Следующим был сад, примыкающий к дому, в котором жил киллер. Выискивая взглядом лаз, я услышал чужой разговор.
– Что принес?
– Что передали, то я и принес, – в недовольном голосе второго я узнал баритон Фитиля.
– Ну, показывай.
Переместившись чуть левее, я нашел просвет в ветвях и хорошо видел собеседников. В старом саду из слив и яблонь, кронами создающих шатер от солнца, спиной ко мне перед Фитилем стоял крепыш, белобрысый парень лет двадцати пяти – двадцати шести, с нетерпением ожидающий, пока тот вытащит из рюкзака доставленный предмет. Оба они и не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Фитиль тревожно оглядывался, переминаясь с ноги на ногу, а белобрысый, не выказывая никакого беспокойства, расставив широко ноги, смотрел прямо перед собой. На божий свет из чрева рюкзака появилась первая деталь, вторая, третья: ствол, ложе и оптический прицел. Белобрысый парень, видимо, имел приличный навык обращения с подобным оружием, потому что, пару раз щелкнув принесенными деталями, через минуту в руках он держал собранный карабин. Быстро же, однако. Через прицел он посмотрел вдаль на опушку леса.
– Четырехкратный. Сойдет. А патроны? Патроны ты, Фитиль, принес?
Фитиль на этот раз не полез в рюкзак, а вытащил небольшую картонную коробку из внутреннего кармана камуфляжной безрукавки.
– Вот двадцать пять штук, – сказал он передавая коробку из рук в руки.
Парень как от зубной боли поморщился от подарка.
– Если я снайпер, то мне поштучно надо их выдавать? А для тренировки? Не мог принести еще несколько коробок?
Фитиль независимо пожал плечами.
– Я здесь при чем, ты это Горилле говори, он твой заказчик.
– И это все? – белобрысый парень разозлился.
– Нет, он тебе еще велел передать деньги, аванс, под будущий заказ, – Фитиль вытащил из другого кармана жилетки толстую пачку денег.
– И кого же он заказал на этот раз? – подбрасывая пачку в руках, спросил белобрысый парень.
– Президента он тебе заказал. Голову его хочет.
Я видел, что после этих слов стало плохо даже киллеру. Он неприятно поежился. А Фитиль, видно, дословно передавал приказ Гориллы.
– Горилла сказал, что президента ему заказал один серьезный заказчик и что ни мне, ни тебе лучше об этом не знать, кто он. Вот тот заказчик и передал тебе этот карабин с оптическим прицелом. Сказал, что он бьет на расстояние два километра, только упреждение надо брать.
– Ты еще меня будешь учить, как из него надо стрелять? – взбешенный киллер, обрадовавшийся сначала карабину, теперь нервничал. Необычный заказ вывел его из равновесия. Он перестал любовно поглаживать оружие и скрипнул зубами.
– Если бы так легко было убить президента, знаешь, сколько человек до меня это сделали бы? До меня тоже охотники были.
Фитиль подавленно молчал. Необычная просьба патрона, Гориллы, заставляла и его чувствовать себя не в своей тарелке.
– Витек, я здесь ни при чем. Передаю на словах то, что мне велели запомнить. А так тобою Горилла доволен. Крыша, говорят, у тебя здесь хорошая. Волноваться нечего. Трудись.
– А где я найду президента, он подумал? – киллер Витек задумчиво склонил вперед лобастую голову.
– Горилла сказал, что если у тебя такой вопрос возникнет, передать тебе следующую информацию. Президент обычно из года в год в это время, ближе к концу лета, наведывается в эти места. Тянет, видно, его сюда что-то. Сколько раз его видели издалека. Он думает, что и в этом году президент должен отметиться.
Киллер Витек, видно, успокоился и с издевательской интонацией в голосе спросил Фитиля:
– Думает! Он, видите ли, думает. Чем Горилла может думать, объясни, Фитиль? – и вдруг неожиданно спросил: – Вот сколько у тебя мозгов Фитиль?
Фитиль покраснел и постарался с достоинством ответить:
– Сколько есть – все мои.
Киллер Витек, у которого слишком быстро проходила смена настроения, укоризненно покачал головой и улыбнулся.
– Как нехорошо со старшими разговариваешь. А мозгов у тебя должно быть чуть более полутора килограммов, кило шестьсот – кило семьсот. Столько у обычного человека бывает. У гения может быть граммов на сто больше. У Тургенева, например, было кило восемьсот. А теперь скажи мне, Фитиль, есть у Гориллы столько мозгов?
