И был несказанно горд этим.
Капитан Дай направился к стальному контейнеру. Шум и суета, поднявшиеся в лагере, его нисколько не занимали. Он лишь смутно различал трубные звуки, издаваемые каким-то слоном. Что значит слон в такую ночь! Для капитана Дая имел значение только американец, убийца его отца.
Капитан Дай откинул засов и распахнул дверь. Челюсть у него отвисла, и сигарета упала на землю.
В контейнере было пусто. Лунный свет лился сквозь зияющую дыру.
В отчаянии капитан Дай помчался обратно в лагерь. Он очень надеялся, что никто не убьет американца до того, как он сам до него доберется. Он молил всех своих богов и предков, чтобы они не отказали в этом высшем из всех возможных наслаждений.
Когда капитан Дай увидел сержанта-негра, выбегающего из-за одного из зданий, он незаметно отошел в сторону. На изрытом оспинами лице светилась жестокая радость.
Американец тут. И вот он уже стоит с поднятыми руками.
Капитан Дай без колебаний выстрелил бы ему и в спину. Ведь таким образом он уже убил бесчисленное множество американцев – из засады, во время войны. Но он желал, чтобы этот американец знал, за что он должен умереть.
– Ты убил моего отца, – по-вьетнамски сказал капитан Дай.
– Я стою с поднятыми руками, – ответил американец. – Хорошо?
Нет, этот американец ничего не понимает. А так важно, чтобы понял!
– Мой отец. Армия Северного Вьетнама, – сказал капитан Дай.
Американец в ответ только пожал плечами.
– Ты убил его. За этот я убил много американцев. А теперь убью тебя. Понял?
Американец смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Ах, если бы только капитан Дай знал, как будет по-английски “убивать”!
Мастер Синанджу освободил заключенных очень простым способом. Он нашел барак, в котором они были заперты. Узнать этот барак не составляло труда. Он стоял чуть поодаль от остальных, а перед дверью прохаживались два вооруженных солдата.
Чиун обошел барак сзади и ногтями выдрал небольшой прямоугольный кусок стены возле самой земли. Проникнув внутрь, он пригласил американских военнопленных и детей американских солдат следовать за ним.
– Меня послало американское правительство, – шепотом сообщил он. – Идите тихо. Нас ждет подводная лодка.
Заключенные смотрели на него, ничего не понимая. Лица их выражали смешанные эмоции: подозрительность, недоверие, страх. Никто не сдвинулся с места.
Чиуну пришлось слегка пришпорить их, для чего он использовал свои длинные ногти.
Боль заставила заключенных выбраться наружу, им показалось, что барак вдруг оказался наполненным осами.
Чиун отвел их в безопасное место в зарослях и знаком показал, чтобы сидели тихо. Оставалось еще найти девушку. Да, с ней дело будет посложнее.
Потом Чиун увидел чернокожего великана, Янгблада, который перебегал от одного здания к другому, совсем как неуклюжий медведь. Чиун закатил глаза. Ох уж эти американцы! Вечно ведут себя, как дети, и никогда не сидят там, где им было ведено.
Он помчался вслед за Янгбладом и увидел Римо. Римо стоял возле одного из строений, подняв руки. Офицер-вьетнамец держал его на прицеле и нес какой-то вздор. Судя по озадаченному выражению лица Римо, он ничего не понимал.
– Римо! – закричал Чиун.
Римо обернулся. На лице его был написан страх.
– Эй, Дядя Хо! Помоги мне!
Чиун не знал, что ему делать. До Римо и до вьетнамца очень далеко. При первой же попытке тронуться с места вьетнамец начнет стрелять. А как будет жалко потерять Римо из-за какого-то глупого маленького камешка!
– Если ты причинишь зло моему сыну, – по-вьетнамски крикнул Чиун, – то ужасная смерть падет на твою голову.
– Я не боюсь смерти, старик.
– Я – Синанджу. И этот белый человек – тоже Синанджу. Подумай хорошенько над этим фактом, – угрожающе произнес Чиун.
– Эй, Хо, кончай трепаться! Не знаю, что ты там несешь, но его это только еще больше злит.
– Этот американец убил моего отца, – поведал вьетнамец Чиуну, и палец, лежащий на курке, напрягся.
– По-моему, он сейчас выстрелит! – заорал Римо.
– Вспомни все, чему я тебя учил, Римо! – крикнул в ответ Чиун.
