Он нажал кнопку внутреннего переговорного устройства. — Дайте мне Пентагон.
* * *
Председатель объединенного комитета начальников штабов тоже стоял перед столом, за которым сидел человек, только что получивший от него ту же шифровку. Этот человек трижды прочитал сообщение, осторожно положил его на стол, разгладил и обратил свое усталое, изможденное лицо к председателю.
— Мы знаем, что это означает или может означать. Если что-то пойдет не так, нас ожидают серьезные международные осложнения, генерал.
— Прекрасно это понимаю, сэр. Нас ждет не только всеобщее осуждение. Мы станем изгоями. Мир от нас отвернется.
— И никаких намеков на причастность Советов к происходящему.
— Абсолютно никаких. Никаких доказательств, ни прямых, ни косвенных. В международном плане их обвинить ни в чем нельзя. Моей первой реакцией было, что они здесь ни при чем. Но самое интересное, что я и теперь так думаю. Не вижу, каким образом они могут быть связаны с этим. Бремя ответственности ляжет на нас, сэр.
— Да, на нас. И все человечество станет нас обвинять.
Генерал ничего не ответил.
— Есть какие-нибудь предположения у начальников штабов?
— Ничего заслуживающего внимания. Короче говоря, абсолютно ничего. Нам придется опираться на своих людей. Даете карт-бланш, сэр?
— Другого выбора нет. В Средиземном море у вас хорошие агенты?
— Самые лучшие. Это не пустые заявления, сэр. Все обстоит действительно так.
— А что за британское судно там?
— Фрегат «Ариадна»? Весьма специфическое судно, как мне дали понять. Сможем ли мы найти с ними общий язык, понятия не имею. Слишком много неясного.
— Можем ли мы самоустраниться от этого?
— Решение принимать не мне, сэр.
— Знаю, что не можем. — Человек долго молчал, а затем сказал: — Возможно, это наша единственная надежда.
— Да, господин президент.
* * *
Тальбот находился на мостике вместе с Ван Гельдеррм, когда раздался звонок из радиорубки.
— Вызов из Рима, сэр. Где будете разговаривать?
— Прямо здесь. — Он жестом приказал Ван Гельдеру взять параллельные наушники. — Тальбот на проводе.
— Говорит Хокинс. Через несколько минут я отбываю с двумя гражданскими лицами в Афины. Оттуда вам позвонят и сообщат о точном времени нашего прибытия. Мы приземлимся на острове Тира. Для нашего приема держите наготове баркас.
— Слушаюсь, сэр. Возьмите такси до Афинио. Там новая пристань, в трех километрах к югу от якорной стоянки в Тире.
— По моей карте стоянка в Тире ближе.
— На вашей карте, вероятно, не указано, что до этой стоянки можно добраться только по тропинке, протоптанной мулами, через отвесную скалу высотой в двести метров.
— Благодарю вас, Тальбот. Вы спасли мне жизнь. Не забыли мои отвратительные черты, мои извечные недостатки. Значит, до вечера.
— Что еще за отвратительные черты? — спросил Ван Гельдер, когда разговор закончился. — Какие такие недостатки?
— Он терпеть не может лошадей. Думаю, что его отвращение распространяется и на мулов. Кроме того, он страдает акрофобией.
— Судя по названию, что-то ужасное. А на самом деле, что это такое?
— Вертиго, или боязнь высоты, которая чуть не помешала ему вступить в военно-морской флот. У него отвращение к такелажу, особенно если необходимо подниматься по нему наверх.
— Значит, вы его хорошо знаете?
— Довольно хорошо. Итак, сегодня вечером. Когда нужно кого-нибудь встретить, я обычно посылаю нашего молодого Генри. Но вице-адмирал Хокинс и два сопровождающих его гражданских лица — это вам не кто-нибудь. Следовательно, мы должны быть на высоте. Думаю, капитан-лейтенант, вы подойдете.
— С удовольствием выполню поручение, сэр.
— По дороге расскажите им все, что известно о самолете, о «Делосе» и о тех, кому удалось спастись. И о наших подозрениях. Так мы сэкономим время, и когда они сюда прибудут, то будут уже в курсе дела.
— Все сделаю. Кстати, раз зашел разговор о спасенных: не хотите ли, чтобы я взял их с собой на берег и бросил их там?
— Вы что, заболели, первый помощник?
— Совершенно здоров. Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что вы только и думаете, как бы от них избавиться. Но бросить на бесплодной каменистой горе двух молодых девушек мы просто не имеем права.
