У него свело живот судоро
гой.
Ч ..рабочих-иммигрантов. Ч Нужно было выиграть время для Мауса. Ч По за
казу корпорации «Убичи». Этот человек Ч мой секретарь. Наличных мы с соб
ой не носим.
"Вот так, правильно», Ч подумал он про себя. Протестовать, что ты к делу отн
ошения не имеешь Ч вызовет только смех. Протестовать против ограбления
Ч это может заставить их усомниться на ту секунду, что нужна Маусу.
Он не был уверен, что Маус поступает правильно. Но Маус не умел отступать.
Он был боевик. Когда-нибудь это приведет его к гибели.
Может быть, это приведет к гибели их обоих, но изменить образ действий Мау
са Нивен не мог.
Старший брат засомневался:
Ч Яхта зафрахтована «Убичи».
Ч Прикрытие… Ч начала женщина. Но слишком поздно.
Маус взорвался и взлетел с воплем, от которого противники еще на секунду
застыли.
Удар кулака выбил оружие у женщины, и оно отлетело в лифт. Одна, потом друг
ая нога поршнями влетели в лицо старшего брата. Он спустил курок, и веер иг
л прошил стену над головой Нивена.
Младший брат успел лишь полуобернуться, как в него врезался Маус. Левой р
укой он выбил оружие, а правая устремилась к горлу противника. Из раздроб
ленной гортани вырвался булькающий вопль.
Хотя Нивен знал, что произойдет, все равно это застало его врасплох. Маус б
ыл очень быстр.
Женщина бросилась бежать раньше, чем Нивен успел поднять ее пистолет. Он
попытался прицелиться. Но его шатало. Женщина успела ударить его коленом
, и теперь голова плыла от боли. Он ударил по кнопке первого этажа, оставив
братьев Маусу. Может быть, удастся поймать ее в вестибюле…
Раньше, чем открылись двери, вернулась способность ясно мыслить.
Ничего нельзя сделать. Там пятьдесят свидетелей в холле. Он смотрел, терз
аясь от боли и беспомощности, как толстуха снова приняла свой маскировоч
ный вид и не спеша отбыла.
Тут его начало трясти. Провал был близко. Чертовски близко.
Когда Нивен прибыл обратно на пятый, Маус снова был человеком. И его тоже т
рясло.
Ч Достал ее?
Ч В вестибюле? На глазах пятидесяти свидетелей?
Ч Из лифта. Сквозь голодекорацию тебя не видно.
Ч Ах ты! Ч Об этом он не подумал. Ч А что с этими типами?
Ч С ними что-то надо делать.
Ч Да черт с ними, отпусти. Все равно без разницы… Ч Он глянул еще раз, и ве
рнулось болезненное ощущение, на этот раз выше. Ч А надо было?
Ч Да.
В ответе прозвучал вызов.
Мауса вела убийственная ненависть ко всему сангарийскому. И она пролива
лась на всех, кто с ними сотрудничал.
Объяснять он отказывался.
Ч Давай уберем их из холла, пока обслуга на них не наткнулась. Ч Нивен сх
ватил одного за ногу и поволок.
Маус стал вытирать пятна крови.
Ч Местной банде это не понравится, Ч сказал Нивен, затащив в номер втор
ой труп. Ч На нас откроют охоту.
Ч И что? Мы уже бывали мишенью. Как бы то ни было, а время мы себе выиграли. Р
аньше, чем действовать, они разрежут на куски эту толстую шлюху. И пришлют
кого-то другого. Это у них строго. А пока что мы их пошевелим.
Ч Как? Мы уже под приговором. Кто станет с нами разговаривать? Всякий, кто
хоть что-то знает, будет знать, что мы уже покойники.
Ч Ты не покойник, пока над тобой крышку не закрыли.
Ч Маус, мне это все не нравится.
Ч Док, ты слишком много беспокоишься. Пусть идет, как идет. Нам только над
о держать голову пониже и спину к стене, и что-нибудь на нас ветром нанесе
т. Только будь начеку. Как говаривали в старые дни: если в тебя швыряют лим
онами, сделай из них лимонад.
Ч Я не рассматривал такой жесткий путь, Ч сказал Нивен. Ч То есть ты пра
в, мне не следует так беспокоиться.
Ч Знаешь, в чем твоя беда, док? Ты жить не можешь, если тебе не о чем беспоко
иться. Ведешь себя тревожнее, чем старая дева с семью кошками.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ:
3048 Н.Э.
ОПЕРАЦИЯ «ДРАКОН», КОСМОПОРТ БЛЕЙК-СИТИ
Бен-Раби оглушил шум терминала. От запахов и верчения цветов кружилась г
олова. Он начинал нервничать.
