Чувствовалось, что готовятся к главной битве за Багдад – коалиционные формирования занялись чисткой тыла и усилением подвоза, продвижение по фронту резко замедлилось. Планировалось, что такая битва займет дней десять, не меньше. Для инспекторов наступила пора томительного ожидания, ведь их выезд на иракскую территорию полностью зависел от сроков взятия Багдада.
31-го марта бриты заняли Абу-Хасиб, городок всего в нескольких километрах к юго-востоку от Басры, в Нассирии взяли громадный склад с оружием и боеприпасами, а Наджаф наконец удалось полностью окружить, блокировав все входы-выходы и загнав остатки обороняющей его группировки в город. 1-го апреля произошла довольно крупная стычка под Кербалой у небольшого городка Хиндия, что в нескольких километрах от нее в глубь Междуречья. Арабов там побили довольно быстро, что позволило выдвинуть на передовые позиции северней самой Кербалы тяжелую дальнобойную артиллерию. Впервые американские «Палладины» (здоровенные самоходные гаубичные пушки ) получили возможность обстреливать пригороды Багдада. При таких обстрелах вовсю использовали управляемые снаряды – после потолкового зависания такой снаряд раскрывает маленькие стабилизаторы и летит на цель по указанию GPS (спутниковой системы координат ), что многократно увеличивает точность попадания при такой дальнобойной стрельбе. С Нассирией все еще до конца не разобрались, а риск городских атак заставил полностью переиграть систему форсирования Евфрата – от использования городских мостов в центре города пришлось отказаться, и силами инженерных частей быстро возвели дополнительную понтонную переправу в безопасной зоне подальше от города.
2-го апреля, наконец, заперли Кербалу в плотное кольцо. Иракские войска, попавшие в окружение, отступили в город, по сценарию подобному тому, что был в Нассирии и Наджафе. Ну и хорошо – вот там и сидите до поры до времени, главное нам дальше не мешайте. На Тигре под Кутом десантно-штурмовые подразделения маринов захватили мост, после чего фронт в Междуречье стремительно подпрыгнул вверх на север. Передовые части вернулись туда, где прогулялись ранее. В Наджафе, наконец, решились войти в город, сопротивление там заметно ослабло. Чего еще интересного в тот день то было? Захват аэродрома Хилля в ночь со 2-го на 3-е, а 3-го утром захват города Мусайиб, что между Кербалой и Багдадом. Там вроде особых сражений не было. В «тылах» продвижение вглубь окруженного Наджафа резко замедлилось – сказалось наличие спрятанной в городских кварталах артиллерии и довольно большого количества «непримиримых». Вертолет наш, транспортно-боевой «Блэк Хок», сбили под Кербалой, вроде как из обычного «Калаша»… Вот под Кутом дела пошли неплохо – за день фронт продвинули километров на восемьдесят и подошли вплотную к Багдаду. А уже 4-го апреля войска вошли на территорию Багдадского аэропорта. Честно сказать, то столь быстрого развития событий не ожидалось.
В ночь с четвертого на пятое первый гражданский судмедэксперт – им был британец Питер Гавин, – ступил на территорию Ирака. Его забрал вертолет медиков, спешивший под Басру, а уже 5-го днем спутниковые каналы всего мира облетела зловещая картинка, и западные газеты вышли с подзаголовками «Британские войска обнаружили сотни останков человеческих тел, сложенных на складе в городке Зубаир, недалеко от Басры». Полевая работа по выявлению преступлений режима началась.
Передовая колонна 01-Пехотной прокатилась по юго-западным окрестностям Багдада на подмогу частям, удерживавшим аэропорт. По пути нарвались на жесткое сопротивление хуссейновских гвардейцев, вызвали авиацию, а следом сами ввязались в бой. Пожалуй в этот день было больше всего убитых и раненых с начала войны. Однако к концу дня им удалось пройти к аэропорту, и вечером доложили, что аэропорт окончательно взят. А 6-го апреля высадившаяся в тылу 101-я Воздушно-десантная дивизия блокировала дороги севернее Багдада, отрезав иракцам пути отступления по верхнему Междуречью. Результат такой диспозиции мог быть только один – немедленное взятие столицы. Так оно и произошло – уже на следующий день более ста «Брэдли» пошли по багдадским проспектам, через Парадную Площадь, мимо Монументов Двух Сабель к главному президентскому дворцу. Столько раз Саддам смотрел парады своей армии, гордо шествующих этим маршрутом, а вот теперь там шли американские боевые колонны, может и не так гордо, но уж куда более грозно.