— Какое счастье, что жители острова вас не слышат. В одном только городе Тира тысяча четыреста человек, да и вокруг полно туристских заведений. Между прочим, если не упоминать о тех трех гостях, которых мы ожидаем, нам надо еще подумать, куда бы пристроить на ночь несчастных с «Делоса». Вице-адмирала можно поселить в адмиральской каюте. Там пока никто не жил, и она наконец-то получит своего хозяина. Кроме того, у нас есть еще три свободные каюты. Вы можете располагать и моей, а я проведу ночь здесь или в штурманской. Остальных вы найдете где разместить.
— Сделаю за пять минут, — самоуверенно заявил Ван Гельдер.
Вернулся он на мостик через сорок пять минут.
— Понадобилось немного больше времени, чем я думал. Возникли некоторые деликатные проблемы.
— Кто разместился в моей каюте?
— Ирен. Евгения — в моей.
— И на это понадобилось три четверти часа?
— Не так-то просто все было сделать. Пришлось проявить деликатность и немного любезности.
* * *
— Поверьте моему слову, командир, мы такого обхождения еще не видели, — сказал Андропулос, попивая кларет. — Или же вы специально стараетесь для нас?
— Мы всех гостей так принимаем, уверяю вас.
Андропулос, который, по словам Грирсона, был склонен к употреблению спиртного, вроде бы расслабился и говорил не умолкая. Однако Тальбот готов был поклясться, что грек абсолютно трезв. Он болтал на самые разнообразные темы, но даже не заикнулся о том, что просит доставить их на берег. Было ясно, что у него и у Тальбота имеется по крайней мере одно общее: оба хотят, чтобы Андропулос остался на борту «Ариадны».
В каюту вошел Дженкинс и что-то прошептал Ван Гельдеру на ухо. Тот посмотрел на Тальбота.
— Звонок из радиорубки. Мне ответить?
Тальбот кивнул. Ван Гельдер ушел и вернулся буквально через полминуты.
— Разговор отложен, сэр. Не смогли связаться с нами. Они будут здесь менее чем через полчаса. Я, пожалуй, пойду.
— Я ожидал, что посетители будут сегодня вечером, но позднее, — сказал Тальбот. — Попрошу вас, после того как они придут, некоторое время не входить в кают-компанию. Недолго. Самое большее двадцать минут.
— Посетители? — спросил Андропулос — В такое время? Кто же это может быть?
— Прошу прощения, мистер Андропулос, но это военный корабль. Есть некоторые вопросы, которые я не имею права обсуждать с гражданскими лицами.
Глава 3
Вице-адмирал Хокинс первым поднялся по трапу. Он горячо пожал руку Тальботу. Отдавать честь вице-адмирал посчитал излишним.
— Рад снова видеть вас, Джон, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Как поживаете, мой мальчик?
— Прекрасно, сэр. Даже, как вы говорите, несмотря на сложившиеся обстоятельства.
— А как дети? Маленькая Фиона и Джимми?
— Все нормально. Благодарю вас, сэр. Вы быстро преодолели такое большое расстояние.
— Нужда даже черта заставит, а он, можно сказать, следует за мной по пятам. — Вице-адмирал повернулся к двум мужчинам, поднявшимся вслед за ним по трапу. — Профессор Бенсон. Доктор Уикрэм. Господа, разрешите вам представить капитана третьего ранга Тальбота, командира «Ариадны».
— Будьте любезны, господа, проследовать за мной. По дороге я распоряжусь, чтобы ваши вещи отнесли в ваши каюты.
Тальбот прошел с гостями в кают-компанию и предложил им сесть.
— Наверное, вы хотите, чтобы я действовал согласно заведенному порядку?
— Конечно.
Тальбот нажал на кнопку вызова, и в каюту вошел Дженкинс.
— Два больших джина с тоником для этих господ, — сказал Хокинс — Как можно больше льда — это американцы. А для меня стакан шотландского виски с водой. Каюты, говорите? Какие каюты?
— Хотя вы не были на борту корабля с тех пор, как передали бразды правления мне, все-таки не должны были забыть адмиральскую каюту. В ней так никто и не жил.
— Прекрасно. Почту за честь. А где расположатся мои друзья?
— Каждому выделена отдельная каюта. Кстати, ими тоже не пользовались. Думаю, что им понравится. Я хотел бы представить вам некоторых из моих офицеров, сэр.
— Конечно, конечно. Кого конкретно вы имеете в виду?
— Офицера медицинской службы Грирсона.
