Ч Что за странная логика, командир?
Ч Это сержант Холтснайдер, Ч говорит Уэстхауз. Откуда ему, черт возьми,
знать? Сидит он ко мне лицом. А их я вижу у него за левым плечом. Ч Шеф-артил
лерист лучевых орудий. Дипломированный маньяк. Прощается здесь перед ка
ждым заданием. Патруль идет как по маслу, если ему удается кончить. Для ее
корабля то же самое, если удается ей. Она Ч техник управления огнем второ
го класса с джонсоновского клаймера. Ч Он болезненно усмехается. Ч Ты ч
уть-чуть не щелкнул живую легенду флота.
То, что экипаж может быть исключительно однополым, Ч неприятная особен
ность клаймеров. Живя в десегрегированном обществе, я не особенно шлялся
по бабам, но период вынужденного воздержания ожидаю без всякого восторг
а.
Там, дома, об этих проблемах ничего не знают. По голосети гонят исключител
ьно торжественные проводы и треп о доблести и славе. Их задача Ч привлек
ать добровольцев.
Клаймеры Ч единственные военно-космические корабли с однополыми кома
ндами. Ни на каком другом корабле нет таких психологических нафузок, и до
бавлять к ним запутанные и взрывоопасные сексуальные проблемы Ч самоу
бийство. Это выяснилось в самом начале.
Причины мне понятны. Факт от этого приятнее не становится.
С командиром Джонсон и ее офицерами я познакомился в Тербейвилле. Они ра
ссказывали мне, что при таких нагрузках женщины становятся аморальными,
как худшие из мужчин, если судить по меркам мирного времени.
Но чего нынче стоят эти мерки? С ними на полдюжины конмарок можно купить ч
ашку натурального кофе со Старой Земли. Без них Ч то же самое за шесть кон
марок на черном рынке.
Первый бомбер кладет цепь бомб вдоль нашего следа и застает нас врасплох
. Взрывная волна подхватывает бронетранспортер, встряхивает его одним с
трашным рывком, и я моментально глохну. Остальные как-то успели вовремя з
акрыть уши руками. Бомбардировщик летит, как светящаяся дельтовидная ба
бочка, откладывающая в море яйца.
Ч Придется строить новые подъемники, Ч говорит Уэстхауз. Ч Будем наде
яться, что наши потерн пришлись на «Цитроны-4».
Ремни безопасности вдруг превращаются в западню. Меня охватывает паник
а. Как мне, привязанному, в случае чего выбраться?
Командир мягко трогает меня за плечо. Странно, но это успокаивает.
Ч Почти на месте. Несколько сотен метров осталось.
И тут же бронетранспортер останавливается.
Ч Ну, ты пророк.
Я стараюсь подавить свою тревогу и притворяюсь, что это мне удается. Прок
лятое небо издевается над нашей человеческой уязвимостью, швыряя в нас о
глушительные залпы смеха.
Небо взрывается: пикирует второй бомбардировщик, рассыпая свои подарки.
Удачливое наземное орудие пробило в его корпусе аккуратное круглое отв
ерстие, за ним тянется дым, летят пылающие куски, он виляет. Я опять не успе
л закрыть уши руками. Яневич и Бредли помогают мне выбраться из бронетра
нспортера.
Бредли говорит:
Ч У них броня слабовата. Звук далекий, будто сказано в двух километрах от
сюда.
Яневич кивает.
Ч Интересно, удастся ли им теперь его починить?
Старпом сочувствует коллегам.
Пробираясь по развалинам, я несколько раз спотыкаюсь. Должно быть, ударн
ая волна сбила с толку мой вестибулярный аппарат.
Вход в Ямы надежно спрятан. Всего лишь еще одна из многочисленных теней с
реди развалин, нора человеческого размера, ведущая в навозную яму войны.
Щебенка Ч не камуфляж. Гвардейцы в полном боевом снаряжении ждут, когда
кончится бомбежка и настанет пора расчищать мусор. Они надеются, что раб
оты будет немного.
Мы плетемся по скудно освещенным коридорам подвала. Под ними Ч Ямы, изве
стняковые пещеры и туннели военного времени, глубоко под старым городом
. Мы проходим по четырем длинным мертвым эскалаторам, и только потом попа
дается работающий. Постоянные бомбежки сделали свое дело. Каскад эскала
торов погружает нас еще на три сотни метров в глубь шкуры Ханаана.
Мое снаряжение, все мое в этом мире имущество помещается в одном парусин
овом мешке массой ровно в двадцать пять кило. Мне пришлось долго стонать
и плакать, выпрашивая дополнительные десять для камеры и дневников. Член
ам экипажа Ч не исключая Старика Ч дозволено только пятнадцать.
Последний эскалатор выгружает нас на узкий мостик, ведущий к пещере разм
ером с дюжину стадионов.
Ч Это шестая камера, Ч говорит Уэстхауз, Ч ее называют Большим Домом. В
сего их десять, а сейчас копают еще две.
Жизнь здесь бурлит исступленно. Повсюду люди. Впрочем, большинство из ни
х ничем не заняты. Почти все спят, несмотря на индустриальный грохот. Во вр
емя войны на комфорт всем наплевать.
Ч Я-то считал, что на Луне-командной тесно.
Ч Здесь почти миллион человек. Их никак не удается вывезти.
Под нами пыхтят полсотни производственных и упаковочных линий. Пещера н
апоминает гимнастический зал «Джунгли» сумасшедших размеров или мурав
ейник, если бы муравьи владели техникой. Звон, лязг и грохот, как на адской
наковальне. Наверное, именно в таких местах карлики из северных мифов ко
вали себе оружие.
Из всех заводов, что я видел, этот, сколоченный на скорую руку из спасенног
о оборудования и устаревший на века, был самым простым. Ханаан стал миром-
крепостью в силу обстоятельств, а не по плану. Его поразил недуг, называющ
ийся «стратегическое местоположение».
Он все никак не станет настоящим оборонным предприятием.
Ч Здесь изготовляются небольшие металлические и пластмассовые части,
Ч поясняет Уэстхауз. Ч Механическая обработка, горячая штамповка, лит
ье. Сборка микросхем. То, что невозможно делать прямо на Тервине.
Ч Сюда, Ч говорит командир. Ч Мы опаздываем. На экскурсии нет времени.

