А тот...
- Х-ха! - зло сказал южак. - Я так и думал! Так я ему и говорил...
- Кому это "ему"?!
- Да твоему отцу! Предупреждал: "Не верь ты им! Убьют ведь! Дикари!"
- Лжешь! Мой отец...
И Рыжий поперхнулся, замолчал.
- Да! - подхватил южак насмешливо. - Ну еще бы! Конечно, твой отец был славным, храбрым рыком! И ты такой же, как и он, ты здешний, свой. А тут вдруг пришел какой-то узколобый свинопас и хочет тебя отсюда сманить. Но ты не верь ему, гони его прочь! И он уйдет - нет, он трусливо убежит отсюда, поджав хвост, на свою голую безлесую Равнину, и пусть он там после жиреет и нежится, и пусть он там не знает ни голода, ни холода, да там, кстати, такого никогда и не бывает, чтоб кто-то голодал или мерз. А ты... А ты сиди себе в своем гнилом болоте, вой на Луну, сноси нападки выжившего из ума Вожака и вообще делай вид, что как будто бы не замечаешь всех тех насмешек и издевательств, которыми тебя здесь с таким удовольствием осыпают все, кому не лень. И будут дальше осыпать, и будут унижать тебя, и будут насмехаться над тобой - всегда! Потому что, еще раз говорю, ты здесь чужой был, есть и будешь. Вот так-то вот! - и узколобый резко встал...
А Рыжий подскочил! Р-ра! Враг, подумал он, трусливый свинопас! Да как он смеет!
- Р-ра! - крикнул Рыжий. - Р-ра! - и бросился!..
Но промахнулся. Враг отскочил, прижался задом к дереву. Р-ра! Р-ра! Рыжий припал к земле, метнулся низом, как змея, вцепился свинопасу в горло, люто сжал челюсти... И заревел от боли! Отскочил! Присел и снова пры...
- Стоять! - раздался властный крик.
И Рыжий замер, оглянулся. Вожак - злой, заспанный, взъерошенный бесцеремонно оттолкнул его и встал напротив узколобого. Ну а сородичи бесшумно, словно тени, тем временем скользили справа, слева, сзади от него - и вот уже, сойдясь полукругом, они замерли в каких-то двух-трех прыжках от южака. Уф-ф, хорошо-то как, подумал Рыжий, он, значит, все-таки успел их разбудить, поднять, они пришли! Теперь враг не уйдет - вон сколько нас! Да и куда ему отсюда бежать? Лес, глухомань кругом. И, значит, уже можно не спешить; можно присесть, перевести дыхание и изготовиться. А после будет знак - и сразу, первым кинуться. Вон и другие тоже замерли, тоже ждут знака.
Но узколобый этого не понял. Он только увидел, что его не трогают, и сразу осмелел, оскалился и даже задрал голову. О, что это? На горле у него была повязана какая-то блестящая и очень крепкая с виду веревка! А, так вот оно в чем дело! Это, видно, она и спасла ему жизнь, а ты об нее чуть все зубы себе не переломал. Ну-ну! Значит, в другой раз надо будет хватать его или выше нее или ниже, чтобы она не мешала, и ты его тогда...
Южак вдруг выпалил:
- Приветствую вас, братья!
Р-ра! Вот наглец! Вот Вожак ему сейчас покажет братьев!
Но тот, однако, не спешил, а усмехнулся, посмотрел на Рыжего, откашлялся... и снова повернулся к узколобому. И узколобый продолжал:
- Да-да, вы не ослышались. Мы, южаки и рыки, братья! Просто одни из нас живут в Лесу, в норах живут, как кроты, а другие...
И замолчал. В толпе прошло движение. Только один Вожак и ухом не повел, зато прищурился и затаил дыхание. Ого! Но узколобый не обратил на это никакого внимания и продолжал:
- А вот другие живут совсем иначе - сытно, вольготно, весело. А почему? Да потому что они, то есть мы, южаки, намного умнее вас, смелее и сильнее!
Вожак многозначительно оскалился, толпа дружно придвинулась на шаг. Южак весь подобрался и сказал:
- Конечно, я мог бы вам еще много чего рассказать. Очень, кстати, интересного. Но вам, дикарям, этого не понять. И потому, чтобы не терять с вами время, я ухожу. Я...
- Взять его! - крикнул Вожак. - Р-ра! В клочья! Р-ра!
И племя дружно бросилось на узколобого. Крик! Толкотня! Лязг! Визг! Казалось, что вот-вот все кончится...
Как вдруг южак резко - и, кстати, очень высоко - подпрыгнул, два раза кувыркнулся в воздухе, перескочил через толпу, в четыре маха миновал поселок - и скрылся в непролазной чаще!
- Р-ра! - дико заорал Вожак. - Заика! Шип! Косматый! Догнать его! Р-ра! Р-ра!..
Трое лучших догонщиков племени помчались вслед за беглецом, а остальные...
