Грохот битвы прорезали визгливые крики, и сверху на воинов Танкреда устремились летающие существа с острыми как лезвия крыльями. Аларик подпрыгнул и сбил одного из крикунов — так, что тот закувыркался в воздухе, разбрызгивая светящуюся кровь. Вдруг правосудор заметил, что один из летающих демонов умудрился поймать выпущенный в него заряд. Ударом крыла тварь обезглавила брата Краэ — одного из старейших боевых братьев Танкреда. Тело Краэ в терминаторских доспехах рухнуло на пол и стало опускаться еще ниже в открывшуюся под ним черноту.
— Краэ! — закричал Танкред.
Рукой с встроенным болтером правосудор схватил одного из крылатых монстров и рассек его надвое мечом Немезиды. Но демоны все прибывали: целые эскадрильи с резкими криками падали из темноты. Брат Вьен неподалеку от Аларика сбил еще одного крикуна болтерной очередью, а Холварн наколол второго на лезвие своего меча.
Но больше всего доставалось отделению Танкреда. Сам Танкред едва не лишился руки, когда одно из чудовищ глубоко запустило когти в его наплечник. Аларик ринулся в самую гущу битвы, и под его натиском демоны стали расступаться. Обереги на доспехах раскалились добела и блестели в мерцающем свете, исходящем от кожи врагов. И все же их было слишком много.
Серые Рыцари продолжали яростно отбиваться от напиравших демонов, как вдруг сверху ударил яркий свет. Аларик увидел, как из толпы в середине отделения Танкреда кто-то поднимается к стаям крикунов.
Сгорбленная, иссохшая фигура в длинной, разлетающейся накидке, словно пародирующей одеяния экклезиархов. Капюшон упал на спину, и Аларику открылось изнуренное лицо — худое, как у мумии, с большими белыми глазами без зрачков. Из глаз, одна за другой, вылетали сверкающие пурпурные молнии.
Полоний? Миссионарий? Но от фигуры веяло такой злобой и древностью, что это явно был кто-то более старый, чем Полоний. Возможно, первый миссионарий Крусьен? Если это действительно он, значит, Гаргатулот строил планы насчет Софано Секундоса еще до того, как тысячу лет назад был изгнан в варп славным истребителем демонов Мандулисом.
Танкред рванулся к поднимающейся фигуре. Миссионарий достал из воздуха длинный сучковатый посох и отразил им меч Немезиды, выбросив сноп разноцветных искр. Старик с нечеловеческой скоростью нанес ответный удар. Танкред едва успел парировать его и вынужден был отступить на шаг назад.
Аларик попытался подойти ближе к Танкреду и миссионарию, но тянувшиеся из-под пола руки замедляли шаги. На месте отрубленной правосудором или любым его воином конечности тотчас вырастало три. Танкред сумел достать старца мечом: лезвие глубоко вошло в тело миссионария, но по ране пробежал багровый огонек, и она мгновенно затянулась.
Танкред едва не падал. Миссионарий наносил удар за ударом, шквал болтерного огня терминаторов рассыпался на щите багрово-черных молний, сверкавших вокруг тела колдуна. Танкред был самым умелым из всех воинов, с которыми когда-либо приходилось сражаться Аларику, но движениями миссионария явно руководил Хаос. Удары суховатого посоха не прекращались ни на мгновение и становились все сильнее.
Но вот сверкнула вспышка разряда оружия Немезиды, и из груди колдуна показался кончик алебарды. Аларик увидел за спиной миссионария Санторо, окруженного воинами его отделения. Доспехи правосудора дымились от светящейся крови демонов, глаза блестели сквозь щиток шлема.
Санторо повернул лезвие алебарды и рассек торс миссионария, выбросив на пол пылающие внутренности. Танкред выпрямился и отрубил руку старику. И пока Санторо удерживал миссионария на острие алебарды, словно извивающегося червя на крючке, терминатор разрубил голову колдуна надвое.
Из рассеченного черепа и обширной раны в груди миссионария полыхнуло розовое пламя. Демоны пронзительно взвыли. Миссионарий взорвался, так что терминаторы и Серые Рыцари в энергетических доспехах полетели на пол. Ошметки пылающей плоти разнеслись по всему храму.
Отдача от взрыва сотрясла даже каменный пол. Аларик ощутил, как плиты шевельнулись у него под ногами. Не доверяя воксу, правосудор сорвал шлем и вдохнул обжигающий воздух, наполненный ладаном, кровью и химикатами огнеметной смеси.
