– Как?– Я лучше не буду повторять, а то ты разозлишься.Тина вскинула подбородок. А в голове Келли пробежали ругательства, от которых она могла покраснеть. Но Тина все-таки не устояла перед искушением наябедничать:– Он назвал меня маленькой идиоткой.Как выяснилось, все не так и плохо, хотя Тина очень обиделась.– Я надеюсь, ты сказала, что ему бы лучше на себя…– Естественно, именно это я ему и сказала, – прервала ее Тина с таким видом, что другого ответа просто быть не могло.– Хорошо.– А он спросил: «Да, но почему ты плачешь?»Другими словами, драма началась рано. Келли подумала о том, чтобы снова забраться в постель, но отдохнуть ей все равно не удалось бы. Какой уж там отдых, если Тина вела себя как Марта Стюарт, Стюарт, Марта – автор множества книг по домоводству, ведущая популярной телепередачи.
в запарке.Не следовало ей говорить про Райли. А вдруг он не придет?Даже мысль о том, что он не появится на барбекю, вызвала у нее глубокое разочарование. Нелепо, конечно. Приход Райли означал для нее не больше, чем… ну, появление Алехандро. Он же сказал: они всего лишь друзья.Да, правильно. Она весь уик-энд мечтала о синих глазах этого друга. Вспомнила, что он видел ее в библиотеке. Но знал ли, что она собирала о нем информацию? Читала историю его жизни?И потом, когда он сказал ей, что больше никогда не женится… у нее чуть не разбилось сердце. Он так хорошо держался. Ей хотелось бы, чтобы он рассказал о Джоанне и Эбигейл, но, конечно же, он не рассказал. Она переживала, видя душевную боль в его глазах, зная, в чем ее причина. Ей хотелось перегнуться через столик, взять его за руку. Но, разумеется, Келли этого не сделала. Решилась только пригласить на домашний пикник.На который он, вероятно, и не хотел приходить. А с чего у него могло возникнуть такое желание?Потребовалось переключиться на что-то еще. Она оценивающе оглядела Тину:– Ты не думаешь, что этот наряд несколько не подходящий?Глаза Тины за очками округлились.– Я выгляжу глупо?– Нет, но это барбекю. Такое платье… не очень соответствует случаю. Может, тебе стоит надеть джинсовые шорты?– Шорты! Мамочка, я ношу их в летнем лагере!– Большинство взрослых придут в джинсах.– Но я хочу произвести впечатление!Тем не менее после завтрака Келли убедила Тину переодеться в леггинсы и футболку с аппликацией в виде божьей коровки. Теперь выглядела она лучше, но все равно нервничала.– Не пора ли нам браться за картофельный салат? – спросила она, когда Келли просматривала газету. Часы показывали восемь утра.Через пятнадцать минут Тина влетела в гостиную в блузке лавандового цвета с отложным воротником и объявила, что у них мало закусок.– Рита принесет луковый соус.Тина раскрыла рот, по телу пробежала дрожь.– Мама, в прошлом году Тревор поел лукового соуса тети Риты, а потом его вырвало на миссис Бейкер.– Я посоветую ему не налегать на луковый соус, – пообещала Келли.Если, конечно, удастся его отловить. Тревор схватил со стола два холодных гренка и, надувшись, ретировался во двор.В девять Келли взялась за картофельный салат, и звуки готовки привлекли Тину на кухню. Она вновь надела желтое платье, а волосы накрутила на розовые бигуди.– Тина, что ты делаешь?– Укладываю волосы. Хочу выглядеть красиво.Когда Келли объяснила Тине, что на такие бигуди можно накрутиться, лишь оставив их на голове на всю ночь, Тина страшно огорчилась.– Давай я заплету твои волосы в косички? Они будут хорошо выглядеть.Тина сомневалась.– Может, во французскую косу?Никогда раньше Келли не подозревала, что кухня у них такая маленькая. Всякий раз, поворачиваясь, она наталкивалась на Тину. Девочка находила все новые поводы для тревоги: Келли не положит в картофельный салат все ингредиенты, им не хватит еды, она не будет выглядеть должным образом. Наконец Келли отправила Тину во двор на поиски Тревора, а сама пошла в спальню переодеваться.