– Только волосики жидкие и серого цвета. Он их моет, наверное, раз в месяц, случайно. Сам тонкий, в нелепых армейских ботинках. И кожаная куртка с кучей молний. В общем, самое для тебя оно.
– Фу, – сморщилась Динка. – И как только вам не противно.
– А нам и не противно, потому что он уже уволен.
– Да?
– Да. Он с неделю поездил с турами счастья, развозил Египет и Турцию. Сама понимаешь, что, мотаясь с Университета, например, на Пражскую, с Пражской в Строгино, а оттуда опять к нам, парень несколько притомился.
– Еще бы! Я бы посмотрела на тебя, – кивнула Динка.
– На меня можешь не смотреть, я бы на своих каблуках не доехала даже до Пражской.
– И нечего там делать, – согласилась она.
– А потом как-то мы продали групповой тур в Доминиканскую Республику. Там группа состояла из семи человек. Стоимость, как ты понимаешь, немаленькая. Даже с учетом сделанной ранее предоплаты, студенту предстояло получить тысячи три баксов.
– Украл? – ахнула Динка.
– Что ты, если бы, – вздохнула я. – Все же надо было отдать должное студенту, он оказался умным малым и приехал в офис с радостной новостью, что это его обокрали.
– Его?
– Ага. И даже продемонстрировал какую-то косую ссадину на кулаке и порванную сумку. В-общем, бил себя пяткой в грудь и требовал вызова милиции.
– Вызвали? – поинтересовалась Динка. – Не думаю, чтобы этот пресловутый твой НН любил милицию.
– Вызвали, как же. НН орал целый час, грозил всеми карами небесными вплоть до страшного суда, а также бандитами и прочей лесной нечистью. Парень стоял, как перед последней битвой. Он, видать, прикинул, сколько времени у него уйдет, чтобы заработать эти три штуки, потея в качестве курьера.
– Выходило примерно к пенсии? – хохотнула Дина.
– Примерно, – согласилась я. – Так что теперь НН снова сотрудничает с крупной курьерской службой и грозится, что все равно выведет поганца на чистую воду.
– И к чему ты расстаралась и все это мне вывалила? – нахмурилась Динка.
– К тому, – выразительно вытаращила глаза я. – Все эти твои инвестиционные портфели – та же попытка нанять в курьеры студента. Кто бы это захотел дать тебе просто так, за красивые глаза кучу денег?
– Не просто так, – обиделась Динка. – А это называется инвестиции.
– И что? Ты лично купишь хоть одну акцию? – пристрастно спрашивала я.
– Я лично не куплю, но это за меня сделают более опытные профессионалы, – отбивалась от меня подруга.
– Ага. Ты прямо говоришь, как рекламный ролик! – поймала ее на слове я.
– Так! Отстань. Лучше расскажи, что у тебя происходит с Денисом, – спросила она, зная, что этот вопрос вышибет меня из седла и тут же переключит с неприятного ей вопросца на другой канал вещания. Действительно, сказать, что у меня происходит с Денисом, было довольно непросто. То есть вроде бы ничего сложного не было.
– Я тебя люблю, – сказал он мне, а я ему ответила взаимностью. Эка невидаль. Дальше был, собственно адюльтер, который должен был меня сильно осчастливить и скрасить мое томительное внутрибрачное существование. Синие глаза, мужественные руки, разговоры при луне. С момента памятной прогулки по Тверскому бульвару прошло около полугода, в течение которых сначала я сама пыталась себя уговорить, что действительно люблю Дениса, а Константина больше не люблю, а потом ко мне присоединилась Динка. Ей очень нравился Денис как сам по себе, так и то, как он относится ко мне. Однако со мной происходило что-то странное. Я никак не могла принять стандартную схему, в которой один участник (видимо, Константин) – стопроцентный негодяй, корень всех зол и причина всех моих негодяйских поступков. Второй номер (Денис) – должен был оказаться порядочным человеком, который спасает меня из лап негодяя (Константина). А я, соответственно, принцесса, которую жизнь несправедливо обидела и которая теперь норовит свалиться в гостеприимные объятия второго номера. Но что-то не заклеилось с самого начала, хотя с виду все было именно так, как описано в предложенной выше схеме. После прогулки по бульвару Денис повел меня в приятно меблированный гостиничный номер, в который мы вошли пунцовыми от красноречивых взглядов администраторши. Там мы долго и красиво играли в прелюдию, не забыв ни одного положенного элемента. Были и цветы, и красное вино, и свечи, и страстные поцелуи, и слова любви и нежности. Денис был словно картинка из глянцевого журнала. Мужчина с внешностью Алека Болдуина, психологией женщины и языком писателя.