Брать сразу весь Багдад не спешили – будь среди гвардейцев хоть какая координация, то взятие остальной части города стало бы крайне сложной задачей. Но видимо сработал все тот же знаменитый боевой арабский дух – особого желания организовывать эшелонированную оборону городских кварталов у багдадцев не возникло. Перед последним броском активно искали спрятанную по улицам бронетехнику, но в жилых кварталах с бомбежкой особо не зверствовали. Например, по свидетельствам многих пилотов, спрятанные по дворам БТРы обычно уничтожали сверхточной бомбой, где удалена абсолютно вся взрывчатка – у части боеприпасов по спецзаказу прессованный тротил срочно сменили на обычный парафин с добавлением песка для весовой балансировки. На сверхзвуковых скоростях хватало собственной кинетической энергии пустой болванки, чтобы вывести технику из строя, сохраняя при этом гарантию от коллатеральных жертв и повреждений. В случае редких промахов получалась небольшая дырка в асфальте.
Утром 8-го апреля морская пехота прошла восточную часть города и вышла к центру, а широкие проспекты позволили относительно безопасно ввести «Абрамсы», которые быстро и планомерно подавили очаги сопротивления в самом центре. На следующий день уже более крупные силы перешли мосты по Тигру и заняли западные районы пятимиллионной столицы, а марины вышли им на встречу и полностью захватили центр. Большая часть города оказалась под контролем. Из событий этого дня запомнились свержение статуи Хуссейна, первые массовые разграбления любого казенного, и не только, имущества, начавшиеся с Басры, но быстро распространившиеся на все города Ирака, а так же массированная переброска по воздуху танков под Ирбил. Это город на севере, а танки доставлялись на все тот же взятый десантом аэродром Харир, что совсем близко у соединения границ Турции и Ирана. Северный фронт путем воздушного моста быстро наращивал мускулы. Через три дня пал Тикрит – последний и самый надежный оплот режима, родной город Саддама Хусейна и вотчина его клана. За эти три недели активная часть войны в основном была завершена.
Глава 8
Пожалуй, 4-я Кавалерийская дивизия наиболее сильная по огневой мощи и мобильной бронезащищенности из любых сухопутных соединений в мире. Исторически так сложилось. Правда в момент этого самого исторического складывания дело обстояло совершенно иначе. В середине девятнадцатого века молодое Американское государство имело весьма жалкую армию – федеральный налог был 1% и денег хватало лишь на содержание трех дивизий – двух пехотных и одной драгунской. Государство было бедно, и бедной была его защита. Это сейчас название «дивизия» скорее соответствует тому, что в Советской России называлось «армией», а в те дремучие времена, то и полк любой более-менее значимой европейской державы был куда многочисленней американской дивизии. Значит, все постоянные сухопутные силы Америки составляли где-то два с половиной полка. Всякий там мобилизационный ресурс, понятно, не считаем. Но чем сильна Америка – так это не столько своей армией, сколько предпринимательским духом. И произвел этот предпринимательский дух в лице четырех-пяти человек военную революцию – изобретение гильзового патрона с пистолетами «Кольт» и ружьем «Винчестер». Вспомните русских дворян на дуэлях того времени – пистолет, похожий на колотушку, насыпаем в ствол порох, шомполом толкаем туда пыж и пулю, и добро пожаловать к барьеру. А тут – бах-бах-бах и никакой тебе перезарядки! Тогда сравнительный эффект был похлеще, чем от сегодняшнего сверхточного оружия. Ну американские генералы от такого изобретения обалдели, надавили на Конгресс, те раскошелились и быстренько создали четвертую дивизию, вооружив ее исключительно новинками. Так как шашкой махать приходилось уже меньше, то назвали ее уже не драгунской, а просто кавалерийской. А убойная сила этой самой 4-й Кавалерийской заметно превосходила все возможности остальной Американской армии. Вот так и повелось – чего появится лучшего, то сразу в 4-ю Кавалерийскую отдают. Только вот проблема с самым главным – с конями. Коней там 1 (одна штука). Живет гнедой конь в специальной конюшне недалеко от штаба и символизирует то, что на дивизионной эмблеме нарисовано, а нарисована там башка именно такого коня.