Достала из стенного шкафа джинсы, поняла, что не очень-то и хочется надевать их. Взгляд выхватил яркое летнее платье, которое висело в самой глубине. Она не надевала его давным-давно, и, конечно, в нем будет прохладнее…Келли тряхнула головой. Она вела себя как Тина! Ей предстояло раздавать бургеры во дворе, а не прохаживаться по набережной. И все-таки она не смогла заставить себя втиснуться в джинсы. Надела красные шорты, приталенную черную блузку, черные сандалии с ремешками на икрах. Добавила ожерелье, подаренное Ритой, и начала краситься.И пусть она говорила детям, что этот пикник ничего не значит, пусть в прошлом году на таком же она была в поношенных шортах и рубашке для боулинга, – на этот раз победило подсознание.Он висел головой вниз, когда его нашла Мисс Моцарт. Тревор не стал скрывать раздраженного вздоха, когда сестра направилась к нему по траве в лакированных черных туфлях.Его достала суета сестры из-за этого глупого пикника. Он не понимал, зачем его вообще устраивают. Как будто было что праздновать. Никогда раньше он не испытывал такой тоски. В прошлом году, примерно в это же время, ушел их отец, и с тех пор все становилось только хуже.Но от Тины он такого не ожидал. Ее ничего не волновало, при условии, что она могла играть на своем глупом синтезаторе, ходить на уроки музыки и общаться с этой вонючкой Маргарет. По ее поведению никто и не догадался бы, что их родители развелись. Она не возражала против происшедших изменений, потому что всегда была маминой-любимицей. Отец ее не интересовал. Он никого не интересовал, кроме Тревора.Иной раз у Тревора складывалось ощущение, что только он и замечает отсутствие отца.Солнце отразилось от очков Тины, когда она подняла голову и поправила их, чтобы посмотреть на него.– Тревор, что ты делаешь?– Я не Тревор, – ответил он. – Я летучая мышь.– Ты слишком взрослый, чтобы играть в летучую мышь, – назидательно сказала Тина.Она всегда учила его, даже чаще матери. Как могла девятилетняя сестра вести себя так, будто она гораздо старше и умнее его?– Мама сказала, что ты должен пойти в дом.Он скорчил ей рожу, потому что это был самый простой способ вывести ее из себя. Лицо сморщилось, точно пальцы сжались в кулачки, рот превратился в узкую полоску. Он рассмеялся, почувствовав легкую вину. Раскачался, чтобы сесть на ветку. Он очень долго провисел вниз головой, и теперь она жутко болела. Еще раз взглянув на сестру, он снова рассмеялся. Волосы ее торчали во все стороны.– Что ты сделала, Тина? Сунула палец в электрическую розетку?– Заткнись. Готова поспорить, ты с утра даже не принимал ванну.– А зачем?– Ты слышал, что сказала мама? Придет мистер Ломбард.– И что?– А то, что ты можешь хотя бы умыться?– Я все равно не хочу, чтобы он приходил.– Тревор…– А что такого?– Я так старалась, чтобы ему понравиться, Тревор, поэтому не порть мне день. Я даже собираюсь что-нибудь сыграть для него на синтезаторе. – Ее брови сошлись у переносицы. – А может, прокручу ему какую-нибудь свою запись на компакт-диске.Тревор закатил глаза:– Тина, этот парень – говнюк.– Нет! – крикнула Тина. – Он оплатил мои уроки музыки.– Он даже не знает тебя. Неужели ты не понимаешь, что происходит?– Я знаю только одно: мне нужно решить, что ему сыграть.– Ничего не играй! – крикнул Тревор.– Сыграю, потому что хочу!Кровь бросилась Тревору в лицо.– Он подумает, что тебе велела мама, тупица. Он подумает, что нравится ей!– Может, и нравится.– Он не может нравиться! – заорал Тревор. – Не может. А если отец вернется?Теперь раскраснелась и Тина.– Он не вернется, Тревор.– Обязательно вернется. Приедет на мой день рождения.– Но только на несколько дней.– И что? Может, все сложится хорошо, и он останется.Глаза его сестры сверкали от злости. Она вся кипела. Начала кричать и плакать, так что он едва разбирал ее слова.– Он никогда не вернется, Тревор! Ну почему это до тебя не доходит? Наш отец ушел от нас! Ушел навсегда!Он спрыгнул с дерева в тот самый момент, когда на заднем крыльце появилась Келли. И чуть не застонал. Теперь все выглядело так, будто он достал свою маленькую сестричку. Мать всегда ругала его, когда они ссорились, а Тревор считал, что его тут вины не было. Тина побежала к матери.– Это правда, да? – лепетала она. – Отец никогда к нам не вернется? Почему же мы не можем хорошо относиться к другим людям? Особенно если они хорошо относятся к нам!