Балкон выходит в туннель. Туннель ведет к морю, если я не потерял ориентац
ию. Мы попадаем в пещеру меньшего размера и не такую шумную.
Ч Город бюрократов, Ч сказал Уэстхауз. Местные жители, очевидно, не име
ют ничего против такого эпитета. Большая новая вывеска гласит:
Добро пожаловать в город бюрократов
Просьба не есть местных жителей
Далее Ч перечень названий ведомств со стрелкой напротив каждого. Коман
дир направляется в сторону Департамента формирования личного состава.

Уэстхауз говорит:
Ч Те пещеры, которые ты не видел, в основном представляют собой склады ил
и ремонтные мастерские для подъемников, или мастерские для их сборки, ил
и погрузочно-разгрузочные узлы. Приходится непрерывно восполнять поте
ри.
Он усмехается. Почему у меня такое ощущение, будто он мне готовит пакость?

Ч Следующий этап опасен. Подъемник не защищен ничем, кроме энергетичес
ких экранов. Не может даже увернуться. Выстреливает из стартовой шахты, к
ак пуля, и прямо на Тервин. Та фирма обязательно пару раз стреляет наудачу.

Ч Зачем тогда покидать поверхность планеты? Почему не остаться на Терв
ине?
Движение туда-сюда стоит многих человеческих жизней. И с военной точки з
рения бессмысленно.
Ч Помнишь, что творилось в «Беременном драконе»? А там ведь еще только дл
я офицеров. Тервин слишком мал, чтобы выдержать три или четыре роты. Психо
логия. После патруля человеку нужно место, где расслабиться.
Ч Очиститься от скверны?
Ч Ты верующий? Тогда ты найдешь общий язык с Рыболовом.
Ч Нет, я неверующий.
Кто в наши дни верующий?
Процедура допуска приятно коротка. Моя персона озадачивает женщину на к
онтроле. Тыча авторучкой в текст, она копается в моих предписаниях. Я спеш
у за остальными, в сторону нашей стартовой шахты, где толпа мужчин и женщи
н ожидает погрузки в подъемник. Присутствие офицеров нисколько не смуща
ет обменивающихся оскорблениями и откровенными предложениями.
Подъемник оказывается мрачной штукой. Этот Ч один из самых первых, мале
ньких, типа «Цитрон-4», который Уэстхауз мечтал видеть жертвой бомбежки. П
ассажирский отсек строго функционален. Ничего, кроме системы жизнеобес
печения и сотни противоперегрузочных коконов, каждый из которых висит, к
ак сосиска в причудливой коптильне или новый сорт банана, закручивающий
ся вокруг ствола. Я лично предпочитаю кушетку, но таких удобств на военно
м транспорте не бывает.
Ч Самоходный гроб, Ч говорит командир. Ч В тылу его называют «Цитрон-4»
.
Ч Дристон Четыре, Ч говорит Яневич. Уэстхауз начинает объяснять. Похож
е, что объяснять Ч цель его жизни. А может быть, я единственный, кто его слу
шает, и он кует железо, пока горячо.
Ч Планетарная оборона делает все возможное, но потери пока все-таки дос
тигают одного процента. И пассажирские подъемники вносят в эту статисти
ку свой вклад. Порой здесь мы теряем больше людей, чем в патруле.
Я изучаю устаревшую систему жизнеподдержания, бросаю взгляд на штуцер, к
оторый мне имплантировали в предплечье в Академии тысячу лет назад. Смож
ет ли эта древность сохранить мою систему чистой и здоровой?