Кто продолжал стоять, а кто и лег, прищурился... И все они теперь смотрели только на него, на Рыжего. В зрачках у них не отражалось ничего ни злобы, ни сочувствия, ни даже просто любопытства. Но Рыжий-то прекрасно знал: смотрят в глаза тому - и только тому - кто обречен на смерть. Или изгнание. Что, впрочем, равносильно смерти. Смерть! Но за что?!
И словно бы в ответ:
- Три дня тому назад сгорел общинный дуб, - мрачно сказал Вожак. - А почему? Да потому, что гроза пришла с юга. И, значит, это южаки наслали на нас эту злополучную молнию. Но это что! Грозы приходят к нам часто, по много раз за лето. А вот зато самих южаков я в наших краях не видел уже целых пять лет. Но что мы видим... Э! Кого это все мы только что здесь видели? Рыжий, я тебя спрашиваю, кого? Ну, отвечай! Зачем он приходил? О чем ты с ним болтал?
- Я? - хрипло спросил Рыжий.
- Ты! - грозно выкрикнул Вожак. - А кто же еще? Ну, говори, что он от тебя хотел, чего вы с ним не поделили?
Но Рыжий не стал отвечать. Он прекрасно понимал, что отпираться от этих нелепых обвинений, что-то кому-то объяснять, кого-то умолять - все это совершенно бесполезно. И потому он, ощетинившись, с опаской отступил на шаг. Племя шагнуло вслед за ним, остановилось. Сородичи - дядья, двоюродные братья - смотрели пристально, глаза в глаза. И улыбались. Да, понял Рыжий, это приговор. Да, это смерть! Или...
Нет-нет! Враг нагло лгал! Ты, Рыжий, чистокровный рык! И потому ты никогда...
- Р-ра! - выкрикнул Вожак. - Ты сын узколобого. Р-ра!
- Р-ра! - подхватили все и двинулись на Рыжего. - Р-ра! Р-ра!
И... тот не выдержал и бросился бежать. Никто не стал его преследовать. Закон гласил, что обреченный сам решает, где ему погибнуть.
Глава третья
УДАР
Солнце поднялось уже довольно-таки высоко. По небу плыли редкие куцые облака. С реки доносились негромкие всплески - это кормились утки; им скоро улетать на юг.
А на болоте было тихо. Рыжий лежал на кочке и не шевелился. Да и куда ему теперь, так думал он, торопиться? Теперь ему только и осталось, что лежать и ждать. И так, думал он, ты, Рыжий, и пролежишь здесь весь день. Потом наступит ночь, твои сородичи сойдутся под общинным дубом - и споют Песнь Изгнания. Тогда уже вся округа узнает, что в Лесу появился нерык. Такое известие их очень порадует. О, еще бы! Нерык - это славная жертва! Один нерык, если его правильно возжертвовать, может потом принести столько охотничьей удачи, что ее запросто может хватить, скажем так, до самого снега на такой поселок, как их Выселки, а то даже и на больший. Так что как только Корноухие, ближайшее к вам племя, услышат о нерыке, так они сразу, прямо в эту же ночь, поспешно соберутся и выйдут на тропу. А им навстречу выйдут Красноглазые. А с севера придут охотники Седого. Вот сколько будет всех. И все они будут хотеть заполучить нерыка - славную добычу. А ты, добыча, будешь драться до последнего! Там, в Выселках, твой разум словно помутился и лапы сами тебя понесли. Но здесь ты уже ни на шаг не отступишь. Ты им не свинопас, не узколобый. Враг нагло лгал! Лгал и Вожак! Мать говорила: "Твой отец был сильным, смелым воином. Запомни это, сын!" А потом...
Р-ра! Довольно скулить! Сам во всем виноват. Рыжий встал, зло зевнул, отвернулся...
И замер. След! Прямо перед ним! А вон еще один. И там. И там! И... О! А какой странный след - шаги неправильные, рваные. И передние ступни слишком узкие, и лапы тоже тощие. И вообще, владелец этих лап шел по болоту медленно, с трудом, едва ли не по самое брюхо проваливаясь в грязь. Так... Так... А вот клок его шерсти. Он белый... Да это же враг! Это его следы! И шерсть его! Да и проходил он здесь не так уж и давно. А с такой походкой ему далеко не уйти!.А если так, тогда... Ага! Ну, хорошо! Теперь он у меня сразу за все и сполна разочтется! Р-ра-ра-ра! Вперед!
