- Сколько осталось времени Джоул?
- Наверное, достаточно, чтобы Комитет выпустил законопроект, Дейв, и я буду считать, что с пользой потратил время. Цойсман не может уничтожить массу свидетельств в пользу псионики, огромное уменьшение ущерба и спасение жизней; этого уже достигли с помощью подтвержденных предсказаний. Между прочим, Велч сказал мне, что предсказание поступило в 10:12. Вам известно время, когда Цойсман дал приказ пилоту лететь на Северо-восток?
- Десять часов двенадцать минут?
- Правильно. И это есть в записях! Как раз в бортовом журнале, и мой друг конфисковал его, потому что пилот не относится так презрительно к обстоятельствам, как Цойсман. Пилота испугало совпадение. И не думайте, что я не собираюсь вбить это в голову Цойсмана.
- Он никогда не согласится, что наше предупреждение спасло ему жизнь, Джоул, - сказал Дэфид.
- Он не должен соглашаться, черт побери. Это доказывают факты. Но я должен сказать, Дейв, вы сделали ошибку, - Джоул громко захохотал.
- Если бы я знал то, что знаю теперь, я верю, что на этот раз я сидел бы развалившись и бил баклуши.
- Ха! Не поверю в это ни на минуту… нет, вы бы так не поступили, - голос законодателя журчал от удовольствия. - Если это поколебало ваш альтруизм, то я ни о чем не жалею. За это стоит умереть, потому что ничто не может связать сильнее, чем то, что честному человеку стало плохо! Теперь разрешите мне пойти работать.
- Джоул, дайте мне знать…
- Отстаньте. Не беспокойте меня. Не теперь!
Сенатор замолчал, но Дэфид оп Овен сидел, угрюмо глядя на стенку напротив стола, и впервые в жизни не мог изменить направление мыслей. Он мучился от взаимных обвинений…
- Дейв? - резкий голос Велча прервал его мысли. - Есть аномалия… О, я зайду позже…
- Нет, Лестер, входите.
Велч посмотрел на друга, и тот без комментариев развернул графики.
- Рут Хорват! - оп Овен был удивлен, почти раздражен, что она стала причиной вторжения.
- Несколько раз. Здесь… на карте ребенка… инцидент за инцидентом… сравните с графиками Рут. Никакого рисунка. Нет даже следов чернил. Я думал, вы сказали, что она может блокировать этого ребенка.
Теперь оп Овен рассматривал графики с любопытством.
- Что это? - спросил он, показывая на длительное сильное изменение.
- Это аномалия. Случилось прошлой ночью. Это самопроизвольное изменение. Все остальные обычно вызывал Лайос. И, если вы посмотрите на пики и провалы в записях прошлой ночи, вы увидите кинетический рисунок.
- Он слишком сжатый для настоящего кинетического контакта.
- Ну, это не телепатия, это не "поиск". Черт побери, она чтото пытается сделать, когда крепко спит? "Поиск" - это в любом случае сознательное применение. Нет, это кинетический рисунок.
- По какой причине? Против чего она борется?
- Кто знает? Дело в том, что, когда она прекратила подавлять мужа, она не начала блокировать дочь. А это становится серьезной проблемой. Я имею в виду, что нам не нужен телепат, у которого режутся зубы и который создает дискомфорт своими передачами.
- Режутся зубы?
- Я забыл, что у вас нет детей, - снисходительно сказал Велч,это относится к маленьким детям.
Оп Овен углубился в графики, и для него стало очевидно, что Рут не реагирует и, кажется, не способна сознательно блокировать. А это слишком плохо. Он нахмурился, глядя на необычное кинетическое проявление прошлой ночи.
- Она добивалась этого. Она пользовалась этим.
- Не сознательно.
- Я ненавижу прибегать к терапевтическому вмешательству. Это риск, что она никогда не применит это сознательно.
- Это терапия для Рут, в противном случае ребенок будет тиранить обоих родителей. А это плохо. Для здорового ребенка должны быть установлены границы, пока он не может оказывать преждевременное сопротивление.
Оп Овен еще раз просмотрел графики, покачал головой, когда заметил телепатический рисунок на карточке Доротеи, увидел нарушение на материнской и никакого блокирования.
- Это могли быть обоснованные вызовы…
- Не поддавайтесь, Дейв. Я знаю, вы ненавидите, когда мешают таланту; это должно быть самопроизвольно. Признайте, что Рут Хорват - одна из тех, кто не может сознательно пользоваться талантом. Вмешайтесь!
Оп Овен поднялся, его лицо вытянулось.
- Я зайду к ним сегодня. Будем надеяться, что она хорошо поддается гипнозу.
- Она поддается. Я видел записи ее тренировок.