– Что?
– Твой мозг называет это пулями, но на самом деле это только камешки.
– Нашел время читать лекции по геологии! Меня сейчас пристрелят!
– Ты боишься маленького камешка только потому, что твое сознание заставляет тебя делать это, – продолжал Чиун, потихоньку продвигаясь вперед. – Ты не станешь бояться человека, который бросит в тебя большой камень.
– Я боюсь пуль, – отозвался Римо, не сводя глаз с дула пистолета.
– Так, – произнес Чиун. – Правильно. Смотри на дуло. Не своди с него своих глаз. Расслабься. Не двигайся сам, пока не увидишь движение пули.
– Двигаться? Да я от страха пошевелиться не могу.
– Старик! – крикнул вьетнамец. – Скажи этому американцу, что он убил моего отца, капитана Дай Ма Ки. И тогда я пощажу его.
– Римо! – позвал Чиун. – Этот идиот говорит, что ты убил его отца.
– Скажи ему, что я знаю, – отозвался Римо, все так же пристально глядя на дуло пистолета.
– Он говорит, что знает, – перевел Чиун.
Капитан Дай выстрелил.
– Помни! – крикнул Чиун и бросился вперед.
Но Римо его не услышал. Темное отверстие дула наполнилось огнем и дымом, а за какую-то долю секунды перед этим показалось серое пятно. Пуля. Римо показалось, что в голове у него разорвалась бомба. Тело полностью вышло из-под контроля. Оно самостоятельно пришло в движение, причем с такой скоростью, что весь мир словно замер.
Пуля летела прямо в грудь Римо. Но как медленно! Римо дернулся в сторону. Пуля пролетела мимо в нескольких миллиметрах от груди. При этом раздался резкий щелчок, словно пастух взмахнул кнутом. У Римо заложило уши.
Он выбил пистолет из рук капитана Дая, пока тот не успел выстрелить во второй раз. Ударил вьетнамца ногой в пах, и когда тот опустился на колени, ногой выбил ему передние зубы.
Чиун подошел к Римо.
– Неуклюже. Плохая техника.
Римо резко обернулся.
– Ты что, смеешься? Я увернулся от пули, выпущенной в упор, и одним ударом сделал из этой рожи отбивную!
– А почему ты его не убил?
– Не могу.
Чиун едва не упал в обморок. Он прислонился к стене здания и положил руку на сердце.
– Не можешь?! – воскликнул он. – Мой сын – ассасин, неспособный убивать! Как такое может быть?
– Убийство военнопленных противоречит Женевской конвенции.
– Противоречит чему?.. – Чиун недоумевающе заморгал.
Тут из темноты возник Дик Янгблад. В его больших руках был АК-47.
– А, так вы его взяли? Ты, наверное, не простил бы мне, если бы я прикончил его за тебя.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Римо.
– Я искал твою девушку, Римо. И я нашел ее.
Лицо Римо окаменело. Он стоял, не в силах произнести ни слова.
– Она была в комнате для допросов. Похоже, он сначала пытал ее, а потом пристрелил. Извини, старина.
Римо беззвучно произнес одно слово: “Лан”. И больше ничего. Как манекен, он снова обернулся к капитану Даю. Тот пытался встать на ноги и смотрел на Римо с дикой ненавистью. Казалось, лицо его пылает, разбрасывая, вокруг фонтаны искр.
Римо наклонился, взял капитана Дая за ворот и без особых усилий оторвал его от земли. Капитан Дай висел в воздухе, болтая ногами. Римо сжал пальцы в кулак. На какое-то мгновение кулак замер перед лицом капитана Дая, словно в нем была сосредоточена вся энергия Римо.
Когда Римо нанес удар, сначала раздался такой звук, какой бывает при удачном приеме мяча в бейсболе. Потом исчезла голова капитана Дая. Из воротника военной формы торчала лишь шея, а из шеи бил алый фонтан.
Римо бросил труп на землю. Головы нигде не было видно. Потом откуда-то из кустов донесся шелест, словно кокосовый орех сорвался с дерева и полетел к земле сквозь густую листву. Потом раздался глухой стук и наступила тишина.
Дик Янгблад скрылся за углом. Судя по донесшимся звукам, его вырвало.
Чиун внимательно изучил кисть руки Римо. На ней не было ни малейшего следа. Даже ни капельки крови.