Легко перепрыгивая с кочки на кочку, Рыжий быстро обогнул трясину, свернул на север, пробежал еще немного... И заскулил, забегал взад-вперед. Еще бы! Следа не было. То есть как только след вышел из болота, так сразу исчез. И вот теперь Рыжий растерянно тыкался носом в землю - и ничего не мог учуять. Вот незадача, а! В болоте их, этих следов, полно, их там и видно, и слышно. А рядом, на лугу, сразу нет ничего! Ну, разве что, вон там как будто бы травинка примята. А там еще одна, еще. А запаха не слышно. Вот враг; запутал, значит, сбил тебя. Но ничего, и не таких ловили! Рыжий взбежал на ближайший пригорок и торопливо осмотрелся. Прямо за лугом начинался густой ольховник, слева от него было еще одно болото, а справа пруд, за которым уже начинались угодья Корноухих. Южак туда не сунется, уверенно подумал Рыжий, потому что уж больно там место открытое, он лучше переждет до темноты в ольховнике... Но он явно спешит! А куда? Да конечно к реке! Река, так говорят, выводит прямо на Равнину, вот он по ней, вдоль берега, и двинется... Так напрямик бери! Скорей!
Добравшись до реки, Рыжий упал в прибрежную траву, прополз немного, замер, осмотрелся. Никого. Прислушался... Ни звука. Что ж, нужно ждать. И будешь ждать, куда же ты теперь денешься! Вот только бы успеть тебе до вечера, чтоб до того, как они соберутся под дубом и заведут Песнь Изгнания, прийти аж до ушей в чужой крови и сказать: "Там, у реки он лежит. Пойдите и возьмите". Да, только так! Ибо тогда уже никто из них не заикнется, что будто ты чужак, что будто полукровка. Тогда напротив, да! Почет и сомкнутые пасти! И будет ночь, взойдет Луна, и ты - единственный, кому она...
Идет! Чуть слышно хлюпают шаги... И еще слышен его голос; да, точно, это он! Идет и напевает. В чужой стране. Каков наглец! Рыжий вскочил...
Да, это он, тот самый южак. Значит, догонщики его не взяли, не учуяли - как прежде не учуял его и ты и допустил его в поселок, а потом...
Но и южак хорош! Теперь он подошел уже настолько близко, что Рыжий явственно слышал, как он самодовольно, с шумом втягивал воздух - и не чуял опасности! Да, значит, старики правы, когда говорят, что узкий лоб - это не зря, это...
Ого! А это еще что? Южак вдруг резко выпрямился и встал на задние лапы, а передние сунул в кусты, порылся ими там, потом крепко во что-то вцепился - и выволок из-под ветвей толстенное, остроконечное с обеих сторон бревно, сел в него... Точнее, сел в просторное, широкое дупло, кем-то старательно выгрызенное в верхней части бревна, взял в передние лапы длинный еловый шест, оттолкнулся им от берега... и поплыл по реке! Рыжий, забыв об осторожности, встал во весь рост, но враг не замечал его - он плыл. Невероятно! Много чего болтали старики об узколобых, но чтоб вот так, играючи, они могли управлять рекой - об этом не было и речи!.. Но хватит рассуждать. Скорей! И Рыжий бросился вдоль берега - к обрыву, к ивам; только бы успеть!
Успел. Взобрался по склоненному над водой стволу, скользнул в листву, устроился среди ветвей и затаил дыхание. Под ним, едва шурша на перекате, текла река.
А вот и враг. Плывет, сидя в дупле. Поет вполголоса. Все ближе. Ближе...
- Р-ра! - радостно выдохнул Рыжий и прыгнул вниз, на южака. - Р-ра! Р-ра! - и стал его душить. Колючая веревка на горле врага теперь уже не мешала ему; Рыжий вцепился чуть ниже. - Р-ра!..
И вдруг - удар ему! Передней лапой под дых! Рыжий взвыл, подскочил... Удар! Еще один! Солнце распухло, лопнуло в его глазах; Рыжий упал и потерял сознание...
...Когда он наконец очнулся, уже вечерело. По небу быстро плыли грозовые облака. Южак сидел на заднем конце бревна, держал в передних лапах шест и с любопытством поглядывал на Рыжего. Рыжий зажмурился. Р-ра! Проваляться целый день! И где? Под пастью у врага! Да если бы он только захотел, он бы давно разодрал тебя в мелкие клочья и в реку побросал, рыбам скормил. Ох-хо-хо-хо!..
- Эй! - негромко окликнул южак. - Рыжий! Ты жив?
Рыжий смущенно засопел, открыл глаза. Южак, склонив голову набок, беззлобно наблюдал за ним. Потом сказал:
- Прости, так получилось. Они убили бы тебя, вот я и забрал тебя с собой. А здесь, в моей стране, тебя уже никто не тронет.
Как?! Рыжий подскочил...
Да, точно, Леса не было! Зато река стала намного шире; по низким берегам там-сям виднелись заросли рогоза, а дальше, насколько хватало глаз, расстилалась Равнина, то есть голое лысое поле, пустая, гиблая земля. Р-ра! Р-ра! Рыжий, забыв об осторожности, ступил на край бревна - бревно качнулось, зачерпнуло краем воду...
- Ты что?! - вскричал южак. - Полегче! Ар-р!
Рыжий поспешно сел и ощетинился. Потом, немного успокоившись, спросил:
- А... долго мы вот так вот плывем?
- Достаточно. А что?
- Так, ничего.
