Сложил стопочкой, прикрыл широкой ладонью.– Товарищ Степных! – горный инспектор встал для большей внушительности. – Мы выполняем свой долг честных людей… – Он рассказал о странном геологе.– Что бы вы сделали на нашем месте? – спросил он.– Сообщил бы в специальные органы.– А теперь, раз мы не сделали этого?Степных снова перелистал документы. Остановил внимание на военном билете Пряхина.– У вас две Славы?– Один третьей степени…Василий поднялся, одернул косоворотку.– Дядя Трофим, придется тебе мои фонари зажечь, если я опоздаю. – Сняв со стены винчестер и бинокль, сказал коротко:– Ступайте к лодке.Выкрашенная белилами моторка радовала глаза красотою обводов. Пока Костя снимал с мотора брезентовый чехол, Степных спустился к воде с рослой огненно-рыжей лайкой на поводке. Собака покорно шла у ноги, хотя и косилась по-звериному на незнакомых. В лодке она улеглась возле Василия, который сел на корму.– Толкни, дядя Трофим, – попросил он.Помогая старику шестом оттолкнуть лодку, бросил через плечо:– Сидите поспокойнее, пока Ведьма к вам не привыкла.Пассажиры опасливо переглянулись – теперь они оказывались в некотором роде подконвойными. Даже не знали толком, что решил делать этот немногословный бакенщик. Чего доброго, сами попали на подозрение?Мотор застучал на малых оборотах, потом запел монотонно. За кормой вспучился пенный вал. Берег с избушкой и дедом Трофимом отодвигался всё дальше. Плавно развернувшись, моторка понеслась вверх по реке.Разговаривать мешал рокот двигателя. Но Пряхин всё-таки что-то кричал, толкая Костю в бок локтем, показывая на береговые скалы, на тонущие в синеве дали. Косте было не до красот природы, инспектора он не слушал, но исправно кивал головой.Костя думал о Семёне Гостинцеве, о Люде. Думать же о девушке заставляли те самые утесы и дали, на которые он старался не обращать внимания. Но так уж устроен человек, что окружающее действует на его чувства и помимо желаний.Сейчас Косте очень не хватало Люды. Она была нужна для того, чтобы увидеть, как он скрутит того молодчика. Приятно, когда красивая девушка видит такое! В успехе же преследования Костя не сомневался. Конечно, они догонят «геолога» – уж больно ходко рвётся вперёд белая моторка! Так что Семену Гостинцеву придется грызть ногти. А у этой Люды хороши глаза; и надо же было Сеньке сунуться с проклятым жребием!..Костя думал о том, как выругает про себя Семён Ивана Александровича, не согласившегося искать «геолога» только на реке. До чего обидно будет дружку узнать, что обошлись без него! Но так ему и следует, пожалуй!Представил себе человека с полевой сумкой, боязливо косящегося на славные моргуновские кулаки. Сдержанный Степных молча пожимает Косте раненую руку – пусть «геолог» прострелит ему, например, плечо, от таких ран не умирают… А Люда, с полными слёз глазами, счастливая за него, готовит бинты…Но Люда была где-то далеко. Она не увидит этого.Пряхин перестал донимать спутника своими восторгами. Только прятался за него от ветра, когда раскуривал трубку.Время от времени Степных поглядывал в бинокль.Несколько раз впереди появлялись на воде черные точки. Но это были долбленки местных рыбаков. Они подолгу потом приплясывали на волне, возникающей за кормой моторки. Люди завистливыми глазами смотрели вслед белой красавице.Протащил две лёгкие баржи-илимки катер. Матрос в брезентовой куртке выкрикнул унесенное ветром приветствие, махнул фуражкой. Василий Степных отвечал тем же.Вдруг он отклонился к левому борту, пристально вглядываясь во что-то впереди. Даже прикрылся рукой от солнечного света. Потом поднял к глазам бинокль, поглядел и передал его Пряхину. Иван Александрович рассмотрел чернеющую далеко впереди лодку и фигурку человека возле неё. Человек расхаживал по воде, пытался приподнимать нос лодки. Вода не прогибалась под его ногами.Моторка пошла тише, – Степных сбросил газ.– Трофимовская лодка сидит на косе! – крикнул он.Костя поднялся в рост и, теряя равновесие, ухватился за борт. Но до лодки впереди было слишком далеко даже напрямую, чтобы разглядеть что-нибудь толком. Степных показал на огороженный вешками фарватер, прижимавшийся к левому берегу реки.