Лицо Келли побледнело, когда она гладила Тину по волосам и бросала на Тревора убийственные взгляды.Ему всегда доставалось, если Тина слетала с катушек.– Я ничего не делал, мама! – крикнул он, прежде чем Келли обвинила его в том, что он довел сестру до слез. – Она начала реветь без всякой причины.– Не ври!К удивлению Тревора, мать не разозлилась, а перевела взгляд на Тину:– Пойдем, Тина. Нам нужно привести твои волосы в порядок.Но Тина яростно затрясла головой, потом отпрыгнула.– Мне теперь без разницы! – воскликнула она. – Мне теперь на все наплевать! – Повернулась и исчезла в доме.Келли и Тревор, потрясенные, переглянулись.– Скажи ей, мама, чтобы она вела себя нормально.Келли скептически скривила губы.– Нормально? Это как?Действительно, нормальнее его сестры никого просто быть не могло.Внезапно ветер переменился, и на Тревора сильно пахнуло духами. А его мать никогда раньше так не душилась. Он посмотрел на ее одежду и обомлел. На ней были красивые шорты. И выглядела она лучше, чем всегда.– Я переодеваться не буду, – предупредил он ее.– И ладно. Ты хорошо выглядишь.Хорошо! Разве она не заметила, что он не помылся и не расчесал волосы? Даже не накричала на него за то, что на нем вчерашняя одежда, а обычно она такого ему не спускала. Теперь он точно знал: что-то затевается.Она провела рукой по его вихрам:– О Тине не волнуйся. Я постараюсь ее успокоить.Она повернулась и вошла в дом, покачивая бедрами. Еще одно изменение. Он погрустнел, думая об этом.Неужели все это из-за Райли Ломбарда?
Все утро Райли ждал озарения или какого-то другого знака свыше, который бы сказал ему: «Остерегайся этого пикника! Не ходи!» От одного только вида этой счастливой семьи внутри у него все разорвется, он-то знал. Ему следовало избегать таких мероприятий, с каждым годом вызывающих острую боль в груди. Но озарения не пришло.Поэтому в четверть первого Райли постучал в дверь дома Келли, которую сразу же распахнул мальчик с хмурым лицом. Они подозрительно оглядели друг друга.– Полагаю, вы – филодендрон, – вместо приветствия сказал мальчик.Его обозвали растением. Может, это и есть тот самый знак, которого он так ждал? Повод уйти. Но ноги словно приросли к крыльцу.– Я – Райли Ломбард. А ты, должно быть… Тревор?– Точно. – Мальчик мотнул головой, приглашая его в дом. – Мама во дворе. – Тревор во все глаза смотрел на него. – Но почему вы здесь? Чтобы повидаться с мамой?– Э… да… – Райли сглотнул слюну. – Я хотел познакомиться и с тобой, Тревор. Слышал, что ты отлично играешь в бейсбол.Глаза Тревора подозрительно сузились, и впервые Райли заметил, как мальчик похож на Келли. Волосы, конечно, другие – светлые, жесткие – и глаза серо-синие. Но взгляд, посадка головы, этот скептицизм… все это он уже хорошо знал!– Я играю в Малой лиге. Мой отец привезет мне на день рождения новую перчатку. Мама говорила вам о нем?У Райли засосало под ложечкой.– Нет… э… нет.– Он живет в Лас-Вегасе. – Мальчик то ли объяснял отсутствие отца, то ли гордился его местожительством. – Временно.Временно? Он-то полагал, что муж Келли окончательно выбыл из игры. Развод так развод.– Он такой славный парень, – продолжил Тревор, – мой отец. Мама, наверное, не говорила вам о нем, потому что мысли о нем навевают ей грусть. Она все еще плачет из-за его ухода. Много.Райли бочком двинулся к стеклянной двери, которая, судя по всему, вела во двор.– Я уверен, это был трудный период…Тревор встал между Райли и стеклянной дверью:– Да! Конечно. Но папа приедет на мой день рождения. В июле. Видите ли, он пообещал привезти перчатку, которая мне очень нужна. И тогда они с мамой захотят провести вместе много времени, потому что давно не виделись. У них ведь много общего. Например, я. Или моя сестра. Из-за нас они, наверное, захотят побольше побыть вместе.– Это точно. – Райли уже подумал: а не сымитировать ли ему уход влево, чтобы прорваться во двор, когда что-то загрохотало, отвлекая его внимание.– О нет! – простонал Тревор и закатил глаза.Райли повернулся к коридору, из которого появилась маленькая девочка. В зеленом плиссированном платье и носочках. На мгновение у Райли сжалось сердце.