..— Уж не собираешься ли ты обратиться в полицию? — Она старалась не повышать голоса и оставаться спокойной, но ужас, как маленький свисток в глубине горла, поднял высоту ее тона. — Еще несколько месяцев назад я просмотрела вырезки вместе с ними, но это ничего не дало.— Вряд ли от полиции будет большая польза. Я подумал, что мне стоит посмотреть на этого бармена Роллинза. Он мог бы кое-что рассказать.— Роллинза?— Который был среди свидетелей на дознании.Он ловко перебрал вырезки, как будто уже запомнил, в какой последовательности они лежали.— Вот. — Он показал на абзац в конце колонки. "Согласно показаниям Джеймса П. Роллинза, бармена из закусочной в центре города и знакомого убитой девушки, Лоррейн Тейлор ушла из кафе «Золотой закат» одна. «Она была одна и слегка навеселе, переборщила с выпивкой, — так выразился Роллинз. — Я предложил вызвать ей такси, но она сказала, чтобы я не беспокоился. Я подумал, что она и сама доберется».— Он сказал, что она ушла одна? — Свисток в горле Паулы издал диссонирующий звук. — Что же еще он может тебе сказать?— Возможно, ничего, но я хочу с ним поговорить. Разве тебе не понятно? Я даже не знаю, кто были ее друзья. Я должен попытаться понять, что же случилось.— Но что ты собираешься предпринять? Тут ничего нельзя сделать.— Я должен сам в этом убедиться. Если найду мужчину, который был с ней...— Уж не ревнуешь ли ты умершую женщину, Брет?— Можно подумать, что ты сама ее ревнуешь.Паула завела машину и снова выехала на автостраду. Было трудно смотреть на дорогу сквозь слезы, которые навернулись на глаза то ли от ветра, то ли от неожиданно возникшего чувства отчаяния. Настоящее и будущее опять ускользали от нее, и она сама была в этом виновата. Паула осуждала себя за глупость и слабость.Они молча катили среди зеленых долин и голых холмов, мимо безукоризненно чистых пляжей из белого песка и вышек нефтедобывающего района Лонг-Бич. Прошлое неслось за ними, как трейлер, такое же реальное, как гудение и несусветная неразбериха пригородов Лос-Анджелеса. Паула страстно хотела оказаться в таком городе, где смогла бы укрыться, отделаться от преследовавшего их прошлого, забыть даже о будущем. Но оглушающая темнота Лос-Анджелеса превратилась в символ ее одиночества.Именно чувство одиночества заставило ее наконец заговорить, с трудом подавляя дрожь в голосе:— Ты, конечно, не подумав сказал, что, может быть, не пойдешь на прием к доктору Клифтеру?— Разве?Она сняла одну руку с руля и дотронулась до его руки.— Думаю, тебе не следует принимать каких-либо решений, когда у тебя депрессия.— У меня есть основания для депрессии. Я не освобожусь от нее, ведя глупую болтовню о своих детских воспоминаниях. Я должен что-то сделать в реальном мире, где начались мои неприятности.— Сделать?— Мою жену убили. Видит Господь, наша женитьба значила немного, но я все же чем-то ей обязан. Самое меньшее, что я могу для нее сделать, — найти убийцу.Бетонное полотно дороги зарябило у Паулы в глазах, второй раз за этот день она почувствовала, что не в состоянии управлять машиной. Они уже проехали значительную часть бульвара, поэтому было нетрудно найти парковку. Она выключила мотор и прислонилась к плечу Брета, ослабев от усталости и неприкаянности.— Ты знаешь, что недостаточно здоров для такого дела. Тебя отпустили из госпиталя при условии, что ты будешь под присмотром доктора Клифтера.— Я не успокоюсь, пока не отыщу человека, который убил ее. Тебе это кажется бессмысленным, правда? А мне кажется никчемной трата времени на рассказы психоаналитику своих снов и мечтаний вместо того, чтобы разделаться с бедой у ее истоков.— Ты уверен, что истоки в этом? Даже если и так, дела не поправишь. Ты должен примириться с этим.Прищурившись, он с сомнением посмотрел на нее.— Почему ты в этом так уверена?— Полиция уже потратила много месяцев на расследование. Ты ничего не сможешь сделать один. Я не позволю тебе зарываться в прошлое...— Ты говоришь так, будто чего-то боишься.— Действительно, я боюсь.Она прижалась лицом к упругим мышцам его руки. Даже в момент сомнений и отчуждения она испытывала подспудную гордость за его силу и признательность за то, что он вернулся к ней с войны физически целым.— Не буду больше с тобой спорить, — заявил он. — Дай мне ключ от багажника.