— Знаю такого, — сказал Хокинс — Умный парень.
— Лейтенанта Денхольма. Нашего вундеркинда в области электроники. Мне кажется, вы встречались с ним, сэр.
— Да, встречался. — Хокинс, широко улыбаясь, посмотрел на своих сопровождающих. — Будьте предельно осторожны в его отношении. Лейтенант Денхольм — наследник графства, самый настоящий. Чертовски томный и аристократичный. Но его не проведешь. Ум острый, как бритва. Как я уже говорил генералу Карсону, Денхольм настолько хорошо разбирается в электронике, что все ваши технические шишки из Силиконовой долины в подметки ему не годятся.
— Потом хочу познакомить вас с лейтенантом Маккафферти, нашим старшим механиком, и, конечно, с капитан-лейтенантом Ван Гельдером, которого вы уже видели.
— Да, впервые. Производит благоприятное впечатление. Очень благоприятное. Показался мне весьма способным парнем.
— Он такой на самом деле, даже более того. Если я, допустим, завтра свалюсь, вам незачем беспокоиться. Он в любую минуту может взять управление «Ариадной» в свои руки, и вы не заметите разницы.
— Такая похвала из ваших уст равносильна дюжине любых рекомендаций. Я запомню.
* * *
Когда все формальности были закончены, Хокинс посмотрел на Тальбота, его четырех офицеров и сказал:
— Конечно, господа, вам не терпится задать вопрос, почему я привез с собой двух гражданских лиц. Сначала я представлю их вам, затем доложу о цели нашего визита, и тогда вы поймете, почему они оказались здесь. Кстати, я должен сказать, мне сильно повезло, что эти люди со мной. Они редко покидают свой родной штат Калифорнию, но так уж случилось, что оба присутствовали на международной конференции в Риме. Это профессор Алек Бенсон.
Бенсон оказался крупным, спокойным на вид, розовощеким седовласым человеком примерно шестидесяти лет. Он был одет в спортивную куртку, фланелевые брюки и в рубашку поло — все в серых тонах. Одежда хорошо сидела на нем, но была сильно поношена, как будто досталась ему в наследство от дедушки.
— Профессор руководит сейсмологическим отделением Калифорнийского технологического института в Пасадене, специализируется в геологии и вулканологии. Все, что заставляет земные пласты сотрясаться и передвигаться, представляет для него научный интерес, — продолжал Хокинс — Поскольку в этой области его считают ведущим в мире экспертом, то, пока я грубо не вмешался, он председательствовал на международной конференции по сейсмологии, которая проходит в настоящее время в Риме. Вам, конечно, известно, что такое сейсмология.
— Только в самых общих чертах, — сказал Тальбот. — Это что-то вроде науки, точнее, область знаний, занимающаяся изучением причин и последствий землетрясений.
— Что-то вроде науки? — удивленно переспросил Хокинс — Вы меня разочаровываете. Это самая настоящая наука.
— Думаю, обижаться не стоит, — вмешался в разговор Бенсон. — Командир совершенно прав. Мы не доросли до уровня науки, поскольку все еще топчемся на периферии предмета, имеем лишь общие представления о нем.
— Ну ладно. Доктор Уикрэм — физик, который так же хорошо известен в своей области, как профессор Бенсон в своей. Специалист по ядерной физике.
Тальбот посмотрел на доктора Уикрэма, который в отличие от Бенсона был темноволосым, худым, в безукоризненном синем костюме, белой рубашке с накрахмаленным воротничком и черном галстуке. Весь его похоронный вид вполне соответствовал мрачному выражению лица. Тальбот спросил:
— Доктор Уикрэм, ваши интересы в области ядерной физики распространяются на ядерное оружие?
— Безусловно, распространяются.
— Вас и профессора следует поздравить и, наверное, вручить медаль для гражданских лиц. Вице-адмирал Хокинс, конечно, вынужден выполнять свою обязанность, а вот вам, господа, как мне кажется, следовало бы остаться в Риме. Там ведь безопаснее, разве я не прав?
Хокинс прочистил горло.
— Вы не задумывались о том, что можете вызвать гнев своего начальства?
— Нет, не задумывался, сэр.
— Ну ладно, давайте ближе к делу. Оба сообщения получены. Первое вызвало некоторое недоумение, а второе произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
— Вы имеете в виду сообщение о... тиканье, сэр?