Фитиль, обрадованный, что не он попал под язвительный язычок собеседника, опрометчиво согласился:
– У него сроду столько не было, дай бог если грамм триста наберется, и то скрести и скрести сколько придется.
Витек удовлетворенно хмыкнул:
– Вот это я и хотел от тебя услышать. Постараюсь слово в слово при личной встрече передать Горилле.
Есть инфаркт миокарда, есть инсульт, бывает еще столбняк. Нечто среднее между ними случилось с Фитилем. Моментально посерев лицом, он стал оседать на землю. Киллер Витек переполошился.
– Фитиль! Ты что, Фитилек! Я же пошутил. Нужен мне был твой Горилла, как собаке пятая лапа, чтобы я ему еще и стучал. Пойдем в дом, Фитиль, отлежишься до вечера, а автобус придет – уедешь. Я тебя провожу, не волнуйся.
И вдруг Фитиль, державшийся за сердце, моментально выздоровел.
– Провожать меня, спасибо, не надо. Я сам как-нибудь доеду.
Оба друга-подельника скрылись в деревянном доме. Захламленность двора говорила о том, что здесь живут временно. Снимают на лето дачу, дом. И этим снимающим оказался киллер Витек.
Глава IV. Сколько времени в запасе?
Как от первого удара в бильярде шары разбегаются в разные стороны, так у меня понеслись в разные стороны мысли. И ни одной дельной, все как-то наперекосяк. Срочно в милицию не сообщишь, что на президента готовится покушение. В деревне нет телефона. Электрические провода я видел, они тянутся, а вот телефонных не заметил. Значит, если сейчас сообщать, это надо двадцать километров пехом отмахать до района, автобус-то будет в восемь часов вечера, не раньше. Или не торопиться, а подождать автобус? Куда такая спешка? Пока Фитиль не уедет, Витек никуда из дома не уйдет. А потом ему ведь нужно будет сматываться, а ни о каких приготовлениях или отходных вариантах не говорилось. В фильмах обычно в таких случаях киллеров обеспечивают другими паспортами, визами, транспортом или прячут концы в воду. Бултых, был киллер и нет его. А нашему? А нашему ничего такого не предложили. Значит – второй вариант? Похоже, что так. Неужели Витек и Фитиль об этом не догадываются? У них же мозгов по килограмму шестьсот, а может, и семьсот. Нет, здесь что-то не так. Я подобрал с земли яблоко и стал его грызть. Как говорит Данила, у него параллельно с пищеварительным начинает лучше работать мыслительный процесс. Не успел я проверить его правильность, как за моею спиною раздался искусственный кашель. Я обернулся. На меня смотрели наша попутчица Лейли и ее дед. Дед укоризненно покачал головой.
– Зачем грязные, с земли кушаешь? Если хочешь яблок, пришел бы попросил, разве кто тебе отказал бы? Будешь уезжать, заходи обязательно, я тебе самых хороших нарву.
Пунцовая краска стыда стала заливать мне щеки. Сидевший до этого тихо в кустах, я слишком быстро встал. Видимо, до этого я наступил на одну из моих широких штанин-труб типа «кул», они и так висели на бедрах на честном слове, а тут совсем свалились на землю. Теперь как заяц не ускочишь, запутаешься. Если джинсы у меня были суперсовременные, то трусы сатиновые, синие, такие еще колхозными называют. Я только в Москве потом узнал, что они обратно вошли в моду и их стали продавать в фирменных магазинах. Так стыдно, как сейчас, мне еще никогда не было. Боже мой, что подумает Лейли? Я кое-как справился с джинсами и подтянул их. Взмокший мой лоб говорил сам за себя. Дед, умудренный жизнью старик, без лишних слов пригласил меня в дом. Я шел по тропке впереди них, когда сзади раздался приглушенный шепот. Лейли шептала на ухо деду:
– Вот такие джинсы сейчас в Москве самые модные.
– Такие – это какие, которые сами соскакивают? – не понял старик.
– Нет, которые пол метут.
Слава богу, что нашелся человек, который хоть немного разбирается в моде. Я враз повеселел и решил немного задержаться, может быть, что-нибудь узнаю об их соседе, Витьке. Сначала расспросы пошли обо мне. Я честно выложил, что вдвоем с приятелем мы сопровождали подружку Настю к ее деду и бабке. На что дед обрадовался и ответил, что теперь и их внучке будет с кем подружиться.