— Но ты же едешь сейчас ко мне? Я попросила миссис Робертс приготовить ужин к семи часам.— Прости, что мне придется нарушить твои планы. Я всегда расстраиваю твои планы, не так ли? Дай мне ключ.— Не дам! — Паула включила зажигание и завела мотор. — Ты поедешь ко мне домой, хочешь ты этого или нет.Но она еще не успела закончить эту фразу, как он выскочил из машины. Она окликнула его, бросилась бежать за ним, неловко подпрыгивая на высоких каблуках. В дверях табачной лавки стоял подзаборного вида старик. Он оглянулся, наблюдая за ними и понимающе улыбаясь. Брет размашисто шагал впереди, его широкие плечи, обтянутые синей формой, почти не шевелились. Она позвала его еще раз, но он не откликнулся.Паула возвратилась к машине и села за руль. Его белая фуражка уже удалилась за сто ярдов и продолжала уверенно двигаться вдоль тротуара. Она смотрела на нее, как на улетающую надежду, пока та не скрылась из виду. Глава 9 Как только Паула добралась до дома, она тут же подошла к телефону и набрала номер. Пока на другом конце провода раздавались гудки, она захлопнула ногой дверь на кухню, чтобы госпожа Робертс ничего не услышала.— Да? — произнес мужской голос.— Лэрри Майлс?— О, приятный сюрприз. Не ждал от вас звонка, по крайней мере, еще целую неделю.— Ничего приятного нет. Брет Тейлор находится в городе.— Что вы говорите? — произнес мягкий, мелодичный голос. — Я думал, что он сидит под надежным замком с другими придурками.— Ничего смешного. Может быть, он ищет вас.— Ну, и что мне делать? Собирать манатки?— Да. Уезжайте из города.— Для этого нужны деньги.— Но у вас есть деньги.— Отнюдь. Мне не повезло на этой неделе. Остался без денег. А нет денег — нельзя смотаться. Но пары сотен хватило бы мне, чтобы добраться до Лас-Вегаса. Там у меня есть друзья.— Ладно, деньги вы получите. Если уберетесь из города на пару недель. Я сегодня же передам их вам.— Молодчина, девочка, — произнес голос на другом конце провода. — Обычное время и место?— Да. А пока вот что: знаете заведение под названием «Золотой закат»?— Ну, конечно. Что, нанести им визитик? Пощупать их?— Держитесь от этого заведения подальше, — выпалила она. — Вы меня слышите, Майлс?— Подождите, пока я поправлю свой слуховой аппарат.— Я повторяю, во всем этом нет ровно ничего смешного. Брет Тейлор — здоровый мужчина, и он готов на все.— Успокойтесь, моя прелесть. Я вас понял.— Тогда имейте это в виду.Паула положила на место трубку и поднялась на второй этаж, в свою комнату. Надежные полы и кирпичные стены дома казались ей такими же непрочными, как карточные постройки на студии. Даже спальня была лишена необходимой интимности, как будто не хватало четвертой стены, а кровать, на которую она повалилась, стояла на виду у всего враждебного ей города.Она поднялась с кровати, подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение и не понравилась сама себе. Потом подошла к большому стенному шкафу, чтобы переодеться в красивое платье. Набор одежды ужаснул ее. Бальные платья и кофты, костюмы и шарфы, юбки и жакеты — все было экстравагантно и отвратительно, как маскарадные костюмы. На эти изделия из шелка, хлопка и шерсти были израсходованы тысячи долларов, но там не было ни одной вещи, в которой ее можно было бы положить в гроб. * * * Когда Лэрри вернулся в спальню, девушка сидела на краю кровати. Возбужденный телефонным разговором, он совсем про нее забыл. Ее спутанные золотистые волосы приятно блестели при слабом свете, струившемся из окна. Но если посмотреть на волосы при более ярком освещении, то можно было бы увидеть, что у корней они черные.— Тебя долго не было, милый, — заметила девушка.Она встала и направилась к нему с сонным выражением лица. Ее пупок и два соска составляли рисунок еще одного лица, удлиненного и скорбного. Когда он видел такое лицо вместо тела, то понимал, что девушка ему больше не нужна. Он позволил ей поцеловать себя, но не ответил на поцелуй.— В чем дело, Лэрри?— Все в порядке.— С кем ты разговаривал по телефону? — прошептала она ему на ухо. Ладони, которые она положила ему на шею, были влажными.— Дела. Заготовки уже раскалились на углях.— А именно?— Мои дела, не твои. Послушай, Фрэн, почему бы тебе не слинять на время?