– Тебе хорошо? – все волновался он. Надо отдать должное, в той ситуации мне действительно было хорошо. И даже очень. Все эти волнующие моменты, первые прикосновения, узнать, что будет дальше. И гормоны, которые, как это не прискорбно, полностью отбили у меня то, что именуется «здравым рассудком». Да, с Денисом мне было хорошо. Но самое интересное началось вечером, когда мы с ним, словно два заговорщика, расстались за несколько кварталов до моего дома. Странно, раньше, когда наши тела еще не были столь близко знакомы друг с другом, мы спокойно прощались около подъезда. И сколько бы я не уговаривала себя, что Костя сам во всем виноват, простой факт, что мы попытались скрыться от Костиных потенциальных глаз, исчерпывающе говорил сам за себя.
– Это ты? – крикнул из комнаты мирным голосом Костя, когда я осторожно повернула ключ в замке. Можно подумать, нашу дверь мог открывать кто-то другой.
– Да, – таким же мирным голосом крикнула я в ответ, а у самой крутилась юлой мысль, изводившая меня всю дорогу. Поймет он или не поймет? Догадается? А если догадается, что сделает?
– Прости, пожалуйста, малыш, – Костя вышел из комнаты и встал, опершись на дверной косяк. Он был расстроен, взволнован, нерешительно и даже местами виновато смотрел на меня. Такого выражение лица я не видела на нем очень давно.
– За что? – решила не спешить с выводами я. Потому что такого выражения лица, слов и вообще поведения в целом я ожидала от него меньше всего. Скорее я готовилась к тому, что он устроит мне какую-нибудь безобразную сцену.
– Я вспылил. Конечно, я не какой-то ревнивый дурак, который станет привязывать жену к батарее и запрещать ей сходить в театр, – высказался супруг и попытался легонько потрепать меня за щечку.
– Да? – удивилась я. И даже как-то расстроилась. Я бы предпочла, если бы он оказался именно ревнивым дураком. И именно привязал меня к батарее или к самому себе.
– Да. Просто я люблю тебя, вот и дергаюсь, – Костя улыбнулся и обнял меня за плечи.
– Я тоже тебя люблю, – совершенно честно ответила я, но у самой внутри все сжалось, потому что вдруг почувствовала: что-то изменилось. Может, какая-то биохимическая реакция. Может, пресловутый мужской гормон. Но вдруг то, что было между мной и моим мужем, исчезло.
– Вот и славно, – напряженно кивнул Константин. Он или, в самом деле, ничего не понял, не заметил, или очень достоверно сделал такой вид. С облегчением потрепал меня по щеке, еще раз на всякий случай назвал малышом и отбыл дальше читать свою газету. Я пошла делать ужин. Ночью мы пытались вспомнить, что такое любовь. Но оказалось, что все неожиданно разладилось, и мы не смогли найти общего знаменателя. Как будто Денис незаметным для меня образом перенастроил меня, перепрограммировал программу моих рецепторов, моих эротических зон.
– Что с тобой?
– Просто устала, – отвернулась я.
– Ну что, спать? – неуверенно спросил Костя. Я закрыла глаза. У меня вдруг мелькнула нехорошая мысль, что где-то внутри себя он все же понял, что произошло. Но предпочитает ничего не видеть, не знать. Наутро мы все же подтвердили, что супруги не только на бумаге, однако это не решило абсолютно ничего. Он прижимал меня к себе, словно я – остров посредине бушующего океана. Он пытался заполучить меня целиком, досадуя, что невозможно и в самом деле нам стать единым организмом больше чем на какие-то жалкие несколько минут. И даже на эти самые минуты, потому что теперь в моей жизни было два мужчины, Костя и Денис. Он об этом не знал (или не должен был знать), но в соответствии с этим фактором все претерпевало изменения. Так мы прожили полгода, за которые я извелась так, что сама начала закатывать Константину истерики. Мне все было не так. И наш дом, и цвет обоев, и звонки его коллег с криками «У нас застрял груз во Франкфурте». И, конечно, та тишина, с которой он пытался сносить мои выкрутасы. Глядя на его стоически терпеливое выражение лица, я чувствовала себя такой лицемерной стервой, что хотелось тут же во всем ему признаться.