Новизной в Четвертой Кавалерии были модифицированные «Абрамсы» – танки А1М2 и А2М1. Композитная броня с листами из обедненного урана, турбинный двигатель, гладкоствольная немецкая пушка с очень точной компьютеризированной наводкой, что на 3 км лупит почти не целясь, но попадает покруче снайперской винтовки. Ну и куча всяких других наворотов на этом бегемоте висит – честно сказать в этих делах я не специалист, чтоб все популярно описать. Но одну черту этого танка упомянуть следует – разработан он был с поправкой фактора RPG-7/22. Ар-Пи-Джи это РПГ – единственная советская аббревиатура, которая побуквенно перешла в американскую военную терминологию, правда получив сходную, но несколько иную расшифровку – rocket propelled grenade или реактивная граната вместо ручной противотанковый гранатомет . Так вот новые Абрамсы имеют повышенную устойчивость к этому оружию. Конечно, можно найти на танках уязвимые места, но ведь в них еще надо умудриться попасть, а простого попадания из РПГ в бочину, или тем более в лоб, «Абрамс» не боится. Но тут ничего не попишешь – меч всегда был и будет сильнее щита. Расчет брони на эту гранату совершенно не означает, что Абрамс под таким дождиком способен стоять. Тактика проста – а ну из подворотни, да навалимся кучей. Впервые так стали поступать чеченские гранатометчики в отношении Т-80. В Ираке дело обстоит абсолютно аналогично – практически нет битых из РПГ Абрамсов в условиях прямого боестолкновения при наступательных операциях, но хватает «амбушных» (ambush casualties ) – битых из засад той же семеркой, а тем паче 22-й RPG. Стараются выстрелить как можно больше гранат в надежде попасть танку «в подмышку» – в самое уязвимое место над гусеницей, но под деком (бронепалубой – плитой на которой сидит башня ). Похоже, что чеченские уроки не прошли даром для боевиков-арабов, а универсальной брони нет и никогда не будет.
В основном танк бьют двумя типами снаряда – подкалиберным (бронебойным), где тяжелый сердечник из чего-нибудь твердого прокалывает броню, как гвоздь фанеру, или кумулятивным – где заряд взрывается на броне, а сила взрыва сосредотачивается в небольшую точку. В новейших кумулятивных боеприпасах имеется небольшая пустая коническая трубочка из весьма мягкого сплава, например из латунного аллоя. Эта трубочка от взрыва схлопывается, а с металлом происходит интересная штука – он переходит во что-то такое «сверхтвердо-жидкое», обычно описываемое кучей формул, которыми умные физики обзывают состояние жидкости под сумашедшим давлением. В элементарных жидкостях (в немолекулярных, одноатомных, как например любой металлический расплав ) расположение атомов аморфное, хаотическое, а вот если ее «спрессовать» взрывом, то атомам деваться будет некуда, кроме как уплотниться в некое подобие твердой кристаллической решетки – буквально «спрессоваться рядками». Тут уж пусть спецы по таким аггрегатным состояниям точнее объясняют, я такое понимаю на весьма кухонном уровне. Взрыв, кумулируя энергию на металл-посредник, одновременно плавит, сжимает и выталкивает его. Вот и «плюется» значительная часть энергии на малюсенькую площадь, а твердость и температура «плевка» в этот момент превосходят твердость и точку плавления любого метала. Такая струйка свободно прошивает броню, как безыгольный инжектор прошивает кожу при массовых прививках. Ну а после такого прошивания совсем просто – расплавленной медью, да окропим экипаж с боекомплектом. Скорость же самого снаряда при этом может быть любой, да хоть вообще нулевой (мина), но после взрыва летит его кумулятивная струя 3 км/сек…
