— Значит, Гаргатулот был изгнан этим мечом,— словно самому себе задумчиво произнес Танкред. — Я могу в это поверить.
Он повернул меч, проверяя его балансировку, убедился, что кромка остра как бритва, а поверхность лезвия безукоризненно чиста. Оружие казалось продолжением Танкреда, словно он был рожден с этим мечом в руке. Для Аларика это была священная реликвия, а для Танкреда — оружие, направляемое волей Императора.
Наверху раздалось еще несколько глухих ударов разрывных снарядов — да так близко, точно они угодили в корпус над самой пусковой палубой. В глубине корабля послышался вторичный взрыв. Аларик ощутил вибрацию корпуса. Это значило, что двигатели «Рубикона» перед маневром заработали на полную мощность.
— Моли Императора, чтобы у тебя осталась возможность воспользоваться этим оружием, — сказал Аларик, прислушиваясь к пронзительно высокому гулу разбитых заградительных щитов корпуса.
Двигатели «Рубикона» придали кораблю мощное ускорение в тот момент, когда снаряды атакующих судов выбивали из его корпуса рубиновые искры. Боевой крейсер, используя свою мобильность, внезапно рванулся вперед — сквозь облако осколков собственных торпед, навстречу несущимся истребителям. При виде стремительно надвигающегося корабля многие пилоты были вынуждены нарушить строй: теперь снаряды попадали только в крепкую броню носовой части «Рубикона».
Крейсер не сбавлял хода. Выстрелы по его бортам прекратились. Те истребители, что развернулись для повторного захода, попали под мощный обстрел корабельных орудий, которым теперь не мешала завеса обломков. Более семидесяти машин было уничтожено или повреждено. Их опытные пилоты либо погибли, либо оказались выброшенными в бездну почти без надежды на спасение. От попаданий снарядов «Рубикона» боезапас истребителей взрывался прямо на борту, разнося корабли с экипажами в пыль.
Огромный серебристый конус «Рубикона», несмотря ни на что, мчался сквозь космос. Атака была скомкана.
Запас артиллерийских снарядов боевого крейсера почти истощился, его корпус в нескольких местах полыхал огнем. «Мстители» и «Звездные ястребы» сделали свое дело, но они не смогли остановить «Рубикон».
Оставив множество машин кружиться в реактивных струях двигателей, преследуемый эскадрильей штурмкатеров и залпами летящих перед ними торпед, крейсер на полной скорости несся к Вулканис Ультору.
Капитан Гракино, сидя на мостике «Безжалостного», слышал, как захлебывается атака его истребителей. Хриплые вопли из взорвавшихся огнем кабин. Треск помех и цепочки последовательных взрывов боезапасов. Треск разбитых силовых передач. Отчаяние и смерть.
Команда операторов, направляющая действия истребителей, не раз вслушивалась в отголоски удаленной гибели. И капитану Гракино приходилось терять тысячи человеческих жизней в космических сражениях, но до сих пор эти звуки вызывали отчаяние.
— Навигация! — вскричал Гракино, перекрывая возрастающий грохот в рубке. — Почему мы до сих пор стоим на месте? Куда они направляются?
— Летят к планете, сэр! — донесся ответ из толпы навигаторов, где десятки молодых офицеров бились над картами и компасами, а регистраторы дымились от интенсивных вычислений.
Гракино разразился громким, торжествующим смехом:
— Тогда мы их опередим и уничтожим бортовым залпом! Им не удастся от нас удрать! — Капитан хлопнул ладонью по подлокотнику своего трона. — Артиллерия! Доложить обстановку!
Офицер-артиллерист — военный в седьмом поколении, с отцом которого Гракино разыгрывал сражения сразу на трех досках, — проворно поднялся с места:
— Орудия полностью перезаряжены, капитан. При такой скорости я могу гарантировать три полных залпа в носовую часть корабля.
— А если мы развернемся, чтобы ударить в тыл?
Офицер-артиллерист ненадолго задумался.
— Два хороших половинных залпа по корме, — сказал он наконец.
— У меня есть бутылка сухого амасека, которая старше меня. Дай мне три половинных залпа по их корме, и бутылка твоя. Слышал?
— Да, капитан!