– Ты не представляешь, как мне надоело врать! – жаловалась я Динке.
– Ну, так уйди от мужа, – возмущалась она. – Денис уж точно не станет относиться к тебе, будто ты приведение.
– Знаешь, действительно, как будто я приведение. Мы можем просидеть дома целый день, не перебросившись и парой слов. И старательно улыбаемся, делая вид, что все не просто в шоколаде, а просто покрыто толстым-толстым слоем. Я думаю о Денисе, он – о работе. А может, тоже о ком-то другом? О женщине?
– Ты думаешь? – усомнилась Динка. – На него это не похоже.
– А на меня? На меня это похоже? – возмутилась я.
– Да что?
– Все эти поездки якобы к тебе. Этот страх, что меня вычислят. Знаешь, иногда мне хочется, чтобы Костя узнал, что происходит.
– Зачем? Тебе чего, жить надоело? – удивилась Дудикова. Ее последовательной расчетливой натуре были чужды сомнения такого ненадежного, этического толка. Но мне настолько невыносимо было сидеть рядом с когда-то таким близким, таким нужным мне человеком и говорить о погоде, что мысль о разоблачении уже не пугала, а манила, как опасная, но от этого еще более вожделенная мечта.
– Мне интересно посмотреть, что он сделает.
– Соберет свои вещи и уйдет? – предположила Динка. Я с сомнением покачала головой.
– Думаю, его парализует. Но не оттого, что это будет для него такой уж ошеломляющей новостью.
– Почему? – не поняла подруга. Я и сама не очень понимала. Просто по тому, как он ко мне относился, как смотрел, как жевал свой утренний бутерброд, мне казалось, что он все знает. Это на уровне интуиции. Женская интуиция – действительно уникальное явление. Она может с одинаковой точностью предсказать, на какую из двух автобусных остановок, расположенных в разных концах дороги у метро, автобус придет раньше, и то, о чем думает любимый человек. Женская интуиция, если только она по-настоящему развита и если ее не пытаются использовать в корыстных целях, практически никогда не ошибается. Вот только для извлечения прибыли она непригодна, потому что человек в жажде денег моментально начинает за уши притягивать желаемое к действительному.
– Слушай, а может, и правда все ему сказать? – прикинула я.
– Тебя так и подмывает? – прищурилась Динка.
– Полгода. Ты понимаешь – полгода! Я просто не понимаю, к чему меня все это может привести, – пожаловалась я. – И потом, я негодяйка!
– Ты? Почему?
– Я изменяю мужу! – ударила себя кулаком в грудь я. Глядя на такую патетику, Динка хихикнула.
– Ладно, совестливая ты моя. Допустим, ты все вывалила. И что? Ты так мечтаешь остаться одна?
– Почему одна? А вдруг он меня простит и мы станем жить, как раньше? – предположила я.
– Наивная. И что от этого изменится? Может, ты вообще не в ту сторону смотришь? – спросила меня она, выразительно кося глазом.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что рядом с тобой находится хороший, нежный любящий, местами просто уникальный субъект, а ты все думаешь о том, что сказать мужу.
– Это ты о ком? – запнулась я, но стразу же поняла, что речь идет о Денисе.
– Вот видишь! Ты с ним спишь, встречаешься. У вас любовь, а ты даже не понимаешь, о ком речь.
– Я понимаю, – кивнула я. Плечи поникли. – Не знаю, почему, но он какой-то не такой.
– Это просто ты не такая! – уверенно пояснила она. – Дура набитая. Зачем тебе этот брюзга. Денис тебя на руках носит.
– Но он же тоже не всю жизнь это будет делать! – возразила я. Перспектива уйти в любвеобильное ведение Дениса меня совершенно не впечатляла. Он действительно был всегда рядом и оказывал мне столько внимания, что иногда я была бы не против, чтобы его было поменьше.
– А еще говорят, что во всем виноваты мужики, – всплеснула руками Динка.
– Да, он хороший, красивый, нежный, но… Он какой-то, ну, не очень-то настоящий.
– В каком это смысле? – удивилась Динка. И в самом деле, как я могла ей объяснить, что наши с Денисом отношения, весь этот прекрасный, насыщенный комплиментами и изысками секс, все это внимание казались мне словно сделанными из папье-маше. Словно на самом деле я понятия не имела, что за человек такой – Денис. Словно рядом со мной постоянно разыгрывался спектакль под названием «настоящий мужчина» или «идеальный любовник», где согласно роли он вовремя произносил какие-то фразы, делал какие-то приятные вещи.