Правда этот поцесс весьма скоротечный, весь бабах-спектакль кончается за стотысячные доли секунды. В Америке любят испытывать подобное оружие на уложенных плотной стопкой двухдюймовых стальных дисках марки mild steel L3. С дисками удобно – взорвали над стопочкой противотанковый боеприпас, а затем разобрали ее и посчитали, в какой же по счету железяке кумулятивный выброс остановился, застыв этаким небольшим слиточком, напоминающим вплавленную в железо медную пулю. На пятнадцатом – фуу, какой слабый кумулятив. На тридцатом – ого, какой сильный заряд, полтора метра в сплошном железе пролетел! Точно так же в спецификациях запишут его пробивную силу. Предположим в боекомплекте у «Абрамса» есть ХХХ-120/65С26. То есть некий снаряд калибра 120 мм, 65 фунтов веса, кумулятивного типа, способный пробить вподряд 26 двухдюймовых железяк. Это для вояк-танкистов. Для тыловиков-снабженцев и всех остальных людей интересен только ХХХ, а это могут быть любые буквы с цифрами, то бишь марка снаряда – как же этот предмет снабжения называть. Если вам попадется чего-нибудь почитать о подобных амеиканских новинках, то в коде на этом месте скорее всего будут нули – такая информация весьма долго держится в секрете. Но и пробивная способность старых советских гранат для ручного гранатамета пусть и в разы меньше, чем у танковых снарядов, но тоже не слабая. Например С у РПГ-7 равняется четырем, РПГ-7М уже имеет С5, а РПГ-7ВР аж С6 или свободно пробивает 300 мм стали – согласитесь весьма неплохо для старушки, которую запулили из дедка-гранатомета РПГ-7В сорокалетней давности!
Обычно противостоят этому оружию вышибая клин клином – навешивают на танк динамическую защиту – слой взрывчатки, которая детонируя, сбивает кумулятивную струю. Такого на «Абрамсах» нет – сам урановый слой моментально уплотняется и частично воспламеняется, создавая миниатюрный «противовзрыв». С ураном все не просто – метал без малого в два раза тяжелее свинца, прочный, но не супертвердый и совсем не тугоплавкий, а главное – совершенно химически не стойкий. Секрет его имеет две составляющих. Первая: если добавить в уран процента три молебдена, да легировать его слегка титаном, а потом еще специально закалить, то его прочность превосходит обычную броню – это так называемая статическая прочность, ну например на разрыв. Зажали полоску урана в специальном гидравлическом станке, да давай растягивать пока не порвется – ага, сильнее высоколегированной стали. Сильнее, но не настолько уж, чтобы в тонких листах такие взрывы выдерживать. Поэтому весьма интересна вторая составляющая его прочности, называемая динамической твердостью: уран твердеет под давлением, то есть в момент удара снаряда. Как и все металлы, он имеет зернисто-поликристаллическую структуру. Так вот в момент удара и соответственно громадного повышения давления, эти кристаллики резко меняются – какие-то векторные гексагоны переходят в какие-то простые кубы, а простая кубическая решетка имеет максимально плотное атомное наполнение. Простейший пример – алмаз, атомы там связаны трехгранной пирамидкой, но повторяемость минимального элемента кубическая. Оставим это очкастым специалистам по прикладной динамической кристаллографии и упрощенно обобщим. В момент прохождения уранового сердечника через броню, или наоборот, попадания снаряда на урановую броню, микрокристаллы урана под давлением приобретают некую алмазоподобную форму. Понятно, что эта твердость длится десятитысячные доли секунд. А вот температура от такого удара лезет за тысячи градусов!