— Вот именно, о тиканье. Оба сообщения были отправлены в Пентагон, а второе, кроме того, в Белый дом. Думаю, что слово «остолбенение» вполне характеризует их реакцию. Это, конечно, только предположение, но я сужу по скорости их ответа на второе сообщение. Обычно можно ждать месяцами, чтобы получить из Пентагона самую незначительную информацию, но на сей раз они ответили буквально через несколько минут. Когда я прочитал их ответ, то сразу все понял.
Хокинс замолчал, видимо желая произвести более драматический эффект.
— Я тоже понял.
— Что вы хотите этим сказать?
— Если бы я был на месте Пентагона или Белого дома, то тоже почувствовал бы себя не в своей тарелке, когда американский бомбардировщик или грузовой самолет с бомбами на борту неожиданно падает в море. Особенно если эти бомбы или ракеты, которые нес самолет, ядерные. Или, еще хуже, водородные.
— Черт побери, Тальбот, вы лишаете стареющего вице-адмирала последних радостей в жизни. Я разгневаюсь.
— Но это совсем нетрудно понять, сэр. Мы догадались, что упал бомбардировщик. Гражданские самолеты, за исключением «конкордов», на такой высоте не летают. Глупо было бы не сообразить, в чем дело. Бомбардировщики обычно имеют на борту бомбы. По реакции американцев сразу же стало ясно, что это их самолет. И вам не пришлось бы в такой дикой спешке прибывать сюда, тем более в сопровождении эксперта по ядерному оружию, если бы бомбы не представляли особой опасности. Лично я не могу представить себе чего-либо хуже водородных бомб.
— Да и никто не может этого представить. Мне следовало бы догадаться, что вы все поймете. Даже Пентагону неизвестно, какого типа был самолет. Они предполагают, что, скорее всего, это последняя модель самолета С-141 «старлифтер», способного перевозить грузы, который заправился на Азорских островах и направлялся в Грецию. Из вашего первого послания мы поняли, что вы видели, как самолет упал в море, но не смогли его идентифицировать. Почему?
— Первый помощник, объясните вице-адмиралу, почему мы этого не сделали.
Ван Гельдер вытащил пачку фотографий и протянул Хокинсу, который быстро просмотрел их, перебрал еще раз, но медленнее, наконец вздохнул и поднял голову.
— Завораживающее зрелище. Думаю, оно меня заинтересовало бы, если бы я любил фотографировать пожары с огромными языками пламени и дымом. Но меня это не интересует. Единственное, что я смог разглядеть, — левый внешний двигатель, правда, толку от этого никакого. В любом случае нет ответа на то, что явилось источником или причиной пожара.
— Думаю, сэр, Ван Гельдер не согласится с вами, — сказал Тальбот. — Он считает, что пожар возник в носовой части и причиной его явился внутренний взрыв. Я согласен с ним. Самолет явно не был сбит с моря противовоздушными средствами. По крайней мере, теми, что нам известны. Единственным исключением могут служить ракеты с тепловой системой наведения. Здесь мы, однако, имеем два «но». Прежде всего, такая ракета ударила бы в двигатели, а не в фюзеляж, и, кроме того, что весьма важно, в этом районе нет никаких судов. Наш радар сразу обнаружил бы их. А отсюда следует и то, что удар не мог быть нанесен с воздуха. Надеюсь, адмирал, нет необходимости напоминать о том, что радарная установка на борту «Ариадны» — самая совершенная в мире.
— Возможно, это уже и не так, сэр, — почтительным, но уверенным тоном заметил Денхольм. — И если я прав, тогда мы не можем с такой легкостью отбросить ракеты. Только не считайте мое предположение нереальным, фантастическим. Мне только сейчас пришла в голову одна мысль.
— Поделитесь с нами, лейтенант, — сказал Хокинс.
— Я не уверен, сэр, что нам это что-то даст, но все же... Мне известно о бытующем мнении, что Советы в области развития технологий всегда следуют по пути Запада. Насколько такое представление обоснованно, не знаю. Признаю, что Советы потратили определенное время на выуживание военных секретов Запада. Я говорю «определенное», потому что и среди американцев, и среди англичан немало ученых, которые готовы продать Советам все, что угодно, главное, чтобы хорошо платили. Уверен, что это относится и к компьютерам, где Советы больше всего отстают. Но я не думаю, что это относится и к радарам. Ведущие специалисты Запада в этой области находятся в Плесси, в Англии. Им удалось совершить революционный переворот в этой сфере и разработать совершенно новую радарную систему, типа 966, предназначенную для установки на самолетах-невидимках, эсминцах типа 42 класса «Шеффилд» и фрегатах типа 23 класса «Норфолк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
* * *
Председатель объединенного комитета начальников штабов тоже стоял перед столом, за которым сидел человек, только что получивший от него ту же шифровку. Этот человек трижды прочитал сообщение, осторожно положил его на стол, разгладил и обратил свое усталое, изможденное лицо к председателю.
