– Надеюсь, Халиду скоро надоест эта игра, пашана. Подождите немного, и он увлечется другой.
– Я в этом не уверена, – задумчиво отозвалась Косем. – У тебя хорошие манеры, светлая кожа и желтые волосы. Видишь ли, Халид тоскует по народу своей матери, Я чувствую, что ему нравится не только внешность европеек, но их дух, хотя он не признается себе в этом. Послушные восточные красавицы моего внука не привлекают.
Сара внимательно слушала Косем. Старуха положила трубку кальяна на край эмалевого блюдца и подвинулась вперед.
– Скажу откровенно: я хочу иметь правнука, рожденного в законном браке, а не какого-нибудь гаремного ублюдка, который никогда не получит трона Бурсы. Ты должна выйти замуж за Халида и родить наследника дома Шахов.
Сара застыла в изумленном оцепенении, не в силах понять, что же происходит.
– Ну? – выжидательно спросила Косем.
– Мне кажется, об этом вам следует говорить с вашим внуком, а не со мной, – беспомощно выдавила из себя девушка.
– Я много говорила с ним. Но он ни на кого и смотреть не желал до твоего появления в Топкани. А увидев тебя, даже расстался с драгоценным мечом отца, чтобы заполучить тебя.
– Да, ваше высочество, он купил меня. Вы должны понять, насколько это оскорбительно для меня, я же не собачонка. Как я могу выйти замуж за такого человека?!
– Не понимаю тебя, – рассудительно заявила Косем, изящно пожимая плечами. – Ты его не хочешь?
– Единственно, чего я хочу – так это вернуться домой! – запальчиво ответила Сара. Почему никто не поймет этого.
– У тебя есть мужчина?
– Нет, но…
– Такой же красивый, как мой внук? – настойчиво добивалась своего Косем. – Такой же богатый и сильный?
Вздохнув, Сара ничего не стала говорить.
– Ну, вот видишь!
– Дело не в этом!
– А в чем же? – не отставала Косем.
– Я должна была иметь возможность выбирать сама! – с досадой ответила Сара. – Я не хочу оставаться здесь против своего желания.
– Ты говоришь неправду, я же вижу, как начинают пылать твои щеки, когда ты говоришь о Халиде. Он знает, как доставить женщине удовольствие, об этом я много слышала. Если он обратит на тебя свое внимание, Сара из Бостона, ты очень скоро окажешься у него в постели!
Девушка печально отвернулась, старая женщина была права.
– Хочешь знать, что тебя ожидает, если ты не выйдешь замуж за Халида? – спросила Косем.
Сара снова повернулась к ней.
– Он может сделать с тобой все, что захочет, а насытившись, передаст своим людям. Замужество для тебя предпочтительнее. Став матерью наследника паши, ты превращаешься в пашану, а со временем – в валиде, и тебе на всю жизнь обеспечены надежность и роскошь, даже когда перестанешь разделять с Халидом постель. А без такой защиты жизнь стареющей женщины в гареме может стать очень тяжелой.
– Вы мне угрожаете? – спросила Сара, и в глазах ее загорелся опасный огонь.
Косем рассмеялась, захлопав в ладоши.
– А, вижу, что притягивает к тебе моего внука! Ты отважная девушка. Это хорошо.
Сара напряженно ждала, что еще скажет старуха. Косем подалась вперед, на смуглом лице горели яркие темные глаза, напоминавшие виноградины.
– Сара, для внука я тебя не выбрала бы. Ему больше подошла бы женщина, выросшая здесь, знакомая со всеми нашими обычаями и традициями. Но, думаю, если Халиду ты так понравилась, то это – кисмет. А с судьбой не следует бороться.
– Я не желаю потакать причудам Халида, – спокойно парировала Сара.
– Это не причуды. Он долго ждал тебя. У тебя на лбу написано, что ты будешь его женой.
Сара ничего не ответила, она поняла, что спорить с Косем бесполезно. Она желала увидеть наследника трона Бурсы.
– А теперь мы перекусим, – вдруг сказала Косем, словно они только что болтали о пустяках, и громко хлопнула в ладоши. Тотчас появился прислужник с огромным подносом.
– И теперь можешь рассказать мне о своей стране – Соединенных Штатах! – добавила Косем, снова берясь за кальян.
– Ну, и какое твое впечатление о ней? – спросил Халид у бабки, заглядывая ей в лицо.
– О ком о ней? – невинно переспросила Косем, попыхивая кальяном.
– О Саре Вулкотт, бабушка. Я же знаю, что ты за ней посылала. Правда, она прекрасна?