– Понимаешь, меня не оставляет чувство, что у всех живых людей обязательно должны быть недостатки. Непременно. Ну, Костя, например, ворчун, брюзга. Местами невыносимый тип. Но если уж он меня целует, то я уверена, что он делает именно это.
– А Денис что, на самом деле кусается? – схохмила Динуля. Я улыбнулась. Нет, конечно, Денис целовался прекрасно. Но все-таки, мне совершенно не хотелось к нему уходить.
– Знаешь, наверное, он просто слишком прекрасен для меня! – отмазалась я.
– Ага, значит, ты столько мечтала об идеале, а теперь он тебе не подходит? – ехидно уточнила Динка, – «Фу, какое все тут идеальное», значит? Дожили!
– Да нет же. Просто я не верю, что это тот самый Денис, который есть на самом деле.
– Что, засланный казачок? – ухмыльнулась она. Нет, ее не переубедишь. Да и как объяснить, что Денис словно специально выучил в глянцевых журналах, каким дамы хотят видеть принца своей мечты, и старательно изображает принца на белом коне.
– А что, если он действительно принц?! Я, например, могу тебе точно сказать, что он и на работе просто паинька!
– Да? А почему тогда он не сделал счастливой свою жену? – парировала я. Больше аргументов у меня не было. Поэтому, несмотря на мое несколько скептическое отношение к происходящему, когда Денис мне позвонил, я снова ответила ему «да». Трудно грести против течения, верно?
Глава 6.
Про ПП
Сколько же, все-таки, суеты вокруг всяких там принцев. А кто их видел? Вы видели? Я нет. И никто из моих знакомых, на самом деле не видел. Интересно, есть ли на свете женщины, которые всерьез верят в их существование? Я тут попыталась представить (после разговора с Динкой эта тема меня задела за живое), что такое за овощ – прекрасный принц. Если это не Костик, а в этом я за четыре года успела убедиться, и не Денис, потому что главное условие действительно прекрасного принца (далее ПП) – он не может вызывать всяких там сомнений и двойственных чувств, то тогда кто. Хотя бы гипотетически? Двухметровый красавец с синими глазами (как Денис)? Это конечно, куда без этого. Правда, на практике такой длинный мужчина – это не слишком удобно. Ты не можешь вот так запросто подойти к нему и чмокнуть в щеку. Если даже попробовать, получается, что ты чмокаешь его куда-то в область пупка. Хоть я и сама не такая уж и petit (особенно если на десятисантиметровых каблуках), а Дениса чмокать в щеку даже не пыталась. Еще у таких дядей Степ есть дурацкая привычка класть ваши вещи (косметику, сумочку, шейный платок и т. п.) на самый верх самых больших шкафов. Вы даже никогда не узнаете, что именно там лежит, потому что и со стула вы только краешком пальцев можете ощупать самую кромку шкафной крышки. А он легко одной рукой достает до самых ее внутренних краев. Но зато по улице с ним ходить приятно, это факт. Все оборачиваются. Особенно женщины. Особенно женщины с кругленькими толстенькими лысенькими кавалерами. А еще такого верзилу невозможно потерять в толпе. Его видно поверх нее.
– Еще он, конечно, должен быть богатый. Но без нервов, – требует Дудикова.
– А где брать богатых, чтобы без нервов? – интересуюсь я. Это непонятно. Большие деньги требуют больших жертв. Они могут пропасть, могут сгореть, могут не дойти вагоны с тушенкой, может взорваться склад с нефтью. Масса всего нервирует богатого человека. А богатый человек с нервами, это, согласитесь, уже не ПП.
– Кроме того, не всегда тот, у кого на руках ролекс, настоящий богач. У одного нашего клиента как-то не считалась банковская карточка, так он нам в залог своей любви и верности оставил этот свой ролекс, – поделилась наболевшим Динуля. – И ушел якобы принести деньги из банкомата.
– Пропал? – догадалась я.
– Угу, – вздохнула та. – А ролекс его стоил от силы долларов тридцать. Ну, сорок. А ему зубов налечили на тыщу! Так что еще пойди удостоверься, что твой ПП настоящий, а не китайская подделка! Очень можно тут здорово вляпаться.
