваться им, чтобы развеять следы приступа прилива.
– Если у меня и есть секреты, – сказала Дана, – то они не касаются Винсента. И вообще кого-либо в Нью-Фоллсе.
– Тогда что это за секреты? – спросила Кэролайн.
– Так, прекратите, – вклинилась Бриджет. – Какими бы они ни были, они не могут быть столь же подозрительными, как знакомство с киллером. Кэролайн, может, ты нам расскажешь об этом?
Она погладила бокал так, словно это «Штубен».
– Ладно, если уж мы договорились играть по-честному, то пеняй на себя. Когда-то я подумывала убить Джека.
Весь ресторан затих – или это был только их столик?
– Что такое? – невинно спросила Кэролайн. – Вы хотите сказать, что ни разу за всю семейную жизнь не мечтали убить своих мужей?
Дана открыла рот, чтобы сказать «нет», но поняла, что все остальные молчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23