— Мы знаем, что это означает или может означать. Если что-то пойдет не так, нас ожидают серьезные международные осложнения, генерал.
— Прекрасно это понимаю, сэр. Нас ждет не только всеобщее осуждение. Мы станем изгоями. Мир от нас отвернется.
— И никаких намеков на причастность Советов к происходящему.
— Абсолютно никаких. Никаких доказательств, ни прямых, ни косвенных. В международном плане их обвинить ни в чем нельзя. Моей первой реакцией было, что они здесь ни при чем. Но самое интересное, что я и теперь так думаю. Не вижу, каким образом они могут быть связаны с этим. Бремя ответственности ляжет на нас, сэр.
— Да, на нас. И все человечество станет нас обвинять.
Генерал ничего не ответил.
— Есть какие-нибудь предположения у начальников штабов?
— Ничего заслуживающего внимания. Короче говоря, абсолютно ничего. Нам придется опираться на своих людей. Даете карт-бланш, сэр?
— Другого выбора нет. В Средиземном море у вас хорошие агенты?
— Самые лучшие. Это не пустые заявления, сэр. Все обстоит действительно так.
— А что за британское судно там?
— Фрегат «Ариадна»? Весьма специфическое судно, как мне дали понять. Сможем ли мы найти с ними общий язык, понятия не имею. Слишком много неясного.
— Можем ли мы самоустраниться от этого?
— Решение принимать не мне, сэр.
— Знаю, что не можем. — Человек долго молчал, а затем сказал: — Возможно, это наша единственная надежда.
— Да, господин президент.
* * *
Тальбот находился на мостике вместе с Ван Гельдеррм, когда раздался звонок из радиорубки.
— Вызов из Рима, сэр. Где будете разговаривать?
— Прямо здесь. — Он жестом приказал Ван Гельдеру взять параллельные наушники. — Тальбот на проводе.
— Говорит Хокинс. Через несколько минут я отбываю с двумя гражданскими лицами в Афины. Оттуда вам позвонят и сообщат о точном времени нашего прибытия. Мы приземлимся на острове Тира. Для нашего приема держите наготове баркас.
— Слушаюсь, сэр. Возьмите такси до Афинио. Там новая пристань, в трех километрах к югу от якорной стоянки в Тире.
— По моей карте стоянка в Тире ближе.
— На вашей карте, вероятно, не указано, что до этой стоянки можно добраться только по тропинке, протоптанной мулами, через отвесную скалу высотой в двести метров.
— Благодарю вас, Тальбот. Вы спасли мне жизнь. Не забыли мои отвратительные черты, мои извечные недостатки. Значит, до вечера.
— Что еще за отвратительные черты? — спросил Ван Гельдер, когда разговор закончился. — Какие такие недостатки?
— Он терпеть не может лошадей. Думаю, что его отвращение распространяется и на мулов. Кроме того, он страдает акрофобией.
— Судя по названию, что-то ужасное. А на самом деле, что это такое?
— Вертиго, или боязнь высоты, которая чуть не помешала ему вступить в военно-морской флот. У него отвращение к такелажу, особенно если необходимо подниматься по нему наверх.
— Значит, вы его хорошо знаете?
— Довольно хорошо. Итак, сегодня вечером. Когда нужно кого-нибудь встретить, я обычно посылаю нашего молодого Генри. Но вице-адмирал Хокинс и два сопровождающих его гражданских лица — это вам не кто-нибудь. Следовательно, мы должны быть на высоте. Думаю, капитан-лейтенант, вы подойдете.
— С удовольствием выполню поручение, сэр.
— По дороге расскажите им все, что известно о самолете, о «Делосе» и о тех, кому удалось спастись. И о наших подозрениях. Так мы сэкономим время, и когда они сюда прибудут, то будут уже в курсе дела.
— Все сделаю. Кстати, раз зашел разговор о спасенных: не хотите ли, чтобы я взял их с собой на берег и бросил их там?
— Вы что, заболели, первый помощник?
— Совершенно здоров. Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что вы только и думаете, как бы от них избавиться. Но бросить на бесплодной каменистой горе двух молодых девушек мы просто не имеем права.
