А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Я думала, вы вернетесь только завтра.
– У меня изменились планы. Кэти, на вас лица нет. Что произошло?
– Ничего. С Летти все в порядке, если вы это хотите знать. – Она произнесла имя кузины с явным отвращением.
– Рад это слышать.
– Несмотря на чувство облегчения, Хамфри тревожил вид Кэти и ее напряженное поведение. Что с ней случилось? Конечно, он не вправе проявлять любопытство…
– Я бы хотел повидать Летти.
– Она в Депдене.
– В Депдене? Почему?
– Мама решила, что деревенский воздух будет полезен для ее здоровья. – В свирепости, мелькнувшей в глазах Кэти, было нечто отталкивающее.
– Здоровья? Значит, она болела после моего отъезда?
Кэти смотрела на него со злобой, к которой примешивались жалость и презрение. Казалось, она считает Хамфри виновным в каком-то жестоком преступлении, но в то же время оправдывает его, так как, совершая это злодеяние, он причинил вред самому себе.
– Вам незачем беспокоиться о ее здоровье, – сказала Кэти, с явной иронией подчеркнув последнее слово.
– Где ее можно найти в Депдене?
– Если в вас есть хоть капля здравого смысла, вы не помчитесь туда. Хотя к чему мне скрывать? Она в Малберри-Коттедже. Отправляйтесь за ней и убедитесь сами, пойдет ли это вам на пользу. Пусть закончит то, что начала. А когда вы увидите эту маленькую… передайте ей от меня, что я надеюсь… – Фраза осталась незавершенной, так как, покуда, Кэти подыскивала слова, за полуоткрытой дверью в кухню послышалось легкое покашливание.
Вздрогнув, как испуганная лошадь, Кэти повернулась и выбежала из комнаты.
Несколько секунд Хамфри смотрел ей вслед, затем вышел на улицу. Он знал, что Депден находится где-то к западу от Бери, но понятия не имел, на каком расстоянии. Впрочем, об этом должен знать Хьюитт, у которого он сможет заодно и нанять лошадь. Если ему повезет, он повидается с Летти и к девяти часам успеет на встречу с Плантом.
Однако у Хьюитта лошадей не оказалось. В деревне, в трех милях по соседству, праздновали свадьбу, и все лошади были наняты для гостей. Отбросив профессиональную ревность, Хьюитт посоветовал обратиться к Дрисколлу.
– Правда, говорят, что у него одни старые клячи, сэр. Но до Депдена вы как-нибудь доберетесь.
– А до него далеко?
– Миль семь или восемь. Может быть, чуть больше. Самое большее – девять или десять, но дорога скверная.
Хамфри вышел из конюшни ровно в шесть и в отчаянии подумал, уж не пробраться ли ему тайком во двор доктора Коппарда и не взять ли одну из его лошадей. Но риск был слишком велик, так как Дейви в это время наверняка торчал поблизости. Как ни ненавистна была ему мысль снова просить Планта об услуге, иного выхода он не видел. Если Хьюитт слегка преувеличил расстояние – что присуще владельцам конюшен – и Плант даст ему хорошую лошадь, он может успеть повидать Летти и вернуться к девяти. Хамфри быстро зашагал в сторону фермы Планта.
Глава 20
Плант с присущей ему способностью игнорировать осложнения, вызванные им самим, дружески приветствовал Хамфри. Однако от его дружелюбия не осталось и следа, едва Хамфри объявил о намерении съездить в Депден и попросил одолжить ему лошадь. Плант не сомневался, что Хамфри решил увильнуть от разгрузки товара и, вовремя возвратившись из Кембриджа, теперь собирается избежать неприятного занятия – отправиться в Депден и застрять там.
– Не пойдет, – возразил Плант. – Какой смысл было возвращаться из Кембриджа, чтобы тут же улизнуть в Депден? Вы не успеете возвратиться вовремя, а если даже и успеете, то слишком утомитесь, чтобы принести хоть какую-нибудь пользу. Нам же предстоит работа, а не детская игра.
– Но я беспокоюсь из-за Летти. Уезжая, я оставил все в крайне запутанном состоянии, а вернувшись, узнал, что девушку отослали в Депден. К тому же Кэти вела себя очень странно, когда я разговаривал с ней. Тут что-то не так, и я должен узнать, что именно.
– Возможно, я сумею вам объяснить, если вы перестанете лопотать насчет Депдена и сучить ногами, как лошадь, страдающая чесоткой. Летти и Кэти жутко поссорились. Я был там во вторник утром. Кэти я не видел, но мне обо веем рассказала миссис Роуэн. Она отослала Летти, чтобы они с Кэти, чего доброго, не повыдирали друг дружке волосы.