— Чтобы ты мог устроить свидание с другой девушкой?— Я сказал, что это — дела.— Я слышала, как ты разговаривал по телефону. Ты думаешь, я тупица?Он прямо посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся.— А как ты сама думаешь?— Кто она такая?— Кажется, я посоветовал тебе слинять. Уходи, исчезни, дуй отсюда, проваливай!Она прислонилась правой щекой к его груди и замерла.— Я уйду, если скажешь, кто она.— Хорошо, — произнес он. — Ты хочешь, чтобы я поступил с тобой круто. — Он схватил ее локти с видом человека, который снимает неудобный воротник, разорвал ее захват и оттолкнул от себя.— Ты не смеешь так со мной обращаться, — пропищала она.Он сделал к ней шаг. Она отступила.— Я ухожу, но ты пожалеешь, если будешь так обращаться со мной.Она оделась, надела туфли и коричневое спортивное пальто. Он проводил ее в гостиную.— Не дуйся, Фрэн. Я же сказал тебе, это — дела. Мне, может, придется поехать в Неваду на пару недель.— Мне все равно, — кинула она от дверей и добавила приторно-сладким, неприятным голоском: — Кланяйся ей от меня.Слушая звуки ее шагов по коридору, он пожал плечами. Фрэн решила, что тут замешана другая женщина, а с дамой спорить бесполезно. Конечно, женщина здесь замешана, но Паула Вест ему не принадлежала. Вест была слишком шикарна для него. Не внешне — внешний шик его бы не смутил. Она принадлежала к другому классу. А это пробирает насквозь за десяток шагов. Она шустрая дама, но поступила неумно, велев ему не совать нос в «Золотой закат». Уже несколько месяцев он не подходил и близко к этому заведению, но теперь, когда у него появилась причина не появляться там, он будет ходить именно в эту забегаловку.Лэрри сбросил халат и пошел бриться в ванную. У него не было тройного зеркала, которое позволяет видеть себя в профиль, но, скашивая глаза, он получал обзор своего лица в три четверти. Ему нравилось, что подбородок выдается вперед прямой линией. Определенно греческий. Но не как у греков, занятых в ресторанном бизнесе, а как на греческих статуях. Его называли Адонисом на афишах, когда он дрался в полуфинальной встрече в Сиракузах, и он посмотрел в большом словаре в районной библиотеке, что значит это слово. У него были светлые вьющиеся волосы, такие же, как на картинке, изображающей памятник.Помазав волосы бриллиантином, попудрив лицо пудрой под загар, побрызгав дезодорантом под мышками, он начал торопливо одеваться. Лэрри не привык носить нижнее белье — слишком долго у него не было на это денег. Поэтому первое, что надел на себя, — это коричневую шерстяную спортивную рубашку. Она ему обошлась в пятнадцать баксов, не меньше, но, в конце концов, одежда для парня — это своего рода капиталовложение. Он полагал, что его внешность заслуживает классной одежды. Иногда удачный улов выпадал ему, когда он этого меньше всего ожидал. Если хочешь поймать свой шанс, то следует быть на высоте все двадцать четыре часа в сутки.Лэрри вышел из жилого здания через боковую дверь и взял свою машину из гаража, расположенного в переулке. Это была двухместная машина марки «Шеви» последней довоенной модели. Самое ценное в ней было то, что она не стоила ему ни цента. Лэрри был без ума от автомобилей, и этот был ему поднесен в качестве сувенира. Конечно, пришлось повозиться, когда он чуть не загубил мотор, но все равно машинка отлично бегала. В эти дни все для него катилось как по маслу. Кроме машины, он приобрел квартиру, установил хорошие связи разного сорта и приобрел столько монет, что не увезет и лошадь. Ну, маленькая лошадь. Конечно, он был подкован, но лишняя пара сотен не помешает. Когда кредитки окажутся у него в кармане, он решит, ехать ли ему в Неваду. Может быть, для дела будет лучше остаться здесь, в Лос-Анджелесе, и присматривать за Тейлором. Нельзя предсказать, что может вылезти наружу, и если он будет вести игру умно и осторожно, то в результате может очень неплохо устроиться.Эта мысль так его воодушевила, что на авеню Уилшир он набрал скорость пятьдесят миль в час, прежде чем заметил это. Когда же посмотрел на спидометр, то резко снизил скорость, доведя ее до тридцати миль. Не надо, чтобы его поймали за превышение скорости. Он не мог себе позволить лишь одно — нарушать закон. Направляясь к центру, Лэрри позволил пятнадцати или двадцати машинам обогнать себя. Пусть лихачи высовываются, он поостережется.