Он мог не опасаться, что девочка напомнит ему Эбигейл. Не увидел золотых кудряшек, не услышал смеха своей дочурки. На него смотрели большие глаза, а толстые линзы очков в черной оправе их только увеличивали. Бледная кожа, веснушки, красный нос, а волосы… Что-то странное случилось с ее волосами. Она более всего напоминала вечно уткнувшуюся в книгу девочку, над которыми в школе всегда издеваются мальчишки. Такие всегда первыми тянут руку после того, как учительница задает вопрос. По детской терминологии – ботан. По взрослой – мечта библиотекаря.И однако, сердце сжалось уже только потому, что она стояла перед ним. Девятилетняя, чуть старше Эбби.– Вы – мистер Ломбард? – с придыханием спросила она.Он сглотнул слюну, потом кивнул. Постарался сделать вид, что не собирается разворачиваться и бежать со всех ног.Медленным шагом девочка направилась к нему. Расправила плечи, словно маршировала под музыку Чайковского, несущуюся из коридора. Остановилась перед ним, задрала голову, чтобы смотреть в глаза, скрестила руки на груди, заговорила, чуть смущаясь:– Нам не положено знать того, что вы для нас сделали, мистер Ломбард, но мы знаем.Ему стало совсем уж неловко. По какой-то причине он полагал, что Келли ничего не сказала детям. Но, разумеется, она не могла не сказать. Дети задают вопросы.– Мама предупредила, что мы не должны вас благодарить, но играть на фортепьяно для меня – все. Я сыграла, бы вам что-нибудь прямо сейчас, но не хочу хвалиться. Играть мне нравится даже больше, чем читать, а чтение – это самое важное, что есть в мире.Мечта библиотекаря, все так. Губы Райли растянулись в улыбке.Тина глубоко вдохнула:– Поэтому, хотя мне и не велено, надеюсь, вы не будете возражать, если я скажу вам спасибо?– Мне это приятно, – ответил он.И тут случилось, совсем, уж неожиданное: Тину Саммерс начала бить дрожь, личико пошло красными пятнами, глаза за толстыми линзами очков закрылись.А потом она прыгнула на него. Не обняла, просто прыгнула ему на руки, плача и крича: «Спасибо вам, спасибо вам, спасибо вам!» Прижалась к нему, как инопланетное существо, громко всхлипывая между словами. Когда она стояла на полу, он и представить себе не мог, что она такая легкая. Но теперь, оказавшись у него на руках, весила не больше пушинки.Райли отметил и еще одну странность: никак не ожидал, что испытает такую душевную легкость, держа на руках плачущего ребенка Келли. Сердце вдруг отпустило. Счастливая улыбающаяся маленькая девочка нанесла бы ему смертельный удар. А плачущая Тина давала возможность изменить что-то к лучшему.Что-то исправить.
– Милая, я так рада, что ты снова начинаешь жить, – сказала миссис Лайнел, мать Келли.Келли подозрительно смотрела на нее. Не нравился Келли ни ее игривый тон, ни оценивающие взгляды, которые она бросала на Райли. А он на удивление легко вписался в компанию гостей. Келли чувствовала его на расстоянии, улавливала каждое его движение, словно на нем был некий прибор, испускающий сигналы, которые она фиксировала. Келли слышала, как Райли поговорил о спорте с миссис Хуберт из соседнего дома. Долго обсуждал боевики с Алехандро и его подружкой, Кэти. Создал взрывоопасную ситуацию, уделив внимание Лане, которая пялилась на него, как на кинозвезду. Судил детскую игру, где участвовали все, кроме Тревора, который сидел на дереве и не желал спускаться, съел три хот-дога, выслушивая жалобы старой миссис Гиббсон на артрит.И факт его присутствия оказывал на Келли непонятное воздействие.– Я думаю, это хорошо, что ты открыла новую главу своей жизни. – В голосе матери слышалось одобрение.Келли фыркнула. Она знала, куда клонит мать, и постаралась направить разговор в другое русло:– Ты о том, как хорошо пошли дела в копировальном салоне?– Ты что, шутишь? Я о мужчине, которого ты пригласила.«Мужчине удивительном, редком, можно сказать, бриллианте чистой воды, упустить который может только слепая или полоумная женщина», – мысленно развернула ее последнюю фразу Келли.Мать, похоже, забыла, что Келли принимала гостей в собственном доме.– Мама, он просто друг.Лайнел уперла руки в бока и обдала дочь ледяным взглядом:– Ради Бога, Келли, прояви инициативу, а? Он здесь, не так ли?– Да, но…– Тогда почему ты с ним не разговариваешь? Можно подумать, что он не твой бойфренд, а Тины.И Лайнел не грешила против истины. Райли общался со всеми, но по большей части его монополизировала Тина.– Дело в том, что он мне не бойфренд, мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
