Впрочем, китайский плащ защищал Люду довольно надёжно.Руководствуясь указаниями Пряхина, от моста через Ангару они двинулись по набережной, разыскивая пристань. Берег одевали в нарядный бетон, но пока что эго только затрудняло ходьбу. С работами явно не торопились, кучи гравия и облепленных бетоном досок валялись где попало и как попало. Приходилось лавировать между ними, выбирая дорогу. Тусклая, в мелкой сыпи дождевых капель, Ангара казалась бессильной и покорной. Рыжие голые острова были похожи на отвалы, оставленные драгой. На стрежне течением мотало несколько заякоренных лодок с удильщиками хариусов. Им явно не везло, беднягам.Костя отпустил какую-то шутку в адрес рыбаков, но разговор не клеился. Без особого удовольствия прокатившись до плотины и обратно, посетовав, что нет времени для поездки к Байкалу на крылатом теплоходе «ракета», решили трогаться в обратный путь.Сразу за прибрежным парком начинались тихие, обсаженные деревьями улицы. Отлакированные дождём листья стучались в стекла неприветливых, закрытых окон. Редкие автомашины проносились по асфальту, разбрызгивая воду из незаметных до этого луж. Торопливо, подбирая полы плащей, пробегали ещё более редкие прохожие. Как назло, дождь стал усиливаться.– Повезло с погодкой, – пробурчал Костя, последним из троих поднимая капюшон.В обрезанный капюшонами кругозор попадала только убегающая вперёд перспектива неширокой улицы без неба над нею, как на экране кино. Автомобили, влетев в кадр, стремительно исчезали в глубине или за боковым обрезом экрана. Люди не торопились исчезать. Встречные норовили вылезти в «крупный план», прежде чем кануть в тьму. Наверное, все они про себя удивлялись троим, выбравшим такую отвратительную погоду для неторопливой прогулки.Немногим, впрочем, приходилось этому удивляться, Прохожих почти не попадалось. Вот на перекрестке перебежали улицу мальчишки, с удовольствием шлёпая по лужам. Вот промелькнула девушка в плаще из прозрачного полиэтилена. Сыпанув мелкими брызгами и подмигивая красным огоньком, отвернула влево зелёная «Волга». Потом в кадр втиснулась широкая спина мужчины, заслонив половину улицы. Прохожий шагал размашисто, видимо торопясь куда-то. Он легко оставил позади себя синюю, отливающую металлом, спину Люды, даже не взглянув на девушку. Зато Люда вдруг замедлила и без того неторопливые шаги.Теперь она шла, как ходят слепые, потерявшие поводыря.Даже вытянула в стороны руки, словно ища опору или боясь, что спутники бросят её, уйдут вперёд.Костя уже разомкнул губы, чтобы спросить – что с нею? – и вдруг всё понял сам.И Семён тоже понял. Глава вторая Твёрдо печатая шаги подошвами кирзовых сапог, шёл Василий Подклёнов. И нельзя было откинуть капюшон, чтобы мир стал светлей и шире, чтобы преступник вдруг не исчез за кадром, как это бывает в кино. Костя рванулся вперёд, но Семен остановил его движением плеча.– Пистолет, – напомнил он шепотом.Костя беспомощно заоглядывался. Рука потянулась отбросить капюшон накидки.И снова Семен остановил:– Нельзя. Может узнать.Теперь все трое шли тесной, сомкнувшейся шеренгой. Люда ловила приглушенные отрывочные слова спутников, но сама молчала.– Надо взять. Нас двое.– Город. Поднимет стрельбу – и… Люда, окна!– Надо без выстрела.– Как?Молчание. Мерное пошаркивание подошв. Шагах в пятидесяти впереди – широкая, покачивающая плечами спина. Мокрые призрачные деревья и призрачные дома пустой улицы.– Пойдём следом. До постового.– Пока объясняем, – уйдёт.– Просто – сбить с ног, когда постовой рядом…Опять молчание. А что предпринять иначе? Конечно, присутствие милиционера вряд ли упростит дело, но другого выхода нет.