Дункан снова посмотрел на дверь часовни. Затем он снял с себя шляпу,
поиграл эмблемой Святого Торина, повертел шляпу на пальце. Может,
что-нибудь случилось? Следует проверить?
Решительным движением он надел шляпу и направился к часовне. Затем
вдруг остановился, повернулся и отвязал лошадей - вдруг потребуется бежать
- и снова пошел к часовне. За решеткой в первой комнате послышалось
какое-то торопливое движение, и его окликнул хриплый голос монаха:
- Вы не должны входить с оружием сюда. Вы знаете это. Это святое
место.
Дункан нахмурился. Он не хотел нарушать местные обычаи, но он не
намеревался при таких подозрительных обстоятельствах оставаться
безоружным. Если Аларик попал здесь в западню, то ему придется бороться за
двоих. Его левая рука почти бессознательно сжала рукоятку меча.
- Я ищу человека, который вошел сюда после меня. Ты видел его?
Монах величественно проговорил:
- Никто не входил сюда после вас. А если вы не выйдите отсюда с этой
грешной сталью, которая оскорбляет Святого, то мне придется позвать на
помощь.
Дункан решительно посмотрел на решетку, за которой притаился монах. В
нем вспыхнули подозрения.
- Так ты утверждаешь, что не видел человека в охотничьей одежде,
который вошел сюда?
- Я видел только вас. И никого больше. Теперь уходите.
Рот Дункана превратился в тонкую линию.
- Тогда ты не будешь возражать, если я посмотрю сам, - сказал он
холодно, подходя к двери и распахивая ее.
Он услышал сзади себя негодующие крики монаха, но не обратил на них
внимания. Дункан вошел в часовню и закрыл за собой дверь. Приведя все свои
защитные чувства Дерини в боевую готовность, он быстро пошел вперед. Монах
не солгал: здесь никого не было, по крайней мере, в настоящий момент. Но
ведь в часовне один выход. Куда же исчез Морган?
Приблизившись к алтарю, Дункан внимательно осмотрел его, не опуская
на малейшей подробности. Он призвал на помощь всю свою память Дерини.
Горящих свечей у алтаря не прибавилось. Но у ступеней одна скомканная,
которую он раньше не видел. Но ворота - разве они были закрыты, когда он
входил? Конечно, нет.
Но тогда зачем же Аларику понадобилось их закрывать?
Вернее, так: Аларик не закрыл ворота. А если закрыл, то зачем?
Он оглянулся на дверь и увидел, что она бесшумно закрылась. Однако он
успел заметить фигуру с тонзурой и в коричневой сутане, которая мгновенно
скрылась из вида.
Значит, монах следит за ним! И, вероятно, он вернулся с
подкреплением.
Дункан снова повернулся к алтарю, начал открывать засов и заметил
коричневую кожаную охотничью шляпу: она была вся измята и валялась по ту
сторону ограды.
Шляпа Аларика?
Жуткие подозрения возникли у него в мозгу. Он пошел к шляпе и замер,
когда его рукав зацепился за что-то. Он осторожно наклонился, чтобы
посмотреть, за что же он зацепился. Это была тонкая игла. Дункан осторожно
отцепил рукав, убрал руку и стал ее рассматривать. Он выпустил мысленный
зонд и коснулся иглы.
Марала!
Его мозг будто содрогнулся от прикосновения к ней, и Дункан покрылся
холодным потом. Он с трудом оправился от потрясения и пришел в себя. Он
опустился на колени и, держась за ограду, тяжело дышал. Марала! Теперь все
понятно: закрытые ворота, шляпа, засов.
Он уже представил, как все это произошло: Аларик приблизился к
алтарным воротам, как и Дункан, горящая свеча в руке... сунул руку,
отыскивая засов, он настороже, готовясь отразить любое нападение и даже не
предполагая, что самая большая опасность таится в простом засове... игла
поражает руку, а затем кто-то, поджидающий в темноте, нападает на
отравленного мерашей, неспособного защищаться лорда Дерини, и уносит его
прочь, навстречу его судьбе.
Дункан проглотил комок в горле и огляделся. Как он был близок к тому,
чтобы разделить судьбу Моргана! Он должен торопиться. Разгневанный монах
уже, вероятно, спешит сюда с подкреплением. Но он должен попытаться
связаться с Алариком прежде, чем уйдет отсюда!