– А то в деревне одни старики и киллер.
– Как киллер? – уже второй раз за день спрашивал я.
– А так, ему только что принесли винтовку с оптическим прицелом.
– Может быть, в милицию сообщить?
Дед отрицательно помахал головой.
– А у него на той неделе делали обыск, я вызывал. Ничего не нашли. Он и на этот раз демонстративно собрал винтовку, чтобы показать мне, что ничего не боится. Пока мы вызовем, он ее десять раз спрячет в лесу. Или вон в соседних домах, где никто не живет.
Мне теперь показался понятным страх Фитиля, когда я просто так сказал, что оперативники им интересуются. Я попал, что называется, в яблочко. Действительно, если неделю назад делали обыск, заодно уж навели справки и о дружках. А посещает Витька длинноногий Фитиль. Скорей надо было бежать к себе домой, или, вернее, к Настиным деду и бабке, хватать бинокль и начинать следить за Витьком. Винтовку он должен будет спрятать до вечера, мало ли что, может быть, гонец от нас или деда-соседа уже несется в милицию.
Когда я вошел во двор, Данила подергивал носом во сне. Дед Макар с бабой Нюрой берегли его сон, даже шепотом разговаривали. Настя была где-то в доме.
– Фрейбонд, тише, Данилу разбудишь! – бабушка приложила палец к губам.
– А где у вас вода, колодец? – спросил я их, показывая, что хочу сполоснуть руки. Они показали на трубу под стеной дома, уходящую в землю. Над ней возвышался ворот. Рядом стояло большое эмалированное ведро. Я стал наливать в него из колодца воды. Она была ледяная. То, что надо. Дед с бабкой, видя, что я сам отлично справляюсь с воротом, отвернулись от меня. Я налил полное ведро и пошел будить приятеля. Вот это была побудка. Когда я сразу опрокинул все ведро на голову Данилы, как он потом говорил, ему показалось, что Ледовитый океан встал на дыбы. Сна как не бывало. Поскольку с Данилой мы придерживались разных философских систем, пришлось его эзотерический (направленный внутрь) взгляд, переводить вовне, на соседа.
– Киллер винтовку с оптическим прицелом получил и заказ на президента, что ты теперь скажешь?
Давайте я на вас вылью ведро ледяной воды и спрошу, сколько будет, если сорок девять поделить на семь и умножить на два? Точно так же долго соображал Данила. А старики подумали, что я вывихнутый не только со стороны одежды и чуба, но с остальных сторон тоже.
– Не надо с ним так, фрейбонд, – сказала баба Нюра, – он умаялся.
Промолчал я, что жрать он умаялся. А до Данилы после моего рассказа о том, что я видел в саду, начала доходить серьезность ситуации. Он стал вслух рассуждать:
– А может быть, это не тот президент, которого ты имеешь в виду, а президент районного масштаба. Нынче президентов развелось как собак нерезаных. Раньше, чтобы дорасти до директора, надо было себя полжизни утверждать и пахать как папа Карло, а сегодня любой сморчок может назвать себя как хочешь, хоть наместником господа бога на земле.
Крестьянская логика присутствовала в его рассуждениях. Я немного успокоился. Тьма президентов не стимулировала к двадцатикилометровому немедленному кроссу в райотдел милиции.
– А нам за предотвращение покушения медали дадут? – Данила захотел заглянуть в светлое будущее.
– Это твой долг, а за долг, сам понимаешь, вознаграждения не полагается, верни или выполни его бесплатно.
– Я что, должен с чайником по пустыне двадцать километров пешкодралом просто так за спасибо отмахать? – возмутился Данила.
– С каким чайником?
– Неужели мне только приснилось, что он полный меда? – конечно, Данила имел в виду тот чайник, который привез в подарок деду Макару.
Наконец решив несложную арифметическую задачку, мы пришли к единому знаменателю:
– Поедем вечерней лошадью, вечерним автобусом, потому что если идти пешком, по времени в конечном пункте будем одновременно с автобусом, – сказал Данила.
Мы надумали поочередно следить в бинокль за домом, в котором обосновался киллер.
Он вот-вот должен понести прятать винтовку. Наблюдательный пункт у нас был хороший. Дом деда Макара стоял выше всех в деревне. Куда бы ни пошел Витек, проследить за ним не составляло труда. Откуда ему догадаться, что у нас есть бинокль? Выследим до восьми часов вечера, несмотря на его кило шестьсот мозгов. Я решил глянуть на часы.