Подклёнов подошёл к парадной двухэтажного каменного дома, к фасаду которого с одной стороны примыкал высокий, глухой забор. Только на мгновение приостановился, чтобы взглянуть на номерной знак дома. Толкнул тяжёлую дверь и, войдя, даже не позаботился притворить её за собой.Трое остановились, не сговариваясь.– Люда, бегите звонить в милицию. Пусть едут скорее. Запомните дом и улицу. Мы останемся тут.Девушка неохотно оторвалась от них и молча пошла вперёд. Было видно, как она приостановилась на углу, раздумывая, куда идти, и, перебежав улицу, исчезла из глаз.Выпростав руку через прорезь накидки, Костя коснулся плеча товарища.– А если парадная проходная? Видишь – забор! Значит, есть выход в сад?– С первого этажа можно и через окно…Костя, кивнув, спросил:– Что делать?– Я загляну в парадную, а ты проверь следующий дом. Может, через него в сад?…
Шелестя мокрой накидкой, Семён протиснулся в непритворенную дверь парадной. Костя помедлил немного, а затем шагом гуляющего человека двинулся вдоль забора. На фасаде бревенчатого одноэтажного дома дверей не было. Зато имелись деревянные ворота и калитка между этим домом и другим, опять двухэтажным. Заглянув в калитку, Костя увидел проход, стиснутый стенами двух домов. Проход заворачивал направо. За углом оказался вход в дом, а дальше застроенный сарайчиками двор и сад, забор которого видели они с Семёном. В этот сад смотрели и окна того дома, куда скрылся Подклёнов. Значит, этим путем он мог уйти! Закурив папиросу, Костя встал под железный навес крыльца так, чтобы видеть окна, одно из которых могло внезапно распахнуться и… При мысли об этом мышцы начинали напрягаться, а челюсти стискивались сами собою.Он курил, радуясь, что дождь усилился ещё больше – его примут за прохожего, пережидающего ливень. Уличный фасад контролирует Семён. Значит, все пути бегства Подклёнову отрезаны. Только поскорее бы приехали из милиции!Мысленно Костя рассчитывал: вот Люда добралась до телефонной будки. Вот её соединили с дежурным. Разговор. Теперь дежурный идёт докладывать начальнику. Докладывает. Начальник отдает распоряжение. Люди садятся в машину. Он в это время закурит ещё разок. Едут… Едут… Проклятие, почему они так долго едут? Он прикурил от догоревшей папиросы следующую и щелчком отшвырнул окурок. Сколько можно ехать, где же знаменитая оперативность?Вторую папиросу он курил с нарочитой неторопливостью. Во двор вошли двое мужчин, видимо здешние жители. На крыльце приостановились; один спросил:– Вам кого, молодой человек?– Пережидаю дождь, – сказал Костя.Тот, что задержался на нижних ступеньках, тоже разминая папиросу, опустил руку в карман плаща, но спички доставать не стал. Чуть щурясь, попросил:– Можно посмотреть ваши документы?Тогда второй вынул ярко-красную книжечку, а Костя прочел тисненое золотом слово «Удостоверение» и облегчённо вздохнул:– Наконец-то! – и, доставая документы, объяснил: – Вот в том доме. Вход с улицы…Он сделал движение, намереваясь спуститься с крыльца, но ему сказали, возвращая паспорт:– Не спешите. Там наши сотрудники. Вы – один из товарищей, о которых говорила девушка? А где второй?– На улице… или в парадной, я думаю. Понимаете, так получилось… – начал он, но его вежливо остановили:– Вы потом всё объясните.Слово «потом» заставило вспомнить о времени.– Знаете, у нас билеты на самолёт…– Это уладят, – успокоили его.Чувствуя себя несправедливо обиженным холодностью этих людей, Костя снова полез за папиросами. Минут десять все трое молча курили. Потом из-за угла дома показался ещё человек. Один из разговаривавших с Костей пошёл навстречу ему, вполголоса обменялся несколькими словами и кивнул стоявшему на крыльце.