в запарке.Не следовало ей говорить про Райли. А вдруг он не придет?Даже мысль о том, что он не появится на барбекю, вызвала у нее глубокое разочарование. Нелепо, конечно. Приход Райли означал для нее не больше, чем… ну, появление Алехандро. Он же сказал: они всего лишь друзья.Да, правильно. Она весь уик-энд мечтала о синих глазах этого друга. Вспомнила, что он видел ее в библиотеке. Но знал ли, что она собирала о нем информацию? Читала историю его жизни?И потом, когда он сказал ей, что больше никогда не женится… у нее чуть не разбилось сердце. Он так хорошо держался. Ей хотелось бы, чтобы он рассказал о Джоанне и Эбигейл, но, конечно же, он не рассказал. Она переживала, видя душевную боль в его глазах, зная, в чем ее причина. Ей хотелось перегнуться через столик, взять его за руку. Но, разумеется, Келли этого не сделала. Решилась только пригласить на домашний пикник.На который он, вероятно, и не хотел приходить. А с чего у него могло возникнуть такое желание?Потребовалось переключиться на что-то еще. Она оценивающе оглядела Тину:– Ты не думаешь, что этот наряд несколько не подходящий?Глаза Тины за очками округлились.– Я выгляжу глупо?– Нет, но это барбекю. Такое платье… не очень соответствует случаю. Может, тебе стоит надеть джинсовые шорты?– Шорты! Мамочка, я ношу их в летнем лагере!– Большинство взрослых придут в джинсах.– Но я хочу произвести впечатление!Тем не менее после завтрака Келли убедила Тину переодеться в леггинсы и футболку с аппликацией в виде божьей коровки. Теперь выглядела она лучше, но все равно нервничала.– Не пора ли нам браться за картофельный салат? – спросила она, когда Келли просматривала газету. Часы показывали восемь утра.Через пятнадцать минут Тина влетела в гостиную в блузке лавандового цвета с отложным воротником и объявила, что у них мало закусок.– Рита принесет луковый соус.Тина раскрыла рот, по телу пробежала дрожь.– Мама, в прошлом году Тревор поел лукового соуса тети Риты, а потом его вырвало на миссис Бейкер.– Я посоветую ему не налегать на луковый соус, – пообещала Келли.Если, конечно, удастся его отловить. Тревор схватил со стола два холодных гренка и, надувшись, ретировался во двор.В девять Келли взялась за картофельный салат, и звуки готовки привлекли Тину на кухню. Она вновь надела желтое платье, а волосы накрутила на розовые бигуди.– Тина, что ты делаешь?– Укладываю волосы. Хочу выглядеть красиво.Когда Келли объяснила Тине, что на такие бигуди можно накрутиться, лишь оставив их на голове на всю ночь, Тина страшно огорчилась.– Давай я заплету твои волосы в косички? Они будут хорошо выглядеть.Тина сомневалась.– Может, во французскую косу?Никогда раньше Келли не подозревала, что кухня у них такая маленькая. Всякий раз, поворачиваясь, она наталкивалась на Тину. Девочка находила все новые поводы для тревоги: Келли не положит в картофельный салат все ингредиенты, им не хватит еды, она не будет выглядеть должным образом. Наконец Келли отправила Тину во двор на поиски Тревора, а сама пошла в спальню переодеваться.Достала из стенного шкафа джинсы, поняла, что не очень-то и хочется надевать их. Взгляд выхватил яркое летнее платье, которое висело в самой глубине. Она не надевала его давным-давно, и, конечно, в нем будет прохладнее…Келли тряхнула головой. Она вела себя как Тина! Ей предстояло раздавать бургеры во дворе, а не прохаживаться по набережной. И все-таки она не смогла заставить себя втиснуться в джинсы. Надела красные шорты, приталенную черную блузку, черные сандалии с ремешками на икрах. Добавила ожерелье, подаренное Ритой, и начала краситься.И пусть она говорила детям, что этот пикник ничего не значит, пусть в прошлом году на таком же она была в поношенных шортах и рубашке для боулинга, – на этот раз победило подсознание.