– Сколько сейчас времени? – спросил я Данилу.
И услышал с крыльца, откуда к нам спускалась Настя:
– Полдвенадцатого.
Ничего себе, время то скачет как сумасшедшее, то остановится и плетется как черепаха. Впереди был еще целый день до прихода автобуса. Нам казалось, что мы приняли единственно правильное решение – сообщить в милицию о киллере, зная место захоронения карабина. Сдать его вместе с уликами. Хороший был у нас план, врать не буду.
Глава V. С рогатиной наперевес
– Ну, гости дорогие, – дед Макар вышел к нам во двор в приподнятом настроении, – кто из вас хочет сходить со мной на пасеку?
День был просто замечательный. К обеду он прилично растопил печку солнца, травы изошли медвяной росой и залили всю округу непередаваемыми запахами. Пасека должна быть где-то за деревней, раз ее нет в саду, решил я. Почему не прогуляться, не посмотреть на окрестности? Я сразу изъявил согласие, решив, что пока пусть Данила подсушится и понаблюдает в бинокль за соседом-киллером. А через пару часов я его сменю. Приблизительно так, наверное, подумал и Данила. Он мне шепнул:
– Приходи быстрее, я пока чайник отдраю, стыдоба в такой черный мед наливать.
Молодец мой приятель, он так здорово умеет чужие интересы привязать к своим собственным, что только диву даешься. У него всегда сразу делается несколько дел. Сейчас он будет сохнуть, чистить чайник под мед, периодически посматривать в бинокль, беззлобно переругиваться с Настей, травить байки бабе Нюре, и я не удивлюсь, если она перед ним поставит миску с медом, а он будет его дегустировать. Так и договорились. О Насте вопрос даже не возникал, нечего ей делать среди пчелиных ульев, не дай бог еще укусит пчела, подправив не в ту сторону лелеемую перед зеркалом красоту.
– Я иду с вами, – осчастливил я деда Макара.
Он скептически оглядел мой модный прикид.
– Ну-ка штаны подтяни, на обувку гляну, – приказал он мне. Я потянул джинсы-трубы вверх, на уровень груди, чтобы показать фирменные кроссовки. Дед Макар удовлетворенно хмыкнул:
– Кеды что надо! На резиновой подошве! А вот штаны подвяжи повыше, иначе за первым же кустом спадут. И еще куртку держи брезентовую, на всякий случай.
Не понимая, зачем ему это нужно, я подтянул джинсы до ушей. Честно сказать меня эта рэп-мода уже достала. Данила, увидев меня в подтянутых штанах, захохотал:
– Гаврош. Чистый Гаврош.
А бабушка Нюра накинулась на деда Макара.
– Совсем старый ополоумел. Ты куда тянешь за собой ребенка? Он же москвич, леса сроду не видел. Кому нужна была твоя дикая пасека? Покушали ребята меду, и хватит с них. Не их дело с пчелами возиться, по деревьям, как обезьяны, лазить. Пусть Фрейбонд дома сидит.
Кто тянул Настю за язык, какой я ей бойфренд? Вот теперь переиначили во Фрейбонда, и по имени-то не спросили как звать. Я подумал, что пасека должна стоять у леса, а если киллер Витек надумает прятать винтовку, мне легче будет оттуда проследить за ним. С остальных трех сторон деревеньку окружали поля и заливные луга. Я уже надевал куртку из плотной палаточной ткани.
– Ничего страшного, к вечеру вернемся, – успокоил ее дед Макар.
Мы с Данилой с удивлением смотрели на снаряжение пасечника. Дед Макар вынес из сарая и перекинул как рюкзак за спину деревянную подставу, похожую на сиденье от качелей, вместо спинки с одной стороны обтянутую кожаными ремешками. Теперь между спиной и ремешками получилось искусственное гнездо, где не замедлили оказаться два деревянных бидона, похожих на чурбаки, – липовки, как я потом узнал. Оба бидона были пусты. При желании в каждый из них можно было бы налить не менее двух ведер воды. Я догадался: под мед. А сборы деда Макара продолжались. Что он еще возьмет с собой? Пчеловодческий инвентарь просто удивил меня. Топорик, какой-то косой нож на ручке, две парашютные стропы вместо веревки и копье метра два длиной. Я пожалел, что мы не взяли фотоаппарат. Дед Макар на фотографии выглядел бы первобытным человеком, шагнувшим из бронзового в железный век.