– Но из-за чего они могли поссориться?
– А бог их знает! Из-за какой-нибудь женской чепухи вроде нового чепчика. Вам не о чем беспокоиться–с вашей Летти все в порядке. Я знаю старую даму, у которой она сейчас находится. Эта леди раньше жила у Роуэнов, она придерживается очень строгих нравов, так что можете не волноваться.
Хамфри покоробил его презрительный тон, словно речь шла о предельно незначительном событии.
Время шло, и Плант становился все более нервным и раздражительным. То и дело повторяя, что должен оставаться трезвым, он, тем не менее, изрядно набрался и был оскорблен отказом Хамфри присоединиться к нему. Девять часов, половина десятого, десять… Плант то и дело смотрел на часы, но, когда Хамфри взглянул на свои, сердито огрызнулся. Внешне спокойное поведение Хамфри, казалось, начало раздражать Планта.
– Надеюсь, вы понимаете, что мы должны работать быстро. Вам хорошо сидеть здесь, словно Будда, но вы должны сознавать: пока груз во дворе, мы в опасности. Мои запасы никто никогда не учитывал, и наличие лишней бочки объяснить дело пустячное. Но стоит только кому-нибудь заметить, как въезжает фургон, а минут через десять ворваться сюда, и мы… – Он щелкнул пальцами.
– С вами такого никогда не случится, Плант, – успокоил партнера Хамфри. – Нам может повредить только непредвиденная опасность, а вы, кажется, предвидели абсолютно все.
– Согласен, – подтвердил Плант с обезоруживающей откровенностью. – К счастью, у меня хватает здравого смысла. Я предвижу опасность и принимаю соответствующие меры.
Говоря, он надевал пальто, и Хамфри увидел, что его щегольские брюки стянуты безобразным широким поясом, к которому прикреплены нож и пистолет. Он снова подумал о человеке с перерезанным горлом, о том, что Плант лишился партнера примерно тогда же, когда тот человек лишился жизни. Неудивительно, если они ссорились, проводя в ожидании, вроде сегодняшнего, многие вечера.
Плант снова посмотрел на часы, затем встал и открыл дверцу шкафа, который использовал в качестве гардероба. Обувь исчезла, дно шкафа было пусто, а между полками с бельем темнела щель, которую ранее скрывали костюмы на плечиках, теперь отодвинутые в сторону. Оттуда шел запах, напоминающий о романтических контрабандистских легендах, – запах парусины, пеньки, табака, рома и морской воды. Хамфри сразу же позабыл о своей перепалке с Плантом.
– Ловко! – воскликнул он.
– А я думал, вы пользуетесь обычным погребом.
– Слишком многие так бы подумали. Это главный дымоход дома. Вот почему я не могу разводить огонь в других комнатах. Я специально это оборудовал.
– Он постучал по задней стенке шкафа, служившей дверью в тайник.
– Она толщиной в три дюйма и обита фетром, так что при простукивании нельзя обнаружить пустоту. Плант опять посмотрел на часы и вздохнул. Внезапно, хотя Хамфри ничего не слышал, он воскликнул:
– Ага! Вот и приехали! Ну, пошли…
Они взяли фонари и поспешил во двор. Фургон только что свернул в ворота. Плант бегом пересек двор и закрыл ворота на засовы.
Это был обычный небольшой фургон, нагруженный сеном, перетянутым веревками сзади и спереди. Его тащила пара лошадей, пошатывающихся от усталости; от их боков поднимался пар. Человек, державший поводья, выглядел таким же усталым. Он сгорбился и опустил подбородок на грудь так, что лица его видно не было. Рядом с ним сидел закутанный в плотный красный шарф мужчина, казалось державшийся настороже. Плант поднял фонарь и обратился к вознице:
– Хэлло, Джереми. Вижу, ты привез помощника.
Вот и отлично. Путешествие прошло благополучно? Прыгайте вниз, ребята, вас ждет выпивка. Идите в дом и займитесь ею, пока мы уберем сено.
Возница поднял и слегка повернул голову. Лицо его выглядело бледным и странно безжизненным. Он не произнес ни слова. Тогда его сосед зашевелился, и возница, словно проснувшись, поздоровался:
– Хэлло, Плант.