И Рыжий медленно осел, а после лег на дно бревна и вновь зажмурился. Достаточно! Чего? И кому? Если судить по брюху, так ты уже дня два, никак не меньше, ничего не ел... и провалялся падалью под узколобой пастью, а та тебя не тронула. Невероятно! Ибо как по нашим, также и по их законам, всегда должно быть так: пойманного в Лесу южака немедленно убивают, но также и рык, забежавший на Равнину, тоже прекрасно знает, что здесь ему ни от кого не будет пощады. Да, только так! Потому что мы и они - это заклятые, непримиримые враги. Навеки. А ведь когда-то были одним Лесным Народом! Это потом уже, спасаясь от суровых зим, трусливые предки узколобых бежали на Равнину и поселились там, среди сурков и полевых мышей, и стали строить там себе гнезда, как птицы, стали свинов пасти, стали ходить на задних лапах...
Ну, это нет! Про лапы это зря, такого просто не может быть! То есть можно, конечно, иногда вставать на задние лапы, когда ты к тянешься к чему-нибудь, расположенному очень высоко. Кроме того, не стану спорить, можно даже некоторое время идти только на них, когда тебе нужно подкрасться - все это да, это можно, так иногда бывает даже несколько удобнее. Но вот чтобы всегда, везде ходить только на них, на задних лапах тут старики, конечно, привирают. И это они делают для того, чтобы еще больше высмеять наших заклятых врагов, еще сильнее унизить их, чтобы потом...
Ну, и так далее. Такие тогда были мысли. А время шло, солнце все ниже и ниже склонялось к горизонту. Бревно, влекомое течением, едва покачивалось на волнах. Южак, казалось, задремал. Рыжий сидел, наполовину отвернувшись от него, и мрачно смотрел на воду. Южак, так думал он, подлый лжец! И наглец! Вначале он опозорил его перед племенем, а после заманил к реке, а вот теперь и вовсе везет неизвестно куда. Так встань же, Рыжий! Р-ра! Вцепись в него! Ну! Ну!..
Но Рыжий все сидел, не шевелясь, и тяжело дышал. А что! Три раза он уже пытался было встать... но почему-то так и не смог этого сделать, лапы не слушались его. Он и кричать даже не мог. Он и... Р-ра! Что это с тобой? Да что ты, околдован, что ли? Или, быть может, все намного проще, и кровь есть кровь, и вот время пришло, и в тебе действительно проснулся тот, о ком столько болтали соплеменники, кем попрекал тебя Вожак... Но это ложь! Ты чистокровный рык! И, более того, ты лучший из них всех, ибо, отмеченный Луной, ты в нужный срок войдешь в ее святилище...
В святилище? Луны? А где теперь она, эта Луна? Ведь ты же теперь не у себя в Лесу, а у них на Равнине, а здесь, у них, как это всем известно, Луны нет никогда бывает, она здесь не светит, они о ней вообще ни имеют никакого понятия! Ибо она - это только для вас, храбрых рыков, для ее любимых и преданных детей, а для врагов нет ничего!
Подумав так, Рыжий нахмурился и посмотрел по сторонам, потом на южака. Тот как почуял - тотчас встрепенулся, открыл глаза, спросил:
- Ну что, может, пристанем?
Рыжий молчал. Тогда южак едва заметно усмехнулся, встал во весь рост, на задних лапах, перехватил шест поудобнее и начал ловко подгребать им к берегу. Солнце склонилось уже совсем низко. Приближались сумерки.
Глава четвертая
ОДИН-ИЗ-НАС
Общими усилиями они вытащили бревно на берег и остановились отдышаться. Хотя, если по совести, то запыхался один только Рыжий. И это совсем неудивительно, потому что так долго стоять на одних только задних лапах и при этом еще толкать передними такую тяжесть, как это толстенное, набрякшее в воде бревно, - такого ему еще отродясь не приходилось. Рыжий, правда, довольно быстро к этому приспособился, да и южак молчал, не насмехался над ним, когда у него, особенно поначалу, то одно, то другое не ладилось. Но вот, наконец, дело сделано, так что теперь надо поскорее отдышаться да опуститься бы на все четыре...
Но, тем не менее, Рыжий продолжал, как и южак, стоять только на задних лапах, да при этом он еще и делал вид, что такое положение ему не доставляет ни малейшего неудобства. Хотя на самом деле у него от этого сильно ломило спину, да и в животе неприятно мутило, но он терпел. Южак же, почесав лапой (конечно же, передней) за ухом, сказал:
- Ну, что! Это готово. Теперь иди наверх, располагайся там. А я пока... Ну, иди! Иди!
Рыжий с плохо скрываемым облегчением сразу же опустился на все четыре лапы, неспешной привычной рысцой взбежал на ближайший пригорок и там осмотрелся. Кругом было тихо и пусто. То есть ни деревца тебе, ни кустика, только одна трава - и прямо здесь, на берегу, и дальше, насколько только можно было рассмотреть.