Вытерев вспотевший лоб рукавом, Дункан наклонился и достал через
прутья ограды шляпу Моргана. Он очистил мозг и начал мысленный поиск.
Резкая боль, смятение, сгущающийся мрак сомкнулись над ним, и тут Дункан
увидел те сверхъестественные силы, которые обрушились на его кузена.
И вот уже Дункан вне часовни, его мозга касаются чьи-то мысли, много
мыслей. Ведь на дороге так много групп путешественников. Он ощущал мысли
группы солдат, которые куда-то направлялись. Однако расстояние было
большим и их цели он не мог прочесть. Затем он ощутил зловещую черноту
чьих-то мыслей. Это мог быть только монах, мозг которого излучал ярость и
негодование по поводу наглеца, вторгшегося в святое место. И в этой
черноте мелькнуло что-то еще! Монах видел Аларика! И он не видел, как тот
выходил из часовни - монах знал, что он не выйдет!
Дункан резко вышел из транса, покачнулся, но, ухватившись за решетку,
удержался на ногах. Пора было уходить. Монах был, очевидно, связан с теми,
кто похитил Аларика, и теперь с минуты на минуту мог вернуться с
солдатами. И если он хочет помочь Аларику, то он не должен попадать им в
руки, не должен сам становится пленником.
Со вздохом Дункан поднял голову и в последний раз окинул часовню
взглядом. Да, пора уходить, и поскорее.
Но где же Аларик?
Он лежал на животе. Щека прижималась к чему-то холодному, шершавому,
сырому. И первое, что он ощутил, придя в себя, это была пульсирующая боль,
которая начиналась где-то у кончиков пальцев ног и, пронизывая все тело,
кончалась внутри черепа, у глаз. Глаза были закрыты, и у него не было сил
открыть их. Свирепые волны боли, не давая покоя, прокатывались по нему с
каждым ударом сердца.
Он крепче зажмурил глаза и попытался отвлечь ощущение боли, стараясь
сосредоточиться на том, чтобы привести в движение хотя бы часть своего
нового тела. Наконец пальцы левой руки задвигались. Он ощутил под ними
грязь и солому.
Где он?
Когда он задал себе этот вопрос, то понял, что боль куда-то
переместилась. И он решился попытаться открыть глаза. К его большому
удивлению, глаза повиновались, однако, в следующий момент он решил, что
ослеп.
Затем он увидел свою левую руку в дюйме от собственного носа,
лежавшую на полу, засыпанном соломой. И он с трудом осознал, что не ослеп,
а находится в темной комнате, и плащ каким-то образом упал на лицо и
мешает видеть. Когда его затуманенный мозг воспринял этот факт, он смог
посмотреть дальше своей руки. Морган попытался сфокусировать зрение, все
еще не двигая ничем, кроме ресниц - и обнаружил, что он может различать
темные и светлые тона.
Он находился в чем-то, что можно было назвать большим сараем. Все
здесь было сделано из дерева. В том положении, в котором он находился, его
поле зрения было минимальным, но все же он видел стены, освещенные
факелами. В стенных нишах он с трудом различал высокие неподвижные фигуры.
Они угрожающе стояли в полумраке, вооруженные копьями, держа в руках
овальные щиты с каким-то геральдическим знаком. Он моргнул и посмотрел
снова, пытаясь разглядеть символы - затем он понял, что это статуи.
Где же он?
Он попытался подняться, но быстро понял, что это делать еще рано. Он
приподнялся на локтях, голова оторвалась от пола на несколько дюймов, но
тут же вернулись волны головокружения. Он стиснул голову руками, стараясь
остановить это бешеное вращение, и, наконец, сквозь туман в мозгу родилось
понимание того, что это одурманивающее последствие мераши.
Память резко вернулась к нему. Марала! Все произошло у врат алтаря в
часовне. Он попался в ловушку как зеленый новичок. Горький вкус во рту и
еле ворочающийся язык сказали ему, что он все еще находился под
воздействием наркотика. Так что все его могущество сейчас совершенно
беспомощно, оно не может выручить его из того положения, в котором он
находился.