Теперь о главном свойстве – об урановой сверхлегкой окисляемости. Вы знаете, что с куском урана на воздухе вроде ничего не происходит, но если взять урановую пыль (хотя бы просто шкребануть по куску абразивом) – то она моментально воспламенится. Сама по себе! Настругайте урана под инертным газом, а потом высыпте стружки на воздух – они сразу сгорят с громадным выделением тепла. На английском этот процесс называется урановой селфинсинерацией (selfincineration; self-incineration; в военных документах используется первое написание ). Вот вам и бульварная физика уранового бронебойного снаряда и урановой брони одновременно. В первом случае – пробойник прошил броню, и потеряв давление, моментально взорвался – от температуры и трения разлетелся на кусочки и в пыль, а частично вовсе испарился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
31-го марта бриты заняли Абу-Хасиб, городок всего в нескольких километрах к юго-востоку от Басры, в Нассирии взяли громадный склад с оружием и боеприпасами, а Наджаф наконец удалось полностью окружить, блокировав все входы-выходы и загнав остатки обороняющей его группировки в город. 1-го апреля произошла довольно крупная стычка под Кербалой у небольшого городка Хиндия, что в нескольких километрах от нее в глубь Междуречья. Арабов там побили довольно быстро, что позволило выдвинуть на передовые позиции северней самой Кербалы тяжелую дальнобойную артиллерию. Впервые американские «Палладины» (здоровенные самоходные гаубичные пушки ) получили возможность обстреливать пригороды Багдада. При таких обстрелах вовсю использовали управляемые снаряды – после потолкового зависания такой снаряд раскрывает маленькие стабилизаторы и летит на цель по указанию GPS (спутниковой системы координат ), что многократно увеличивает точность попадания при такой дальнобойной стрельбе. С Нассирией все еще до конца не разобрались, а риск городских атак заставил полностью переиграть систему форсирования Евфрата – от использования городских мостов в центре города пришлось отказаться, и силами инженерных частей быстро возвели дополнительную понтонную переправу в безопасной зоне подальше от города.
2-го апреля, наконец, заперли Кербалу в плотное кольцо. Иракские войска, попавшие в окружение, отступили в город, по сценарию подобному тому, что был в Нассирии и Наджафе. Ну и хорошо – вот там и сидите до поры до времени, главное нам дальше не мешайте. На Тигре под Кутом десантно-штурмовые подразделения маринов захватили мост, после чего фронт в Междуречье стремительно подпрыгнул вверх на север. Передовые части вернулись туда, где прогулялись ранее. В Наджафе, наконец, решились войти в город, сопротивление там заметно ослабло. Чего еще интересного в тот день то было? Захват аэродрома Хилля в ночь со 2-го на 3-е, а 3-го утром захват города Мусайиб, что между Кербалой и Багдадом. Там вроде особых сражений не было. В «тылах» продвижение вглубь окруженного Наджафа резко замедлилось – сказалось наличие спрятанной в городских кварталах артиллерии и довольно большого количества «непримиримых». Вертолет наш, транспортно-боевой «Блэк Хок», сбили под Кербалой, вроде как из обычного «Калаша»… Вот под Кутом дела пошли неплохо – за день фронт продвинули километров на восемьдесят и подошли вплотную к Багдаду. А уже 4-го апреля войска вошли на территорию Багдадского аэропорта. Честно сказать, то столь быстрого развития событий не ожидалось.
В ночь с четвертого на пятое первый гражданский судмедэксперт – им был британец Питер Гавин, – ступил на территорию Ирака. Его забрал вертолет медиков, спешивший под Басру, а уже 5-го днем спутниковые каналы всего мира облетела зловещая картинка, и западные газеты вышли с подзаголовками «Британские войска обнаружили сотни останков человеческих тел, сложенных на складе в городке Зубаир, недалеко от Басры». Полевая работа по выявлению преступлений режима началась.
Передовая колонна 01-Пехотной прокатилась по юго-западным окрестностям Багдада на подмогу частям, удерживавшим аэропорт. По пути нарвались на жесткое сопротивление хуссейновских гвардейцев, вызвали авиацию, а следом сами ввязались в бой. Пожалуй в этот день было больше всего убитых и раненых с начала войны. Однако к концу дня им удалось пройти к аэропорту, и вечером доложили, что аэропорт окончательно взят. А 6-го апреля высадившаяся в тылу 101-я Воздушно-десантная дивизия блокировала дороги севернее Багдада, отрезав иракцам пути отступления по верхнему Междуречью. Результат такой диспозиции мог быть только один – немедленное взятие столицы. Так оно и произошло – уже на следующий день более ста «Брэдли» пошли по багдадским проспектам, через Парадную Площадь, мимо Монументов Двух Сабель к главному президентскому дворцу. Столько раз Саддам смотрел парады своей армии, гордо шествующих этим маршрутом, а вот теперь там шли американские боевые колонны, может и не так гордо, но уж куда более грозно.