Так всегда бывало у входа в логово льва. Или дракона Ч на этот раз. Инстру
ктивные ленты говорили, что звездная рыба в космосе похожа на дракона дл
иной в двести километров.
Он двигался вперед вместе с очередью и дошел наконец до стола. Один из сей
неров задал несколько вопросов. Он вяло ответил.
Ч Пожалуйста, подпишите и поставьте отпечаток пальца, мистер бен-Раби. И
отдайте анкету вместе с остальными документами вон той леди.
Мойше, подавляя дрожь, подписал контракт. Девушка в конце стола улыбнула
сь и засунула его документы в пасть уменьшающей машины. Потом сказала:
Ч Пройдите в эту дверь и садитесь в кресло. Шаттл скоро будет готов к взл
ету.
Он отошел, пораженный. Бледная девушка-сейнер с ее светлыми волосами и вы
сокими скулами напомнила ему Элис, его любовь времен Академии. И это было
плохо. Больше десяти лет прошло, а боль все еще пробивается сквозь душевн
ую броню.
Не потому ли у него с женщинами никогда ничего хорошего не получалось? С т
ех самых пор любой роман кончался эмоциональным хаосом. Превращался в ду
эль на мечах с намерением ранить побольнее.
Но до того не было ни одного романа, чтобы было с чем сравнить. Может быть, о
н просто сам всегда выбирает женщин с неустойчивой психикой.
Мойше вошел в зал ожидания и сел в кресло. На свет появился потрепанный бл
окнот, многолетний спутник всех его путешествий. На этот раз, поклялся он
сам себе, он закончит «Иерусалим».
"Вот из чего сковал хитроумный Локи путы для великого волка Фенрира: из шу
ма кошачьих шагов, корней гор, женских бород, дыхания рыб и птичьей слюны»
. Младшая Эдда.
Чем больше он думал, тем больше убеждался, что именно этой цитатой надо на
чать роман. В ней есть неоспоримая универсальность. В каждой жизни есть с
вой Локи, способный сковать ее цепью столь же тонкой, но крепкой.
И снова вернулась полынная горечь воспоминаний времен Академии. Нестир
аемая память о романе с однокурсницей, которая была дочерью вице-коменд
анта и внучкой начальника штаба Флота.
А он был идиотом. Полным, круглым, чугунным дураком. Как он из этого вылез? В
споминая Элис, он считал чудом, что вообще выжил.
И какой ценой? Что, если бы он не разорвал эту связь, как было приказано? Она
требовала от него именно этого, бросая вызов тому, что для него было средо
точием огромной власти.
А для нее Ч всего лишь семьей. Мама и дедушка. Для него же они являлись тве
рдынями субординации.
И ночной зверь с клыками вины длиннее, чем у любого другого его кошмара: чт
о с ребенком?
"А ну!» Ч прикрикнул он сам на себя. Хватит воспоминаний и романтической ч
епухи. Теперь он взрослый. Надо вернуться опять к «Иерусалиму», и это буде
т ударом по царству страха в его душе.
Из любимых строк, из «Дунсиада» Попа:
Ты царство страха возродил, о Хаос,
И меркнет свет от слова твоего…
Ч Леди и джентльмены…
Он поднял глаза. Что еще? Ага, беседа «у вас последний шанс передумать»…
Беседу вел офицер с таким невыносимо скрежещущим голосом, что не иначе к
ак его механически изменили.
Ч Вы на нашем корабле не нужны. Вы не наши люди, Ч сказал офицер для затра
вки. Ч Зачем вы здесь? Каковы ваши мотивы?
"Хорошие вопросы», Ч подумал про себя бен-Раби.
Ч Причины две. Либо вы увлечены мифом о сейнерах, который полностью сфаб
рикован головидением, либо вы шпионы. Так я вам сейчас сообщу один секрет.
Никакой романтики не будет. И никакой информации вы не получите. Все, что м
ы вам дадим, Ч это уйма тяжелой работы внутри культуры, не похожей ни на ч
то вам известное. Мы не собираемся облегчать вам вхождение в наш мир. Цацк
аться с вами тоже не будем Ч некогда.
Этот человек явно старался обескуражить своих слушателей. «Интересно з
ачем», Ч подумал Мойше.
Ч Мы собрали вас по единственной причине. Только так мы сможем выдержат
ь квоты сбора урожая следующего года.
У бен-Раби вдруг возникло ощущение Ч предвестие, можно сказать, Ч что у
этого человека на уме не только урожай. Какое-то беспокойство или даже ст
рах вертелись у него в мозгу. Он был наполовину одержим мыслью о чем-то бо
льшом и страшном.
За что адмирал Бэкхарт любил использовать бен-Раби Ч за его озарения.