— Все наружу! Скорее! — закричал Аларик во весь голос.
Пол внезапно просел, со стен полетели огромные глыбы мрамора. Один из столбов, держащих крышу, вздрогнул и рухнул, словно подрубленное дерево. Завеса пыли свела видимость к нулю. Даже через усиливающие фильтры Аларику казалось, что он оказался в кромешной тьме.
Вспышки огня, несущиеся ему навстречу, оказались отблесками болтерных снарядов отделения Генхайна, осуществляющего прикрытие. Аларик понял, что идет в нужном направлении. Он споткнулся об огромный кусок мрамора и едва не упал, но брат Клостус, схватив за наплечник доспехов, удержал правосудора на ногах и вывел через дверной проем под относительно яркий свет.
Аларик увидел, что ступени храма миссии усеяны трупами. Среди них оказалось много мутантов в форме дворцовой гвардии Сверхкороля. Отделение Генхайна, оставаясь снаружи, выдержало ожесточенный натиск. Судя по ранам, космодесантникам пришлось вступить в рукопашный бой, когда боезапас подошел к концу.
— Отличная работа, правосудор, — сказал Аларик, все еще не надевая шлема.
— А что было внутри? — спросил Генхайн.
— Это работа миссионария. Он уничтожен, но все здание вот-вот развалится. Нам надо найти укрытие.
Генхайн кивнул и указал на одноэтажную виллу какого-то феодального барона на расстоянии короткой перебежки от храма. Тарн и Хорст, два воина с псипушкой из отделения Генхайна, побежали первыми, ища по пути возможные угрозы. Аларик приказал своему отделению двигаться за ними, а сам поспешил назад — помочь Санторо вывести отделение Танкреда. Воины обоих отделений сильно пострадали; на доспехах виднелись царапины от демонских когтей и еще дымившаяся кровь. Кругом стояло непереносимое зловоние.
Брат Микрос и брат Марл из отделения Санторо несли на руках массивное тело брата Краэ. Танкред со своими терминаторами шел следом за ними.
Аларик надел шлем как раз вовремя, чтобы услышать в вокс брата Тарна:
— Мы засекли противника у задних ворот дворца.
— Направляются сюда? — спросил Аларик, окидывая взглядом внушительную заднюю стену с богато украшенной аркой, ведущей к садам Сверхкороля.
— Я так не думаю. Похоже, они убегают — от кого-то огромного, может, от мутанта…
Аларик увидел, как через арку от белокаменного дворца несется Сверхкороль Рашемха Отважный, сопровождаемый толпой оборванных придворных и слуг. Сверхкороль держал в руке огромную палицу и размахивал ею, сбивая с ног спутников, точно отгоняя невидимого врага. Он громко выкрикивал приказы и проклятия, а по лицу Рашемхи струилась кровь.
Аларик никогда раньше не видел Сверхкороля, но его огромная фигура и властность, с которой он отдавал приказы, не оставляли ни малейших сомнений в том, кто это мог быть.
Вокруг Сверхкороля вились какие-то темные тени. Одна из них замерла на долю секунды, разворачиваясь в воздухе, и Аларик узнал культиста смерти Лигейи. Блеснули парные кинжалы, и двое слуг упали замертво с почти отрезанными головами. Второй культист вбежал в арку, взмыл в воздух и на лету отсек руку Сверхкороля. Рука вместе с палицей упала на пол, и Рашемха дико взвыл, когда из обрубка вместо крови показались кишащие черви.
Оба культиста смерти набросились на Сверхкороля, нанесли множество ран, и из каждой бил ужасный фонтан извивающихся червей. Рашемха Отважный издал последний истошный крик и превратился в отвратительно копошащуюся кучу.
Культисты смерти, стараясь не касаться останков короля, спустились на землю и аккуратно добили нескольких оставшихся в живых придворных. Затем под аркой появились еще двое охранников в черном. Они несли на руках инквизитора Лигейю, которая, даже не ступая на землю, каким-то образом сумела остаться величавой и невозмутимой.
Культисты с Лигейей подбежали к Аларику; верные охранники по пути отмахнулись от нескольких стрел, слетевших с верхних этажей дворца. На лице Лигейи виднелись следы крови и копоти, ее волосы были в ужасном беспорядке и местами обгорели, но, похоже, инквизитор не была ранена. Более того, по мнению Аларика, Лигейя никогда еще не выглядела такой опасной.