– Лучше, – изрек свой вердикт Чиун. – Я думал, ты так и не сможешь его убить.
– Я кое-что вспомнил.
– Что же?
– Северный Вьетнам так никогда и не присоединился к Женевской конвенции.
– И все?
– А что еще я должен был вспомнить?
– Потом мы это выясним, – прервал разговор Чиун. – Пошли. Нам надо отсюда уходить.
Чиун провел Римо и Янгблада туда, где прятались американские военнопленные и дети американских солдат. Янгблад сразу же пресек всяческие расспросы и заставил всех замолчать.
– Слушайте меня внимательно! Этот старик выведет нас отсюда. И не вздумайте к нему задираться. Понятно?
– Пешком нам не дойти, – заявил Чиун. – Нам нужен транспорт.
– Я возьму танк, – предложил Римо и, не сказав больше ни слова, исчез.
Спустя несколько мгновений показался танк. Голова Римо торчала из люка водителя.
Увидев танк, Дик Янгблад разразился бранью:
– Уильямс, ты идиот! – заорал он. – Это же старый “Т-54”. У него пушка не настоящая.
– Но кто-то увел другой танк, – объяснил Римо.
– Ладно, все лучше, чем ничего, – ворча, согласился Янгблад. – Будем надеяться, что нам не придется драться.
Кому не хватило места внутри танка, уселись прямо на броню. Чиун занял место командира, высунувшись из башенного люка.
Взмахнув рукой в направлении на юг, он скомандовал:
– Вперед! – И скрестил руки на груди, как Император.
Римо недобро взглянул на старика.
– Послушай, Чиун, а кто передал тебе командование?
– Я просто указываю путь к тому месту, где нас ждет подводная лодка, – начал было оправдываться Чиун. Потом вдруг воскликнул: – Чиун! Ты назвал меня Чиун!
– Ну да, – недоуменно отозвался Римо. – Тебя ведь так зовут, правда?
Чиун в удивлении воззрился на затылок Римо.
По пути им повстречался слон. Он вытаптывал ровную площадку в джунглях. Поверхность земли была зеленовато-красноватого цвета – как ковер, залитый клюквенным соком. Разница заключалась только в том, что по краям ковров обычно не торчат ни руки, ни ноги, ни головы. А у вытоптанной слоном площадки они были – уже не дергающиеся и сплетенные в единый узор.
Чиун что-то шепнул, и слон последовал за танком.
– Не волнуйтесь, – успокоил Чиун тех из беглецов, которые в страхе решили перебраться вперед. – Он на нашей стороне. Я ему сказал, что отведу в тихое и безопасное место, если он нам поможет.
– Ты умеешь разговаривать со слонами? – удивился Римо.
– По большей части я слушаю. А с этим элефантом мы очень подружились. Я нашел его в лесу, он тащил за собой пушку. Крестьяне-партизаны били его. Мне нужно было какое-то транспортное средство – ты ведь отказался меня подвезти. А заставлять элефантов возить на себе пушки – это значит только зря мучить хорошее животное. Вот мне и пришлось его освободить.
– А как его зовут?
– Я зову его Рэмбо.
– Ты, наверное, хочешь сказать, Думбо?
Чиун внимательно посмотрел на Римо.
– А ты уверен, что твоя память к тебе не вернулась?
– С какой бы стати? – невинно ответил Римо.
Глава 21
Министр обороны Социалистической Республики Вьетнам положил трубку телефона и подошел к столу, на котором была расстелена пластиковая карта Юго-Восточной Азии.
С мрачным видом он передвинул черную фишку на карте ближе к побережью. Там, где недавно прошла эта фишка, находилась целая цепочка других – красных.
– Они явно движутся к какой-то определенной цели, – сказал министр своему заместителю – единственному, кто находился сейчас рядом с ним в штабе в Ханое. – Это какая-то деревня или морской порт. Если бы они просто хотели спастись бегством, то постарались бы углубиться на территорию Камбоджи, а не вернулись бы во Вьетнам.
– Это, очевидно, деревня или порт на берегу Сиамского залива, – сказал заместитель, генерал Транг. – Я прикажу выставить ограждение вдоль всего побережья.
Министр покачал седой головой.
– Нет, дадим им добраться до берега. Вполне возможно, что там их ожидают американские военные суда.