Косем пожала плечами:
– Удивлена, что тебе нравятся такие худосочные западные женщины, которые и родить-то, наверное, не могут.
– У тебя только это в голове! – с досадой заметил Халид.
– Хотелось бы, чтобы и в твоей голове это было, это же твой долг перед…
– Не говори мне о долге! После смерти отца я правлю королевством: отгоняю арабов и бедуинов, плачу дань султану и забочусь о сохранении мира, оберегая наследие твоего сына! Ты прекрасно знаешь, что я ставил благополучие моих подданных превыше всего. А теперь я желаю эту женщину и, клянусь пророком, получу ее.
Халид помрачнел, резко встал и принялся расхаживать по залу.
– Ты напрасно сердишься, я не возражала против твоего выбора, Халид. Что до меня, то пусть у нее будет хоть горб и заячья губа! – спокойно ответила Косем. – Я просто хочу, чтобы ты на ней женился и как можно быстрее сделал ей ребенка.
– Для этого мне нужно время, – упрямо ответил Халид.
– Зачем?
– Сара должна принять меня по своей воле.
– Мой гордый Халид, ты не прав. Заставь ее сейчас, а потом она будет приходить добровольно. Ведь большинство браков начинается именно так.
– Но не мой.
– И она должна желать тебя как же сильно, как ты – ее?
– Сильнее.
Косем улыбнулась.
– По-моему, это невозможно.
Ее внук уверенно улыбнулся:
– Нет, возможно. Вот увидишь – так и будет.
Роксалена осторожно пробиралась по дорожке, которая вела к заброшенной купальне, когда-то построенной для обитательниц гарема, а теперь заросшей бурьяном, плющом и виноградом. Абдул Хаммид построил на Босфоре новую купальню для своей любимицы, матери Роксалены Накшедиль, но все пришло в запустение. Теперь никто не приходил в этот уголок сада, кроме детей, да изредка садовников.
И еще двух тайных влюбленных, чьи редкие встречи грозили им смертью.
– Осман? – призывно прошептала Роксалена, вглядываясь в кромешную тьму безлунной ночи.
– Я здесь, – отозвался ее возлюбленный, появляясь из темноты.
Роксалена бросилась к нему, и он, прижав ее к себе, крепко поцеловал девушку. Роксалена ответила ему не менее отчаянным объятием, и оба начали поспешно скидывать одежду в лихорадке запретной страсти. Осман унес свою нагую принцессу на каменную скамью хаммана, находившегося внутри купальни, и лег рядом, соединяясь с ней. Роксалена ахнула и зарылась лицом ему в плечо, выкрикивая его имя, приближаясь к вершине восторга, а потом, бессильно обмякнув, прикрыла рукой глаза. Он наклонился над ней, целуя влажный лоб.
– Ты скучала по мне? – спросил Осман, и Роксалена рассмеялась. Она заглянула в лицо возлюбленному, коснувшись его щеки. Осман был очень смуглый и коренастый. Его темные курчавые волосы, резкие черты лица и тело крестьянина будили страстное желание в этой женщине, воспитанной среди евнухов и вылощенных придворных. Она полюбила этого человека, бросив вызов своему властному отцу, была без ума от него.
– Тебе удалось что-нибудь узнать о Саре? – спросила Роксалена, садясь и озираясь в поисках своей одежды. – Ширза передавала мне, что ты что-то слышал.
– Да.
– Ну?
– Тебе не понравится то, что я скажу.
– Говори же!
– Твой отец продал ее Халид-шаху.
Роксалена изумленно уставилась на него.
– Я говорю правду, – кивнув, повторил Осман. – Эти сведения у меня от телохранителя хислара. Помнишь саблю, усеянную рубинами-кабошонами, которая так нравилась твоему отцу? Она принадлежала семье шахов много поколений – досталась им после похода Сулеймана на армян.
Роксалена кивнула.
– Так вот, Халид-шах обменял ее на твою подругу и прибавил к этому еще пятьдесят тысяч курушей.
– Но Халид хранил саблю в сейфе во Дворце Орхидей, никому не разрешая к ней даже прикоснуться!
– Видимо, он очень хотел получить твою Сару.
– Теперь я понимаю, почему отец не стал со мной говорить об этом. Ах, какой же он лжец! Я не выношу его, Осман.
Осман молча погладил возлюбленную по плечу. Он уже много раз оказывался свидетелем таких вспышек и понимал, что отчасти привлекает Роксалену именно тем, что султан ни в коем случае не избрал бы для своей дочери его. Но он так сильно любил юную принцессу, что ему было все равно, почему она отвечает ему взаимностью.