– Это да, – не стала спорить я. Однако самое сложное начиналось дальше. Мы перешли к душевным характеристикам ПП. Мы взяли их, создав собирательный образ героя любовных вирш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Фу, – сморщилась Динка. – И как только вам не противно.
– А нам и не противно, потому что он уже уволен.
– Да?
– Да. Он с неделю поездил с турами счастья, развозил Египет и Турцию. Сама понимаешь, что, мотаясь с Университета, например, на Пражскую, с Пражской в Строгино, а оттуда опять к нам, парень несколько притомился.
– Еще бы! Я бы посмотрела на тебя, – кивнула Динка.
– На меня можешь не смотреть, я бы на своих каблуках не доехала даже до Пражской.
– И нечего там делать, – согласилась она.
– А потом как-то мы продали групповой тур в Доминиканскую Республику. Там группа состояла из семи человек. Стоимость, как ты понимаешь, немаленькая. Даже с учетом сделанной ранее предоплаты, студенту предстояло получить тысячи три баксов.
– Украл? – ахнула Динка.
– Что ты, если бы, – вздохнула я. – Все же надо было отдать должное студенту, он оказался умным малым и приехал в офис с радостной новостью, что это его обокрали.
– Его?
– Ага. И даже продемонстрировал какую-то косую ссадину на кулаке и порванную сумку. В-общем, бил себя пяткой в грудь и требовал вызова милиции.
– Вызвали? – поинтересовалась Динка. – Не думаю, чтобы этот пресловутый твой НН любил милицию.
– Вызвали, как же. НН орал целый час, грозил всеми карами небесными вплоть до страшного суда, а также бандитами и прочей лесной нечистью. Парень стоял, как перед последней битвой. Он, видать, прикинул, сколько времени у него уйдет, чтобы заработать эти три штуки, потея в качестве курьера.
– Выходило примерно к пенсии? – хохотнула Дина.
– Примерно, – согласилась я. – Так что теперь НН снова сотрудничает с крупной курьерской службой и грозится, что все равно выведет поганца на чистую воду.
– И к чему ты расстаралась и все это мне вывалила? – нахмурилась Динка.
– К тому, – выразительно вытаращила глаза я. – Все эти твои инвестиционные портфели – та же попытка нанять в курьеры студента. Кто бы это захотел дать тебе просто так, за красивые глаза кучу денег?
– Не просто так, – обиделась Динка. – А это называется инвестиции.
– И что? Ты лично купишь хоть одну акцию? – пристрастно спрашивала я.
– Я лично не куплю, но это за меня сделают более опытные профессионалы, – отбивалась от меня подруга.
– Ага. Ты прямо говоришь, как рекламный ролик! – поймала ее на слове я.
– Так! Отстань. Лучше расскажи, что у тебя происходит с Денисом, – спросила она, зная, что этот вопрос вышибет меня из седла и тут же переключит с неприятного ей вопросца на другой канал вещания. Действительно, сказать, что у меня происходит с Денисом, было довольно непросто. То есть вроде бы ничего сложного не было.
– Я тебя люблю, – сказал он мне, а я ему ответила взаимностью. Эка невидаль. Дальше был, собственно адюльтер, который должен был меня сильно осчастливить и скрасить мое томительное внутрибрачное существование. Синие глаза, мужественные руки, разговоры при луне. С момента памятной прогулки по Тверскому бульвару прошло около полугода, в течение которых сначала я сама пыталась себя уговорить, что действительно люблю Дениса, а Константина больше не люблю, а потом ко мне присоединилась Динка. Ей очень нравился Денис как сам по себе, так и то, как он относится ко мне. Однако со мной происходило что-то странное. Я никак не могла принять стандартную схему, в которой один участник (видимо, Константин) – стопроцентный негодяй, корень всех зол и причина всех моих негодяйских поступков. Второй номер (Денис) – должен был оказаться порядочным человеком, который спасает меня из лап негодяя (Константина). А я, соответственно, принцесса, которую жизнь несправедливо обидела и которая теперь норовит свалиться в гостеприимные объятия второго номера. Но что-то не заклеилось с самого начала, хотя с виду все было именно так, как описано в предложенной выше схеме. После прогулки по бульвару Денис повел меня в приятно меблированный гостиничный номер, в который мы вошли пунцовыми от красноречивых взглядов администраторши. Там мы долго и красиво играли в прелюдию, не забыв ни одного положенного элемента. Были и цветы, и красное вино, и свечи, и страстные поцелуи, и слова любви и нежности. Денис был словно картинка из глянцевого журнала. Мужчина с внешностью Алека Болдуина, психологией женщины и языком писателя.