И еще в голосе оратора Мойше ощущал разочарование и одновременно сильно
е недовольство наземниками. Он говорил, будто чувствуя на языке кислый в
кус предательства.
Было неоспоримо, что эти сейнеры в отчаянном положении. Иначе никогда он
и не стали бы нанимать техников со стороны.
Бен-Раби ощутил прилив сочувствия.
Дом говорившего был на траулере где-то в Великой Тьме. Для выживания ему н
ужен был массивный приток умелых техников. Человек явно был недоволен, ч
то из миллиардов населения Конфедерации пришло всего двести человек. И и
з них большинство следует рассматривать как подозрительных.
Рыбак покопался в карманах своего антикварного твидового пиджака. Бен-Р
аби подумал, не архаист ли он. Образ сейнеров, составленный до знакомства
с ними, не учитывал, что у них тоже могут быть свои пунктики.
Человек вытащил какую-то непонятную маленькую штучку и вставил себе меж
ду зубами. Потом сжал ее большим и указательным пальцами правой руки и за
пыхтел, одновременно поднеся к чашечке этого прибора небольшой огонек. И
лишь когда человек начал выдыхать ядовитые облака, бен-Раби понял, что эт
о.
Ч Трубка! Ч буркнул он про себя. Ч Что за черт? Ч В ноздри ударила табач
ная вонь. Ч Не могу поверить, что еще существует такой плохой вкус.
Его передернуло.
Так отреагировал не он один. Аудитория загудела, одна женщина встала и бр
осилась было к выходу, потом зажала рот рукой и села на место. Даже у Мауса
был шокированный вид.
А сколько еще таких ужасов затаилось впереди? Это был архаизм, доведенны
й до степени хамства.
Но насколько бен-Раби была отвратительна эта трубка, настолько же он вос
хитился лежащим в основе этой сцены психологическим ходом. Все же этот ч
еловек облегчил им вхождение в чужую культуру. Теперь дальнейший культу
рный шок будет слегка ослаблен.
Ч Как я уже сказал, Ч продолжал сейнер, выждав паузу, пока слушатели ути
хли, Ч здесь среди вас есть шпионы. Да, я знаю, это нехорошее слово. И шпион
аж Ч нехорошее дело. Но реалист признает существование шпионажа, а мы вс
е здесь реалисты. Так ведь? В наши дни шпионаж повсюду. Мы тонем в нем по сам
ую задницу. Потому что почти всякий, обладающий хоть какой-нибудь власть
ю, делает все, чтобы захватить контроль над стадом звездных рыб.
Человек изобразил улыбочку Ч издевку над ними над всеми. Он устраивал с
пектакль, изображая надутого дурака, провоцируя реакцию. За этим предста
влением бен-Раби ощущал спокойствие и уверенность профессионала. На сам
ом деле в этом человеке было что-то, громко объявлявшее: «Офицер безопасн
ости».
Ч Вы, шпионы, не узнаете ничего. До конца вашего контракта вы не увидите н
ичего, кроме внутренностей корабля. И даже там вы будете видеть лишь то, чт
о мы сочтем нужным, чтобы вы увидели, и тогда, когда мы сочтем это нужным. Ка
ждый из вас. Запомните: правила безопасности будут соблюдаться постоянн
о и неукоснительно. Это одиннадцатая заповедь. Вырежьте ее у себя в душе
Ч у кого она есть. Даже мелкое нарушение может вызвать с нашей стороны не
медленную реакцию. Поскольку мы не знаем, какую информацию считают ценно
й ваши хозяева, мы сделаем все, чтобы не дать никакой.
Бен-Раби состроил гримасу. Этот дурак пытается произвести на них впечат
ление, расписывая паранойю и ксенофобию сейнеров? Он может вопить еще не
делю, но профессионалов ему не запугать.
Ч Повторяю еще раз: агентам просто не будет предоставлено ни одного слу
чая вступить в контакт с кем бы то ни было, кто может знать важную информац
ию. За попытку контакта с такими людьми предусмотрено наказание. Я доста
точно ясно говорю?
Кто-то сделал какое-то ехидное замечание. Оратор тут же ответил:
Ч Вам придется понять, что мы считаем себя нацией. Мы не входим в Конфеде
рацию. И не имеем желания входить. Нам на нее в высшей степени наплевать. В
се, что нам от нее нужно, Ч чтобы нас оставили в покое. То же самое, чего мы х
отим от любой бандитской шайки. Для нас архаизм Ч это образ жизни, а не пр
идурь чудака. Так, например, у нас время от времени приводятся в исполнени
е смертные приговоры.
Эта информация упала в океан молчания. «Интересно, Ч подумал бен-Раби,
Ч сколько раз пыталась Конфедерация затащить этот странный и отчаянно
независимый народ под крыло правительства. Уж не меньше десятка. Луна-Ко
мандная Ч организация настойчивая. Это собака, которая никогда не выпус
кает из зубов кость».