– Нам надо передать это известие двоюродному брату Сары. У него то же имя – Вулкотт, и он торгует в городе коврами. Уверена, что его правительство сможет чем-нибудь ей помочь, – сказала Роксалена.
Осман промолчал, потому что вовсе не был в этом уверен. Американские бизнесмены торговали в Оттоманской империи только с согласия султана, и правительство старалось не портить с ним отношений.
Роксалена усмехнулась.
– В чем дело? – спросил он.
– Ты знаешь, я ведь чувствовала, что Сара привлекла внимание паши, и предупреждала ее об этом. И вот теперь она куплена за огромные деньги и находится у него в гареме. Но паша Бурсы еще не подозревает, сколько неприятностей может принести ему эта покупка!
Глава 4
– Вам пора идти на прием правосудия, госпожа, – сказала Мемтаз.
– Я не пойду, – ответила Сара, неохотно отрываясь от книги.
– Но вас вызвал паша!
– Можете передать ему, что я умерла.
Мемтаз печально посмотрела на Сару.
– Поймите, у меня будут неприятности, если вы не выполните приказ, госпожа.
– Это шантаж, Мемтаз.
– Почему бы вам не пойти? Вы все равно провели три часа за приготовлениями в хаммане, и вся одежда уже готова.
– Не напоминай мне про хамман. Враждебных взглядов мне хватит до конца моих дней. Кто та рыжеволосая женщина, которой всегда гладят кожу или делают массаж? Она пронзает меня взглядом каждый раз, когда я там появляюсь.
– Пронзает?
– Ну да, смотрит на меня с ненавистью.
– Это Фатьма, она была любимицей Халида.
Это огорошило Сару.
– Любимицей? Она спала с Халидом?
Мемтаз кивнула:
– За полгода до того, как вы появились. Но, кажется, она ему надоела.
– Значит, их отношения закончились до моего появления здесь?
– Да.
– Тогда почему я стала объектом ее неприязни?
Мемтаз пожала плечами:
– Одно дело выйти из фавора, другое – быть замененной.
– Ее никто не заменял, Мемтаз. Я не ложусь в постель с Халид-шахом.
Мемтаз промолчала.
– Это правда, Мемтаз!
Мемтаз подала Саре тончайшие льняные шальвары.
– Никто этому не поверит, – заметила Мемтаз. – Ведь вы оба молоды и прекрасны. Паша купил вас за большие деньги и сделал своей любимицей. Иначе зачем ему нужно было это делать?
– Может, он хочет обсуждать со мной вопросы международной политики, – сухо ответила Сара.
Мемтаз протянула ей велех – широкую лилового шелка блузку с огромными пышными рукавами. Сара неохотно надела ее и пояс, расшитый серебряными нитями и аметистами.
– Очень красиво, – одобрительно заметила Мемтаз, держа наготове фиолетовый газовый шарф, который надо было надеть как шаль, а потом прикрыть им голову, словно вуалью. Сара накинула шарф на плечи и, смирившись, посмотрела на Мемтаз.
– Теперь я готова? – осведомилась она.
– Как вы хороши в этом наряде, госпожа, – лю6yясь Сарой, ответила Мемтаз.
– Пожалуйста, перестаньте называть меня госпожой. Вы не моя рабыня.
– Нет, я ваша рабыня.
– Тогда я отпускаю вас на свободу.
– Вы не можете меня отпустить. Сделать это может только паша, он приставил меня к вам, чтобы я выполняла все ваши желания.
– Ну хоть называй меня Сарой.
– И это никак не возможно, госпожа…
– В моей стране, Мемтаз, люди не становятся на колени и не лебезят перед другими. Так вот, сделайте мне приятное, перестаньте падать на пол всякий раз, когда я на вас посмотрю…
Мемтаз молча потупилась.
Сара вздохнула, положив свою руку на плечо рабыне.
– Извините меня, Мемтаз. Нехорошо, что я вымешаю на вас свое раздражение.
– Раздражение?
– Ну да, досаду, недовольство своим положением. Я не желаю видеть Халида. Наша последняя встреча закончилась… плохо. И вот я опять должна прихорашиваться в ответ на новый вызов от повелителя!
– Вы увидите его на людях, госпожа, а не наедине. Слушания открытые. Просто Халид-шах хочет, чтобы вы при этом присутствовали.
– Что происходит на слушаниях?
– Паша творит правосудие.
– А, за такое зрелище можно заплатить немалые деньги, – с горечью пробормотала Сара, протягивая Мемтаз руки, чтобы та надела ей серебряные браслеты.
– Извините? – переспросила Мемтаз.
– Не понимаю, как несправедливый человек может творить правосудие.