– Тебе хорошо? – все волновался он. Надо отдать должное, в той ситуации мне действительно было хорошо. И даже очень. Все эти волнующие моменты, первые прикосновения, узнать, что будет дальше. И гормоны, которые, как это не прискорбно, полностью отбили у меня то, что именуется «здравым рассудком». Да, с Денисом мне было хорошо. Но самое интересное началось вечером, когда мы с ним, словно два заговорщика, расстались за несколько кварталов до моего дома. Странно, раньше, когда наши тела еще не были столь близко знакомы друг с другом, мы спокойно прощались около подъезда. И сколько бы я не уговаривала себя, что Костя сам во всем виноват, простой факт, что мы попытались скрыться от Костиных потенциальных глаз, исчерпывающе говорил сам за себя.
– Это ты? – крикнул из комнаты мирным голосом Костя, когда я осторожно повернула ключ в замке. Можно подумать, нашу дверь мог открывать кто-то другой.
– Да, – таким же мирным голосом крикнула я в ответ, а у самой крутилась юлой мысль, изводившая меня всю дорогу. Поймет он или не поймет? Догадается? А если догадается, что сделает?
– Прости, пожалуйста, малыш, – Костя вышел из комнаты и встал, опершись на дверной косяк. Он был расстроен, взволнован, нерешительно и даже местами виновато смотрел на меня. Такого выражение лица я не видела на нем очень давно.
– За что? – решила не спешить с выводами я. Потому что такого выражения лица, слов и вообще поведения в целом я ожидала от него меньше всего. Скорее я готовилась к тому, что он устроит мне какую-нибудь безобразную сцену.
– Я вспылил. Конечно, я не какой-то ревнивый дурак, который станет привязывать жену к батарее и запрещать ей сходить в театр, – высказался супруг и попытался легонько потрепать меня за щечку.
– Да? – удивилась я. И даже как-то расстроилась. Я бы предпочла, если бы он оказался именно ревнивым дураком. И именно привязал меня к батарее или к самому себе.
– Да. Просто я люблю тебя, вот и дергаюсь, – Костя улыбнулся и обнял меня за плечи.
– Я тоже тебя люблю, – совершенно честно ответила я, но у самой внутри все сжалось, потому что вдруг почувствовала: что-то изменилось. Может, какая-то биохимическая реакция. Может, пресловутый мужской гормон. Но вдруг то, что было между мной и моим мужем, исчезло.
– Вот и славно, – напряженно кивнул Константин. Он или, в самом деле, ничего не понял, не заметил, или очень достоверно сделал такой вид. С облегчением потрепал меня по щеке, еще раз на всякий случай назвал малышом и отбыл дальше читать свою газету. Я пошла делать ужин. Ночью мы пытались вспомнить, что такое любовь. Но оказалось, что все неожиданно разладилось, и мы не смогли найти общего знаменателя. Как будто Денис незаметным для меня образом перенастроил меня, перепрограммировал программу моих рецепторов, моих эротических зон.
– Что с тобой?
– Просто устала, – отвернулась я.
– Ну что, спать? – неуверенно спросил Костя. Я закрыла глаза. У меня вдруг мелькнула нехорошая мысль, что где-то внутри себя он все же понял, что произошло. Но предпочитает ничего не видеть, не знать. Наутро мы все же подтвердили, что супруги не только на бумаге, однако это не решило абсолютно ничего. Он прижимал меня к себе, словно я – остров посредине бушующего океана. Он пытался заполучить меня целиком, досадуя, что невозможно и в самом деле нам стать единым организмом больше чем на какие-то жалкие несколько минут. И даже на эти самые минуты, потому что теперь в моей жизни было два мужчины, Костя и Денис. Он об этом не знал (или не должен был знать), но в соответствии с этим фактором все претерпевало изменения. Так мы прожили полгода, за которые я извелась так, что сама начала закатывать Константину истерики. Мне все было не так. И наш дом, и цвет обоев, и звонки его коллег с криками «У нас застрял груз во Франкфурте». И, конечно, та тишина, с которой он пытался сносить мои выкрутасы. Глядя на его стоически терпеливое выражение лица, я чувствовала себя такой лицемерной стервой, что хотелось тут же во всем ему признаться.
– Ты не представляешь, как мне надоело врать! – жаловалась я Динке.