А звездоловы уже полтора столетия умудрялись уклоняться от «защиты» Лу
ны-Командной Ч главным образом тем, что их чертовски трудно было найти, н
о также и тем, что ясно давали понять, что будут драться до последнего.
"Луна-Командная никогда от своих намерений не отказывалась. И не откажет
ся. И даже этим людям придется это признать, Ч подумал бен-Раби. Ч Им при
дется ощутить бульдожью хватку правительства».
Зал ожидания заполнила нервозность, клубясь, как неожиданно вызванный д
емон. Проводивший беседу офицер поочередно смотрел в глаза каждому. Рома
нтики ежились под его взглядом. Оказалось, что у их легенды есть клыки и ко
гти. Смертной казни больше нигде не было. Даже варвары за пределами Конфе
дерации утилизировали человеческий мусор, пусть даже в виде вычислител
ьных киборгов.
Сейчас гражданские узнавали то, что коллеги бен-Раби знали давно. Приклю
чения куда интереснее, когда начинку вытряхивают не из твоего брюха, а из
чужого.
Ч В свете того, что я только что сказал, и понимая, что вас ждет не совсем т
акое будущее, какое вы себе рисовали, подавая заявления, Ч сказал офицер,
Ч каждый, кто хочет, может отказаться прямо сейчас. Расходы будут компен
сированы, как было сказано в объявлении.
Бен-Раби улыбнулся, наклонив голову.
Ч Так я и думал, что ты к этому ведешь, Ч шепнул он про себя. Ч Пытаешься о
тпугнуть слабаков?
По залу прошло движение, но желающих отправиться домой не оказалось. Оче
видно, слабаки не хотели выглядеть дураками. Звездолов пожал плечами, со
брал свои записки и объявил:
Ч Ладно. Увидимся наверху.
И вышел.
Оставалось сидеть и ждать шаттла. Бен-Раби вернулся к блокноту и «Иеруса
лиму».
Работа шла не гладко. У него был слишком упорядоченный и приземленный ум,
чтобы создавать хаотически-символистский поток сознания в стиле Мак-Гу
гана и Потти Уэлкина. Нарочито нагоняемая неясность отказывалась остав
аться неясной. Может быть, потому, что он слишком точно знал, что хочет ска
зать.
"Может быть, и надо было делать в простом повествовательном стиле», Ч под
умал Мойше. Он еще мог побороться за то, что архаисты называли «освежающи
й привкус анахронизма». И на рынке архаистов, где ценилось неизощренное
искусство прошлого, это вполне могло пройти.
«Станция Икадабар шесть месяцев в длину и два года в ширину, пятнадцать м
инут в высоту и четверть девятого навсегда; песни в ее небесах и фанфары в
стенах ее. Никогда не бывает конца у Дорог…»
Или он ошибся? Или только у него есть чувство, что люди Ч изгнанники во вр
емени? Но это не важно. Что он может с этим сделать? Ни черта. Сюжет должна дв
игать страсть. Гневное бессилие.
Люди возбужденно зашевелились, разговоры стали громче. Бен-Раби застави
л себя вернуться к реальности.
Ч Небось шаттл готов, Ч пробормотал он себе под нос.
Именно так. Его спутники уже цепочкой потянулись на поле. Эти скупердяи с
ейнеры не стали арендовать присоединенный ангар.
Наружный воздух был прохладен, дул ветерок. На щеку бен-Раби упала капля д
ождя и растеклась слезой. По небу летел потрепанный партизанский отряд о
блаков, отстреливаясь шальными водяными пулями, взметавшими грязевые ш
арики из покрывавшей гудрон пыли. Знамение? В Блейк-сити дождливой погод
ы не бывает практически никогда. В этой части Карсона воды катастрофичес
ки мало.
Он засмеялся нервным смехом. Знамения! Да что это с ним стряслось?
Ч В шаттл, пещерный человек! Ч буркнул он сам себе.
Корабль был антикварной вещью уже тогда, когда дедушка бен-Раби мочил пе
ленки. Коммерческим лихтером он не был никогда и сейчас тоже не стал. Скор
ее летающее помело, первое столетие. Гроб с мотором и полным отсутствием
комфорта. Голый функционализм металла, окрашенного в серое и черное. Пох
оже на списанный корабль военного флота, еще с Улантской войны.
Взглядом флотского офицера (выучка не забывается!) Мойше отметил, что кор
абль поддерживается в отличном состоянии. Нигде ни пятнышка грязи или рж
авчины. У корабля был вид побывавшего в употреблении, но хорошо сохранив
шегося предмета, который у антикварных кораблей бывает редко.