– Идите скорее, – весело поторопил мужчин Плант. Медленно, как будто во сне, возница спустился на землю. Человек с красным шарфом спрыгнул следом и остановился рядом с ним в напряженной и настороженной позе, которая показалась Хамфри несколько странной. Должно быть, Плант тоже обратил на это внимание, так как резко осведомился:
– Да что с тобой сегодня, Джереми? Ты что, напился?
– С ним все в порядке, – ответил приятель возницы.
– Он просто замерз и смертельно устал, верно, Джереми?
– Вы новичок? – спросил Плант.
– Для вас – может быть, но свое дело знаю. Мы пойдем в дом, выпьем и к тому времени, когда вы уберете сено, успеем оттаять.
Он взял возницу за руку и потащил к дому. Ноги Джереми волочились по земле – он был, либо пьян, либо его скрутила судорога.
– Оба надрались, – зло сказал Плант.
– Толку от них не будет. Пошли, давайте отвяжем веревки.
Он направился к задней части фургона, а Хамфри занялся веревками спереди. Узел поддался легко, и он перешел к другой стороне фургона, чтобы отвязать веревку и там. Плант все еще возился со своим узлом, пыхтя и ругаясь.
Освободив веревку, Хамфри аккуратно свернул ее и отложил в сторону, когда свободный конец веревки Планта просвистел в воздухе на расстоянии дюйма от его головы.
– Вы что, хотите меня ослепить? – крикнул Хамфри.
– Простите, – отозвался Плант.
– Сбросьте сено, чтобы мы могли выкатить бочки. Нужно спешить – работать нам придется одним.
Они принялись разбрасывать маскировочный слои сена. Воздух наполнился ароматом и пылью. Взобравшись на ступицу колеса, Хамфри ухватился за то, что казалось ему последней охапкой сена, но пальцы его наткнулись на нечто твердое. Он услышал, как Плант издал странный звук, как будто ухватился за раскаленный металл. В тот же момент Хамфри обхватили сзади за пояс, сбросили с колеса на землю, прижали к ней коленом и ударили по голове чем-то тяжелым.
В первую секунду Хамфри подумал, что Плант обежал вокруг фургона и напал на него, но тут до него донеслись звуки борьбы, и он, стараясь перехватить руку, колотившую его по голове, понял смысл происходящего. Сено скрывало нечто иное, чем контрабанду. Противник Хамфри дрался молча и безжалостно. Лежащий на спине Хамфри мог действовать только руками, в глазах у него мелькали алые вспышки. Он чувствовал, что ему приходит конец. Его либо убьют сразу, либо оглушат, а потом вздернут. Ему удалось схватить противника за воротник, но тот резко подался назад, и удар пришелся не по голове, а по локтю Хамфри, чьи пальцы разжались от нестерпимой боли. Отбиваться в таком положении было бессмысленно – противник располагал всеми преимуществами. Хамфри прекратил сопротивление, незнакомец еще раз стукнул его по голове, подождал секунду, удовлетворенно хрюкнул и начал подниматься.
В следующий момент Хамфри вцепился ему в горло. В прошлом Хамфри неоднократно затевал потасовки с братьями и с ребятами в школе, но ему никогда не приходилось драться всерьез. Стискивая руками теплую пульсирующую шею противника, он знал, что должен сжимать ее, пока тот не лишится чувств. Если бы незнакомец не сопротивлялся, Хамфри понял бы, когда следует разжать руки. Сдавив горло в определенном месте, можно было задержать приток крови к мозгу и вызвать всего лишь кратковременный обморок. Хамфри обучили этому приему на случай общения с буйными сумасшедшими или когда во время операции не действуют опиум и алкоголь.
Однако противник, не зная, в чьих руках оказался, отчаянно сопротивлялся, молотя кулаками направо и налево. Потом он применил старый трюк, ударив в пах коленом. Боль и гнев пробудили в Хамфри слепую атавистическую жажду мести. Он что было сил сдавил горло врага, словно тонущий, судорожно цепляющийся за все, что попадается под руку.
Ноги и руки противника перестали молотить, тяжелое тело обмякло. Послышалось бульканье, словно в груди у незнакомца взбалтывали бутылку с водой, но вскоре прекратилось и оно. Но прошло полминуты, прежде чем разум вернулся к Хамфри. Он разжал руки, и человек рухнул на землю, как мешок тряпья. Хамфри понял, что его противник мертв.