***

Через два дня Велч, торжествуя, притащил два листа бумаги с графиками, как вымпелы победителя.
- Вы сделали это, шеф. Смотрите, проход заблокирован, через некоторое время снова, при минимальном усилии со стороны Рут. Но, черт побери, она не чистый кинетик. Что она могла двигать при таком малом контакте? Как она применяет блокировку?
- Бессознательно, - ответил оп Овен с лукавой усмешкой. - Однако, может быть, потому что этот контакт настолько слаб, она не может делать это сознательно. Я не заглядывал слишком глубоко. Но многие типы таланта довольно неуклюжие, несдержанные. Как применение шила вместо микроиглы. - Он слегка вздрогнул, вспомнив, как в психическом контакте обнаружил грустную неуверенность Рут в своем таланте. Все ее инциденты происходят помимо ее сознания, на глубоком подсознательном уровне ее мозга, куда Дэфид не считал нужным вмешиваться. Она была красивой и женственной: ее поверхностные мысли вертелись вокруг мужа, дочери; все ее тревоги - незначительные провинности, касающиеся мелких деталей. Поэтому было сравнительно легко блокировать ее убеждение, что она по неосторожности может причинить вред Доротее или повредит Лайосу. Было легко стереть сознательное знание своего таланта, заменив его чувством достоинства и благополучия; дать команду реагировать после гипноза на телепатические требования Доротеи и твердо направлять их в речевые центры. Он также вытеснил ее нежелание иметь других талантливых детей, потому что она чувствовала себя неполноценной. Рут должна иметь большой запас самоуверенности. Он внушал ей это.
Теперь оп Овен повернулся к Велчу:
- Спросите Джерри Фреймса, когда Рут Хорват сможет родить другого ребенка. Я бы хотел, чтобы она родила двух детей друг за другом, прежде, чем она струсит.
- Он называет это "струсит"!- сказал Велч на прощание.

***

- Мне жаль, Дэфид, - сказала вашингтонская предсказательница.
- Я много часов смотрела на фотографию Джоула Андреса, я прочитала его выступления в Сенате, его мемуары. Я сидела в его офисе, пока полиция Сената не захотела поговорить со мной. Потом он вошел и, конечно, узнал меня, дал мне шарф, - Мара Хельм сделала паузу. - На память, он сказал! Но я ничего не видела.
- Не было вообще побуждений, касающихся его?
- Ничего страшного.
- Что значит "ничего страшного"?
- Это то, что я имею в виду, и все, что я имею в виду, Дей. Ничего определенного относительно его жизни. А, как вы знаете, я, к несчастью, очень чувствительна.
- Я не понимаю этого, Мара.
- Я поняла не больше, когда услышала сплетни.
- Какие?
- Что сенатор Андрес тратит остатки отпущенного ему Богом времени, помогая меньшинству, которое не только предсказало его неминуемую кончину, но и разрушило его единственный шанс на лечение.
Ее интонация не менялась, когда она быстро произносила эти фразы, но для слушателя было очевидно ее нежелание пересказывать сплетни. Неожиданно Мара откашлялась. - Все же у меня было предвидение, - добавила она с удовольствием.
- Хорошее, как я могу определить по тону. Я могу выслушать несколько приятных новостей.
- Я недолго видела вас, - она озорно засмеялась. - Живым, я имею в виду. Здесь!
- В Вашингтоне? - испугался Дэфид оп Овен. Он редко покидал Центр и, Бог свидетель, у него не было желания уезжать в Вашингтон.