1 2 3 4 5
гой.
Ч ..рабочих-иммигрантов. Ч Нужно было выиграть время для Мауса. Ч По за
казу корпорации «Убичи». Этот человек Ч мой секретарь. Наличных мы с соб
ой не носим.
"Вот так, правильно», Ч подумал он про себя. Протестовать, что ты к делу отн
ошения не имеешь Ч вызовет только смех. Протестовать против ограбления
Ч это может заставить их усомниться на ту секунду, что нужна Маусу.
Он не был уверен, что Маус поступает правильно. Но Маус не умел отступать.
Он был боевик. Когда-нибудь это приведет его к гибели.
Может быть, это приведет к гибели их обоих, но изменить образ действий Мау
са Нивен не мог.
Старший брат засомневался:
Ч Яхта зафрахтована «Убичи».
Ч Прикрытие… Ч начала женщина. Но слишком поздно.
Маус взорвался и взлетел с воплем, от которого противники еще на секунду
застыли.
Удар кулака выбил оружие у женщины, и оно отлетело в лифт. Одна, потом друг
ая нога поршнями влетели в лицо старшего брата. Он спустил курок, и веер иг
л прошил стену над головой Нивена.
Младший брат успел лишь полуобернуться, как в него врезался Маус. Левой р
укой он выбил оружие, а правая устремилась к горлу противника. Из раздроб
ленной гортани вырвался булькающий вопль.
Хотя Нивен знал, что произойдет, все равно это застало его врасплох. Маус б
ыл очень быстр.
Женщина бросилась бежать раньше, чем Нивен успел поднять ее пистолет. Он
попытался прицелиться. Но его шатало. Женщина успела ударить его коленом
, и теперь голова плыла от боли. Он ударил по кнопке первого этажа, оставив
братьев Маусу. Может быть, удастся поймать ее в вестибюле…
Раньше, чем открылись двери, вернулась способность ясно мыслить.
Ничего нельзя сделать. Там пятьдесят свидетелей в холле. Он смотрел, терз
аясь от боли и беспомощности, как толстуха снова приняла свой маскировоч
ный вид и не спеша отбыла.
Тут его начало трясти. Провал был близко. Чертовски близко.
Когда Нивен прибыл обратно на пятый, Маус снова был человеком. И его тоже т
рясло.
Ч Достал ее?
Ч В вестибюле? На глазах пятидесяти свидетелей?
Ч Из лифта. Сквозь голодекорацию тебя не видно.
Ч Ах ты! Ч Об этом он не подумал. Ч А что с этими типами?
Ч С ними что-то надо делать.
Ч Да черт с ними, отпусти. Все равно без разницы… Ч Он глянул еще раз, и ве
рнулось болезненное ощущение, на этот раз выше. Ч А надо было?
Ч Да.
В ответе прозвучал вызов.
Мауса вела убийственная ненависть ко всему сангарийскому. И она пролива
лась на всех, кто с ними сотрудничал.
Объяснять он отказывался.
Ч Давай уберем их из холла, пока обслуга на них не наткнулась. Ч Нивен сх
ватил одного за ногу и поволок.
Маус стал вытирать пятна крови.
Ч Местной банде это не понравится, Ч сказал Нивен, затащив в номер втор
ой труп. Ч На нас откроют охоту.
Ч И что? Мы уже бывали мишенью. Как бы то ни было, а время мы себе выиграли. Р
аньше, чем действовать, они разрежут на куски эту толстую шлюху. И пришлют
кого-то другого. Это у них строго. А пока что мы их пошевелим.
Ч Как? Мы уже под приговором. Кто станет с нами разговаривать? Всякий, кто
хоть что-то знает, будет знать, что мы уже покойники.
Ч Ты не покойник, пока над тобой крышку не закрыли.
Ч Маус, мне это все не нравится.
Ч Док, ты слишком много беспокоишься. Пусть идет, как идет. Нам только над
о держать голову пониже и спину к стене, и что-нибудь на нас ветром нанесе
т. Только будь начеку. Как говаривали в старые дни: если в тебя швыряют лим
онами, сделай из них лимонад.
Ч Я не рассматривал такой жесткий путь, Ч сказал Нивен. Ч То есть ты пра
в, мне не следует так беспокоиться.
Ч Знаешь, в чем твоя беда, док? Ты жить не можешь, если тебе не о чем беспоко
иться. Ведешь себя тревожнее, чем старая дева с семью кошками.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ:
3048 Н.Э.
ОПЕРАЦИЯ «ДРАКОН», КОСМОПОРТ БЛЕЙК-СИТИ
Бен-Раби оглушил шум терминала. От запахов и верчения цветов кружилась г
олова. Он начинал нервничать.