Ч Такая система жизнеподдержания подвигает человека к молитве. Команд
ир смеется.
Ч Главный хозяин не станет слушать. Чего ему беспокоиться о хромоногом
военном корреспонденте, порхающем с одного прыща на другой на заднице ми
роздания? У него игра куда крупнее.
Ч Благодарю.
Ч Сам напросился.
Ч В конце концов я научусь думать мозгами, а не яйцами.
Для остальных запуск Ч скучное времяпрепровождение. Даже те, для кого э
то задание первое, уже поднимались по этой лестнице на тренировках. Они п
росто отключаются. Я переживаю несколько вечностей. Слова пилота не обле
гчают моего состояния:
Ч Мальчики и девочки, мы пропихнулись мимо пары бомберов. Жаль, вы не вид
ели, как они танцуют, убираясь с нашей дороги.
Я смеюсь, и это должно звучать дико. Ближайшие коконы дергаются. Лица без т
ел смотрят на меня странно, почти сочувственно. Потом у них начинают закр
ываться глаза. Что происходит?
Нас усыпляет система жизнеподдержания, к которой нас подключили на врем
я рейса. Удивительно. Чтобы приехать на Ханаан, этого не потребовалось. Я о
тключаюсь.

***

Мне никак не удается понять этих людей. Их язык Ч набор эвфемизмов, их жиз
нь Ч ритуал. Они необычайно суеверны. Их жаргон уникален. Они настолько м
олчаливы и безучастны, что кажется, будто они вообще ничего не восприним
ают.
Все как раз наоборот. Необычная профессия сделала их сверхчувствительн
ыми, но они отказываются выставлять это на всеобщее обозрение. Им, чтобы с
охранить свою личность, приходится скрывать щели в созданной ими броне.

Бомбежка мне не понравилась. Я видел и слышал, как за мной по пятам следует
Смерть. Моя Смерть. Бомбардировщики преследовали не кого-нибудь, а именн
о меня.
Военным нечасто приходится видеть белки вражеских глаз. Расстояние меж
ду кораблями в строю Ч сто тысяч километров. И космолетчики ощущают эту
дистанцию психологически.
Клаймеры порой оказываются на расстоянии рукопашного боя. Достаточно б
лизко, чтобы выстрелить из ручного оружия, если кому-то захочется выйти и
з корабля наружу.
Лексикон клаймерщиков призван деперсонифицировать контакт с врагом и
лишить его эмоциональной нагрузки. Язык вообще часто бывает средством д
истанцироваться.
Здесь никто не сражается с противником. Здесь конкурируют с той фирмой. Е
сть и другие похожие эвфемизмы. Самые распространенные выражения для об
означения противника Ч мальчики сверху (если тема обсуждается на Ханаа
не), господа из той фирмы, коммивояжеры (я думаю, потому, что, кочуя из одного
мира в другой, они мимоходом стучатся в нашу дверь) или еще что-нибудь под
обное. Здесь никто не погибает. Здесь покидают компанию, совершают огром
ное количество поступков, связанных с темой досрочной отставки, или одал
живают лошадь у Гекаты. Этимология последнего выражения никому не извес
тна.
Я стараюсь приспособиться к этому языку. Защитная окраска. Пытаюсь быть
лингвистическим хамелеоном. Через несколько дней я буду разговаривать,
как местные, и так же, как они, буду напрягаться, услышав что-нибудь, сказан
ное прямо.