«Безжалостный» не относился к классу оснащенных артиллерией судов, но вопреки желанию Гракино, как он сам признавал, после Готической войны на авианосце было установлено несколько орудий. Они могли, в случае необходимости, поднять огненный ураган, сквозь который не прорваться чужому крейсеру. Трех полных залпов в носовую часть, а затем трех половинных в корму — из перезаряженных орудий, да еще почти в упор — должно с избытком хватить, для того чтобы разгромить любой корабль. А потом останется только собрать уцелевшие истребители и бомбить боевой крейсер, пока он не развалится на части.
Гракино подумал, что должен позволить и эскадрилье «Очищения» принять участие в уничтожении противника. Таков был обычай вежливости, принятый среди капитанов.
А эти выскочки со «Святого пламени» пусть сами о себе позаботятся!
— Навигаторы, немедленно начинайте разворот! — приказал Гракино.
Двигатели медленно повернули старый потрескивающий корабль, выводя его наперерез боевому крейсеру. «Безжалостный» легонько вздрогнул.
Тактический голографический дисплей уменьшил сектор обзора, и рассеянные в бездне истребители пропали из виду. Теперь на экране остались только две мерцающие метки — яркий голубой символ, обозначавший положение «Беспощадного», и красный треугольник боевого крейсера сил Хаоса. Он истекал горящим топливом, терял металлические обломки, но упорно продвигался к планете Вулканис Ультор.
Аларик едва успел пристегнуться ремнями, как вдруг по всему «Рубикону» завыли тревожные сигналы.
— Опасность столкновения, — пробормотал капитан самому себе, слушая нарастающий рев двигателей.
«Беспощадный», для определения цели, начал с нескольких одиночных выстрелов. Снаряды пронеслись мимо приближающегося носа «Рубикона». Сержанты-артиллеристы внесли поправки, офицеры из капитанской рубки одобрили изменения в прицелах, и после этого все орудия «Беспощадного» выпустили залп.
Корабль с полностью заряженными щитами и способными на ответный огонь орудиями выдержал бы этот шквал и ответил на него. Но у боевого крейсера осталось в исправности всего несколько щитов, и ответных выстрелов не последовало. «Беспощадный», ничем не рискуя, посылал залп за залпом в носовую часть корабля врагов. Массивный бронированный нос боевого крейсера, закрытый несколькими слоями адамантина, пронизанный освященными оберегами, был сперва смят, а затем и пробит снарядами мощных орудий. Целые пластины брони, сорванные взрывами, закружились в темноте космоса.
Прогремели вторичные разрывы, и из трещин брони вырвались струи пламени. Последний колоссальный взрыв целиком снес носовой отсек, закрыв мощным выбросом огня всю переднюю часть «Рубикона». Космос быстро поглотил пламя, и на месте носовой части крейсера остались только развороченные обломки обгоревшего металла.
Корабль не уменьшил скорости, но после разрушения множества систем опасно вильнул в сторону. Во многих помещениях и переходах возникали пожары; переборки, не выдерживая давления, лопались и разлетались в мелкие щепки. Капитанский мостик сотрясался от взрывов, и, если бы он был расположен на несколько метров ближе к носу, рубку могло бы разорвать.
Тысячи Маллеус из состава команды погибли, сожженные заживо или выброшенные в открытый космос. Из разбитой носовой части вылетали секции брони, груды обломков и исковерканные замерзшие тела.
От сотрясения «Рубикона» и «Громовой ястреб» сильно качнуло. Раздался стук корпуса о крепления.
— Кто-нибудь пострадал? — спросил по воксу Аларик.
— Никто, — ответил Генхайн, ожидавший вместе со своими воинами в десантной капсуле рядом с «Громовым ястребом».
— И у нас никто, — добавил Санторо.
Аларик окинул взглядом воинов своего отделения: его десантники не пострадали. Для того чтобы ранить кого-то из терминаторов Танкреда, такого удара также было недостаточно.
Аларик включил канал капитанской рубки:
— Что это было?
— Взрывами уничтожена носовая часть, — раздался ответ, едва слышный из-за повреждения множества сетей.
— А рубка?
— Минимальные разрушения. Навигаторы корректируют курс. Расчетное время вхождения в атмосферу — двадцать две минуты.
По голосу отвечавшего члена экипажа и по шуму, стоявшему в рубке, Аларик понял, что не он один считал этот промежуток времени слишком большим.