1 2 3 4 5 6 7
- Х-ха! - зло сказал южак. - Я так и думал! Так я ему и говорил...
- Кому это "ему"?!
- Да твоему отцу! Предупреждал: "Не верь ты им! Убьют ведь! Дикари!"
- Лжешь! Мой отец...
И Рыжий поперхнулся, замолчал.
- Да! - подхватил южак насмешливо. - Ну еще бы! Конечно, твой отец был славным, храбрым рыком! И ты такой же, как и он, ты здешний, свой. А тут вдруг пришел какой-то узколобый свинопас и хочет тебя отсюда сманить. Но ты не верь ему, гони его прочь! И он уйдет - нет, он трусливо убежит отсюда, поджав хвост, на свою голую безлесую Равнину, и пусть он там после жиреет и нежится, и пусть он там не знает ни голода, ни холода, да там, кстати, такого никогда и не бывает, чтоб кто-то голодал или мерз. А ты... А ты сиди себе в своем гнилом болоте, вой на Луну, сноси нападки выжившего из ума Вожака и вообще делай вид, что как будто бы не замечаешь всех тех насмешек и издевательств, которыми тебя здесь с таким удовольствием осыпают все, кому не лень. И будут дальше осыпать, и будут унижать тебя, и будут насмехаться над тобой - всегда! Потому что, еще раз говорю, ты здесь чужой был, есть и будешь. Вот так-то вот! - и узколобый резко встал...
А Рыжий подскочил! Р-ра! Враг, подумал он, трусливый свинопас! Да как он смеет!
- Р-ра! - крикнул Рыжий. - Р-ра! - и бросился!..
Но промахнулся. Враг отскочил, прижался задом к дереву. Р-ра! Р-ра! Рыжий припал к земле, метнулся низом, как змея, вцепился свинопасу в горло, люто сжал челюсти... И заревел от боли! Отскочил! Присел и снова пры...
- Стоять! - раздался властный крик.
И Рыжий замер, оглянулся. Вожак - злой, заспанный, взъерошенный бесцеремонно оттолкнул его и встал напротив узколобого. Ну а сородичи бесшумно, словно тени, тем временем скользили справа, слева, сзади от него - и вот уже, сойдясь полукругом, они замерли в каких-то двух-трех прыжках от южака. Уф-ф, хорошо-то как, подумал Рыжий, он, значит, все-таки успел их разбудить, поднять, они пришли! Теперь враг не уйдет - вон сколько нас! Да и куда ему отсюда бежать? Лес, глухомань кругом. И, значит, уже можно не спешить; можно присесть, перевести дыхание и изготовиться. А после будет знак - и сразу, первым кинуться. Вон и другие тоже замерли, тоже ждут знака.
Но узколобый этого не понял. Он только увидел, что его не трогают, и сразу осмелел, оскалился и даже задрал голову. О, что это? На горле у него была повязана какая-то блестящая и очень крепкая с виду веревка! А, так вот оно в чем дело! Это, видно, она и спасла ему жизнь, а ты об нее чуть все зубы себе не переломал. Ну-ну! Значит, в другой раз надо будет хватать его или выше нее или ниже, чтобы она не мешала, и ты его тогда...
Южак вдруг выпалил:
- Приветствую вас, братья!
Р-ра! Вот наглец! Вот Вожак ему сейчас покажет братьев!
Но тот, однако, не спешил, а усмехнулся, посмотрел на Рыжего, откашлялся... и снова повернулся к узколобому. И узколобый продолжал:
- Да-да, вы не ослышались. Мы, южаки и рыки, братья! Просто одни из нас живут в Лесу, в норах живут, как кроты, а другие...
И замолчал. В толпе прошло движение. Только один Вожак и ухом не повел, зато прищурился и затаил дыхание. Ого! Но узколобый не обратил на это никакого внимания и продолжал:
- А вот другие живут совсем иначе - сытно, вольготно, весело. А почему? Да потому что они, то есть мы, южаки, намного умнее вас, смелее и сильнее!
Вожак многозначительно оскалился, толпа дружно придвинулась на шаг. Южак весь подобрался и сказал:
- Конечно, я мог бы вам еще много чего рассказать. Очень, кстати, интересного. Но вам, дикарям, этого не понять. И потому, чтобы не терять с вами время, я ухожу. Я...
- Взять его! - крикнул Вожак. - Р-ра! В клочья! Р-ра!
И племя дружно бросилось на узколобого. Крик! Толкотня! Лязг! Визг! Казалось, что вот-вот все кончится...
Как вдруг южак резко - и, кстати, очень высоко - подпрыгнул, два раза кувыркнулся в воздухе, перескочил через толпу, в четыре маха миновал поселок - и скрылся в непролазной чаще!
- Р-ра! - дико заорал Вожак. - Заика! Шип! Косматый! Догнать его! Р-ра! Р-ра!..
Трое лучших догонщиков племени помчались вслед за беглецом, а остальные...