Брать сразу весь Багдад не спешили – будь среди гвардейцев хоть какая координация, то взятие остальной части города стало бы крайне сложной задачей. Но видимо сработал все тот же знаменитый боевой арабский дух – особого желания организовывать эшелонированную оборону городских кварталов у багдадцев не возникло. Перед последним броском активно искали спрятанную по улицам бронетехнику, но в жилых кварталах с бомбежкой особо не зверствовали. Например, по свидетельствам многих пилотов, спрятанные по дворам БТРы обычно уничтожали сверхточной бомбой, где удалена абсолютно вся взрывчатка – у части боеприпасов по спецзаказу прессованный тротил срочно сменили на обычный парафин с добавлением песка для весовой балансировки. На сверхзвуковых скоростях хватало собственной кинетической энергии пустой болванки, чтобы вывести технику из строя, сохраняя при этом гарантию от коллатеральных жертв и повреждений. В случае редких промахов получалась небольшая дырка в асфальте.
Утром 8-го апреля морская пехота прошла восточную часть города и вышла к центру, а широкие проспекты позволили относительно безопасно ввести «Абрамсы», которые быстро и планомерно подавили очаги сопротивления в самом центре. На следующий день уже более крупные силы перешли мосты по Тигру и заняли западные районы пятимиллионной столицы, а марины вышли им на встречу и полностью захватили центр. Большая часть города оказалась под контролем. Из событий этого дня запомнились свержение статуи Хуссейна, первые массовые разграбления любого казенного, и не только, имущества, начавшиеся с Басры, но быстро распространившиеся на все города Ирака, а так же массированная переброска по воздуху танков под Ирбил. Это город на севере, а танки доставлялись на все тот же взятый десантом аэродром Харир, что совсем близко у соединения границ Турции и Ирана. Северный фронт путем воздушного моста быстро наращивал мускулы. Через три дня пал Тикрит – последний и самый надежный оплот режима, родной город Саддама Хусейна и вотчина его клана. За эти три недели активная часть войны в основном была завершена.
Глава 8
Пожалуй, 4-я Кавалерийская дивизия наиболее сильная по огневой мощи и мобильной бронезащищенности из любых сухопутных соединений в мире. Исторически так сложилось. Правда в момент этого самого исторического складывания дело обстояло совершенно иначе. В середине девятнадцатого века молодое Американское государство имело весьма жалкую армию – федеральный налог был 1% и денег хватало лишь на содержание трех дивизий – двух пехотных и одной драгунской. Государство было бедно, и бедной была его защита. Это сейчас название «дивизия» скорее соответствует тому, что в Советской России называлось «армией», а в те дремучие времена, то и полк любой более-менее значимой европейской державы был куда многочисленней американской дивизии. Значит, все постоянные сухопутные силы Америки составляли где-то два с половиной полка. Всякий там мобилизационный ресурс, понятно, не считаем. Но чем сильна Америка – так это не столько своей армией, сколько предпринимательским духом. И произвел этот предпринимательский дух в лице четырех-пяти человек военную революцию – изобретение гильзового патрона с пистолетами «Кольт» и ружьем «Винчестер». Вспомните русских дворян на дуэлях того времени – пистолет, похожий на колотушку, насыпаем в ствол порох, шомполом толкаем туда пыж и пулю, и добро пожаловать к барьеру. А тут – бах-бах-бах и никакой тебе перезарядки! Тогда сравнительный эффект был похлеще, чем от сегодняшнего сверхточного оружия. Ну американские генералы от такого изобретения обалдели, надавили на Конгресс, те раскошелились и быстренько создали четвертую дивизию, вооружив ее исключительно новинками. Так как шашкой махать приходилось уже меньше, то назвали ее уже не драгунской, а просто кавалерийской. А убойная сила этой самой 4-й Кавалерийской заметно превосходила все возможности остальной Американской армии. Вот так и повелось – чего появится лучшего, то сразу в 4-ю Кавалерийскую отдают. Только вот проблема с самым главным – с конями. Коней там 1 (одна штука). Живет гнедой конь в специальной конюшне недалеко от штаба и символизирует то, что на дивизионной эмблеме нарисовано, а нарисована там башка именно такого коня.