– Камни! – и рукою показал: мол, кругом плыть надо.Иван Александрович увидел, как крохотный человек широко, словно посуху, зашагал от лодки к берегу.Костя разглядел только двигающуюся чёрную точку.– Чёрт! – заорал он. – Уйдет! Стреляйте!Василий Степных лениво повел глазами в его сторону. Переложил руль, поворачивая лодку.Когда через полчаса белая моторка уткнулась в берег выше косы, он придержал собаку, давая пассажирам вылезти.– Что ж вы? – горько спросил студент.– Права у меня нет такого – зря стрелять в человека, – сурово сказал бакенщик, – и ружей таких нету, на два километра стрелять.В брошенной лодке, к которой пришлось добираться вброд по щиколотку, валялись скомканная пачка из-под папирос «Беломорканал» да ковш для вычерпывания воды. Винт подвесного мотора свободно проворачивался на валике – налетев на каменную гряду, «геолог» сломал страхующий штифт.– Прямой дорогой хотел, – усмехнулся Степных и покачал головой, рассматривая телогрейку. – Терентиева. Худо, Ведьма!– Неужели уйдёт? – Костя гневно махнул кулаком, и в ту же секунду лязгнули собачьи клыки. Хозяин на прыжке остановил поводком Ведьму.– Осторожнее, – спокойно сказал он.Берег был крут и каменист. Тайга, спускаясь по ступеням из диабазовых плит, подступала к самой воде.– Ищи! – приказал Степных собаке.Лайка помедлила на галечной россыпи, а потом потянула хозяина вдоль берега – вверх по реке.Если бы Степных не взял собаку на поводок, Ивану Александровичу наверняка пришлось бы отказаться от участия в поиске. Но и лишенная свободы Ведьма рвалась вперёд, в струну вытягивала ремень. Хозяин с трудом удерживал её тяжестью своего тела, вскапывая каблуками песок и гальку. Косте, шедшему за Василием, казалось, что бакелщик вот-вот упадет на спину.– Полчаса потеряли, огибая мель, – проворчал Степных.«Недоволен медлительностью Ивана Александровича», – решил Костя. Он разделял это недовольство. Горному инспектору следовало остаться у лодки, без него управились бы! Только задерживает теперь!..С Ивана Александровича ручьями катился пот, слепил, резал глаза. Вдобавок к этому кожаные подметки модельных полуботинок скользили. Но Пряхин только отдувался, упрямо следуя за товарищами.Он радовался, когда прибрежные скалы заслоняли солнце. Ещё больше радовал ветер, налетающий порывами. Он подставлял ветру волосатую грудь. Ворот его рубашки был расстёгнут, зелёный шёлковый галстук с золотыми горошинками засунут в карман. Дважды, обходя скалы, пришлось шлепать по колено в воде. Иван Александрович с неудовольствием выбирался на галечную россыпь – холодная вода тоже приносила облегчение.Когда дорогу заступила иссеченная трещинами каменная громадина, вдававшаяся далеко в реку, он опять попробовал обойти скалу. Но Степных вовремя оглянулся:– Нельзя, эй! Быстерь и глубина там!Иван Александрович вздохнул и печально посмотрел на вершину утёса.Седые лишайники цеплялись за диабазовые ступени. В трещинах щетинился дикий лук. Скала поднималась уступами, в провале за самым верхним уступом виднелись вершины кедров. Дальше рыжел на солнце гребень другой скалы… И вдруг Пряхин задержал в груди воздух – на гребень вскарабкалась маленькая фигурка, удивительно четкая на фоне светлого неба. В ту же секунду человека увидел Костя.– Ложись! – крикнул он, прячась за камень.Степных спокойно посмотрел вверх, а Иван Александрович вытер пот и сказал:– Из пистолета не достать.Человек на скале качнулся, пропадая за обрезом гребня. Над тем местом, где он только что стоял, проплыл невесть откуда взявшийся ястреб.– Заметил! – равнодушно промолвил Степных.– Ястреб его заметил? – удивился Костя.– Человек нас заметил, – объяснил Степных и полез вверх.Первую скалу они одолели сравнительно легко. Следующая оказалась куда круче. Даже неутомимая Ведьма оборвалась, потеряв опору. Заскулила жалобно и в то же время гневно. Хозяин пособил, но через несколько метров подъема собака опять скатилась к его ногам. Степных снова помог ей. Оба скрылись за краем взятого рубежа.Ивану Александровичу пришлось попросить о помощи Костю. Студент, вытянув Пряхина, недовольно буркнул:– Вес у вас, знаете!– Знаю… – горестно развел тот руками.