***

Двумя неделями позже Дэфид оп Овен, в волнении, которое не могла рассеять никакая проницательность, вышел из вертолета на посадочной площадке Сената. Мара Хельм и Джоул Андрес ждали его. Дэфид не смотрел ни на кого, кроме сенатора, который шагнул вперед, широко улыбаясь, нетерпеливо пожимая руку телепата и забыв от избытка радушия, что Дэфид избегает случайных физических контактов.
Однако, оп Овен больше всего хотел прикоснуться и почувствовать друга. Ощущение бодрости убедило его, что дух и тело Андреса одинаково сильны. Он мог бы не доверять глазам, когда он видел чистые зрачки Андреса, здоровую загорелую кожу без желтизны - показателя непорядка с печенью. Оп Овен не мог не доверять чувству здоровья и энергии, которое шло к нему при этом сердечном рукопожатии.
- Что случилось? - спросил он хриплым голосом.
- Кто знает? - ответил Джоул. - Медики называют это самопроизвольной ремиссией. Скажем, мой организм снова начал вырабатывать нужные ферменты. Что-то произошло с протеинами или с подобной чепухой. Как бы то ни было, если для тебя это имеет какой-то смысл, старая печень и селезенка вернулись к нормальному размеру, и я чувствую это. Итак, дружище, мне больше не нужно это исследование нео-протеина, из-за которого разозлился Цойсман.
Мара Хельм оставалась в стороне, доброжелательно улыбаясь двум мужчинам, пока они, наконец, не вспомнили о ее присутствии.
- Видите, Дейв? Вы здесь, как и было предсказано! - Она мимолетно коснулась пальцем его рукава.
- Вы привезли графики и записи, которые я просил?- спросил Джоул.
- Они здесь, - и Дэфид передал аккуратный пакет.
- Хорошо, - выражение лица сенатора было злобно-ликующим. - Мы собираемся поймать сегодня сенатора Мансфилда Цойсмана в его собственную ловушку. Однако, я прошу о снисхождении, Дэфид. Как бы вы назвали их, Мара, определенные меры предосторожности?
Губы Мары подергивались, в глазах промелькнуло негодование.
- Экранированная клетка? - спросил Дэфид.
- Да, - ответ скорее был похож на рычание, чем на утверждение. - Не думайте, что я не протестовал против этого оскорбления…
- Действительно, - сказала Мара, - он болтал и вопил во весь голос. Весь Вашингтон слышал. Я приняла решение составить вам компанию в сосуде из позолоченной проволоки для золотой рыбки,и она кокетливо подмигнула оп Овену.
- У вас есть преимущество передо мной, - сказал Андрес. - Вы можете выключить звук голоса Цойсмана.
- Кто? Я? - спросил Дэфид, и все трое, смеясь, вошли в здание Сената.