Он висел головой вниз, когда его нашла Мисс Моцарт. Тревор не стал скрывать раздраженного вздоха, когда сестра направилась к нему по траве в лакированных черных туфлях.Его достала суета сестры из-за этого глупого пикника. Он не понимал, зачем его вообще устраивают. Как будто было что праздновать. Никогда раньше он не испытывал такой тоски. В прошлом году, примерно в это же время, ушел их отец, и с тех пор все становилось только хуже.Но от Тины он такого не ожидал. Ее ничего не волновало, при условии, что она могла играть на своем глупом синтезаторе, ходить на уроки музыки и общаться с этой вонючкой Маргарет. По ее поведению никто и не догадался бы, что их родители развелись. Она не возражала против происшедших изменений, потому что всегда была маминой-любимицей. Отец ее не интересовал. Он никого не интересовал, кроме Тревора.Иной раз у Тревора складывалось ощущение, что только он и замечает отсутствие отца.Солнце отразилось от очков Тины, когда она подняла голову и поправила их, чтобы посмотреть на него.– Тревор, что ты делаешь?– Я не Тревор, – ответил он. – Я летучая мышь.– Ты слишком взрослый, чтобы играть в летучую мышь, – назидательно сказала Тина.Она всегда учила его, даже чаще матери. Как могла девятилетняя сестра вести себя так, будто она гораздо старше и умнее его?– Мама сказала, что ты должен пойти в дом.Он скорчил ей рожу, потому что это был самый простой способ вывести ее из себя. Лицо сморщилось, точно пальцы сжались в кулачки, рот превратился в узкую полоску. Он рассмеялся, почувствовав легкую вину. Раскачался, чтобы сесть на ветку. Он очень долго провисел вниз головой, и теперь она жутко болела. Еще раз взглянув на сестру, он снова рассмеялся. Волосы ее торчали во все стороны.– Что ты сделала, Тина? Сунула палец в электрическую розетку?– Заткнись. Готова поспорить, ты с утра даже не принимал ванну.– А зачем?– Ты слышал, что сказала мама? Придет мистер Ломбард.– И что?– А то, что ты можешь хотя бы умыться?– Я все равно не хочу, чтобы он приходил.– Тревор…– А что такого?– Я так старалась, чтобы ему понравиться, Тревор, поэтому не порть мне день. Я даже собираюсь что-нибудь сыграть для него на синтезаторе. – Ее брови сошлись у переносицы. – А может, прокручу ему какую-нибудь свою запись на компакт-диске.Тревор закатил глаза:– Тина, этот парень – говнюк.– Нет! – крикнула Тина. – Он оплатил мои уроки музыки.– Он даже не знает тебя. Неужели ты не понимаешь, что происходит?– Я знаю только одно: мне нужно решить, что ему сыграть.– Ничего не играй! – крикнул Тревор.– Сыграю, потому что хочу!Кровь бросилась Тревору в лицо.– Он подумает, что тебе велела мама, тупица. Он подумает, что нравится ей!– Может, и нравится.– Он не может нравиться! – заорал Тревор. – Не может. А если отец вернется?Теперь раскраснелась и Тина.– Он не вернется, Тревор.– Обязательно вернется. Приедет на мой день рождения.– Но только на несколько дней.– И что? Может, все сложится хорошо, и он останется.Глаза его сестры сверкали от злости. Она вся кипела. Начала кричать и плакать, так что он едва разбирал ее слова.– Он никогда не вернется, Тревор! Ну почему это до тебя не доходит? Наш отец ушел от нас! Ушел навсегда!Он спрыгнул с дерева в тот самый момент, когда на заднем крыльце появилась Келли. И чуть не застонал. Теперь все выглядело так, будто он достал свою маленькую сестричку. Мать всегда ругала его, когда они ссорились, а Тревор считал, что его тут вины не было. Тина побежала к матери.– Это правда, да? – лепетала она. – Отец никогда к нам не вернется? Почему же мы не можем хорошо относиться к другим людям? Особенно если они хорошо относятся к нам!Лицо Келли побледнело, когда она гладила Тину по волосам и бросала на Тревора убийственные взгляды.Ему всегда доставалось, если Тина слетала с катушек.– Я ничего не делал, мама! – крикнул он, прежде чем Келли обвинила его в том, что он довел сестру до слез. – Она начала реветь без всякой причины.– Не ври!К удивлению Тревора, мать не разозлилась, а перевела взгляд на Тину:– Пойдем, Тина. Нам нужно привести твои волосы в порядок.