– О, вы неправы, пашу считают очень справедливым правителем, и его подданные счастливы, что именно он их хозяин.
Сара только фыркнула, отталкивая руку Мемтаз с серебряной диадемой, которую та пыталась надеть девушке.
– Я не могу надеть такое на себя, Мемтаз, у меня сразу глаза начинают болеть.
– Что такое?
– Да-да, я ничего не вижу. Достаточно, я и так разряжена, как рождественская елка. Пойдемте.
– Что такое «рождественская елка»?
– Дерево, украшенное игрушками и шарами. В моей стране мы рубим их и приносим в наши дома, чтобы отметить праздник.
Мемтаз подняла брови:
– И вы называете странными наши обычаи?
У дверей выжидающе застыли два евнуха.
– Пора, – сказала Мемтаз.
Сара быстро оглядела роскошные покои. Отведенные для икбал помещения по убранству немного уступали апартаментам Косем. Конечно, у Сары не было такой богатой коллекции драгоценностей и одежды, которые переполняли комнаты валиде пашаны, но во всех остальных отношениях их жилища были похожи. Тут тоже было много зеркал, позолоченной мебели и цветных ковров.
Сара устало отвела взгляд.
Да, она чувствовала себя птицей в позолоченной клетке.
– Я готова, – объявила она, и евнухи расступились, давая ей пройти.
Халид вошел в тронный зал в конце процессии должностных лиц своего владения и сразу же увидел, что Сары не было. Место рядом с Косем пустовало.
Халид прошествовал по огромному ковру с райскими птицами, застилавшему пол из розового мрамора, и поднялся по красной ковровой дорожке к трону из темно-красного дерева с замысловатой резьбой и раскрашенному золотом и лазурью. Халид повернулся лицом к присутствующим, и все как один, сложив руки на поясе, склонили головы в низком поклоне. Подождав, пока все выпрямятся, паша величественно уселся, протянув руку к писцу, который тут же вручил ему список дел, представленных к рассмотрению.
Справа от Халида сидели главные служащие и прокураторы всех районов Бурсы, а также хислар и начальник стражи. Слева находились женщины в чадрах: его бабка и дальние родственники из гарема. На эту церемонию раз в месяц допускались избранные зрители-простолюдины, и сейчас они беспокойно шелестели своими одеждами, взволнованные возможностью находиться в присутствии паши.
Не было только Сары.
Халид взглянул на лист бумаги, который держал в руке, и снова поднял глаза. Присутствующие ждали, чтобы он начал.
В этот момент открылась боковая дверь и вошли два евнуха, за которыми следовали Сара и Мемтаз. Халид поднял руку, и они остановились.
Сара обвела взглядом заполненный народом зал, потом взглянула на помост, где рядом с Косем зияло пустотой еще одно место.
И ее охватило неприятное предчувствие, что это место предназначалось для нее.
Что-то сказав по-турецки, Халид выразительно указал в сторону помоста.
– Пройдите и сядьте рядом с валиде пашаной, – гневно прошептала Мемтаз. – Быстрее, вы уже опоздали.
Казалось, Саре понадобилась целая вечность, чтобы пересечь океан ковра, расстеленного перед помостом. Садясь ни свое место, она даже спиной ощущала на себе множество любопытных взглядов. Избегая смотреть на Халида, она сложила руки на коленях и устремила взгляд поверх тюрбана его хислара.
Халид хлопнул в ладоши, и слушания начались. Прокуратор каждого района выбрал дело, достойное внимания паши, и постепенно Сара невольно заинтересовалась происходящим. Конечно, сама она не поняла бы ничего, но Косем вполголоса переводила для нее самое основное, так что Сара могла следить за принятием каждого решения.
Первый мужчина жаловался на то, что сосед украл у него жену, но во время дачи показаний выяснилось, что покинутый муж избивал свою супругу. Халид расторг их брак и передал жену соседу, объявив, что мужчина, который плохо обращается с женой, заслуживает того, чтобы остаться одному.
Косем согласно кивнула.
– Очень разумно, – заметила она Саре, которая внимательно рассматривала Халида поверх чадры, прикрывавшей ей нос и рот. Тот выслушивал по очереди каждого просителя, а потом высказывал свое мнение.
На нем был темно-синий военный мундир с золотым кушаком, увешанный медалями. Халид предоставлял возможность каждому высказаться, а потом делал свое заключение – взвешенное, разумное. Когда началось рассмотрение четвертого дела – спора о границах пастбищ, который вели двое пастухов, Сара уже поняла, почему Халид-паша настоял на том, чтобы она присутствовала при этих слушаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27