Новизной в Четвертой Кавалерии были модифицированные «Абрамсы» – танки А1М2 и А2М1. Композитная броня с листами из обедненного урана, турбинный двигатель, гладкоствольная немецкая пушка с очень точной компьютеризированной наводкой, что на 3 км лупит почти не целясь, но попадает покруче снайперской винтовки. Ну и куча всяких других наворотов на этом бегемоте висит – честно сказать в этих делах я не специалист, чтоб все популярно описать. Но одну черту этого танка упомянуть следует – разработан он был с поправкой фактора RPG-7/22. Ар-Пи-Джи это РПГ – единственная советская аббревиатура, которая побуквенно перешла в американскую военную терминологию, правда получив сходную, но несколько иную расшифровку – rocket propelled grenade или реактивная граната вместо ручной противотанковый гранатомет . Так вот новые Абрамсы имеют повышенную устойчивость к этому оружию. Конечно, можно найти на танках уязвимые места, но ведь в них еще надо умудриться попасть, а простого попадания из РПГ в бочину, или тем более в лоб, «Абрамс» не боится. Но тут ничего не попишешь – меч всегда был и будет сильнее щита. Расчет брони на эту гранату совершенно не означает, что Абрамс под таким дождиком способен стоять. Тактика проста – а ну из подворотни, да навалимся кучей. Впервые так стали поступать чеченские гранатометчики в отношении Т-80. В Ираке дело обстоит абсолютно аналогично – практически нет битых из РПГ Абрамсов в условиях прямого боестолкновения при наступательных операциях, но хватает «амбушных» (ambush casualties ) – битых из засад той же семеркой, а тем паче 22-й RPG. Стараются выстрелить как можно больше гранат в надежде попасть танку «в подмышку» – в самое уязвимое место над гусеницей, но под деком (бронепалубой – плитой на которой сидит башня ). Похоже, что чеченские уроки не прошли даром для боевиков-арабов, а универсальной брони нет и никогда не будет.
В основном танк бьют двумя типами снаряда – подкалиберным (бронебойным), где тяжелый сердечник из чего-нибудь твердого прокалывает броню, как гвоздь фанеру, или кумулятивным – где заряд взрывается на броне, а сила взрыва сосредотачивается в небольшую точку. В новейших кумулятивных боеприпасах имеется небольшая пустая коническая трубочка из весьма мягкого сплава, например из латунного аллоя. Эта трубочка от взрыва схлопывается, а с металлом происходит интересная штука – он переходит во что-то такое «сверхтвердо-жидкое», обычно описываемое кучей формул, которыми умные физики обзывают состояние жидкости под сумашедшим давлением. В элементарных жидкостях (в немолекулярных, одноатомных, как например любой металлический расплав ) расположение атомов аморфное, хаотическое, а вот если ее «спрессовать» взрывом, то атомам деваться будет некуда, кроме как уплотниться в некое подобие твердой кристаллической решетки – буквально «спрессоваться рядками». Тут уж пусть спецы по таким аггрегатным состояниям точнее объясняют, я такое понимаю на весьма кухонном уровне. Взрыв, кумулируя энергию на металл-посредник, одновременно плавит, сжимает и выталкивает его. Вот и «плюется» значительная часть энергии на малюсенькую площадь, а твердость и температура «плевка» в этот момент превосходят твердость и точку плавления любого метала. Такая струйка свободно прошивает броню, как безыгольный инжектор прошивает кожу при массовых прививках. Ну а после такого прошивания совсем просто – расплавленной медью, да окропим экипаж с боекомплектом. Скорость же самого снаряда при этом может быть любой, да хоть вообще нулевой (мина), но после взрыва летит его кумулятивная струя 3 км/сек…