Так всегда бывало у входа в логово льва. Или дракона Ч на этот раз. Инстру
ктивные ленты говорили, что звездная рыба в космосе похожа на дракона дл
иной в двести километров.
Он двигался вперед вместе с очередью и дошел наконец до стола. Один из сей
неров задал несколько вопросов. Он вяло ответил.
Ч Пожалуйста, подпишите и поставьте отпечаток пальца, мистер бен-Раби. И
отдайте анкету вместе с остальными документами вон той леди.
Мойше, подавляя дрожь, подписал контракт. Девушка в конце стола улыбнула
сь и засунула его документы в пасть уменьшающей машины. Потом сказала:
Ч Пройдите в эту дверь и садитесь в кресло. Шаттл скоро будет готов к взл
ету.
Он отошел, пораженный. Бледная девушка-сейнер с ее светлыми волосами и вы
сокими скулами напомнила ему Элис, его любовь времен Академии. И это было
плохо. Больше десяти лет прошло, а боль все еще пробивается сквозь душевн
ую броню.
Не потому ли у него с женщинами никогда ничего хорошего не получалось? С т
ех самых пор любой роман кончался эмоциональным хаосом. Превращался в ду
эль на мечах с намерением ранить побольнее.
Но до того не было ни одного романа, чтобы было с чем сравнить. Может быть, о
н просто сам всегда выбирает женщин с неустойчивой психикой.
Мойше вошел в зал ожидания и сел в кресло. На свет появился потрепанный бл
окнот, многолетний спутник всех его путешествий. На этот раз, поклялся он
сам себе, он закончит «Иерусалим».
"Вот из чего сковал хитроумный Локи путы для великого волка Фенрира: из шу
ма кошачьих шагов, корней гор, женских бород, дыхания рыб и птичьей слюны»
. Младшая Эдда.
Чем больше он думал, тем больше убеждался, что именно этой цитатой надо на
чать роман. В ней есть неоспоримая универсальность. В каждой жизни есть с
вой Локи, способный сковать ее цепью столь же тонкой, но крепкой.
И снова вернулась полынная горечь воспоминаний времен Академии. Нестир
аемая память о романе с однокурсницей, которая была дочерью вице-коменд
анта и внучкой начальника штаба Флота.
А он был идиотом. Полным, круглым, чугунным дураком. Как он из этого вылез? В
споминая Элис, он считал чудом, что вообще выжил.
И какой ценой? Что, если бы он не разорвал эту связь, как было приказано? Она
требовала от него именно этого, бросая вызов тому, что для него было средо
точием огромной власти.
А для нее Ч всего лишь семьей. Мама и дедушка. Для него же они являлись тве
рдынями субординации.
И ночной зверь с клыками вины длиннее, чем у любого другого его кошмара: чт
о с ребенком?
"А ну!» Ч прикрикнул он сам на себя. Хватит воспоминаний и романтической ч
епухи. Теперь он взрослый. Надо вернуться опять к «Иерусалиму», и это буде
т ударом по царству страха в его душе.
Из любимых строк, из «Дунсиада» Попа:
Ты царство страха возродил, о Хаос,
И меркнет свет от слова твоего…
Ч Леди и джентльмены…
Он поднял глаза. Что еще? Ага, беседа «у вас последний шанс передумать»…
Беседу вел офицер с таким невыносимо скрежещущим голосом, что не иначе к
ак его механически изменили.
Ч Вы на нашем корабле не нужны. Вы не наши люди, Ч сказал офицер для затра
вки. Ч Зачем вы здесь? Каковы ваши мотивы?
"Хорошие вопросы», Ч подумал про себя бен-Раби.
Ч Причины две. Либо вы увлечены мифом о сейнерах, который полностью сфаб
рикован головидением, либо вы шпионы. Так я вам сейчас сообщу один секрет.
Никакой романтики не будет. И никакой информации вы не получите. Все, что м
ы вам дадим, Ч это уйма тяжелой работы внутри культуры, не похожей ни на ч
то вам известное. Мы не собираемся облегчать вам вхождение в наш мир. Цацк
аться с вами тоже не будем Ч некогда.
Этот человек явно старался обескуражить своих слушателей. «Интересно з
ачем», Ч подумал Мойше.
Ч Мы собрали вас по единственной причине. Только так мы сможем выдержат
ь квоты сбора урожая следующего года.
У бен-Раби вдруг возникло ощущение Ч предвестие, можно сказать, Ч что у
этого человека на уме не только урожай. Какое-то беспокойство или даже ст
рах вертелись у него в мозгу. Он был наполовину одержим мыслью о чем-то бо
льшом и страшном.
За что адмирал Бэкхарт любил использовать бен-Раби Ч за его озарения.