– Пошли, товарищ! – предложил тот Косте.Поодаль стояла дымчатая «победа». Костин провожатый услужливо распахнул дверцу:– Прошу.Начиная нервничать, Костя нагнулся и увидел в машине Люду.– А Сенька? – спросил он.– Я ничего не знаю, – сказала девушка. – Что-нибудь произошло?Косясь на спутника, занимающего место рядом с шофёром, студент передернул плечами:– Видите, делают из всего тайну.К автомобилю подошёл ещё человек, через стекло внимательно оглядел Костю. Отворив дверцу, спросил:– Как одет ваш товарищ?– Как и я, – сказал Костя и презрительно шмыгнул носом. – В черной флотской накидке. Китель, фуражка.– Благодарю вас, – сказал человек, закрывая дверцу «Победа» сорвалась с места, заставив Костю и Люду откинуться на мягкую спинку сидения.– Смешно, – сказал студент девушке. – Создается впечатление, что они ищут Семёна, а не этого…– Я попрошу вас не разговаривать, – обернулся сосед шофёра.Костя опять раздраженно фыркнул и хотел возмутиться, но мысль остановилась на им же произнесенном слове: «ищут!» Ищут Семёна? Значит, Семёна нет? Да что за чертовщина такая?…Машина остановилась у подъезда милиции.В коридоре, по которому пришлось проходить, Семёна не было. Не было и в том, где их попросили присесть и подождать – опять-таки в присутствии неразговорчивого человека в штатском. Минуты ожидания казались часами. Росло беспокойство за судьбу товарища, и чего только не приходило в голову!Например, зачем спрашивали, как одет Семён? Какая им разница? Если только… если только не требовалось установить, кто Гостинцев, а кто – Подклёнов? А это нужно, когда… когда люди ничего не могут сказать о себе. Только так! Неужели Семён погиб? Нет, конечно! В крайнем случае – тяжело ранен, без памяти. Но ведь выстрелов не было? И, потом, у Семёна с собой документы. Из них же ясно, кто он такой!– Пройдите, гражданка!Это Люду пригласили в кабинет. Одёрнув плащ, она поднялась и, даже не посмотрев на Костю, скрылась за дверью.– Можно курить? – спросил Костя опекуна.– Закурите.Жадно затягиваясь, он представил Семёна, входящего в дом. Удар рукояткой пистолета из-за угла – неожиданный, зверский. Преступнику нужны документы, он обшаривает неподвижное тело. И – спокойно выходит на улицу, пока растяпа Костя Моргунов, открыв рот, разглядывает сад. Пока Люда ищет телефонную будку. Пока милиция раскачивается, собираясь ехать…Наконец, дверь снова открылась.– Пройдите, гражданин!Не почувствовав ожога, пальцами потушил папиросу. Ноги слушались неохотно. Непомерно широким плечом накидки задел за косяк.– А вы плащ-то снимите, чтобы не мешал, – посоветовали ему.Костя покорно стянул накидку, повесил рядом с чьим-то серым, военного образца, плащом.Покорно прошёл к глубокому креслу возле массивного письменного стола и, только опускаясь в него, увидал, что напротив, в точно таком кресле, сидит Люда. Отделенный от них столешницей, капитан милиции барабанил пальцами по папиросной коробке.– Скажите, где мой товарищ, Гостинцев? – спросил Костя.– К сожалению, мы тоже не знаем, – ответил капитан. – Я попрошу вас рассказать, что произошло, когда Раменкова отправилась нам звонить. Можете?– Пожалуйста. – И студент, стараясь сохранять предельную точность, рассказал о том немногом, чему был свидетелем.– Вам или Гостинцеву пришла в голову мысль, что парадная может быть проходной?– Не помню, знаете…– Вы в дом не входили?– Даже не заглядывал.– Так… – Капитан снова начал барабанить пальцами. – Странно. Очень странно…– Ничего странного нет, – прервал его Костя. – Мы же разделились. Я наблюдал во дворе…– Странно, – жёстко сказал капитан, – что мы не обнаружили в доме Гостинцева. И Подклёнова – тоже.