Степных поджидал их у того самого камня, на котором стоял «геолог». Докурив папиросу и по привычке затоптав окурок, начал спуск.Под скалою темнела пихтовая тайга, но вершины даже самых высоких деревьев были далеко внизу. Путь к ним казался сверху еще более страшным, нежели подъём на гребень. Зато дальше, за дремучими пихтами, зеленела покатая луговина, с редкими лиственничными стволами. Лишенные коры, сушины казались розовыми в лучах солнца.– Вот где нажимать! – показал на луговину Костя. – Жаль, делать там нечего. Слева остаётся лужок!Пряхин и Степных переглянулись.– Нажмёшь, пожалуй! – вздохнул Иван Александрович. – Гарь старая, на ней чёрт ноги переломает.На спуск ушло добрых полчаса Степных боялся за свою Ведьму, придерживал её за ошейник. Горный инспектор на особенно крутых местах сползал на животе. Поэтому первым спустился Костя, До подхода спутников он успел умыться в ледяной воде ручья, приободрился.Ведьма, по брюхо забредя в ручей, долго и шумно лакала воду. Ждали Пряхина.Способ, выбранный горным инспектором для спуска, имел свои преимущества и свои недостатки. Руки служили ему опорой в равной мере с ногами. Он не рисковал поскользнуться, чего особенно боялся – нарядная обувь уже не раз подводила сегодня. Зато он заставлял ждать себя и не столько видел дорогу, сколько находил ощупью.– Левее! – предостерег его Костя.Но студент позабыл, что направление, бывшее для него самого во время спуска левым, находится справа от Ивана Александровича, прижимавшегося к скале грудью. Тот услыхал крик, послушно передвинулся левее и… не найдя опоры для ног, повис на руках. Пальцы его судорожно вонзились в мох, уцепились за тонкие побеги брусничника. Он поднял глаза и с ужасом увидел, что продолжает сползать вниз – выше его рук темнели прорытые во мху борозды.Они удлинялись!Иван Александрович стиснул зубы, чтобы не закричать, и зажмурил глаза.Костя кинулся к скале. Кинулся, не веря, что успеет вовремя подняться на добрый десяток метров по отвесному почти склону. Но больше ничего не оставалось делать.Его остановил крик Василия, неожиданный и резкий, как выстрел:– Назад!Бакенщик упирался руками в ствол сломанной пихты, запутавшейся вершиной в зелёных ветках другого дерева. Сушина вздрагивала, не желая расцепиться со своей опорой. В два прыжка студент очутился рядом с Василием.– Взяли!..Роняя обломанные ветки, сухое дерево выпрямилось, а затем, качнув вершиной, стало медленно наклоняться в другую сторону.– Осторожно! – предупредил Степных.В то самое мгновение, когда вершина пихты прислонилась к скале, притиснув сучьями Пряхина, из его пальцев ускользали последние веточки брусничника. Нащупав негой спасительный сук, он осмелился посмотреть вниз. Угластые камни внизу показались уже нестрашными: сушина удерживала в неласковых, но крепких объятиях…– Пошли, пожалуй! – поторопил Костя, когда все собрались у ручья. Но Степных повременил, давая Ивану Александровичу время умыться и утолить жажду. Обжигающая холодом вода ручья взбодрила горного инспектора.Ведьма уже натягивала поводок.– Я вам обязан жизнью, друзья! – просто сказал Иван Александрович.– Пожалуй, ему одному! – кивнул на бакенщика Моргунов и честно признался: – Я только виноват перед вами…– Бросьте, пожалуйста! – отмахнулся Пряхин.Легко перескочив валежину за ручьем, собака потащила Степных через густые заросли смородинника, усыпанные переспелыми ягодами. Хорошо различимые на сыром мху следы прошедшего недавно человека вильнули направо, в сторону речного берега, потерялись в сплошном черничнике. Ведьма уверенно повела по запаху, отвернула ещё правее и вдруг заметалась растерянно там, где путь беглеца снова пересек ручей.Степных освободил собаку от поводка.– Догадался, – сказал он. – Пошел по ручью. Только в какую сторону?– Ясно, что вниз. К реке, – уверил Костя.– Наверное, парень на это и рассчитывал, – что мы подумаем так! – усмехнулся бакенщик, почесывая за ухом лайку. Поправив на плече ремень винчестера, он встал и зашагал вверх по ручью.– Ищи, Ведьма, ищи!Пожав плечами, Костя пошел за ним. Горный инспектор замыкал группу.