Но Тина яростно затрясла головой, потом отпрыгнула.– Мне теперь без разницы! – воскликнула она. – Мне теперь на все наплевать! – Повернулась и исчезла в доме.Келли и Тревор, потрясенные, переглянулись.– Скажи ей, мама, чтобы она вела себя нормально.Келли скептически скривила губы.– Нормально? Это как?Действительно, нормальнее его сестры никого просто быть не могло.Внезапно ветер переменился, и на Тревора сильно пахнуло духами. А его мать никогда раньше так не душилась. Он посмотрел на ее одежду и обомлел. На ней были красивые шорты. И выглядела она лучше, чем всегда.– Я переодеваться не буду, – предупредил он ее.– И ладно. Ты хорошо выглядишь.Хорошо! Разве она не заметила, что он не помылся и не расчесал волосы? Даже не накричала на него за то, что на нем вчерашняя одежда, а обычно она такого ему не спускала. Теперь он точно знал: что-то затевается.Она провела рукой по его вихрам:– О Тине не волнуйся. Я постараюсь ее успокоить.Она повернулась и вошла в дом, покачивая бедрами. Еще одно изменение. Он погрустнел, думая об этом.Неужели все это из-за Райли Ломбарда?
Все утро Райли ждал озарения или какого-то другого знака свыше, который бы сказал ему: «Остерегайся этого пикника! Не ходи!» От одного только вида этой счастливой семьи внутри у него все разорвется, он-то знал. Ему следовало избегать таких мероприятий, с каждым годом вызывающих острую боль в груди. Но озарения не пришло.Поэтому в четверть первого Райли постучал в дверь дома Келли, которую сразу же распахнул мальчик с хмурым лицом. Они подозрительно оглядели друг друга.– Полагаю, вы – филодендрон, – вместо приветствия сказал мальчик.Его обозвали растением. Может, это и есть тот самый знак, которого он так ждал? Повод уйти. Но ноги словно приросли к крыльцу.– Я – Райли Ломбард. А ты, должно быть… Тревор?– Точно. – Мальчик мотнул головой, приглашая его в дом. – Мама во дворе. – Тревор во все глаза смотрел на него. – Но почему вы здесь? Чтобы повидаться с мамой?– Э… да… – Райли сглотнул слюну. – Я хотел познакомиться и с тобой, Тревор. Слышал, что ты отлично играешь в бейсбол.Глаза Тревора подозрительно сузились, и впервые Райли заметил, как мальчик похож на Келли. Волосы, конечно, другие – светлые, жесткие – и глаза серо-синие. Но взгляд, посадка головы, этот скептицизм… все это он уже хорошо знал!– Я играю в Малой лиге. Мой отец привезет мне на день рождения новую перчатку. Мама говорила вам о нем?У Райли засосало под ложечкой.– Нет… э… нет.– Он живет в Лас-Вегасе. – Мальчик то ли объяснял отсутствие отца, то ли гордился его местожительством. – Временно.Временно? Он-то полагал, что муж Келли окончательно выбыл из игры. Развод так развод.– Он такой славный парень, – продолжил Тревор, – мой отец. Мама, наверное, не говорила вам о нем, потому что мысли о нем навевают ей грусть. Она все еще плачет из-за его ухода. Много.Райли бочком двинулся к стеклянной двери, которая, судя по всему, вела во двор.– Я уверен, это был трудный период…Тревор встал между Райли и стеклянной дверью:– Да! Конечно. Но папа приедет на мой день рождения. В июле. Видите ли, он пообещал привезти перчатку, которая мне очень нужна. И тогда они с мамой захотят провести вместе много времени, потому что давно не виделись. У них ведь много общего. Например, я. Или моя сестра. Из-за нас они, наверное, захотят побольше побыть вместе.– Это точно. – Райли уже подумал: а не сымитировать ли ему уход влево, чтобы прорваться во двор, когда что-то загрохотало, отвлекая его внимание.– О нет! – простонал Тревор и закатил глаза.Райли повернулся к коридору, из которого появилась маленькая девочка. В зеленом плиссированном платье и носочках. На мгновение у Райли сжалось сердце.Он мог не опасаться, что девочка напомнит ему Эбигейл. Не увидел золотых кудряшек, не услышал смеха своей дочурки. На него смотрели большие глаза, а толстые линзы очков в черной оправе их только увеличивали. Бледная кожа, веснушки, красный нос, а волосы… Что-то странное случилось с ее волосами. Она более всего напоминала вечно уткнувшуюся в книгу девочку, над которыми в школе всегда издеваются мальчишки. Такие всегда первыми тянут руку после того, как учительница задает вопрос. По детской терминологии – ботан. По взрослой – мечта библиотекаря.