Поняв причину своего состояния, он теперь мог, по крайней мере,
ослабить свои физические мучения, остановить головокружение. Он осторожно
поднял голову от пола и увидел над собой край черного плаща, а затем -
серые сапоги. Они стояли всего в шести футах от его головы. Глаза его
обежали круг - сапоги, черный плащ, конец широкого меча - и он понял, что
находится в страшной опасности, что он должен встать на ноги.
Каждое движение причиняло страшную боль, но он заставил тело
повиноваться: подтянул ноги, поднялся на четвереньки. Поднимаясь, он видел
все выше и выше. В поле его зрения попался сокол, вытканный на груди
стоявшего перед ним человека. Он поднял глаза повыше и встретился со
взглядом пронзительных черных глаз, которые смотрели на него сверху вниз,
подавляя его дух. Теперь он знал, что обречен: человек в тунике с эмблемой
сокола мог быть только Барином де Греем.
Дункан повернулся, чтобы покинуть часовню, но остановился, чтобы еще
раз внимательно осмотреть ее.
На что-то он не получил ответа. Он не смог оценить всю имеющуюся у
него информацию, которая может помочь спасти Аларика. Эта свеча, которую
он увидел, когда вошел в часовню, где она?
Он увидел ее у алтарных ворот слева от центра. Он протянул руку к
засову, но резко отдернул ее, вспомнив о страшной опасности. Дункан занес
ногу над оградой и перешагнул ее. Нервно оглянувшись на дверь, он
наклонился над свечой и осторожно тронул ее пальцем.
Свеча была еще теплая, воск был мягок на том конце, где горел фитиль.
Он ощутил слабые следы боли и ужаса, которые успели запечатлеться на
свече, прежде чем она выпала из рук Моргана.
Черт возьми! Все указывает на то, что он что-то пропустил. Аларик был
внутри ограды. Ворота открывались, и свеча лежала слишком близко к алтарю,
она бы не могла закатиться сюда сама.
Внимательно осматривая пол вокруг свечи, Дункан увидел капли воска,
которые вели от свечи по голому деревянному полу к коврику перед алтарем.
Одна большая капля была у самого коврика, и на ней была тончайшая трещина,
как будто...
Глаза Дункана сверкнули. Ему внезапно пришла в голову сумасшедшая
мысль. Он наклонился, чтобы повнимательнее рассмотреть это место. Может
быть, это не просто трещина в деревянному полу, и не линия, образующая
сложный рисунок мозаики?
Он пополз на коленях вдоль линии, не забыв бросить извиняющийся
взгляд на алтарь. Ему было стыдно за свое поведение в святом месте.
Да! Эта линия обегала весь коврик перед алтарем. Она выделялась более
четко, чем все остальные линии и трещины. А вот и подозрительная
выпуклость на коврике!
Потайная дверь?
С трудом поверив, что такое возможно, Дункан закрыл глаза и пустился
в мысленный поиск, зондируя то, что находилось внизу. Он ощутил внизу
пространство, лабиринт поворотов и узких переходов.
Поднявшись на ноги, Дункан задумчиво смотрел на квадратик,
ограниченный ковриком. Он мог бы легко проникнуть туда. Достаточно
сильного удара ногой. Но приведет ли это его к Аларику? А если и приведет,
то жив ли его кузен? Трудно было предположить, что те, кто напал на
Аларика, оставили его без охраны. Если Аларик получил большую дозу мераши
- а в этом тоже нельзя сомневаться, - то он будет в беспомощном состоянии
несколько часов. С другой стороны, если Дункан последует за ним,
вооруженный мечом и искусством Дерини, он может его спасти.
Дункан еще раз осмотрелся и принял решение. Только следует быть
осторожным. Ведь он собирался прыгнуть в неизвестность, с мечом, готовым к
бою. Внизу лабиринт, и неизвестно сколько ему придется провозиться, какие
там повороты. Пока он доберется до конца, он может напороться на
собственный меч.
Он задумчиво тронул рукоятку меча, а затем решительно взял ножны под
мышку, рукояткой меча вниз. В таком положении риск заколоться мечом
минимальный, а когда он доберется до конца, он сможет мгновенно обнажить
его.
Внезапно за дверью послышался шум. Дункан понял, что медлить нельзя,
если он хочет избежать столкновения. Крепко сжав меч, он вступил на
середину ковра и, сильно топнув, почувствовал, что пол проваливается под
ним. В последний момент он успел заметить, что дверь распахнулась и на
пороге, в сопровождении трех вооруженных солдат, появился монах.