Место для парковки нашлось рядом с улицей Раунд, как раз недалеко от кафе «Золотой закат». Если его не обманывает предчувствие, то Тейлор находится там. Здесь именно то место, от которого он должен держаться подальше по настоянию Вест. Какие у нее для этого причины? Перед тем как войти, он осмотрел заведение через дверное окошечко в форме звезды. Стульчики у стойки бара заняты, большинство кабинок заполнено. Но никаких следов Тейлора. Значит, его подвело предчувствие. Лэрри почувствовал даже некоторое облегчение.Он все равно вошел и устроился в кабинке в глубине зала. Запахи, доносившиеся из кухни, напомнили ему о том, что он проголодался. Когда официантка заметила его, он заказал слабозажаренную вырезку с жареной картошкой и двойной порцией лука, а также бутылку пива, чтобы занять себя, пока подадут еду.Он уже наполовину расправился с вырезкой, когда увидел Тейлора, который шел по проходу между кабинками и стойкой бара. Парень был в униформе, да и вообще Лэрри не мог забыть эту башку. Он быстро пригнулся. И не потому, что все же был один шанс из миллиона, что Тейлор его узнает. Об этом не стоило беспокоиться. Но Лэрри обнаружил, что не может больше есть вырезку. То, что он уже проглотил, тяжело легло в желудке, как будто туда положили кусок свинца.Взглянув снова, Лэрри увидел, что Тейлор сидит у стойки бара, обратив к нему свою широкую синюю спину. Лэрри поймал себя на желании оказаться в баре вдвоем с Тейлором, чтобы никого больше не было, чтобы он так же сидел к нему спиной, а у самого Лэрри был бы в руках пистолет. Он чувствовал, что глубоко завяз в этой истории, и теперь без пистолета ему из нее не вылезти. Он отбросил эту мысль, но она возвращалась к нему снова и снова, испортив ему самодовольный восторг. Глава 10 Брет обнаружил, что люди ему больше не нравятся. Ему не нравились мужчины среднего возраста с бурыми лицами алкоголиков, направляющиеся в бары или выходящие из них. Не нравились острогрудые девочки-подростки, щебетавшие оживленными группками и зыркавшие вокруг в поисках автографов, и взрослые женщины, похожие на упитанных птиц в ярком нелепом оперении. Ему были не по нутру пронырливые молодые мужчины без шляп, с расстегнутыми воротничками, с глазами, как прожекторы, пытавшиеся поймать свой шанс. Но больше всего он не любил самого себя.Хотя его форменная одежда была достаточно теплой, а снижающееся солнце еще грело, все же он дрожал от какого-то непонятного озноба, стоя на углу Голливуда и улицы Вайн. Высокие здания, грохочущие улицы, быстро снующие загадочные толпы устрашали его. У него возникла постыдная тоска по своей комнате в госпитале и еще — по Пауле. Тоска по дому переросла в головную боль, которая давила на череп, как резиновые колеса. Материя, затянувшая окно магазина, от ветра вылезла наружу и втянулась внутрь наподобие эластичных стеклянных занавесей, спертый воздух разлетался в разные стороны со свистом.Напротив остановилось незанятое такси желтого цвета, и он сделал отмашку. Такси было укрытием, куда он мог забраться. Ему надо было побеспокоиться также о том, чтобы снять комнату на ночь. Неизвестно, правда, на одну или на много ночей. Время и пространство слились в единый нереальный поток, проносившийся мимо него непонятным образом. Его завтрашний день олицетворял Лос-Анджелес, который мало кто хорошо знает, а он его вообще почти не знал.Переходя улицу по направлению к поджидавшему такси, Брет почувствовал, что движение давит на него с обеих сторон, подобно прошлому и будущему, которые неразрывно связаны с настоящим. Но аналогия была неверной. Время двигалось по замкнутому кольцу, похожему на круг ипподрома. Он повторял себе это при каждой возможности. Он оказался в замкнутом круге, выходом из которого могла стать только смерть. Игра для отчаявшихся самоубийц.— Куда вас отвезти? — спросил водитель.— Вы знаете кафе «Золотой закат»?— Заведение на улице Раунд? На этой улице есть кафе «Золотой закат».— Думаю, это оно.Они поехали по городу, мимо района Чирико, который застыл в бледном вечернем сиянии, а это мысленно переносило к другим аналогичным видам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22