– Ну, так уйди от мужа, – возмущалась она. – Денис уж точно не станет относиться к тебе, будто ты приведение.
– Знаешь, действительно, как будто я приведение. Мы можем просидеть дома целый день, не перебросившись и парой слов. И старательно улыбаемся, делая вид, что все не просто в шоколаде, а просто покрыто толстым-толстым слоем. Я думаю о Денисе, он – о работе. А может, тоже о ком-то другом? О женщине?
– Ты думаешь? – усомнилась Динка. – На него это не похоже.
– А на меня? На меня это похоже? – возмутилась я.
– Да что?
– Все эти поездки якобы к тебе. Этот страх, что меня вычислят. Знаешь, иногда мне хочется, чтобы Костя узнал, что происходит.
– Зачем? Тебе чего, жить надоело? – удивилась Дудикова. Ее последовательной расчетливой натуре были чужды сомнения такого ненадежного, этического толка. Но мне настолько невыносимо было сидеть рядом с когда-то таким близким, таким нужным мне человеком и говорить о погоде, что мысль о разоблачении уже не пугала, а манила, как опасная, но от этого еще более вожделенная мечта.
– Мне интересно посмотреть, что он сделает.
– Соберет свои вещи и уйдет? – предположила Динка. Я с сомнением покачала головой.
– Думаю, его парализует. Но не оттого, что это будет для него такой уж ошеломляющей новостью.
– Почему? – не поняла подруга. Я и сама не очень понимала. Просто по тому, как он ко мне относился, как смотрел, как жевал свой утренний бутерброд, мне казалось, что он все знает. Это на уровне интуиции. Женская интуиция – действительно уникальное явление. Она может с одинаковой точностью предсказать, на какую из двух автобусных остановок, расположенных в разных концах дороги у метро, автобус придет раньше, и то, о чем думает любимый человек. Женская интуиция, если только она по-настоящему развита и если ее не пытаются использовать в корыстных целях, практически никогда не ошибается. Вот только для извлечения прибыли она непригодна, потому что человек в жажде денег моментально начинает за уши притягивать желаемое к действительному.
– Слушай, а может, и правда все ему сказать? – прикинула я.
– Тебя так и подмывает? – прищурилась Динка.
– Полгода. Ты понимаешь – полгода! Я просто не понимаю, к чему меня все это может привести, – пожаловалась я. – И потом, я негодяйка!
– Ты? Почему?
– Я изменяю мужу! – ударила себя кулаком в грудь я. Глядя на такую патетику, Динка хихикнула.
– Ладно, совестливая ты моя. Допустим, ты все вывалила. И что? Ты так мечтаешь остаться одна?
– Почему одна? А вдруг он меня простит и мы станем жить, как раньше? – предположила я.
– Наивная. И что от этого изменится? Может, ты вообще не в ту сторону смотришь? – спросила меня она, выразительно кося глазом.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что рядом с тобой находится хороший, нежный любящий, местами просто уникальный субъект, а ты все думаешь о том, что сказать мужу.
– Это ты о ком? – запнулась я, но стразу же поняла, что речь идет о Денисе.
– Вот видишь! Ты с ним спишь, встречаешься. У вас любовь, а ты даже не понимаешь, о ком речь.
– Я понимаю, – кивнула я. Плечи поникли. – Не знаю, почему, но он какой-то не такой.
– Это просто ты не такая! – уверенно пояснила она. – Дура набитая. Зачем тебе этот брюзга. Денис тебя на руках носит.
– Но он же тоже не всю жизнь это будет делать! – возразила я. Перспектива уйти в любвеобильное ведение Дениса меня совершенно не впечатляла. Он действительно был всегда рядом и оказывал мне столько внимания, что иногда я была бы не против, чтобы его было поменьше.
– А еще говорят, что во всем виноваты мужики, – всплеснула руками Динка.
– Да, он хороший, красивый, нежный, но… Он какой-то, ну, не очень-то настоящий.
– В каком это смысле? – удивилась Динка. И в самом деле, как я могла ей объяснить, что наши с Денисом отношения, весь этот прекрасный, насыщенный комплиментами и изысками секс, все это внимание казались мне словно сделанными из папье-маше. Словно на самом деле я понятия не имела, что за человек такой – Денис. Словно рядом со мной постоянно разыгрывался спектакль под названием «настоящий мужчина» или «идеальный любовник», где согласно роли он вовремя произносил какие-то фразы, делал какие-то приятные вещи.