Кто продолжал стоять, а кто и лег, прищурился... И все они теперь смотрели только на него, на Рыжего. В зрачках у них не отражалось ничего ни злобы, ни сочувствия, ни даже просто любопытства. Но Рыжий-то прекрасно знал: смотрят в глаза тому - и только тому - кто обречен на смерть. Или изгнание. Что, впрочем, равносильно смерти. Смерть! Но за что?!
И словно бы в ответ:
- Три дня тому назад сгорел общинный дуб, - мрачно сказал Вожак. - А почему? Да потому, что гроза пришла с юга. И, значит, это южаки наслали на нас эту злополучную молнию. Но это что! Грозы приходят к нам часто, по много раз за лето. А вот зато самих южаков я в наших краях не видел уже целых пять лет. Но что мы видим... Э! Кого это все мы только что здесь видели? Рыжий, я тебя спрашиваю, кого? Ну, отвечай! Зачем он приходил? О чем ты с ним болтал?
- Я? - хрипло спросил Рыжий.
- Ты! - грозно выкрикнул Вожак. - А кто же еще? Ну, говори, что он от тебя хотел, чего вы с ним не поделили?
Но Рыжий не стал отвечать. Он прекрасно понимал, что отпираться от этих нелепых обвинений, что-то кому-то объяснять, кого-то умолять - все это совершенно бесполезно. И потому он, ощетинившись, с опаской отступил на шаг. Племя шагнуло вслед за ним, остановилось. Сородичи - дядья, двоюродные братья - смотрели пристально, глаза в глаза. И улыбались. Да, понял Рыжий, это приговор. Да, это смерть! Или...
Нет-нет! Враг нагло лгал! Ты, Рыжий, чистокровный рык! И потому ты никогда...
- Р-ра! - выкрикнул Вожак. - Ты сын узколобого. Р-ра!
- Р-ра! - подхватили все и двинулись на Рыжего. - Р-ра! Р-ра!
И... тот не выдержал и бросился бежать. Никто не стал его преследовать. Закон гласил, что обреченный сам решает, где ему погибнуть.
Глава третья
УДАР
Солнце поднялось уже довольно-таки высоко. По небу плыли редкие куцые облака. С реки доносились негромкие всплески - это кормились утки; им скоро улетать на юг.
А на болоте было тихо. Рыжий лежал на кочке и не шевелился. Да и куда ему теперь, так думал он, торопиться? Теперь ему только и осталось, что лежать и ждать. И так, думал он, ты, Рыжий, и пролежишь здесь весь день. Потом наступит ночь, твои сородичи сойдутся под общинным дубом - и споют Песнь Изгнания. Тогда уже вся округа узнает, что в Лесу появился нерык. Такое известие их очень порадует. О, еще бы! Нерык - это славная жертва! Один нерык, если его правильно возжертвовать, может потом принести столько охотничьей удачи, что ее запросто может хватить, скажем так, до самого снега на такой поселок, как их Выселки, а то даже и на больший. Так что как только Корноухие, ближайшее к вам племя, услышат о нерыке, так они сразу, прямо в эту же ночь, поспешно соберутся и выйдут на тропу. А им навстречу выйдут Красноглазые. А с севера придут охотники Седого. Вот сколько будет всех. И все они будут хотеть заполучить нерыка - славную добычу. А ты, добыча, будешь драться до последнего! Там, в Выселках, твой разум словно помутился и лапы сами тебя понесли. Но здесь ты уже ни на шаг не отступишь. Ты им не свинопас, не узколобый. Враг нагло лгал! Лгал и Вожак! Мать говорила: "Твой отец был сильным, смелым воином. Запомни это, сын!" А потом...
Р-ра! Довольно скулить! Сам во всем виноват. Рыжий встал, зло зевнул, отвернулся...
И замер. След! Прямо перед ним! А вон еще один. И там. И там! И... О! А какой странный след - шаги неправильные, рваные. И передние ступни слишком узкие, и лапы тоже тощие. И вообще, владелец этих лап шел по болоту медленно, с трудом, едва ли не по самое брюхо проваливаясь в грязь. Так... Так... А вот клок его шерсти. Он белый... Да это же враг! Это его следы! И шерсть его! Да и проходил он здесь не так уж и давно. А с такой походкой ему далеко не уйти!.А если так, тогда... Ага! Ну, хорошо! Теперь он у меня сразу за все и сполна разочтется! Р-ра-ра-ра! Вперед!