– Не может быть! – не удержался от наивного выкрика студент.Капитан чуть заметно усмехнулся, потом спросил:– Вы уверены, что вошедший в дом номер семнадцать человек был Подклёновым?Костя растерянно посмотрел на него, потом на Люду. Даже развел руками.– Конечно…В тоне его капитан не услышал уверенности. Не услышал её и сам Костя. Больше того, он вдруг перестал верить в то, что человек в мокром пыльнике был Подклёнов. Они с Семёном видели только спину. Люда тоже видела одну спину. И у человека не было полевой сумки, наконец!..– Это Подклёнов, – твёрдо сказала Люда, точно угадав сомнения Кости.– Видите ли, – капитан пододвинул к себе пачку, достал «беломорину», но не прикурил её, – парадная не проходная. Четыре коммунальных квартиры. Не только мужчины, похожие на Подклёнова, но и вообще мужчины, которых можно было бы заподозрить в связи с такими, как он, в доме не проживают. В момент осмотра мужчин в комнатах оказалось трое: два пенсионера и шофёр «Скорой помощи», спавший после ночного дежурства. Вот так! – Он поднял глаза на Костю, перевёл на Люду и, вычиркнув спичку, стал с нарочитым усердием раскуривать папиросу.Костя понимал, что пауза выполняет какую-то служебную нагрузку. Он ждал, что скажут дальше. А капитан не торопился, затягивая молчание. Наконец, выдохнув дым, сказал:– Но мы знаем, что посторонние мужчины в доме были.Неслышно открылась дверь, некто в штатском спросил:– Разрешите?…– Готово? – вопросом ответил капитан.– Точно так. – Вошедший положил на стол зелёный форменный бланк, густо исписанный от руки.– Мужчины были. У гражданки… – капитан покосился на принесённый бланк и зажёг настольную лампу, так как дневной свет начинал меркнуть. – У гражданки Карпенко Галины Сергеевны с утра находился её знакомый. Есть основания считать, что действительно с утра. Во всяком случае, продолжительное время, не час и не два, – дольше. Он никуда не выходил. Некто Букетов; личность его выясняется. Минут за пятнадцать до прихода наших работников к нему явились два товарища. Карпенко в это время якобы переодевалась, укрывшись за открытой дверцей шкафа. Пришедших она не видела. Но слышала, как один из них отрекомендовал второго «своим корешком». Вам известно, что это означает?– Приятель, – кивнул Костя.– Вот именно. Когда все трое после короткого разговора в дверях уходили, Карпенко уже переоделась и выглянула из-за шкафа. Она утверждает, что по крайней мере один из незнакомцев был в черной плащ-накидке, – капитан снова заглянул в бланк и, очевидно, прочёл:– «в такой, как у офицеров-моряков». То же показали и дети соседей.– Ерунда какая-то! – вырвалось у Кости.– По заявлению Карпенко, те двое настаивали, чтобы её приятель пошёл с ними куда-то. Разговаривали якобы вполголоса, так что она не поняла, – куда и зачем. Может быть, – капитан опять сделал паузу и пристально посмотрел на Костю, – может быть, вы это знаете?– Да вы что? – вскипел тот и даже привстал. – Вы понимаете, что говорите?– А вы не волнуйтесь, Моргунов. Я хочу понять, что произошло, и надеюсь на вашу помощь. Всего-навсего.– Ну, знаете, методы у вас! – опускаясь в кресло, гневно бросил ему Костя. – Разговариваете, словно я преступник, а не человек, ввязавшийся в эту грязную историю именно для того, чтобы вам помочь.Капитан встал и, небрежно засунув руки в карманы, прошелся по кабинету. Остановившись перед креслом студента, сказал:– Во-первых, о методах разрешите судить нам. Ясно? А во-вторых, вы говорили сотрудникам о билетах на самолёт. Можно взглянуть?