«Рубикон» проскочил ниже «Беспощадного» и настолько близко, что обломки металлическим дождем застучали по днищу старого корабля.
На правом борту, по сравнению с левым, было гораздо меньше артиллеристов. Не все орудия успели перезарядить, но и они внесли свою лепту. Едва «Рубикон» вышел из мертвой зоны обстрела под брюхом «Беспощадного», корабль накренился, чтобы дать возможность лучше прицелиться, и орудия выбросили все имеющиеся снаряды в кормовую часть боевого крейсера.
От светящегося града снарядов раз за разом прерывались мощные струи выхлопных газов. Вместо них из разбитых двигателей на многие километры протянулись ленты перегретого пара. Один из плазменных реакторов раскололся, и в холодный космос извивающейся лентой потекла кипящая плазма. При вторичном взрыве образовалась пробоина в корпусе на четыре палубы в глубину. Обнажился командный центр, управляющий моторным отделением. Ведущие офицеры-механики с изумлением увидели над собой вместо потолка зияющую бездну; воздух мгновенно улетучился, лишив их возможности дышать, кровь замерзла в венах.
Над отверстием медленно проплыл «Беспощадный», продолжая поливать «Рубикон» огнем своих орудий. Связь между машинным отделением и рубкой «Рубикона» оборвалась. После этого корабль летел вслепую.
Орудия по правому борту «Беспощадного» израсходовали весь боезапас. «Рубикон» с разбитой носовой частью, с сильно поврежденной кормой прошел под кораблем, истекая воздухом, плазмой, рассыпая оплавленные обломки. Но он еще не погиб. Позже, в архивах флотилии на Япете будет записано, что крейсер был способен двигаться.
Несмотря на то, что оставшиеся плазменные реакторы гудели от перегрузок, «Рубикон» продолжал отвесно падать на бледный диск Вулканис Ультора.
Капитан Гракино, подняв голову, увидел перед собой офицера-артиллериста в тщательно отутюженной форме с сияющими пуговицами.
— Орудиям правого борта не хватило всего нескольких выстрелов на четвертый половинный залп, — доложил офицер.
«Молодой нахальный щеголь», — подумал Гракино, вынимая из подлокотника капитанского трона бутылку амасека.
Не отводя взгляда от офицера, он отбил горлышко бутылки о металлический подлокотник и опрокинул все содержимое себе в глотку, обильно поливая вином подбородок и грудь. Когда бутылка опустела, он с размаху швырнул ее на пол рубки.
Еретики они или нет, но эти мерзавцы знали, как построить проклятый корабль.
Капитан Принкос Гурвелайн, сидя за одним из многих регистраторов в корабельной рубке «Святого пламени», наблюдал, как «Рубикон», теряя обломки, прорывается сквозь завесу огня бортовых батарей «Беспощадного». «Беспощадный» никогда не мог похвастаться своей артиллерией, но он открыл стрельбу по приближающемуся врагу почти в упор из всех имеющихся орудий. Тот факт, что вражеское судно все еще двигалось, свидетельствовал о его необыкновенной прочности.
Гурвелайна нельзя было назвать капитаном старого образца. Его слово не было законом на корабле: эту привилегию он оставил офицеру безопасности Лорну и корабельному комиссару Гравику. Пока офицеры усердно выполняли долг, необходимости в железной руке не возникало. Гурвелайн же был скорее организатором офицерского корпуса «Святого пламени». Теперь в академии учили именно этому — работе в команде, ответственности и смирению.
Гигантский голопроектор создал в воздухе рубки образ вражеского крейсера со смятой кормой и потоками плазмы, текущими из разбитого реактора. Затем в сектор обзора датчиков «Святого пламени», следивших за движущимся объектом, попал «Беспощадный». Силуэт корабля проплыл по потолку рубки. Вражеский боевой крейсер продолжал двигаться прямо на Вулканис Ультор. Он не предпринимал никаких маневров и неуклонно направлялся к поверхности планеты.
— Доложите мне о повреждениях этого корабля, — сказал Гурвелайн.
Один из нескольких десятков офицеров инженерного состава взял вокс-передатчик:
— Капитан, у нас нет описания этого судна. Это боевой крейсер космодесантников, и его спецификаций нет в нашей базе данных.
— Выскажите свои предположения.