Легко перепрыгивая с кочки на кочку, Рыжий быстро обогнул трясину, свернул на север, пробежал еще немного... И заскулил, забегал взад-вперед. Еще бы! Следа не было. То есть как только след вышел из болота, так сразу исчез. И вот теперь Рыжий растерянно тыкался носом в землю - и ничего не мог учуять. Вот незадача, а! В болоте их, этих следов, полно, их там и видно, и слышно. А рядом, на лугу, сразу нет ничего! Ну, разве что, вон там как будто бы травинка примята. А там еще одна, еще. А запаха не слышно. Вот враг; запутал, значит, сбил тебя. Но ничего, и не таких ловили! Рыжий взбежал на ближайший пригорок и торопливо осмотрелся. Прямо за лугом начинался густой ольховник, слева от него было еще одно болото, а справа пруд, за которым уже начинались угодья Корноухих. Южак туда не сунется, уверенно подумал Рыжий, потому что уж больно там место открытое, он лучше переждет до темноты в ольховнике... Но он явно спешит! А куда? Да конечно к реке! Река, так говорят, выводит прямо на Равнину, вот он по ней, вдоль берега, и двинется... Так напрямик бери! Скорей!
Добравшись до реки, Рыжий упал в прибрежную траву, прополз немного, замер, осмотрелся. Никого. Прислушался... Ни звука. Что ж, нужно ждать. И будешь ждать, куда же ты теперь денешься! Вот только бы успеть тебе до вечера, чтоб до того, как они соберутся под дубом и заведут Песнь Изгнания, прийти аж до ушей в чужой крови и сказать: "Там, у реки он лежит. Пойдите и возьмите". Да, только так! Ибо тогда уже никто из них не заикнется, что будто ты чужак, что будто полукровка. Тогда напротив, да! Почет и сомкнутые пасти! И будет ночь, взойдет Луна, и ты - единственный, кому она...
Идет! Чуть слышно хлюпают шаги... И еще слышен его голос; да, точно, это он! Идет и напевает. В чужой стране. Каков наглец! Рыжий вскочил...
Да, это он, тот самый южак. Значит, догонщики его не взяли, не учуяли - как прежде не учуял его и ты и допустил его в поселок, а потом...
Но и южак хорош! Теперь он подошел уже настолько близко, что Рыжий явственно слышал, как он самодовольно, с шумом втягивал воздух - и не чуял опасности! Да, значит, старики правы, когда говорят, что узкий лоб - это не зря, это...
Ого! А это еще что? Южак вдруг резко выпрямился и встал на задние лапы, а передние сунул в кусты, порылся ими там, потом крепко во что-то вцепился - и выволок из-под ветвей толстенное, остроконечное с обеих сторон бревно, сел в него... Точнее, сел в просторное, широкое дупло, кем-то старательно выгрызенное в верхней части бревна, взял в передние лапы длинный еловый шест, оттолкнулся им от берега... и поплыл по реке! Рыжий, забыв об осторожности, встал во весь рост, но враг не замечал его - он плыл. Невероятно! Много чего болтали старики об узколобых, но чтоб вот так, играючи, они могли управлять рекой - об этом не было и речи!.. Но хватит рассуждать. Скорей! И Рыжий бросился вдоль берега - к обрыву, к ивам; только бы успеть!
Успел. Взобрался по склоненному над водой стволу, скользнул в листву, устроился среди ветвей и затаил дыхание. Под ним, едва шурша на перекате, текла река.
А вот и враг. Плывет, сидя в дупле. Поет вполголоса. Все ближе. Ближе...
- Р-ра! - радостно выдохнул Рыжий и прыгнул вниз, на южака. - Р-ра! Р-ра! - и стал его душить. Колючая веревка на горле врага теперь уже не мешала ему; Рыжий вцепился чуть ниже. - Р-ра!..
И вдруг - удар ему! Передней лапой под дых! Рыжий взвыл, подскочил... Удар! Еще один! Солнце распухло, лопнуло в его глазах; Рыжий упал и потерял сознание...
...Когда он наконец очнулся, уже вечерело. По небу быстро плыли грозовые облака. Южак сидел на заднем конце бревна, держал в передних лапах шест и с любопытством поглядывал на Рыжего. Рыжий зажмурился. Р-ра! Проваляться целый день! И где? Под пастью у врага! Да если бы он только захотел, он бы давно разодрал тебя в мелкие клочья и в реку побросал, рыбам скормил. Ох-хо-хо-хо!..
- Эй! - негромко окликнул южак. - Рыжий! Ты жив?
Рыжий смущенно засопел, открыл глаза. Южак, склонив голову набок, беззлобно наблюдал за ним. Потом сказал:
- Прости, так получилось. Они убили бы тебя, вот я и забрал тебя с собой. А здесь, в моей стране, тебя уже никто не тронет.
Как?! Рыжий подскочил...
Да, точно, Леса не было! Зато река стала намного шире; по низким берегам там-сям виднелись заросли рогоза, а дальше, насколько хватало глаз, расстилалась Равнина, то есть голое лысое поле, пустая, гиблая земля. Р-ра! Р-ра! Рыжий, забыв об осторожности, ступил на край бревна - бревно качнулось, зачерпнуло краем воду...
- Ты что?! - вскричал южак. - Полегче! Ар-р!
Рыжий поспешно сел и ощетинился. Потом, немного успокоившись, спросил:
- А... долго мы вот так вот плывем?
- Достаточно. А что?
- Так, ничего.