– А копье зачем? – не выдержали мои нервы, чтобы не задать глупый вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Что принес?
– Что передали, то я и принес, – в недовольном голосе второго я узнал баритон Фитиля.
– Ну, показывай.
Переместившись чуть левее, я нашел просвет в ветвях и хорошо видел собеседников. В старом саду из слив и яблонь, кронами создающих шатер от солнца, спиной ко мне перед Фитилем стоял крепыш, белобрысый парень лет двадцати пяти – двадцати шести, с нетерпением ожидающий, пока тот вытащит из рюкзака доставленный предмет. Оба они и не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Фитиль тревожно оглядывался, переминаясь с ноги на ногу, а белобрысый, не выказывая никакого беспокойства, расставив широко ноги, смотрел прямо перед собой. На божий свет из чрева рюкзака появилась первая деталь, вторая, третья: ствол, ложе и оптический прицел. Белобрысый парень, видимо, имел приличный навык обращения с подобным оружием, потому что, пару раз щелкнув принесенными деталями, через минуту в руках он держал собранный карабин. Быстро же, однако. Через прицел он посмотрел вдаль на опушку леса.
– Четырехкратный. Сойдет. А патроны? Патроны ты, Фитиль, принес?
Фитиль на этот раз не полез в рюкзак, а вытащил небольшую картонную коробку из внутреннего кармана камуфляжной безрукавки.
– Вот двадцать пять штук, – сказал он передавая коробку из рук в руки.
Парень как от зубной боли поморщился от подарка.
– Если я снайпер, то мне поштучно надо их выдавать? А для тренировки? Не мог принести еще несколько коробок?
Фитиль независимо пожал плечами.
– Я здесь при чем, ты это Горилле говори, он твой заказчик.
– И это все? – белобрысый парень разозлился.
– Нет, он тебе еще велел передать деньги, аванс, под будущий заказ, – Фитиль вытащил из другого кармана жилетки толстую пачку денег.
– И кого же он заказал на этот раз? – подбрасывая пачку в руках, спросил белобрысый парень.
– Президента он тебе заказал. Голову его хочет.
Я видел, что после этих слов стало плохо даже киллеру. Он неприятно поежился. А Фитиль, видно, дословно передавал приказ Гориллы.
– Горилла сказал, что президента ему заказал один серьезный заказчик и что ни мне, ни тебе лучше об этом не знать, кто он. Вот тот заказчик и передал тебе этот карабин с оптическим прицелом. Сказал, что он бьет на расстояние два километра, только упреждение надо брать.
– Ты еще меня будешь учить, как из него надо стрелять? – взбешенный киллер, обрадовавшийся сначала карабину, теперь нервничал. Необычный заказ вывел его из равновесия. Он перестал любовно поглаживать оружие и скрипнул зубами.
– Если бы так легко было убить президента, знаешь, сколько человек до меня это сделали бы? До меня тоже охотники были.
Фитиль подавленно молчал. Необычная просьба патрона, Гориллы, заставляла и его чувствовать себя не в своей тарелке.
– Витек, я здесь ни при чем. Передаю на словах то, что мне велели запомнить. А так тобою Горилла доволен. Крыша, говорят, у тебя здесь хорошая. Волноваться нечего. Трудись.
– А где я найду президента, он подумал? – киллер Витек задумчиво склонил вперед лобастую голову.
– Горилла сказал, что если у тебя такой вопрос возникнет, передать тебе следующую информацию. Президент обычно из года в год в это время, ближе к концу лета, наведывается в эти места. Тянет, видно, его сюда что-то. Сколько раз его видели издалека. Он думает, что и в этом году президент должен отметиться.
Киллер Витек, видно, успокоился и с издевательской интонацией в голосе спросил Фитиля:
– Думает! Он, видите ли, думает. Чем Горилла может думать, объясни, Фитиль? – и вдруг неожиданно спросил: – Вот сколько у тебя мозгов Фитиль?
Фитиль покраснел и постарался с достоинством ответить:
– Сколько есть – все мои.
Киллер Витек, у которого слишком быстро проходила смена настроения, укоризненно покачал головой и улыбнулся.
– Как нехорошо со старшими разговариваешь. А мозгов у тебя должно быть чуть более полутора килограммов, кило шестьсот – кило семьсот. Столько у обычного человека бывает. У гения может быть граммов на сто больше. У Тургенева, например, было кило восемьсот. А теперь скажи мне, Фитиль, есть у Гориллы столько мозгов?