К горлу подступила тошнота, и его вырвало. Привалившись к колесу фургона, Хамфри точно через слой ваты слышал звуки борьбы возле дальней стороны фургона, удивляясь, что драка продолжается до сих пор. Казалось, целая вечность миновала с тех пор, как он услышал крик Планта. Хамфри знал, что должен прийти ему на помощь. Утерев рот, он выпрямился, собираясь с силами. В этот момент грянул выстрел. Усталые лошади, наконец пробудившись от апатии, рванулись вперед, и, когда фургон откатился, взору Хамфри предстала панорама двора.
От фонаря, опрокинутого в драке, загорелось сено, и при свете пламени Хамфри увидел лежащего на земле Планта и его противника, склонившегося над ним с дымящимся пистолетом в руке. На заднем плане этой фантасмагорической сцены виднелась высокая ограда, окружающая двор. Помутненное сознание Хамфри послало два до комичности противоположных импульса: бежать вперед и посмотреть, чем он может помочь Планту, и броситься к ограде и перелезть через нее. Возиться с засовами ворот не имело смысла, он понимал это, но, если ему удастся перебраться незаметно, у него появится шанс спастись.
В этот момент из кухни донесся крик. Посмотрев к том направлении, Хамфри увидел выбежавшего из дома спутника возницы. В освещенном дверном проеме можно было разглядеть самого Джереми, привязанного к стулу красным шарфом. Теперь ему придется иметь дело с двумя противниками. Стало ясно: его непременно убьют или повесят.
Тем не менее, Хамфри действовал так, словно ему еще было на что рассчитывать. Рванувшись вперед, он бросился на человека, стрелявшего в Планта, повалил его на землю лицом вниз и со всей силы ударил кулаком по голове. Потом ринулся к ограде и вскочил на нее с кошачьим проворством. В эту секунду человек, выбежавший из кухни, выстрелил в него. Хамфри ударило в плечо, но он не почувствовал боли и спрыгнул на дорогу, надеясь, что пуля прошла мимо. Однако, сделав несколько шагов, ощутил, как по спине течет кровь. Он ранен.
Хамфри знал, что преследования не избежать. Конечно, человек, выскочивший из кухни, мог задержаться возле задушенного товарища, но, так или иначе, через несколько минут оба врага выбегут на дорогу и помчатся в разных направлениях в погоне за беглецом, которого только что били по голове и ранили в спину. Оставалось одно – спрятаться. Хамфри пересек дорогу, взобрался на насыпь и, соскользнув в глубокую сырую канаву на другой стороне, пополз на четвереньках в сторону города.
Через несколько ярдов Хамфри снова замутило, и он лег лицом вниз. Рана начала болеть. А вдруг он умрет от потери крови? «Умереть в канаве» – эту зловещую фразу часто произносил Джозайя Шедболт, характеризуя ею логический результат праздности, безбожия, тщеславия и легкомыслия. Умереть в канаве означало не иметь ни друзей, ни дома, ни средств к существованию. Несколько минут Хамфри лежал без движения, внезапно ощутив позорное клеймо своего внебрачного происхождения и чувствуя себя ублюдком, который, несмотря на некоторые преимущества воспитания, оправдал предубеждения, испытываемые обществом к этой категории людей. Он пустил на ветер все свои возможности, стал бесчестным и лживым, распутным и морально нечистоплотным, вел преступную жизнь и теперь должен умереть в канаве.
Вспоминая свою никчемную и преступную жизнь, Хамфри не мог не подумать о Летти, образ которой сразу же возник перед его глазами, как некогда ночью в Кембридже. Казалось, она молит его не умирать и не покидать ее. И внезапно Хамфри ощутил прилив сил. Он не умрет здесь, непременно доберется туда, где ему окажут помощь, а завтра отправится в Депден. Необходимо спасти Летти от губительного влияния миссис Роуэн и подчинить ее своей воле. Он заберет ее, и они начнут новую жизнь.
Хамфри приподнялся и вновь пополз по канаве.
Казалось, прошло много времени, прежде чем он услышал шаги и голоса преследователей и вновь прижался к земле. Оба врага шли по дороге, время, от времени поднимаясь с фонарями на насыпь. Они прошли мимо Хамфри на сотню ярдов вперед, а потом вернулись.
– Ну, с Дрисколлом мы разделались, а это самое главное, – сказал один из них.
– Да, но я хотел бы добраться и до того, кто прикончил Пита, – отозвался другой.
– По-моему, я всадил ему пулю между лопаток.
– Ладно, не будем терять время. Вернемся и доложим офицеру.
Голоса удалялись в направлении фермы Планта. Хамфри полз на четвереньках еще пять минут, потом осторожно вылез из канавы и двинулся к городу с максимальной скоростью, на которую был способен, шатаясь, словно пьяный, из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21