И Рыжий медленно осел, а после лег на дно бревна и вновь зажмурился. Достаточно! Чего? И кому? Если судить по брюху, так ты уже дня два, никак не меньше, ничего не ел... и провалялся падалью под узколобой пастью, а та тебя не тронула. Невероятно! Ибо как по нашим, также и по их законам, всегда должно быть так: пойманного в Лесу южака немедленно убивают, но также и рык, забежавший на Равнину, тоже прекрасно знает, что здесь ему ни от кого не будет пощады. Да, только так! Потому что мы и они - это заклятые, непримиримые враги. Навеки. А ведь когда-то были одним Лесным Народом! Это потом уже, спасаясь от суровых зим, трусливые предки узколобых бежали на Равнину и поселились там, среди сурков и полевых мышей, и стали строить там себе гнезда, как птицы, стали свинов пасти, стали ходить на задних лапах...
Ну, это нет! Про лапы это зря, такого просто не может быть! То есть можно, конечно, иногда вставать на задние лапы, когда ты к тянешься к чему-нибудь, расположенному очень высоко. Кроме того, не стану спорить, можно даже некоторое время идти только на них, когда тебе нужно подкрасться - все это да, это можно, так иногда бывает даже несколько удобнее. Но вот чтобы всегда, везде ходить только на них, на задних лапах тут старики, конечно, привирают. И это они делают для того, чтобы еще больше высмеять наших заклятых врагов, еще сильнее унизить их, чтобы потом...
Ну, и так далее. Такие тогда были мысли. А время шло, солнце все ниже и ниже склонялось к горизонту. Бревно, влекомое течением, едва покачивалось на волнах. Южак, казалось, задремал. Рыжий сидел, наполовину отвернувшись от него, и мрачно смотрел на воду. Южак, так думал он, подлый лжец! И наглец! Вначале он опозорил его перед племенем, а после заманил к реке, а вот теперь и вовсе везет неизвестно куда. Так встань же, Рыжий! Р-ра! Вцепись в него! Ну! Ну!..
Но Рыжий все сидел, не шевелясь, и тяжело дышал. А что! Три раза он уже пытался было встать... но почему-то так и не смог этого сделать, лапы не слушались его. Он и кричать даже не мог. Он и... Р-ра! Что это с тобой? Да что ты, околдован, что ли? Или, быть может, все намного проще, и кровь есть кровь, и вот время пришло, и в тебе действительно проснулся тот, о ком столько болтали соплеменники, кем попрекал тебя Вожак... Но это ложь! Ты чистокровный рык! И, более того, ты лучший из них всех, ибо, отмеченный Луной, ты в нужный срок войдешь в ее святилище...
В святилище? Луны? А где теперь она, эта Луна? Ведь ты же теперь не у себя в Лесу, а у них на Равнине, а здесь, у них, как это всем известно, Луны нет никогда бывает, она здесь не светит, они о ней вообще ни имеют никакого понятия! Ибо она - это только для вас, храбрых рыков, для ее любимых и преданных детей, а для врагов нет ничего!
Подумав так, Рыжий нахмурился и посмотрел по сторонам, потом на южака. Тот как почуял - тотчас встрепенулся, открыл глаза, спросил:
- Ну что, может, пристанем?
Рыжий молчал. Тогда южак едва заметно усмехнулся, встал во весь рост, на задних лапах, перехватил шест поудобнее и начал ловко подгребать им к берегу. Солнце склонилось уже совсем низко. Приближались сумерки.
Глава четвертая
ОДИН-ИЗ-НАС
Общими усилиями они вытащили бревно на берег и остановились отдышаться. Хотя, если по совести, то запыхался один только Рыжий. И это совсем неудивительно, потому что так долго стоять на одних только задних лапах и при этом еще толкать передними такую тяжесть, как это толстенное, набрякшее в воде бревно, - такого ему еще отродясь не приходилось. Рыжий, правда, довольно быстро к этому приспособился, да и южак молчал, не насмехался над ним, когда у него, особенно поначалу, то одно, то другое не ладилось. Но вот, наконец, дело сделано, так что теперь надо поскорее отдышаться да опуститься бы на все четыре...
Но, тем не менее, Рыжий продолжал, как и южак, стоять только на задних лапах, да при этом он еще и делал вид, что такое положение ему не доставляет ни малейшего неудобства. Хотя на самом деле у него от этого сильно ломило спину, да и в животе неприятно мутило, но он терпел. Южак же, почесав лапой (конечно же, передней) за ухом, сказал:
- Ну, что! Это готово. Теперь иди наверх, располагайся там. А я пока... Ну, иди! Иди!
Рыжий с плохо скрываемым облегчением сразу же опустился на все четыре лапы, неспешной привычной рысцой взбежал на ближайший пригорок и там осмотрелся. Кругом было тихо и пусто. То есть ни деревца тебе, ни кустика, только одна трава - и прямо здесь, на берегу, и дальше, насколько только можно было рассмотреть.
1 2 3 4 5 6 7