— Какое счастье, что жители острова вас не слышат. В одном только городе Тира тысяча четыреста человек, да и вокруг полно туристских заведений. Между прочим, если не упоминать о тех трех гостях, которых мы ожидаем, нам надо еще подумать, куда бы пристроить на ночь несчастных с «Делоса». Вице-адмирала можно поселить в адмиральской каюте. Там пока никто не жил, и она наконец-то получит своего хозяина. Кроме того, у нас есть еще три свободные каюты. Вы можете располагать и моей, а я проведу ночь здесь или в штурманской. Остальных вы найдете где разместить.
— Сделаю за пять минут, — самоуверенно заявил Ван Гельдер.
Вернулся он на мостик через сорок пять минут.
— Понадобилось немного больше времени, чем я думал. Возникли некоторые деликатные проблемы.
— Кто разместился в моей каюте?
— Ирен. Евгения — в моей.
— И на это понадобилось три четверти часа?
— Не так-то просто все было сделать. Пришлось проявить деликатность и немного любезности.
* * *
— Поверьте моему слову, командир, мы такого обхождения еще не видели, — сказал Андропулос, попивая кларет. — Или же вы специально стараетесь для нас?
— Мы всех гостей так принимаем, уверяю вас.
Андропулос, который, по словам Грирсона, был склонен к употреблению спиртного, вроде бы расслабился и говорил не умолкая. Однако Тальбот готов был поклясться, что грек абсолютно трезв. Он болтал на самые разнообразные темы, но даже не заикнулся о том, что просит доставить их на берег. Было ясно, что у него и у Тальбота имеется по крайней мере одно общее: оба хотят, чтобы Андропулос остался на борту «Ариадны».
В каюту вошел Дженкинс и что-то прошептал Ван Гельдеру на ухо. Тот посмотрел на Тальбота.
— Звонок из радиорубки. Мне ответить?
Тальбот кивнул. Ван Гельдер ушел и вернулся буквально через полминуты.
— Разговор отложен, сэр. Не смогли связаться с нами. Они будут здесь менее чем через полчаса. Я, пожалуй, пойду.
— Я ожидал, что посетители будут сегодня вечером, но позднее, — сказал Тальбот. — Попрошу вас, после того как они придут, некоторое время не входить в кают-компанию. Недолго. Самое большее двадцать минут.
— Посетители? — спросил Андропулос — В такое время? Кто же это может быть?
— Прошу прощения, мистер Андропулос, но это военный корабль. Есть некоторые вопросы, которые я не имею права обсуждать с гражданскими лицами.
Глава 3
Вице-адмирал Хокинс первым поднялся по трапу. Он горячо пожал руку Тальботу. Отдавать честь вице-адмирал посчитал излишним.
— Рад снова видеть вас, Джон, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Как поживаете, мой мальчик?
— Прекрасно, сэр. Даже, как вы говорите, несмотря на сложившиеся обстоятельства.
— А как дети? Маленькая Фиона и Джимми?
— Все нормально. Благодарю вас, сэр. Вы быстро преодолели такое большое расстояние.
— Нужда даже черта заставит, а он, можно сказать, следует за мной по пятам. — Вице-адмирал повернулся к двум мужчинам, поднявшимся вслед за ним по трапу. — Профессор Бенсон. Доктор Уикрэм. Господа, разрешите вам представить капитана третьего ранга Тальбота, командира «Ариадны».
— Будьте любезны, господа, проследовать за мной. По дороге я распоряжусь, чтобы ваши вещи отнесли в ваши каюты.
Тальбот прошел с гостями в кают-компанию и предложил им сесть.
— Наверное, вы хотите, чтобы я действовал согласно заведенному порядку?
— Конечно.
Тальбот нажал на кнопку вызова, и в каюту вошел Дженкинс.
— Два больших джина с тоником для этих господ, — сказал Хокинс — Как можно больше льда — это американцы. А для меня стакан шотландского виски с водой. Каюты, говорите? Какие каюты?
— Хотя вы не были на борту корабля с тех пор, как передали бразды правления мне, все-таки не должны были забыть адмиральскую каюту. В ней так никто и не жил.
— Прекрасно. Почту за честь. А где расположатся мои друзья?
— Каждому выделена отдельная каюта. Кстати, ими тоже не пользовались. Думаю, что им понравится. Я хотел бы представить вам некоторых из моих офицеров, сэр.
— Конечно, конечно. Кого конкретно вы имеете в виду?
— Офицера медицинской службы Грирсона.
— Знаю такого, — сказал Хокинс — Умный парень.