Фитиль, обрадованный, что не он попал под язвительный язычок собеседника, опрометчиво согласился:
– У него сроду столько не было, дай бог если грамм триста наберется, и то скрести и скрести сколько придется.
Витек удовлетворенно хмыкнул:
– Вот это я и хотел от тебя услышать. Постараюсь слово в слово при личной встрече передать Горилле.
Есть инфаркт миокарда, есть инсульт, бывает еще столбняк. Нечто среднее между ними случилось с Фитилем. Моментально посерев лицом, он стал оседать на землю. Киллер Витек переполошился.
– Фитиль! Ты что, Фитилек! Я же пошутил. Нужен мне был твой Горилла, как собаке пятая лапа, чтобы я ему еще и стучал. Пойдем в дом, Фитиль, отлежишься до вечера, а автобус придет – уедешь. Я тебя провожу, не волнуйся.
И вдруг Фитиль, державшийся за сердце, моментально выздоровел.
– Провожать меня, спасибо, не надо. Я сам как-нибудь доеду.
Оба друга-подельника скрылись в деревянном доме. Захламленность двора говорила о том, что здесь живут временно. Снимают на лето дачу, дом. И этим снимающим оказался киллер Витек.
Глава IV. Сколько времени в запасе?
Как от первого удара в бильярде шары разбегаются в разные стороны, так у меня понеслись в разные стороны мысли. И ни одной дельной, все как-то наперекосяк. Срочно в милицию не сообщишь, что на президента готовится покушение. В деревне нет телефона. Электрические провода я видел, они тянутся, а вот телефонных не заметил. Значит, если сейчас сообщать, это надо двадцать километров пехом отмахать до района, автобус-то будет в восемь часов вечера, не раньше. Или не торопиться, а подождать автобус? Куда такая спешка? Пока Фитиль не уедет, Витек никуда из дома не уйдет. А потом ему ведь нужно будет сматываться, а ни о каких приготовлениях или отходных вариантах не говорилось. В фильмах обычно в таких случаях киллеров обеспечивают другими паспортами, визами, транспортом или прячут концы в воду. Бултых, был киллер и нет его. А нашему? А нашему ничего такого не предложили. Значит – второй вариант? Похоже, что так. Неужели Витек и Фитиль об этом не догадываются? У них же мозгов по килограмму шестьсот, а может, и семьсот. Нет, здесь что-то не так. Я подобрал с земли яблоко и стал его грызть. Как говорит Данила, у него параллельно с пищеварительным начинает лучше работать мыслительный процесс. Не успел я проверить его правильность, как за моею спиною раздался искусственный кашель. Я обернулся. На меня смотрели наша попутчица Лейли и ее дед. Дед укоризненно покачал головой.
– Зачем грязные, с земли кушаешь? Если хочешь яблок, пришел бы попросил, разве кто тебе отказал бы? Будешь уезжать, заходи обязательно, я тебе самых хороших нарву.
Пунцовая краска стыда стала заливать мне щеки. Сидевший до этого тихо в кустах, я слишком быстро встал. Видимо, до этого я наступил на одну из моих широких штанин-труб типа «кул», они и так висели на бедрах на честном слове, а тут совсем свалились на землю. Теперь как заяц не ускочишь, запутаешься. Если джинсы у меня были суперсовременные, то трусы сатиновые, синие, такие еще колхозными называют. Я только в Москве потом узнал, что они обратно вошли в моду и их стали продавать в фирменных магазинах. Так стыдно, как сейчас, мне еще никогда не было. Боже мой, что подумает Лейли? Я кое-как справился с джинсами и подтянул их. Взмокший мой лоб говорил сам за себя. Дед, умудренный жизнью старик, без лишних слов пригласил меня в дом. Я шел по тропке впереди них, когда сзади раздался приглушенный шепот. Лейли шептала на ухо деду:
– Вот такие джинсы сейчас в Москве самые модные.
– Такие – это какие, которые сами соскакивают? – не понял старик.
– Нет, которые пол метут.
Слава богу, что нашелся человек, который хоть немного разбирается в моде. Я враз повеселел и решил немного задержаться, может быть, что-нибудь узнаю об их соседе, Витьке. Сначала расспросы пошли обо мне. Я честно выложил, что вдвоем с приятелем мы сопровождали подружку Настю к ее деду и бабке. На что дед обрадовался и ответил, что теперь и их внучке будет с кем подружиться.
– А то в деревне одни старики и киллер.