– Почему нет? – усмехнулся Костя и, уже потянувшись к карману, вспомнил, что билеты у Семёна. – Вы понимаете, билеты-то взял Гостинцев…– Так… До вылета, как я понимаю, остаются считанные минуты, а билетов нет. Билеты у Гостинцева. Где вы должны встретиться с ним?Костя развёл руками и хлопнул себя по коленям: что он мог ответить на этот вопрос?– Как фамилия гражданина, что поехал к знакомому?– Пряхин Иван Александрович, – ответила на вопрос Люда.– Точно?– Конечно. Я же его много лет знаю.– Попробуем проверить, – сказал капитан. – Вам придётся подождать в коридоре, граждане. Насчет разговоров вас предупреждали.– Помилуйте, а как же с отлётом? – вконец растерялся студент.– А как с билетами? И с вашим товарищем?Вздохнув, Костя направился к дверям, забыв даже пропустить вперёд Люду.И опять медленно-медленно потекло время. В коридоре под тусклыми абажурами ламп плавал табачный дым. Почему-то пахло вокзалом, но это не удивляло. Костя вообще потерял способность удивляться. Всё встало с ног на голову, всё было реальным и – невероятным. Был или не был Подклёнов, например? А исчезновение Семёна? Да чего там ходить далеко, – они с Людой на положении подозреваемых. Им даже не позволяют между собой разговаривать, только что не сажают за решетку. Но может быть, посадят ещё? Бывают же всякие судебные ошибки…Страшные мысли Кости Моргунова прервало появление в конце узкого коридора Ивана Александровича Пряхина. Явно обрадовавшись знакомым, он заспешил к ним, объясняя:– Понимаете, вызвали по радио: «Пассажира Пряхина просят зайти в диспетчерскую», а оттуда…– Прекратите разговоры, гражданин! – каменным голосом оборвал его следовавший позади человек.Иван Александрович приостановился, открыв рот, и робко оглянулся через плечо, а каменный голос продолжил:– В первую дверь направо, пожалуйста.Плечи горного инспектора обвисли. Переступая на цыпочках, он проследовал в кабинет капитана, как неумеющий плавать входит в неведомой глубины воду.Теперь их было здесь трое. Не хватало только Гостинцева. Глава третья Семёна Гостинцева даже разочаровало, пожалуй, что никаких неожиданностей в парадной дома номер семнадцать не обнаружилось. Короткий – в несколько ступеней – марш к площадке первого этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Шелестя мокрой накидкой, Семён протиснулся в непритворенную дверь парадной. Костя помедлил немного, а затем шагом гуляющего человека двинулся вдоль забора. На фасаде бревенчатого одноэтажного дома дверей не было. Зато имелись деревянные ворота и калитка между этим домом и другим, опять двухэтажным. Заглянув в калитку, Костя увидел проход, стиснутый стенами двух домов. Проход заворачивал направо. За углом оказался вход в дом, а дальше застроенный сарайчиками двор и сад, забор которого видели они с Семёном. В этот сад смотрели и окна того дома, куда скрылся Подклёнов. Значит, этим путем он мог уйти! Закурив папиросу, Костя встал под железный навес крыльца так, чтобы видеть окна, одно из которых могло внезапно распахнуться и… При мысли об этом мышцы начинали напрягаться, а челюсти стискивались сами собою.Он курил, радуясь, что дождь усилился ещё больше – его примут за прохожего, пережидающего ливень. Уличный фасад контролирует Семён. Значит, все пути бегства Подклёнову отрезаны. Только поскорее бы приехали из милиции!Мысленно Костя рассчитывал: вот Люда добралась до телефонной будки. Вот её соединили с дежурным. Разговор. Теперь дежурный идёт докладывать начальнику. Докладывает. Начальник отдает распоряжение. Люди садятся в машину. Он в это время закурит ещё разок. Едут… Едут… Проклятие, почему они так долго едут? Он прикурил от догоревшей папиросы следующую и щелчком отшвырнул окурок. Сколько можно ехать, где же знаменитая оперативность?