— Лейтенанта Денхольма. Нашего вундеркинда в области электроники. Мне кажется, вы встречались с ним, сэр.
— Да, встречался. — Хокинс, широко улыбаясь, посмотрел на своих сопровождающих. — Будьте предельно осторожны в его отношении. Лейтенант Денхольм — наследник графства, самый настоящий. Чертовски томный и аристократичный. Но его не проведешь. Ум острый, как бритва. Как я уже говорил генералу Карсону, Денхольм настолько хорошо разбирается в электронике, что все ваши технические шишки из Силиконовой долины в подметки ему не годятся.
— Потом хочу познакомить вас с лейтенантом Маккафферти, нашим старшим механиком, и, конечно, с капитан-лейтенантом Ван Гельдером, которого вы уже видели.
— Да, впервые. Производит благоприятное впечатление. Очень благоприятное. Показался мне весьма способным парнем.
— Он такой на самом деле, даже более того. Если я, допустим, завтра свалюсь, вам незачем беспокоиться. Он в любую минуту может взять управление «Ариадной» в свои руки, и вы не заметите разницы.
— Такая похвала из ваших уст равносильна дюжине любых рекомендаций. Я запомню.
* * *
Когда все формальности были закончены, Хокинс посмотрел на Тальбота, его четырех офицеров и сказал:
— Конечно, господа, вам не терпится задать вопрос, почему я привез с собой двух гражданских лиц. Сначала я представлю их вам, затем доложу о цели нашего визита, и тогда вы поймете, почему они оказались здесь. Кстати, я должен сказать, мне сильно повезло, что эти люди со мной. Они редко покидают свой родной штат Калифорнию, но так уж случилось, что оба присутствовали на международной конференции в Риме. Это профессор Алек Бенсон.
Бенсон оказался крупным, спокойным на вид, розовощеким седовласым человеком примерно шестидесяти лет. Он был одет в спортивную куртку, фланелевые брюки и в рубашку поло — все в серых тонах. Одежда хорошо сидела на нем, но была сильно поношена, как будто досталась ему в наследство от дедушки.
— Профессор руководит сейсмологическим отделением Калифорнийского технологического института в Пасадене, специализируется в геологии и вулканологии. Все, что заставляет земные пласты сотрясаться и передвигаться, представляет для него научный интерес, — продолжал Хокинс — Поскольку в этой области его считают ведущим в мире экспертом, то, пока я грубо не вмешался, он председательствовал на международной конференции по сейсмологии, которая проходит в настоящее время в Риме. Вам, конечно, известно, что такое сейсмология.
— Только в самых общих чертах, — сказал Тальбот. — Это что-то вроде науки, точнее, область знаний, занимающаяся изучением причин и последствий землетрясений.
— Что-то вроде науки? — удивленно переспросил Хокинс — Вы меня разочаровываете. Это самая настоящая наука.
— Думаю, обижаться не стоит, — вмешался в разговор Бенсон. — Командир совершенно прав. Мы не доросли до уровня науки, поскольку все еще топчемся на периферии предмета, имеем лишь общие представления о нем.
— Ну ладно. Доктор Уикрэм — физик, который так же хорошо известен в своей области, как профессор Бенсон в своей. Специалист по ядерной физике.
Тальбот посмотрел на доктора Уикрэма, который в отличие от Бенсона был темноволосым, худым, в безукоризненном синем костюме, белой рубашке с накрахмаленным воротничком и черном галстуке. Весь его похоронный вид вполне соответствовал мрачному выражению лица. Тальбот спросил:
— Доктор Уикрэм, ваши интересы в области ядерной физики распространяются на ядерное оружие?
— Безусловно, распространяются.
— Вас и профессора следует поздравить и, наверное, вручить медаль для гражданских лиц. Вице-адмирал Хокинс, конечно, вынужден выполнять свою обязанность, а вот вам, господа, как мне кажется, следовало бы остаться в Риме. Там ведь безопаснее, разве я не прав?
Хокинс прочистил горло.
— Вы не задумывались о том, что можете вызвать гнев своего начальства?
— Нет, не задумывался, сэр.
— Ну ладно, давайте ближе к делу. Оба сообщения получены. Первое вызвало некоторое недоумение, а второе произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
— Вы имеете в виду сообщение о... тиканье, сэр?