И однако, сердце сжалось уже только потому, что она стояла перед ним. Девятилетняя, чуть старше Эбби.– Вы – мистер Ломбард? – с придыханием спросила она.Он сглотнул слюну, потом кивнул. Постарался сделать вид, что не собирается разворачиваться и бежать со всех ног.Медленным шагом девочка направилась к нему. Расправила плечи, словно маршировала под музыку Чайковского, несущуюся из коридора. Остановилась перед ним, задрала голову, чтобы смотреть в глаза, скрестила руки на груди, заговорила, чуть смущаясь:– Нам не положено знать того, что вы для нас сделали, мистер Ломбард, но мы знаем.Ему стало совсем уж неловко. По какой-то причине он полагал, что Келли ничего не сказала детям. Но, разумеется, она не могла не сказать. Дети задают вопросы.– Мама предупредила, что мы не должны вас благодарить, но играть на фортепьяно для меня – все. Я сыграла, бы вам что-нибудь прямо сейчас, но не хочу хвалиться. Играть мне нравится даже больше, чем читать, а чтение – это самое важное, что есть в мире.Мечта библиотекаря, все так. Губы Райли растянулись в улыбке.Тина глубоко вдохнула:– Поэтому, хотя мне и не велено, надеюсь, вы не будете возражать, если я скажу вам спасибо?– Мне это приятно, – ответил он.И тут случилось, совсем, уж неожиданное: Тину Саммерс начала бить дрожь, личико пошло красными пятнами, глаза за толстыми линзами очков закрылись.А потом она прыгнула на него. Не обняла, просто прыгнула ему на руки, плача и крича: «Спасибо вам, спасибо вам, спасибо вам!» Прижалась к нему, как инопланетное существо, громко всхлипывая между словами. Когда она стояла на полу, он и представить себе не мог, что она такая легкая. Но теперь, оказавшись у него на руках, весила не больше пушинки.Райли отметил и еще одну странность: никак не ожидал, что испытает такую душевную легкость, держа на руках плачущего ребенка Келли. Сердце вдруг отпустило. Счастливая улыбающаяся маленькая девочка нанесла бы ему смертельный удар. А плачущая Тина давала возможность изменить что-то к лучшему.Что-то исправить.
– Милая, я так рада, что ты снова начинаешь жить, – сказала миссис Лайнел, мать Келли.Келли подозрительно смотрела на нее. Не нравился Келли ни ее игривый тон, ни оценивающие взгляды, которые она бросала на Райли. А он на удивление легко вписался в компанию гостей. Келли чувствовала его на расстоянии, улавливала каждое его движение, словно на нем был некий прибор, испускающий сигналы, которые она фиксировала. Келли слышала, как Райли поговорил о спорте с миссис Хуберт из соседнего дома. Долго обсуждал боевики с Алехандро и его подружкой, Кэти. Создал взрывоопасную ситуацию, уделив внимание Лане, которая пялилась на него, как на кинозвезду. Судил детскую игру, где участвовали все, кроме Тревора, который сидел на дереве и не желал спускаться, съел три хот-дога, выслушивая жалобы старой миссис Гиббсон на артрит.И факт его присутствия оказывал на Келли непонятное воздействие.– Я думаю, это хорошо, что ты открыла новую главу своей жизни. – В голосе матери слышалось одобрение.Келли фыркнула. Она знала, куда клонит мать, и постаралась направить разговор в другое русло:– Ты о том, как хорошо пошли дела в копировальном салоне?– Ты что, шутишь? Я о мужчине, которого ты пригласила.«Мужчине удивительном, редком, можно сказать, бриллианте чистой воды, упустить который может только слепая или полоумная женщина», – мысленно развернула ее последнюю фразу Келли.Мать, похоже, забыла, что Келли принимала гостей в собственном доме.– Мама, он просто друг.Лайнел уперла руки в бока и обдала дочь ледяным взглядом:– Ради Бога, Келли, прояви инициативу, а? Он здесь, не так ли?– Да, но…– Тогда почему ты с ним не разговариваешь? Можно подумать, что он не твой бойфренд, а Тины.И Лайнел не грешила против истины. Райли общался со всеми, но по большей части его монополизировала Тина.– Дело в том, что он мне не бойфренд, мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32