И еще в голосе оратора Мойше ощущал разочарование и одновременно сильно
е недовольство наземниками. Он говорил, будто чувствуя на языке кислый в
кус предательства.
Было неоспоримо, что эти сейнеры в отчаянном положении. Иначе никогда он
и не стали бы нанимать техников со стороны.
Бен-Раби ощутил прилив сочувствия.
Дом говорившего был на траулере где-то в Великой Тьме. Для выживания ему н
ужен был массивный приток умелых техников. Человек явно был недоволен, ч
то из миллиардов населения Конфедерации пришло всего двести человек. И и
з них большинство следует рассматривать как подозрительных.
Рыбак покопался в карманах своего антикварного твидового пиджака. Бен-Р
аби подумал, не архаист ли он. Образ сейнеров, составленный до знакомства
с ними, не учитывал, что у них тоже могут быть свои пунктики.
Человек вытащил какую-то непонятную маленькую штучку и вставил себе меж
ду зубами. Потом сжал ее большим и указательным пальцами правой руки и за
пыхтел, одновременно поднеся к чашечке этого прибора небольшой огонек. И
лишь когда человек начал выдыхать ядовитые облака, бен-Раби понял, что эт
о.
Ч Трубка! Ч буркнул он про себя. Ч Что за черт? Ч В ноздри ударила табач
ная вонь. Ч Не могу поверить, что еще существует такой плохой вкус.
Его передернуло.
Так отреагировал не он один. Аудитория загудела, одна женщина встала и бр
осилась было к выходу, потом зажала рот рукой и села на место. Даже у Мауса
был шокированный вид.
А сколько еще таких ужасов затаилось впереди? Это был архаизм, доведенны
й до степени хамства.
Но насколько бен-Раби была отвратительна эта трубка, настолько же он вос
хитился лежащим в основе этой сцены психологическим ходом. Все же этот ч
еловек облегчил им вхождение в чужую культуру. Теперь дальнейший культу
рный шок будет слегка ослаблен.
Ч Как я уже сказал, Ч продолжал сейнер, выждав паузу, пока слушатели ути
хли, Ч здесь среди вас есть шпионы. Да, я знаю, это нехорошее слово. И шпион
аж Ч нехорошее дело. Но реалист признает существование шпионажа, а мы вс
е здесь реалисты. Так ведь? В наши дни шпионаж повсюду. Мы тонем в нем по сам
ую задницу. Потому что почти всякий, обладающий хоть какой-нибудь власть
ю, делает все, чтобы захватить контроль над стадом звездных рыб.
Человек изобразил улыбочку Ч издевку над ними над всеми. Он устраивал с
пектакль, изображая надутого дурака, провоцируя реакцию. За этим предста
влением бен-Раби ощущал спокойствие и уверенность профессионала. На сам
ом деле в этом человеке было что-то, громко объявлявшее: «Офицер безопасн
ости».
Ч Вы, шпионы, не узнаете ничего. До конца вашего контракта вы не увидите н
ичего, кроме внутренностей корабля. И даже там вы будете видеть лишь то, чт
о мы сочтем нужным, чтобы вы увидели, и тогда, когда мы сочтем это нужным. Ка
ждый из вас. Запомните: правила безопасности будут соблюдаться постоянн
о и неукоснительно. Это одиннадцатая заповедь. Вырежьте ее у себя в душе
Ч у кого она есть. Даже мелкое нарушение может вызвать с нашей стороны не
медленную реакцию. Поскольку мы не знаем, какую информацию считают ценно
й ваши хозяева, мы сделаем все, чтобы не дать никакой.
Бен-Раби состроил гримасу. Этот дурак пытается произвести на них впечат
ление, расписывая паранойю и ксенофобию сейнеров? Он может вопить еще не
делю, но профессионалов ему не запугать.
Ч Повторяю еще раз: агентам просто не будет предоставлено ни одного слу
чая вступить в контакт с кем бы то ни было, кто может знать важную информац
ию. За попытку контакта с такими людьми предусмотрено наказание. Я доста
точно ясно говорю?
Кто-то сделал какое-то ехидное замечание. Оратор тут же ответил:
Ч Вам придется понять, что мы считаем себя нацией. Мы не входим в Конфеде
рацию. И не имеем желания входить. Нам на нее в высшей степени наплевать. В
се, что нам от нее нужно, Ч чтобы нас оставили в покое. То же самое, чего мы х
отим от любой бандитской шайки. Для нас архаизм Ч это образ жизни, а не пр
идурь чудака. Так, например, у нас время от времени приводятся в исполнени
е смертные приговоры.
Эта информация упала в океан молчания. «Интересно, Ч подумал бен-Раби,
Ч сколько раз пыталась Конфедерация затащить этот странный и отчаянно
независимый народ под крыло правительства. Уж не меньше десятка. Луна-Ко
мандная Ч организация настойчивая. Это собака, которая никогда не выпус
кает из зубов кость».