— Правосудор, — заговорила Лигейя, как только культисты смерти проводили ее к порогу виллы, выбранной Генхайном. — Я рада, что ты смог к нам присоединиться. — Она оглянулась на храм миссии: крыша только что обвалилась, и из дверного проема вылетело облако жирной черной пыли. — Я уверена, что мы отыскали бесспорное доказательство присутствия здесь Гаргатулота, — продолжала инквизитор.
Аларик только что заметил, что и Лигейя, и двое культистов, принесших ее, держали в руках несколько больших связок переплетенных в кожу книг, скрученных свитков и знамен.
— Миссионарий убит, — сказал Аларик. — Мы потеряли двоих воинов, и еще несколько человек ранены.
— Миссионарием был Крусьен, — пояснила Лигейя. — Гаргатулот отметил эту планету своим присутствием еще до того, как она была открыта силами Империума.
— Вероятно, он придавал ей большое значение, — предположил Аларик, уводя Лигейю под прикрытие беломраморных стен виллы, где внутренний интерьер почти не пострадал в ходе сражений. — В распоряжении Крусьена были и демоны, и колдовство. Он чуть не одолел нас, а на это способен только очень могущественный враг. Гаргатулот возлагал на него большие надежды, если дал такую власть.
Лигейя показала на принесенные книги:
— Возможно, здесь мы найдем причину его доверия. Надо возвращаться на «Рубикон».
— Оба наших «Грозовых ястреба» разрушены, — сказал Аларик. — Но если мы закончили дела в городе, я могу передать на корабль, чтобы за нами прислали челноки.
— Хорошо. Когда окажемся подальше от этого места, надо будет сбросить на город пару торпед. Как ты думаешь?
Аларик кивнул:
— С превеликой радостью.
Лигейя улыбнулась, и выражение ее глаз составило странный контраст с разводами крови на лице:
— Тогда нам не стоит больше медлить.
9.
ТАЛАССОКРЕС
За две тысячи лет до утраты аванпоста на Софано Секундосе была заключена грандиозная сделка. Тысячеликий Принц покинул свое логово в реальном мире на Корионе IX и перенесся в варп, когда прозвучал крик самого Повелителя Перемен. Ужасный вопль, полный нечестивого смысла, звон великого колокола в самом сердце варпа. Другие силы варпа — иногда союзники, но чаще мишени для проклятий, как, например, демоны — бросились врассыпную, скрываясь от раскаленной силы Тзинча. Бог лично сотряс варп криком, призывая к себе слуг.
Принц откликнулся на призыв. Он мог себе это позволить, поскольку являл собой много больше, чем демоническое тело. Гаргатулот был воплощением знаний, правдивой информации, откровений тьмы, скрытых в сердцах миллионов людей. Он мог одновременно находиться и в варпе, и в реальном мире и дергать за ниточки в обеих Вселенных во имя осуществления Перемен. Тысячеликий Принц был одним из самых могущественных представителей своего рода.
Конклав собрался на Талассокресе — окутанном тьмой мире, вопящем в варпе, словно безумец в клетке. Каждый час очертания его континентов изменялись: они то плавились, превращаясь в моря кипящего металла, то дымились, словно жидкий азот, то взмывали ледяными горами к самому небу. Малодушные приверженцы Переменчивого Бога, завидев его, бежали вслед за демонами, охваченные благоговейным ужасом. На планете остались только самые могущественные сыны Тзинча.
Их последователи разбежались по таявшим равнинам Талассокреса, вспоминая старые споры и заводя новые, продолжая тщетную борьбу, пока их повелители предавались размышлениям. Принцы похвалялись силами армий и собственным могуществом. Тзинч наградил лучших такими дарами, которые должны были растлить их сердца за несколько столетий и привести к падению. Таков был излюбленный обычай мщения Повелителя Перемен.
Гаргатулот оказался среди победителей — в компании Бокора Безумца, который обращал целые народы в веру Перемен, и Малефикоса Огненнорукого, чьи громовые удары ввергали в войны звездные системы. На Талассокресе также держали своих приспешников могущественные и жестокие Мастер Темноглаз, скрывающийся среди людей и мучивший их исподтишка, и Темискирон Дракон-Звезда. Сотня других сподвижников Повелителя Перемен расселась на тающих равнинах. Придворные демоны, безобразные и не умолкавшие ни на секунду, скакали между ними, пока вся планета не зазвенела от Молитвы Перемен.