Правда этот поцесс весьма скоротечный, весь бабах-спектакль кончается за стотысячные доли секунды. В Америке любят испытывать подобное оружие на уложенных плотной стопкой двухдюймовых стальных дисках марки mild steel L3. С дисками удобно – взорвали над стопочкой противотанковый боеприпас, а затем разобрали ее и посчитали, в какой же по счету железяке кумулятивный выброс остановился, застыв этаким небольшим слиточком, напоминающим вплавленную в железо медную пулю. На пятнадцатом – фуу, какой слабый кумулятив. На тридцатом – ого, какой сильный заряд, полтора метра в сплошном железе пролетел! Точно так же в спецификациях запишут его пробивную силу. Предположим в боекомплекте у «Абрамса» есть ХХХ-120/65С26. То есть некий снаряд калибра 120 мм, 65 фунтов веса, кумулятивного типа, способный пробить вподряд 26 двухдюймовых железяк. Это для вояк-танкистов. Для тыловиков-снабженцев и всех остальных людей интересен только ХХХ, а это могут быть любые буквы с цифрами, то бишь марка снаряда – как же этот предмет снабжения называть. Если вам попадется чего-нибудь почитать о подобных амеиканских новинках, то в коде на этом месте скорее всего будут нули – такая информация весьма долго держится в секрете. Но и пробивная способность старых советских гранат для ручного гранатамета пусть и в разы меньше, чем у танковых снарядов, но тоже не слабая. Например С у РПГ-7 равняется четырем, РПГ-7М уже имеет С5, а РПГ-7ВР аж С6 или свободно пробивает 300 мм стали – согласитесь весьма неплохо для старушки, которую запулили из дедка-гранатомета РПГ-7В сорокалетней давности!
Обычно противостоят этому оружию вышибая клин клином – навешивают на танк динамическую защиту – слой взрывчатки, которая детонируя, сбивает кумулятивную струю. Такого на «Абрамсах» нет – сам урановый слой моментально уплотняется и частично воспламеняется, создавая миниатюрный «противовзрыв». С ураном все не просто – метал без малого в два раза тяжелее свинца, прочный, но не супертвердый и совсем не тугоплавкий, а главное – совершенно химически не стойкий. Секрет его имеет две составляющих. Первая: если добавить в уран процента три молебдена, да легировать его слегка титаном, а потом еще специально закалить, то его прочность превосходит обычную броню – это так называемая статическая прочность, ну например на разрыв. Зажали полоску урана в специальном гидравлическом станке, да давай растягивать пока не порвется – ага, сильнее высоколегированной стали. Сильнее, но не настолько уж, чтобы в тонких листах такие взрывы выдерживать. Поэтому весьма интересна вторая составляющая его прочности, называемая динамической твердостью: уран твердеет под давлением, то есть в момент удара снаряда. Как и все металлы, он имеет зернисто-поликристаллическую структуру. Так вот в момент удара и соответственно громадного повышения давления, эти кристаллики резко меняются – какие-то векторные гексагоны переходят в какие-то простые кубы, а простая кубическая решетка имеет максимально плотное атомное наполнение. Простейший пример – алмаз, атомы там связаны трехгранной пирамидкой, но повторяемость минимального элемента кубическая. Оставим это очкастым специалистам по прикладной динамической кристаллографии и упрощенно обобщим. В момент прохождения уранового сердечника через броню, или наоборот, попадания снаряда на урановую броню, микрокристаллы урана под давлением приобретают некую алмазоподобную форму. Понятно, что эта твердость длится десятитысячные доли секунд. А вот температура от такого удара лезет за тысячи градусов!
Теперь о главном свойстве – об урановой сверхлегкой окисляемости. Вы знаете, что с куском урана на воздухе вроде ничего не происходит, но если взять урановую пыль (хотя бы просто шкребануть по куску абразивом) – то она моментально воспламенится. Сама по себе! Настругайте урана под инертным газом, а потом высыпте стружки на воздух – они сразу сгорят с громадным выделением тепла. На английском этот процесс называется урановой селфинсинерацией (selfincineration; self-incineration; в военных документах используется первое написание ). Вот вам и бульварная физика уранового бронебойного снаряда и урановой брони одновременно. В первом случае – пробойник прошил броню, и потеряв давление, моментально взорвался – от температуры и трения разлетелся на кусочки и в пыль, а частично вовсе испарился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37