Вторую папиросу он курил с нарочитой неторопливостью. Во двор вошли двое мужчин, видимо здешние жители. На крыльце приостановились; один спросил:– Вам кого, молодой человек?– Пережидаю дождь, – сказал Костя.Тот, что задержался на нижних ступеньках, тоже разминая папиросу, опустил руку в карман плаща, но спички доставать не стал. Чуть щурясь, попросил:– Можно посмотреть ваши документы?Тогда второй вынул ярко-красную книжечку, а Костя прочел тисненое золотом слово «Удостоверение» и облегчённо вздохнул:– Наконец-то! – и, доставая документы, объяснил: – Вот в том доме. Вход с улицы…Он сделал движение, намереваясь спуститься с крыльца, но ему сказали, возвращая паспорт:– Не спешите. Там наши сотрудники. Вы – один из товарищей, о которых говорила девушка? А где второй?– На улице… или в парадной, я думаю. Понимаете, так получилось… – начал он, но его вежливо остановили:– Вы потом всё объясните.Слово «потом» заставило вспомнить о времени.– Знаете, у нас билеты на самолёт…– Это уладят, – успокоили его.Чувствуя себя несправедливо обиженным холодностью этих людей, Костя снова полез за папиросами. Минут десять все трое молча курили. Потом из-за угла дома показался ещё человек. Один из разговаривавших с Костей пошёл навстречу ему, вполголоса обменялся несколькими словами и кивнул стоявшему на крыльце.– Пошли, товарищ! – предложил тот Косте.Поодаль стояла дымчатая «победа». Костин провожатый услужливо распахнул дверцу:– Прошу.Начиная нервничать, Костя нагнулся и увидел в машине Люду.– А Сенька? – спросил он.– Я ничего не знаю, – сказала девушка. – Что-нибудь произошло?Косясь на спутника, занимающего место рядом с шофёром, студент передернул плечами:– Видите, делают из всего тайну.К автомобилю подошёл ещё человек, через стекло внимательно оглядел Костю. Отворив дверцу, спросил:– Как одет ваш товарищ?– Как и я, – сказал Костя и презрительно шмыгнул носом. – В черной флотской накидке. Китель, фуражка.– Благодарю вас, – сказал человек, закрывая дверцу «Победа» сорвалась с места, заставив Костю и Люду откинуться на мягкую спинку сидения.– Смешно, – сказал студент девушке. – Создается впечатление, что они ищут Семёна, а не этого…– Я попрошу вас не разговаривать, – обернулся сосед шофёра.Костя опять раздраженно фыркнул и хотел возмутиться, но мысль остановилась на им же произнесенном слове: «ищут!» Ищут Семёна? Значит, Семёна нет? Да что за чертовщина такая?…Машина остановилась у подъезда милиции.В коридоре, по которому пришлось проходить, Семёна не было. Не было и в том, где их попросили присесть и подождать – опять-таки в присутствии неразговорчивого человека в штатском. Минуты ожидания казались часами. Росло беспокойство за судьбу товарища, и чего только не приходило в голову!Например, зачем спрашивали, как одет Семён? Какая им разница? Если только… если только не требовалось установить, кто Гостинцев, а кто – Подклёнов? А это нужно, когда… когда люди ничего не могут сказать о себе. Только так! Неужели Семён погиб? Нет, конечно! В крайнем случае – тяжело ранен, без памяти. Но ведь выстрелов не было? И, потом, у Семёна с собой документы. Из них же ясно, кто он такой!– Пройдите, гражданка!Это Люду пригласили в кабинет. Одёрнув плащ, она поднялась и, даже не посмотрев на Костю, скрылась за дверью.– Можно курить? – спросил Костя опекуна.– Закурите.