– Как киллер? – уже второй раз за день спрашивал я.
– А так, ему только что принесли винтовку с оптическим прицелом.
– Может быть, в милицию сообщить?
Дед отрицательно помахал головой.
– А у него на той неделе делали обыск, я вызывал. Ничего не нашли. Он и на этот раз демонстративно собрал винтовку, чтобы показать мне, что ничего не боится. Пока мы вызовем, он ее десять раз спрячет в лесу. Или вон в соседних домах, где никто не живет.
Мне теперь показался понятным страх Фитиля, когда я просто так сказал, что оперативники им интересуются. Я попал, что называется, в яблочко. Действительно, если неделю назад делали обыск, заодно уж навели справки и о дружках. А посещает Витька длинноногий Фитиль. Скорей надо было бежать к себе домой, или, вернее, к Настиным деду и бабке, хватать бинокль и начинать следить за Витьком. Винтовку он должен будет спрятать до вечера, мало ли что, может быть, гонец от нас или деда-соседа уже несется в милицию.
Когда я вошел во двор, Данила подергивал носом во сне. Дед Макар с бабой Нюрой берегли его сон, даже шепотом разговаривали. Настя была где-то в доме.
– Фрейбонд, тише, Данилу разбудишь! – бабушка приложила палец к губам.
– А где у вас вода, колодец? – спросил я их, показывая, что хочу сполоснуть руки. Они показали на трубу под стеной дома, уходящую в землю. Над ней возвышался ворот. Рядом стояло большое эмалированное ведро. Я стал наливать в него из колодца воды. Она была ледяная. То, что надо. Дед с бабкой, видя, что я сам отлично справляюсь с воротом, отвернулись от меня. Я налил полное ведро и пошел будить приятеля. Вот это была побудка. Когда я сразу опрокинул все ведро на голову Данилы, как он потом говорил, ему показалось, что Ледовитый океан встал на дыбы. Сна как не бывало. Поскольку с Данилой мы придерживались разных философских систем, пришлось его эзотерический (направленный внутрь) взгляд, переводить вовне, на соседа.
– Киллер винтовку с оптическим прицелом получил и заказ на президента, что ты теперь скажешь?
Давайте я на вас вылью ведро ледяной воды и спрошу, сколько будет, если сорок девять поделить на семь и умножить на два? Точно так же долго соображал Данила. А старики подумали, что я вывихнутый не только со стороны одежды и чуба, но с остальных сторон тоже.
– Не надо с ним так, фрейбонд, – сказала баба Нюра, – он умаялся.
Промолчал я, что жрать он умаялся. А до Данилы после моего рассказа о том, что я видел в саду, начала доходить серьезность ситуации. Он стал вслух рассуждать:
– А может быть, это не тот президент, которого ты имеешь в виду, а президент районного масштаба. Нынче президентов развелось как собак нерезаных. Раньше, чтобы дорасти до директора, надо было себя полжизни утверждать и пахать как папа Карло, а сегодня любой сморчок может назвать себя как хочешь, хоть наместником господа бога на земле.
Крестьянская логика присутствовала в его рассуждениях. Я немного успокоился. Тьма президентов не стимулировала к двадцатикилометровому немедленному кроссу в райотдел милиции.
– А нам за предотвращение покушения медали дадут? – Данила захотел заглянуть в светлое будущее.
– Это твой долг, а за долг, сам понимаешь, вознаграждения не полагается, верни или выполни его бесплатно.
– Я что, должен с чайником по пустыне двадцать километров пешкодралом просто так за спасибо отмахать? – возмутился Данила.
– С каким чайником?
– Неужели мне только приснилось, что он полный меда? – конечно, Данила имел в виду тот чайник, который привез в подарок деду Макару.
Наконец решив несложную арифметическую задачку, мы пришли к единому знаменателю:
– Поедем вечерней лошадью, вечерним автобусом, потому что если идти пешком, по времени в конечном пункте будем одновременно с автобусом, – сказал Данила.
Мы надумали поочередно следить в бинокль за домом, в котором обосновался киллер.
Он вот-вот должен понести прятать винтовку. Наблюдательный пункт у нас был хороший. Дом деда Макара стоял выше всех в деревне. Куда бы ни пошел Витек, проследить за ним не составляло труда. Откуда ему догадаться, что у нас есть бинокль? Выследим до восьми часов вечера, несмотря на его кило шестьсот мозгов. Я решил глянуть на часы.
– Сколько сейчас времени? – спросил я Данилу.