***

Оп Овена не удивило оскорбительное поведение Мансфилда Цойсмана. Но он ждал и другого. Хотя сенатор проявил инициативу относительно исследований всех Центров, он никогда не бывал там сам. Очевидно, Цойсман был среди тех, кто верил, что любой телепат может прочитать любую мысль; он вряд ли смог бы поверить, что телепаты выполняют свои обязанности в большинстве случаев так, как хирург делает пробную операцию в надежде обнаружить у пациента злокачественную болезнь. Цойсман открыто порицал психиатрические знания, следовательно, его позиция была, по меньшей мере, ограниченной.
- Еще одно, - сказал Андрес, открывая дверь в экранированную комнату, - вы здесь по просьбе Комитета, а не Цойсмана или моей. Может быть, они захотят распросить вас. Пожалуйста, Дейв, не говорите им все, что знаете.
- Я обещаю, что сообщу ничтожные сведения.
- Это будет нашим спасением, - ответил Андрес. Он, очевидно, не доверял внезапной мягкой уступчивости оп Овена.
- Правда, Джоул выглядит великолепно? - прошептала Мара, когда они садились.
- Да, - сказал Дэфид и замолчал. Даже этот разговор в задней комнате, привлек к ним всеобщее внимание. Оп Овен скрестил ноги, сложил руки и внешне успокоился.
Цойсман не был таким крупным мужчиной, как представлял оп Овен. Но он не был и маленьким, что могло бы объяснить его агрессивный и подозрительный характер. Он больше напоминал профессора, чем сенатора. Только продуманная жестикуляция свидетельствовала о том, что он оратор. И он теперь пространно разглагольствовал, сильно жестикулируя, и явно игнорировал Андреса, который занял место за столом совещания.
Другие пять членов комитета кивнули в сторону Андреса, словно приветствуя его приезд. Их улыбки бледнели, когда они снова поворачивались к оратору. Для Дэфида стало очевидно, что Цойсман страшно надоел своим слушателям, которые уже много раз слышали его аргументы.
- Эти эксперты заявляют… - Цойсман сделал паузу, чтобы позволить слушателям впитать ядовитый сарказм, который он вкладывал в свои слова, - что даже заявление о предсказании изменяет события. Это трусливое бегство от результатов их вредного вмешательства.
- Мы слышали такой аргумент и раньше, Мансфилд, - сказал долговязый лысый мужчина с крючковатым носом. Оп Овен определил, что это Ламберт Гоулд Мак Набб, старший сенатор из Новой Англии. - Вы созвали внеочередную сессию, потому что заявили, что имеете настоящие свидетельства, наносящие ущерб этому законопроекту.
Цойсман посмотрел на Мак Набба. Мак Набб спокойно набил трубку, снова зажег ее, сжал нос большим и указательным пальцем, подул, преодолевая давление, чтобы напряглись барабанные перепонки, вздохнул один или два раза, снова взял трубку в рот и выжидательно повернулся к Цойсману.
- Ну, Мансфилд, повесь или уничтожь их.
- Вы слушаете, сенатор Мак Набб?
- Сию минуту.
- Моя точка зрения всегда заключалась в том, что защита этих людей, которые во все вмешиваются, противоречит здравому смыслу, этике и всем человеческим и Божьим законам. Они незаконно заняли место всемогущего Бога, решая, кому жить, а кому умереть.
- Ближе к делу, Мансфилд, - сказал Мак Набб.
- Сенатор Мак Набб, перестаньте прерывать меня.
- Сенатор Цойсман, я перестану, если вы перестанете пережевывать одно и то же.
Цойсман оглянулся, ища поддержку у других пяти членов Комитета, но не нашел.
- Четырнадцатого июня я покинул свой кабинет в этом здании, чтобы посетить несколько университетов, которые просили о возобновлении финансирования исследований. Как вы знаете, у меня есть привычка приезжать без предупреждения. Поэтому, пока мы не оторвались от земли, я не давал пилоту никаких указаний.
- В какое время это было? - быстро спросил Андрес.
- Время не имеет значения.
- Это не так. Я повторяю, в какое время вы дали пилоту указания относительно полета?
- Я не понимаю, какое значение…
- У меня есть копия бортового журнала из документов компании Эйрвинг, - сказал Андрес и передал копию Мак Наббу.
- Записи указывают "Десять двенадцать, летнее время", - сказал Мак Набб, растягивая слова. Глаза его сверкали, когда он небрежно бросил записи через стол другим участникам.
Цойсман наблюдал, нахмурившись.
Прежде, чем Цойсман смог ответить, Джоул продолжал:
- У меня здесь записи четырех случаев предвидения, подлинность которых установлена: из Восточного Американского Центра, из бюро в Вашингтоне, из Центра в Дельте и Квебеке. Период, допускаемый для временных зон, когда появились эти предсказания, находится в пределах между десять двенадцать и десять шестнадцать. Простите, что прервал Цойсман, но я стараюсь сохранить хронологическую последовательность событий.
Цойсман ответил Андресу злобной усмешкой и язвительным взглядом. Оп Овен хотел знать, узнал ли Цойсман только сейчас о том, что здоровье Андреса улучшилось.
- Гмм. Когда мой вертолет приземлился в Северо-восточном Университете, доктор Генри Ризор, руководитель исследовательской группы и ее члены физически помешали мне и моей группе провести изучение их проекта под благовидным предлогом, что было сделано предупреждение, предсказывающее мне и моей группе смерть в огне из-за дефекта в тепловом преобразователе, который должен был, как считали, взорваться. Ну, джентльмены, я немедленно разгадал эту маленькую ловушку.
- Ну, ну, Мансфилд, - сказал Роберт Тигуэ, похлопывая по материалам прямо перед собой. - У меня здесь есть записи предсказаний… ей-богу, мне не нужен эксперт, чтобы еще раз объяснять… да… в этих записях точно показано, что должно было произойти. В… ах, около полудня. Когда вы туда прибыли?
- Без четверти двенадцать.
- Значит вы были в здании около двенадцати. Я бы сказал, что вы обязаны жизнью этим предсказателям.
- Жизнью? Не смешите!
- Я? Вы не смешите! - ответил Тигуэ с сильным раздражением.
- Я не дурак, Боб. Я знаю, куда я собирался несмотря на все фальсифицированные записи. Вся история была подстроена. Тепловой преобразователь не взорвался.
- Правильно, как можно было подстроить аварию точно в двенадцать в Северо-восточном Университете, если никто, включая вас не знал, когда или куда вы собирались в то утро до десяти часов двенадцати минут?
- Трещину обнаружили, когда демонтировали тепловой преобразователь: пузырек воздуха в стенке стального бака, - сказал Джоул Андрес, передавая Тигуэ другой документ. - Главная камера была заменена. Он мог взорваться из-за этого пузырька при перегрузках, которые ожидались.
- Но он не взорвался! - прорычал Цойсман.
- Да, потому что его выключили, чтобы предотвратить такое происшествие.
- Точно. Все это обман. Десять часов двенадцать минут, полдень, что там еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26