А затем он полетел во тьму. Меч был крепко прижат к боку. Он летел
все дальше и дальше, все быстрее и быстрее, навстречу неизвестности.
Могучие руки грубо встряхнули Моргана, поставив его на ноги. Он
попытался сопротивляться, но не для того, чтобы вырваться, а для того,
чтобы оценить силу тех, кто его держал. Однако несколько сильных ударов в
живот быстро успокоили его. Он рухнул на колени, согнувшись от боли,
чья-то рука стиснула горло, в глазах у него потемнело и он чуть не потерял
сознание.
Со стоном Морган закрыл глаза и постарался расслабиться, отогнать
ощущение боли. Его снова грубым рывком поставили на ноги. Стало ясно, что
ему не справиться с врагами, особенно теперь, когда его мозг затуманен
наркотиком. И пока действие мераши не закончится, силы не вернутся к нему,
а без применения могущества Дерини ему не освободиться.
Он открыл глаза, заставляя себя оставаться спокойным, насколько
позволяло ему его состояние.
В комнате было десять вооруженных человек: четверо держали его,
остальные стояли перед ним полукругом, с мечами наготове. Откуда-то сзади
исходил какой-то свет - может быть, из щели в двери - отражался на
обнаженных мечах, оставлял блики на шлемах. Двое держали горящие факелы,
оранжевый свет образовывал ореолы вокруг зловещих фигур. Между двумя
факельщиками стоял Барин и человек в одежде священника, показавшийся
Моргану знакомым. Никто не произносил ни слова. Лицо Барина, когда он
смотрел на пленника, выражало полнейшее равнодушие.
- Так это и есть Морган? - спросил он ровным голосом. Никакие эмоции
не отражались на его лице, ни в его голосе. - Наконец еретик Дерини
попался в мои сети.
Скрестив руки на груди, Барин медленно обошел Моргана, внимательно
изучая его в головы до ног. Под его тяжелыми сапогами трещал щебень, горло
Моргана крепко сжимала чья-то рука, он не мог поворачивать голову и
следить за Барином. Тогда он переключил внимание на священника и внезапно
вспомнил его.
Это же Лоуренс Горони, приближенный архиепископа Лориса! И его
присутствие здесь говорило, что Моргану угрожает опасность гораздо
большая, чем он предполагал. Ведь единственная причина, по которой он мог
оказаться среди этих разбойников, та, что архиепископ вошел в союз с
Барином и поддерживает его движение.
И еще! Раз уж здесь Горони, а не кто-либо из высокопоставленных
епископов, значит, они решили умыть руки, решительно списав его со счетов,
сделав вид, что они хотят спасти его душу, и, в случае его отказа от
отречения, передать на расправу Барину.
А ему от Барина ждать, кроме смерти, нечего. Миссия Барина на земле,
как он сам объявил - уничтожение Дерини. И он, конечно же, не позволит
лорду Дерини Моргану, попавшему ему в руки, уйти от той судьбы, которую
Барин предназначал всем.
Морган сдержал дрожь, с удовлетворением отметив, что он уже способен
сделать это, а затем снова посмотрел на Барина, вернувшегося на прежнее
место. Глаза Барина были холодны и безжалостны. В них сверкнул огонь,
когда он заговорил:
- Я не хочу терять время, Дерини. У тебя есть, что сказать, прежде
чем я произнесу свой приговор?
- Приго... - Морган резко оборвал себя на полуслове, внезапно
осознав, что он говорит вслух то, что думает. Он тут же постарался скрыть
свой страх и смятение.
Проклятие! Неужели он получил такую сильную дозу, что не может
контролировать свою речь? Ему следует тянуть время, ждать, пока наркотик
прекратит свое действие, пока мозг его не прояснится. Вся его жизнь
зависит от этого. Дункан, вероятно, уже встревожился и начал поиски, но
он, может быть, уже далеко от Святого Торина. Нет, ему не следует
рассчитывать на помощь Дункана. Нужно выждать, тянуть время, пока к нему
не вернуться силы.
- Ты будешь говорить, Дерини? - спросил Барин, пытаясь угадать по
выражению лица Моргана течение его мыслей.
Морган улыбнулся и хотел кивнуть, но рука, сжимавшая горло, была
тяжела, и звенья кольчуги впились в его шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27