***

Командир говорит, что перелет на Тервин оказался воскресным пикником. Вс
е равно что через реку переправиться. Господа из той фирмы были заняты со
бственными бомбардировщиками.
Тервин нельзя назвать настоящей луной. Это астероид, который перевели на
орбиту, приближенную к круговой. Двести восемьдесят три километра в дли
ну и около ста в диаметре. По форме Ч нечто вроде жирной сардельки. Бывают
астероиды и побольше.
Система жизнеподдержания будит нас, как только подъемник входит под защ
итный зонтик Тервина. В нашем отсеке нет иллюминаторов, но я видел записи.
Подъемник войдет в один из тех портов, благодаря которым поверхность мал
енькой луны напоминает швейцарский сыр. Здесь не только база для клаймер
ов, но еще завод и шахта. Люди-червяки пробираются вглубь и пожирают внутр
енности. Большое космическое яблоко с зараженной сердцевиной.
Это началось еще до войны. Кому-то пришла в голову гениальная мысль вскоп
ать Тервин и сделать из него индустриальный рай. Затем предполагалось об
ъехать Ханаанскую систему и найти другие астероиды на растерзание.
Одной несбывшейся мечтой больше.
Система выгрузки начинает подгонять нас прежде, чем мы успеваем окончат
ельно проснуться. Я вываливаюсь из своего кокона, кручусь волчком и, пока
не удается ухватиться за что-то твердое, врезаюсь в полдюжины людей. Грав
итация почти отсутствует. Астероид не вращается. Об этом меня не предупр
еждали.
Жаловаться некому и некогда. Яневич по лестнице выволакивает меня наруж
у, в нишу, отделенную от стыковочного отсека шлюзом. Яневич Ч наш старпом
. Он читает имена по списку, а наши люди тем временем подтягиваются.
Становясь в строй, леди и джентльмены обмениваются массой непотребных в
ыражений. Матери этих мальчишек были бы шокированы поведением своих отп
рысков. Матери девушек отреклись бы от своих дочерей.
Меня изумляет, как молодо они выглядят. Особенно женщины. Им еще рановато
знать, для чего на свете существуют мужчины, и тем не менее…. Боже! Так ли он
и молоды? А может, это я так быстро старею?
Задаю очередной свой вопрос:
Ч Почему господа из той фирмы не привели сюда флот линкоров? Они бы запро
сто разнесли Ханаан и пару лун в придачу.
Яневич игнорирует меня. Командир изучает лица окружающих и демонстриру
ет свое. Бредли резвится, как маленький ребенок в первый день на новой дет
ской площадке. Только Уэстхауз не скупится на слова:
Ч Пытаясь быстро захватить Внутренние Миры, они растянулись слишком ре
дкой линией. Эти парии, что нам досаждают, еще только проходят боевую подг
отовку. Им придется проторчать здесь пару месяцев и потерять много крови
, пока они добьются чего-нибудь. А когда мы выйдем отсюда Ч это уже совсем
другое дело. На тех трассах Ч профи. Начальника одного из отрядов называ
ют Палач. После черной смерти ничего хуже не было.
Голос Уэстхауза меня достал. Стоит ему почувствовать, что его слушают, он
становится занудой.
Ч Допустим, они введут в бой линейные корабли. Их пришлось бы оттянуть от
Внутренних Миров. Тогда их наступление застопорится. Если мы заставим и
х распылить силы, они потеряют инициативу. А потрепать мы их можем порядо
чно. Клаймеры становятся несносными, когда их загоняют в угол.
Тут в его голосе слышится оттенок гордости…
Ч Ты хочешь сказать, что они не могут себе позволить ни тратить время на
то, чтобы выдворить нас отсюда, ни оставлять нас в покое?
Ч Да. Игра на удержание. Вот как это называется.
Ч По голосети передавали, что мы им здорово досаждаем.
Ч Уж это точно. Только благодаря нам Внутренние Миры еще держатся. Они на
мерены сделать что-нибудь….
Уэстхауз краснеет под каменным взглядом командира. Слишком уж он разотк
ровенничался, слишком прямо заговорил, слишком воодушевился. Командир н
е поощряет абстрактный энтузиазм, вдохновлять должна лишь конкретная р
абота. Да и там должно проявлять сдержанную компетентность, а не ковбойс
кое рвение.
Ч Статистика. Они учатся на ходу. Дела идут все хуже и хуже. Кончились лег
кие времена. Славные времена. Но пока мы строим клаймеры быстрее, чем они о
тправляют их в отставку. Через месяц в строю будет еще одна эскадрилья.
Он оставил меня, чтобы обменяться приветствиями с маленьким, очень смугл
ым лейтенантом. Небелых в команде мало, большинство из нас Ч коренные ха
нааниты.
Ч Ито Пиньяц, Ч говорит Уэстхауз, побеседовав с этим человеком. Ч Нача
льник оружейного и второй помощник. Хороший парень. В карьере не преуспе
л, но дело знает здорово.
То же самое мне говорил Старик.
Ч На чем я остановился?
Я слышу шепот Яневича:
1 2 3 4 5