Жадно затягиваясь, он представил Семёна, входящего в дом. Удар рукояткой пистолета из-за угла – неожиданный, зверский. Преступнику нужны документы, он обшаривает неподвижное тело. И – спокойно выходит на улицу, пока растяпа Костя Моргунов, открыв рот, разглядывает сад. Пока Люда ищет телефонную будку. Пока милиция раскачивается, собираясь ехать…Наконец, дверь снова открылась.– Пройдите, гражданин!Не почувствовав ожога, пальцами потушил папиросу. Ноги слушались неохотно. Непомерно широким плечом накидки задел за косяк.– А вы плащ-то снимите, чтобы не мешал, – посоветовали ему.Костя покорно стянул накидку, повесил рядом с чьим-то серым, военного образца, плащом.Покорно прошёл к глубокому креслу возле массивного письменного стола и, только опускаясь в него, увидал, что напротив, в точно таком кресле, сидит Люда. Отделенный от них столешницей, капитан милиции барабанил пальцами по папиросной коробке.– Скажите, где мой товарищ, Гостинцев? – спросил Костя.– К сожалению, мы тоже не знаем, – ответил капитан. – Я попрошу вас рассказать, что произошло, когда Раменкова отправилась нам звонить. Можете?– Пожалуйста. – И студент, стараясь сохранять предельную точность, рассказал о том немногом, чему был свидетелем.– Вам или Гостинцеву пришла в голову мысль, что парадная может быть проходной?– Не помню, знаете…– Вы в дом не входили?– Даже не заглядывал.– Так… – Капитан снова начал барабанить пальцами. – Странно. Очень странно…– Ничего странного нет, – прервал его Костя. – Мы же разделились. Я наблюдал во дворе…– Странно, – жёстко сказал капитан, – что мы не обнаружили в доме Гостинцева. И Подклёнова – тоже.– Не может быть! – не удержался от наивного выкрика студент.Капитан чуть заметно усмехнулся, потом спросил:– Вы уверены, что вошедший в дом номер семнадцать человек был Подклёновым?Костя растерянно посмотрел на него, потом на Люду. Даже развел руками.– Конечно…В тоне его капитан не услышал уверенности. Не услышал её и сам Костя. Больше того, он вдруг перестал верить в то, что человек в мокром пыльнике был Подклёнов. Они с Семёном видели только спину. Люда тоже видела одну спину. И у человека не было полевой сумки, наконец!..– Это Подклёнов, – твёрдо сказала Люда, точно угадав сомнения Кости.– Видите ли, – капитан пододвинул к себе пачку, достал «беломорину», но не прикурил её, – парадная не проходная. Четыре коммунальных квартиры. Не только мужчины, похожие на Подклёнова, но и вообще мужчины, которых можно было бы заподозрить в связи с такими, как он, в доме не проживают. В момент осмотра мужчин в комнатах оказалось трое: два пенсионера и шофёр «Скорой помощи», спавший после ночного дежурства. Вот так! – Он поднял глаза на Костю, перевёл на Люду и, вычиркнув спичку, стал с нарочитым усердием раскуривать папиросу.Костя понимал, что пауза выполняет какую-то служебную нагрузку. Он ждал, что скажут дальше. А капитан не торопился, затягивая молчание. Наконец, выдохнув дым, сказал:– Но мы знаем, что посторонние мужчины в доме были.Неслышно открылась дверь, некто в штатском спросил:– Разрешите?…– Готово? – вопросом ответил капитан.– Точно так. – Вошедший положил на стол зелёный форменный бланк, густо исписанный от руки.– Мужчины были. У гражданки… – капитан покосился на принесённый бланк и зажёг настольную лампу, так как дневной свет начинал меркнуть. – У гражданки Карпенко Галины Сергеевны с утра находился её знакомый. Есть основания считать, что действительно с утра. Во всяком случае, продолжительное время, не час и не два, – дольше. Он никуда не выходил. Некто Букетов; личность его выясняется. Минут за пятнадцать до прихода наших работников к нему явились два товарища. Карпенко в это время якобы переодевалась, укрывшись за открытой дверцей шкафа. Пришедших она не видела. Но слышала, как один из них отрекомендовал второго «своим корешком». Вам известно, что это означает?