— Обширные повреждения носовой части, безусловные разрушения второстепенных систем. Возможно, задеты командные структуры. Один плазменный реактор пробит, мощность двигателей упала до семидесяти процентов. Потери в личном составе от тридцати до пятидесяти процентов.
— Артиллерия и аналитики! — резко оборвал его Гурвелайн. — Если сравняться с ним в скорости и накрыть несколькими последовательными залпами бортовых орудий, какова вероятность уничтожения корабля?
Возникла долгая пауза: артиллеристы и математики подсчитывали все факторы.
— Восемьдесят процентов, — последовал ответ.
— Отлично! Связисты, передайте в эскадрилью «Очищения» приказ занять позицию на высокой орбите на тот случай, если враг прорвется. Всем остальным: я хочу, чтобы мы развернулись параллельным курсом и были готовы открыть огонь через семь минут. После того как все это закончится, я пожму руку капитану Гракино за первичную обработку, которую они для нас провели. Всем подразделениям: выполняйте свой долг!
По приказу Гурвелайна офицерский корпус «Святого пламени», насчитывавший более сотни человек, мгновенно включился в работу. Отделанный деревянными панелями капитанский мостик завибрировал от бурной активности. Навигаторы прокладывали векторы курсов кораблей. Артиллеристы и механики устремились на оружейные палубы, чтобы подготовить к стрельбе огромные орудия. В машинном отделении расставлялись аварийные команды: ведь даже поврежденные орудия вражеского крейсера, при удачном стечении обстоятельств, могли разгромить жизненно важные системы «Святого пламени».
Военный корабль представлял собой прекрасное зрелище: все механизмы и все члены экипажа преследовали общую цель и были связаны общими обязанностями. От рабочих машинного отделения до командного состава во главе с самим Гурвелайном — весь экипаж «Святого пламени» объединился в общем порыве.
Если бы во всем Империуме был такой же порядок, как на «Святом пламени», Враг навеки был бы изгнан обратно в бездну. Но в данный момент Гурвелайна удовлетворило бы и превращение одного боевого крейсера космодесантников в пылающие обломки.
Сквозь разрывы в грязных тучах Валинов видел в небе белые искры стрельбы, обрушенной «Святым пламенем» на «Рубикон». Ему была известна колоссальная огневая мощь «Святого пламени». Если Валинов затронул верные струны, если все нити сойдутся вместе, как им и положено, то конец близок!
Голик Рен-Сар Валинов ехал в наземном каре с открытым верхом мимо окраинных нищенских поселений, окружавших западную кромку Центрального Улья. Впереди иссохшую землю прорезали бесконечные траншеи, окаймленные колючей проволокой, прерываемые большими пластобетонными бункерами. Даже на значительном расстоянии от тыловых сооружений Валинов видел спешащих на позиции людей. Он слышал сигнальные свистки и передаваемые по воксу оповещения о боевой тревоге. Рекоба все-таки сумел организовать сплоченную оборону, а по цепи командиров уже распространилось известие о появлении врагов в пределах системы. Все знали, что противники, как и предполагал Валинов, направились сразу к Вулканис Ультору и Центральному Улью.
Наземный кар, которым управлял офицер-связист из тяжелой балурианской пехоты, обогнул тыловой склад со стеллажами лазружей, готовых к отправке в любой сектор обороны, где возникнет нехватка оружия. Валинов встал с заднего сиденья и присмотрелся к багровым вспышкам взрывов, говорящих об ожесточенном обстреле.
Последняя из культистов Лигейи сидела рядом с ним, и ее всегда напряженные мускулы время от времени слегка подергивались. Валинов позаботился, чтобы спрятать культиста на время, пока он занимался делами в особняке Рекобы. Женщина выглядела зловеще и могла свести на нет все его старания заручиться доверием кардинала. Сейчас, за пределами города, ему больше не надо было ее скрывать. Валинов должен выглядеть настоящим воином, и присутствие культиста смерти без слов напомнит окружающим о нависшей угрозе.
Офицер повернул кар на север, и Валинов увидел, что они едут вдоль участка, занятого балурианскими пехотинцами. Тяжелая пехота Балура славилась жесткой дисциплиной. Эта черта воинов, наряду с панцирными доспехами и лазружьями, приспособленными для мощной стрельбы на близком расстоянии, представляла для Валинова особую ценность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39