И услышал с крыльца, откуда к нам спускалась Настя:
– Полдвенадцатого.
Ничего себе, время то скачет как сумасшедшее, то остановится и плетется как черепаха. Впереди был еще целый день до прихода автобуса. Нам казалось, что мы приняли единственно правильное решение – сообщить в милицию о киллере, зная место захоронения карабина. Сдать его вместе с уликами. Хороший был у нас план, врать не буду.
Глава V. С рогатиной наперевес
– Ну, гости дорогие, – дед Макар вышел к нам во двор в приподнятом настроении, – кто из вас хочет сходить со мной на пасеку?
День был просто замечательный. К обеду он прилично растопил печку солнца, травы изошли медвяной росой и залили всю округу непередаваемыми запахами. Пасека должна быть где-то за деревней, раз ее нет в саду, решил я. Почему не прогуляться, не посмотреть на окрестности? Я сразу изъявил согласие, решив, что пока пусть Данила подсушится и понаблюдает в бинокль за соседом-киллером. А через пару часов я его сменю. Приблизительно так, наверное, подумал и Данила. Он мне шепнул:
– Приходи быстрее, я пока чайник отдраю, стыдоба в такой черный мед наливать.
Молодец мой приятель, он так здорово умеет чужие интересы привязать к своим собственным, что только диву даешься. У него всегда сразу делается несколько дел. Сейчас он будет сохнуть, чистить чайник под мед, периодически посматривать в бинокль, беззлобно переругиваться с Настей, травить байки бабе Нюре, и я не удивлюсь, если она перед ним поставит миску с медом, а он будет его дегустировать. Так и договорились. О Насте вопрос даже не возникал, нечего ей делать среди пчелиных ульев, не дай бог еще укусит пчела, подправив не в ту сторону лелеемую перед зеркалом красоту.
– Я иду с вами, – осчастливил я деда Макара.
Он скептически оглядел мой модный прикид.
– Ну-ка штаны подтяни, на обувку гляну, – приказал он мне. Я потянул джинсы-трубы вверх, на уровень груди, чтобы показать фирменные кроссовки. Дед Макар удовлетворенно хмыкнул:
– Кеды что надо! На резиновой подошве! А вот штаны подвяжи повыше, иначе за первым же кустом спадут. И еще куртку держи брезентовую, на всякий случай.
Не понимая, зачем ему это нужно, я подтянул джинсы до ушей. Честно сказать меня эта рэп-мода уже достала. Данила, увидев меня в подтянутых штанах, захохотал:
– Гаврош. Чистый Гаврош.
А бабушка Нюра накинулась на деда Макара.
– Совсем старый ополоумел. Ты куда тянешь за собой ребенка? Он же москвич, леса сроду не видел. Кому нужна была твоя дикая пасека? Покушали ребята меду, и хватит с них. Не их дело с пчелами возиться, по деревьям, как обезьяны, лазить. Пусть Фрейбонд дома сидит.
Кто тянул Настю за язык, какой я ей бойфренд? Вот теперь переиначили во Фрейбонда, и по имени-то не спросили как звать. Я подумал, что пасека должна стоять у леса, а если киллер Витек надумает прятать винтовку, мне легче будет оттуда проследить за ним. С остальных трех сторон деревеньку окружали поля и заливные луга. Я уже надевал куртку из плотной палаточной ткани.
– Ничего страшного, к вечеру вернемся, – успокоил ее дед Макар.
Мы с Данилой с удивлением смотрели на снаряжение пасечника. Дед Макар вынес из сарая и перекинул как рюкзак за спину деревянную подставу, похожую на сиденье от качелей, вместо спинки с одной стороны обтянутую кожаными ремешками. Теперь между спиной и ремешками получилось искусственное гнездо, где не замедлили оказаться два деревянных бидона, похожих на чурбаки, – липовки, как я потом узнал. Оба бидона были пусты. При желании в каждый из них можно было бы налить не менее двух ведер воды. Я догадался: под мед. А сборы деда Макара продолжались. Что он еще возьмет с собой? Пчеловодческий инвентарь просто удивил меня. Топорик, какой-то косой нож на ручке, две парашютные стропы вместо веревки и копье метра два длиной. Я пожалел, что мы не взяли фотоаппарат. Дед Макар на фотографии выглядел бы первобытным человеком, шагнувшим из бронзового в железный век.
– А копье зачем? – не выдержали мои нервы, чтобы не задать глупый вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13