– Приятель, – кивнул Костя.– Вот именно. Когда все трое после короткого разговора в дверях уходили, Карпенко уже переоделась и выглянула из-за шкафа. Она утверждает, что по крайней мере один из незнакомцев был в черной плащ-накидке, – капитан снова заглянул в бланк и, очевидно, прочёл:– «в такой, как у офицеров-моряков». То же показали и дети соседей.– Ерунда какая-то! – вырвалось у Кости.– По заявлению Карпенко, те двое настаивали, чтобы её приятель пошёл с ними куда-то. Разговаривали якобы вполголоса, так что она не поняла, – куда и зачем. Может быть, – капитан опять сделал паузу и пристально посмотрел на Костю, – может быть, вы это знаете?– Да вы что? – вскипел тот и даже привстал. – Вы понимаете, что говорите?– А вы не волнуйтесь, Моргунов. Я хочу понять, что произошло, и надеюсь на вашу помощь. Всего-навсего.– Ну, знаете, методы у вас! – опускаясь в кресло, гневно бросил ему Костя. – Разговариваете, словно я преступник, а не человек, ввязавшийся в эту грязную историю именно для того, чтобы вам помочь.Капитан встал и, небрежно засунув руки в карманы, прошелся по кабинету. Остановившись перед креслом студента, сказал:– Во-первых, о методах разрешите судить нам. Ясно? А во-вторых, вы говорили сотрудникам о билетах на самолёт. Можно взглянуть?– Почему нет? – усмехнулся Костя и, уже потянувшись к карману, вспомнил, что билеты у Семёна. – Вы понимаете, билеты-то взял Гостинцев…– Так… До вылета, как я понимаю, остаются считанные минуты, а билетов нет. Билеты у Гостинцева. Где вы должны встретиться с ним?Костя развёл руками и хлопнул себя по коленям: что он мог ответить на этот вопрос?– Как фамилия гражданина, что поехал к знакомому?– Пряхин Иван Александрович, – ответила на вопрос Люда.– Точно?– Конечно. Я же его много лет знаю.– Попробуем проверить, – сказал капитан. – Вам придётся подождать в коридоре, граждане. Насчет разговоров вас предупреждали.– Помилуйте, а как же с отлётом? – вконец растерялся студент.– А как с билетами? И с вашим товарищем?Вздохнув, Костя направился к дверям, забыв даже пропустить вперёд Люду.И опять медленно-медленно потекло время. В коридоре под тусклыми абажурами ламп плавал табачный дым. Почему-то пахло вокзалом, но это не удивляло. Костя вообще потерял способность удивляться. Всё встало с ног на голову, всё было реальным и – невероятным. Был или не был Подклёнов, например? А исчезновение Семёна? Да чего там ходить далеко, – они с Людой на положении подозреваемых. Им даже не позволяют между собой разговаривать, только что не сажают за решетку. Но может быть, посадят ещё? Бывают же всякие судебные ошибки…Страшные мысли Кости Моргунова прервало появление в конце узкого коридора Ивана Александровича Пряхина. Явно обрадовавшись знакомым, он заспешил к ним, объясняя:– Понимаете, вызвали по радио: «Пассажира Пряхина просят зайти в диспетчерскую», а оттуда…– Прекратите разговоры, гражданин! – каменным голосом оборвал его следовавший позади человек.Иван Александрович приостановился, открыв рот, и робко оглянулся через плечо, а каменный голос продолжил:– В первую дверь направо, пожалуйста.Плечи горного инспектора обвисли. Переступая на цыпочках, он проследовал в кабинет капитана, как неумеющий плавать входит в неведомой глубины воду.Теперь их было здесь трое. Не хватало только Гостинцева. Глава третья Семёна Гостинцева даже разочаровало, пожалуй, что никаких неожиданностей в парадной дома номер семнадцать не обнаружилось. Короткий – в несколько ступеней – марш к площадке первого этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16