А звездоловы уже полтора столетия умудрялись уклоняться от «защиты» Лу
ны-Командной Ч главным образом тем, что их чертовски трудно было найти, н
о также и тем, что ясно давали понять, что будут драться до последнего.
"Луна-Командная никогда от своих намерений не отказывалась. И не откажет
ся. И даже этим людям придется это признать, Ч подумал бен-Раби. Ч Им при
дется ощутить бульдожью хватку правительства».
Зал ожидания заполнила нервозность, клубясь, как неожиданно вызванный д
емон. Проводивший беседу офицер поочередно смотрел в глаза каждому. Рома
нтики ежились под его взглядом. Оказалось, что у их легенды есть клыки и ко
гти. Смертной казни больше нигде не было. Даже варвары за пределами Конфе
дерации утилизировали человеческий мусор, пусть даже в виде вычислител
ьных киборгов.
Сейчас гражданские узнавали то, что коллеги бен-Раби знали давно. Приклю
чения куда интереснее, когда начинку вытряхивают не из твоего брюха, а из
чужого.
Ч В свете того, что я только что сказал, и понимая, что вас ждет не совсем т
акое будущее, какое вы себе рисовали, подавая заявления, Ч сказал офицер,
Ч каждый, кто хочет, может отказаться прямо сейчас. Расходы будут компен
сированы, как было сказано в объявлении.
Бен-Раби улыбнулся, наклонив голову.
Ч Так я и думал, что ты к этому ведешь, Ч шепнул он про себя. Ч Пытаешься о
тпугнуть слабаков?
По залу прошло движение, но желающих отправиться домой не оказалось. Оче
видно, слабаки не хотели выглядеть дураками. Звездолов пожал плечами, со
брал свои записки и объявил:
Ч Ладно. Увидимся наверху.
И вышел.
Оставалось сидеть и ждать шаттла. Бен-Раби вернулся к блокноту и «Иеруса
лиму».
Работа шла не гладко. У него был слишком упорядоченный и приземленный ум,
чтобы создавать хаотически-символистский поток сознания в стиле Мак-Гу
гана и Потти Уэлкина. Нарочито нагоняемая неясность отказывалась остав
аться неясной. Может быть, потому, что он слишком точно знал, что хочет ска
зать.
"Может быть, и надо было делать в простом повествовательном стиле», Ч под
умал Мойше. Он еще мог побороться за то, что архаисты называли «освежающи
й привкус анахронизма». И на рынке архаистов, где ценилось неизощренное
искусство прошлого, это вполне могло пройти.
«Станция Икадабар шесть месяцев в длину и два года в ширину, пятнадцать м
инут в высоту и четверть девятого навсегда; песни в ее небесах и фанфары в
стенах ее. Никогда не бывает конца у Дорог…»
Или он ошибся? Или только у него есть чувство, что люди Ч изгнанники во вр
емени? Но это не важно. Что он может с этим сделать? Ни черта. Сюжет должна дв
игать страсть. Гневное бессилие.
Люди возбужденно зашевелились, разговоры стали громче. Бен-Раби застави
л себя вернуться к реальности.
Ч Небось шаттл готов, Ч пробормотал он себе под нос.
Именно так. Его спутники уже цепочкой потянулись на поле. Эти скупердяи с
ейнеры не стали арендовать присоединенный ангар.
Наружный воздух был прохладен, дул ветерок. На щеку бен-Раби упала капля д
ождя и растеклась слезой. По небу летел потрепанный партизанский отряд о
блаков, отстреливаясь шальными водяными пулями, взметавшими грязевые ш
арики из покрывавшей гудрон пыли. Знамение? В Блейк-сити дождливой погод
ы не бывает практически никогда. В этой части Карсона воды катастрофичес
ки мало.
Он засмеялся нервным смехом. Знамения! Да что это с ним стряслось?
Ч В шаттл, пещерный человек! Ч буркнул он сам себе.
Корабль был антикварной вещью уже тогда, когда дедушка бен-Раби мочил пе
ленки. Коммерческим лихтером он не был никогда и сейчас тоже не стал. Скор
ее летающее помело, первое столетие. Гроб с мотором и полным отсутствием
комфорта. Голый функционализм металла, окрашенного в серое и черное. Пох
оже на списанный корабль военного флота, еще с Улантской войны.
Взглядом флотского офицера (выучка не забывается!) Мойше отметил, что кор
абль поддерживается в отличном состоянии. Нигде ни пятнышка грязи или рж
авчины. У корабля был вид побывавшего в употреблении, но хорошо сохранив
шегося предмета, который у антикварных кораблей бывает редко.
1 2 3 4 5