– Понимаешь, меня не оставляет чувство, что у всех живых людей обязательно должны быть недостатки. Непременно. Ну, Костя, например, ворчун, брюзга. Местами невыносимый тип. Но если уж он меня целует, то я уверена, что он делает именно это.
– А Денис что, на самом деле кусается? – схохмила Динуля. Я улыбнулась. Нет, конечно, Денис целовался прекрасно. Но все-таки, мне совершенно не хотелось к нему уходить.
– Знаешь, наверное, он просто слишком прекрасен для меня! – отмазалась я.
– Ага, значит, ты столько мечтала об идеале, а теперь он тебе не подходит? – ехидно уточнила Динка, – «Фу, какое все тут идеальное», значит? Дожили!
– Да нет же. Просто я не верю, что это тот самый Денис, который есть на самом деле.
– Что, засланный казачок? – ухмыльнулась она. Нет, ее не переубедишь. Да и как объяснить, что Денис словно специально выучил в глянцевых журналах, каким дамы хотят видеть принца своей мечты, и старательно изображает принца на белом коне.
– А что, если он действительно принц?! Я, например, могу тебе точно сказать, что он и на работе просто паинька!
– Да? А почему тогда он не сделал счастливой свою жену? – парировала я. Больше аргументов у меня не было. Поэтому, несмотря на мое несколько скептическое отношение к происходящему, когда Денис мне позвонил, я снова ответила ему «да». Трудно грести против течения, верно?
Глава 6.
Про ПП
Сколько же, все-таки, суеты вокруг всяких там принцев. А кто их видел? Вы видели? Я нет. И никто из моих знакомых, на самом деле не видел. Интересно, есть ли на свете женщины, которые всерьез верят в их существование? Я тут попыталась представить (после разговора с Динкой эта тема меня задела за живое), что такое за овощ – прекрасный принц. Если это не Костик, а в этом я за четыре года успела убедиться, и не Денис, потому что главное условие действительно прекрасного принца (далее ПП) – он не может вызывать всяких там сомнений и двойственных чувств, то тогда кто. Хотя бы гипотетически? Двухметровый красавец с синими глазами (как Денис)? Это конечно, куда без этого. Правда, на практике такой длинный мужчина – это не слишком удобно. Ты не можешь вот так запросто подойти к нему и чмокнуть в щеку. Если даже попробовать, получается, что ты чмокаешь его куда-то в область пупка. Хоть я и сама не такая уж и petit (особенно если на десятисантиметровых каблуках), а Дениса чмокать в щеку даже не пыталась. Еще у таких дядей Степ есть дурацкая привычка класть ваши вещи (косметику, сумочку, шейный платок и т. п.) на самый верх самых больших шкафов. Вы даже никогда не узнаете, что именно там лежит, потому что и со стула вы только краешком пальцев можете ощупать самую кромку шкафной крышки. А он легко одной рукой достает до самых ее внутренних краев. Но зато по улице с ним ходить приятно, это факт. Все оборачиваются. Особенно женщины. Особенно женщины с кругленькими толстенькими лысенькими кавалерами. А еще такого верзилу невозможно потерять в толпе. Его видно поверх нее.
– Еще он, конечно, должен быть богатый. Но без нервов, – требует Дудикова.
– А где брать богатых, чтобы без нервов? – интересуюсь я. Это непонятно. Большие деньги требуют больших жертв. Они могут пропасть, могут сгореть, могут не дойти вагоны с тушенкой, может взорваться склад с нефтью. Масса всего нервирует богатого человека. А богатый человек с нервами, это, согласитесь, уже не ПП.
– Кроме того, не всегда тот, у кого на руках ролекс, настоящий богач. У одного нашего клиента как-то не считалась банковская карточка, так он нам в залог своей любви и верности оставил этот свой ролекс, – поделилась наболевшим Динуля. – И ушел якобы принести деньги из банкомата.
– Пропал? – догадалась я.
– Угу, – вздохнула та. – А ролекс его стоил от силы долларов тридцать. Ну, сорок. А ему зубов налечили на тыщу! Так что еще пойди удостоверься, что твой ПП настоящий, а не китайская подделка! Очень можно тут здорово вляпаться.
– Это да, – не стала спорить я. Однако самое сложное начиналось дальше. Мы перешли к душевным характеристикам ПП. Мы взяли их, создав собирательный образ героя любовных вирш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28