Наверное, этот прозрачный и не очень торопливый ручей умел показать свой характер во время весеннего паводка. Лишенные коры лесины с отмытыми добела корнями, забытые на берегах полой водой, могли бы кое-что рассказать об этом. Их шрамы от ударов о камни уже не могло залечить время – ничто не излечивает мёртвых; их удел обращаться в прах. Но, потеряв кору, они обрели нетленность – высушенная солнцем и ветром древесина стала плотной и твёрдой, словно кость лосиного рога.Давным-давно умершие деревья в союзе с живым лесом и кустарником заслоняли подступы к ручью. Но гонимые жаждой олени пробивались через все преграды, протаптывая чёрные тропы к наиболее глубоким омутинкам. И одной из таких троп ушёл прочь от ручья человек с кирзовой полевой сумкой, когда решил, что ручей сбил со следа погоню.Отыскивая эту оленью или кабарожью тропу, Василий Степных шагал прямо по руслу. Плеск режущейся об ноги воды заглушал шорохи тайги. Но вместе с ним вверх по ручью шла Ведьма, которой не нужно было ничего слушать. Она обходилась запахами.Лайка умудрялась обследовать оба берега – убегала вперёд по одному, чтобы возвратиться по другому. Воротясь, вертелась некоторое время в поле зрения хозяина, а потом снова уносилась куда-то. Тропа, по которой отвернул преследуемый человек, покамест не находилась. И Костя опять начал сомневаться в правильности выбранной дороги.– На кой чёрт понесло бы его в тайгу? Конечно, к реке подался. А там – берегом. Уж чего проще…Его старшие товарищи отмалчивались. Ивану Александровичу было не до споров, а Степных знал, что идет в нужную сторону. Эту уверенность подтверждала собака, начиная беспокоиться возле загораживающих русло поваленных деревьев: преодолевая препятствия, человек оставлял на них свой запах. Объяснять этого студенту бакенщик не пытался – к чему лишние разговоры?Азарт погони, волнующий кровь, более других свойственен охотникам. Но не поэтому рассудительный и хладнокровный Степных шёл по следу неизвестного ему человека Он во всём любил ясность. Нужно спросить беглеца, почему убегает, кто он.Почти смерклось, когда Василий Степных остановился, поджидая спутников. Те подошли, с безразличием очень усталых людей разбрызгивая ногами воду.– Будем ночевать, – объявил он.Не перечил даже несговорчивый Костя. Иван Александрович, благодарно взглянув на бакенщика, пожалел:– Эх, топора нет.Степных показал на завал принесённого ручьём леса:– Без топора дров найдем.Через полчаса у завала горел костёр, а Пряхин делил на три равные части оставшиеся пирожки и плюшки. Оранжевое пламя металось по густой чёрной воде. Деревья засыпали, потому что утих ветер. На смену шороху листьев и хвоинок пришли таинственный шорох трав, потрескивание веточек под чьими-то мягкими шажками, царапанье коготков. Ведьма свернулась клубком поодаль от костра, но время от времени поднимала голову. Тогда уши у нее нервно вздрагивали, слушая ночь.Обтерев подолом косоворотки винчестер, Степных аккуратно повесил его на куст, книзу стволом. Разулся, пристроил возле огня портянки.– Советую посушить обувку, – сказал он. – С мокрыми ногами ночевать плохо.Против этого восставало утомление, делавшее тело негибким и ленивым. Но слова бакенщика, ни к чему не обязывающие, воспринимались как приказание. Костя с горным инспектором покорно сняли обувь.Посапывая трубочкой, Пряхин смотрел в пламя, наслаждаясь отдыхом. Для него ночлег у костра был привычным: смущала только неподходящая к обстоятельствам одежда. Костя Моргунов переживал такое впервые.С момента, когда в кармане чужого плаща рука нащупала холодный прямоугольник обоймы, он как бы катился под уклон на лыжах. Дух захватывало от необычности происходящего, раздумывать было некогда!Костёр на берегу ручья остановил стремительный бег; разрешил присмотреться, прислушаться, рассредоточить внимание. Позволив себе это, Костя удивился сначала, а потом оробел. Тьма за костром, тишина, оглушительно пульсирующая вместе с кровью в висках, могли быть всем – и направленным в сердце стволом пистолета, и готовым к прыжку неведомым зверем, и бездонной пропастью на расстоянии двух шагов от огня.– Послушайте, товарищ! – вполголоса, стараясь казаться равнодушным, окликнул студент Василия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16