Мир Талассокрес был путеводной звездой культа, главной осью Перемен. Конклав причинил немалый ущерб сознанию человечества. Но хотя людские мудрецы долго искали по всей Галактике причины вспышек безумия, Талассокрес оставался для них невидимым.
Когда заговорил Тзинч, вся планета задрожала. От его голоса была сорвана кора вместе с мантией. С тех пор, говорят, Талассокрес уже не был единой планетой, а превратился в скопление отдельных материков, окружающих единую ось. Те, у кого не хватило сил слушать слова Тзинча, были выброшены в варп, но сильнейшие остались, и их приближенные сияли на дрейфующих шельфах расплавленного камня.
Тзинч говорил им о невероятных вещах. О спутанных нитях судьбы, проходящих сквозь Галактику, словно сквозь гобелен; о безмерных сдвигах составляющих реальности — времени, пространства и общих мыслей человечества. О десятках чуждых рас, которые еще не знают силы Хаоса, о безумных ордах хищников, кишащих в варпе, и о самих Переменах. Величайшие из последователей Тзинча смогли уловить смысл в потоке идей, доносимых голосом бога. Некоторые нашли себе сложные замыслы для воплощения в реальность. Другие увидели отблески будущего, которое они могли изменить или перенести в прошлое. Кое-кто слышал только безысходность и ненависть и наслаждался ими, поскольку это были самые свирепые агенты Перемен.
А некоторые были уничтожены, поскольку были неспособны воспринимать величие замыслов Переменчивого Бога.
Гаргатулот не был уничтожен. И не стал составлять планов под впечатлением слов Тзинча. Вместо этого Тысячеликий Принц целиком погрузился в послание своего божества. Знание струилось вокруг него и сквозь него, пока он не стал купаться в неистовом потоке информации, словно в белой реке пламени, бежавшей сквозь разбитое сердце Талассокреса.
Несколько дней подряд по неведомой шкале времени варпа он получал откровения от Тзинча. Остальные принцы-демоны наблюдали за ним с ненавистью, завистью и восхищением. Кое-кто был уверен, что Гаргатулот будет уничтожен. Поток откровений унес демонов, сидящих у его ног. Неудержимая мощь Тзинча еще сильнее расшатала основу Талассокреса. В варпе появился неизгладимый рубец в виде бесплодной темной тени, но Гаргатулот остался.
Демоническое тело Гаргатулота в реальном мире содрогалось от усилий воспринять информацию. Кое-кто утверждает, что сопутствующая этому периоду вспышка безумия среди людей была первым признаком присутствия Тысячеликого Принца. Естественная жизнь на Корионе IX была уничтожена, и эхо страданий разнеслось на много световых лет вокруг.
Наконец все закончилось. Белая река информации иссякла. На Талассокресе воцарилась тишина.
А когда Гаргатулот поднялся, на варп глянула тысяча новых лиц.
Лигейя резко откинула голову на спинку кресла, стараясь избавиться от переполнявших мысли образов. Она передвинула руки с книги на письменный стол, но кожа пальцев и ладоней все еще горела от нечестивых мыслей, заполнявших страницы.
Перед глазами появились обшитые деревянными панелями стены и роскошная мебель. Лигейя вновь была на Трепитосе, в комнатах, которые подготовили для нее слуги инквизитора Клаэса. Но ужасные образы все еще мелькали перед мысленным взором. Гаргатулот — бесформенный монстр Хаоса, склонившийся над рекой ужасных откровений. Слова Тзинча — бога изменений, обмана и колдовства, одного из самых могущественных представителей Хаоса — отдаются эхом по варпу, сотрясают своей силой весь мир.
Содержание книги было еще более агрессивным, чем короткие вспышки богохульства, полученные от деревянной скульптуры. Только что пережитый отрывок — Лигейя воспринимала его со страниц при помощи своего дара — был всего лишь крохотным фрагментом откровений, содержавшихся в книге. Но текст был настолько насыщенным и ярким, что его мог продиктовать только Гаргатулот. И вдобавок за этими строками Лигейя ощущала привкус застарелой злобы самого Крусьена.
Книга, продиктованная принцем-демоном, записанная тысячелетним колдуном, поражала Лигейю своей энергией.
Лежащий перед ней фолиант был лишь одним из более чем дюжины книг, привезенных из дворца Сверхкороля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39