— Вот именно, о тиканье. Оба сообщения были отправлены в Пентагон, а второе, кроме того, в Белый дом. Думаю, что слово «остолбенение» вполне характеризует их реакцию. Это, конечно, только предположение, но я сужу по скорости их ответа на второе сообщение. Обычно можно ждать месяцами, чтобы получить из Пентагона самую незначительную информацию, но на сей раз они ответили буквально через несколько минут. Когда я прочитал их ответ, то сразу все понял.
Хокинс замолчал, видимо желая произвести более драматический эффект.
— Я тоже понял.
— Что вы хотите этим сказать?
— Если бы я был на месте Пентагона или Белого дома, то тоже почувствовал бы себя не в своей тарелке, когда американский бомбардировщик или грузовой самолет с бомбами на борту неожиданно падает в море. Особенно если эти бомбы или ракеты, которые нес самолет, ядерные. Или, еще хуже, водородные.
— Черт побери, Тальбот, вы лишаете стареющего вице-адмирала последних радостей в жизни. Я разгневаюсь.
— Но это совсем нетрудно понять, сэр. Мы догадались, что упал бомбардировщик. Гражданские самолеты, за исключением «конкордов», на такой высоте не летают. Глупо было бы не сообразить, в чем дело. Бомбардировщики обычно имеют на борту бомбы. По реакции американцев сразу же стало ясно, что это их самолет. И вам не пришлось бы в такой дикой спешке прибывать сюда, тем более в сопровождении эксперта по ядерному оружию, если бы бомбы не представляли особой опасности. Лично я не могу представить себе чего-либо хуже водородных бомб.
— Да и никто не может этого представить. Мне следовало бы догадаться, что вы все поймете. Даже Пентагону неизвестно, какого типа был самолет. Они предполагают, что, скорее всего, это последняя модель самолета С-141 «старлифтер», способного перевозить грузы, который заправился на Азорских островах и направлялся в Грецию. Из вашего первого послания мы поняли, что вы видели, как самолет упал в море, но не смогли его идентифицировать. Почему?
— Первый помощник, объясните вице-адмиралу, почему мы этого не сделали.
Ван Гельдер вытащил пачку фотографий и протянул Хокинсу, который быстро просмотрел их, перебрал еще раз, но медленнее, наконец вздохнул и поднял голову.
— Завораживающее зрелище. Думаю, оно меня заинтересовало бы, если бы я любил фотографировать пожары с огромными языками пламени и дымом. Но меня это не интересует. Единственное, что я смог разглядеть, — левый внешний двигатель, правда, толку от этого никакого. В любом случае нет ответа на то, что явилось источником или причиной пожара.
— Думаю, сэр, Ван Гельдер не согласится с вами, — сказал Тальбот. — Он считает, что пожар возник в носовой части и причиной его явился внутренний взрыв. Я согласен с ним. Самолет явно не был сбит с моря противовоздушными средствами. По крайней мере, теми, что нам известны. Единственным исключением могут служить ракеты с тепловой системой наведения. Здесь мы, однако, имеем два «но». Прежде всего, такая ракета ударила бы в двигатели, а не в фюзеляж, и, кроме того, что весьма важно, в этом районе нет никаких судов. Наш радар сразу обнаружил бы их. А отсюда следует и то, что удар не мог быть нанесен с воздуха. Надеюсь, адмирал, нет необходимости напоминать о том, что радарная установка на борту «Ариадны» — самая совершенная в мире.
— Возможно, это уже и не так, сэр, — почтительным, но уверенным тоном заметил Денхольм. — И если я прав, тогда мы не можем с такой легкостью отбросить ракеты. Только не считайте мое предположение нереальным, фантастическим. Мне только сейчас пришла в голову одна мысль.
— Поделитесь с нами, лейтенант, — сказал Хокинс.
— Я не уверен, сэр, что нам это что-то даст, но все же... Мне известно о бытующем мнении, что Советы в области развития технологий всегда следуют по пути Запада. Насколько такое представление обоснованно, не знаю. Признаю, что Советы потратили определенное время на выуживание военных секретов Запада. Я говорю «определенное», потому что и среди американцев, и среди англичан немало ученых, которые готовы продать Советам все, что угодно, главное, чтобы хорошо платили. Уверен, что это относится и к компьютерам, где Советы больше всего отстают. Но я не думаю, что это относится и к радарам. Ведущие специалисты Запада в этой области находятся в Плесси, в Англии. Им удалось совершить революционный переворот в этой сфере и разработать совершенно новую радарную систему, типа 966, предназначенную для установки на самолетах-невидимках, эсминцах типа 42 класса «Шеффилд» и фрегатах типа 23 класса «Норфолк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23