– Может, остановим их раньше, чем они доберутся до берега, и выбьем из них правду вместе с зубами?
– Посмотрите на эти красные фишки, – горько заметил министр обороны. – Это новейшее советское вооружение. Современные танки, вертолеты и самоходные гаубицы. А эта черная фишка – старый танк “Т-54” с пушкой, которая и стрелять-то не может. Но почему же тогда мы каждый час передвигаем черную фишку вперед, а каждая красная фишка, которую мы ставим у них на пути, замирает на месте?
Генерал растерянно заморгал. Он не знал, надо ли ему отвечать, или это просто риторический вопрос. Но все же решил ответить:
– Потому что их уничтожили, товарищ министр обороны.
– Потому что их уничтожили, – повторил министр обороны. – Именно так. Что бы мы ни послали на перехват, все разваливается либо падает с неба на землю. Как это может быть?
– Не знаю.
– Один танк, один американский турист. Несколько изможденных американских военнопленных и неизвестное число полукровок, вооруженных только стрелковым оружием и к тому же не имеющих достаточно боеприпасов. И тем не менее им удается одерживать верх.
Генерал Транг откашлялся.
– Мне говорили, – невпопад заметил он, – что у них еще есть слон.
Министр обороны удивленно вскинул бровь. Потом покачал головой.
– Мне это напоминает войну, – сказал он, помолчав.
– Какую войну? – задал резонный вопрос генерал Транг.
– Нашу войну с американцами.
– Но мы победили в той войне.
– Вот это-то меня и беспокоит. В той войне мы были маленьким шипом, вонзившимся в бок огромной военной махины. Мы не рассчитывали на победу. Но именно потому, что мы знали: нам суждено потерпеть поражение, мы продолжали драться, ибо у нас не было другого выхода. Победа или смерть!
– Я не вполне понимаю, товарищ министр.
– Мы победили американцев благодаря одному существенному моменту. Нам победа нужна была больше, чем им. Но эти, – министр ткнул в черную фишку, – они воюют не ради победы или славы. Они дерутся ради спасения своих жизней.
– Но на этот раз именно мы – огромная военная махина, – заметил генерал Транг.
– Да. Именно так. Вот это-то меня и беспокоит. Вызовите вертолет, чтобы меня отвезли к месту событий. Я лично возглавлю операцию, – заявил министр обороны. И добавил: – Если еще не поздно.
– Но… Но ведь это всего лишь бой местного значения.
– Такими же боями местного значения были и Ватерлоо, и Дьенбьенфу, и Кхесан, – возразил министр обороны, с выражением отвращения на лице приподнял трубку зазвонившего телефона и опустил обратно на рычаг. Он понимал, что хороших новостей ждать не приходится. – И наступление под Тетом было лишь серией боев местного значения, которые все происходили одновременно. Ни один из боев не был решающим. Правду говоря, в большинстве из них мы потерпели поражение. Но это изменило всю стратегическую ситуацию, и после этого американцы были обречены на провал. Надеюсь только на одно – как бы нам на этот раз не изменить стратегическую ситуацию в ненужную для нас сторону после этого боя местного значения.
Министр обороны вдруг почувствовал себя совсем старым.
Римо направил танк через джунгли. Гусеницы танка подминали под себя слоновую траву.
– Соберите как можно больше веток и листьев и укройте танк, – приказал он.
– Вы слышали, что вам приказано! – рявкнул Дик Янгблад, вылезая из башенного люка. – Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. Мы пока еще не дома.
Все бывшие заключенные, кроме больного Коллетты, взялись за дело.
– Я смотрю, тебе удалось сохранить дисциплину, – заметил Римо, наблюдая за тем, как американцы и дети американских солдат ломают ветки, наваливают их в кучи и оттаскивают к танку.
Янгблад ухмыльнулся во весь рот.
– Знаешь, как это получилось? Когда умер последний офицер, моральное состояние у всех было ужасное. И тогда я решил не давать им спуску. Если я слышал, как кто-то из наших говорит по-вьетнамски, я бил его до тех пор, пока он не забывал последнее вьетнамское слово. Некоторое время мне пришлось обходиться с ребятами довольно круто. Я тянул их в одну сторону, а косоглазые – в другую.
– Ну и что же из этого вышло?
– Все решили, что связываться со мной хуже, чем с косоглазыми. И тогда косоглазые начали вымещать все свое зло на мне, а не на ребятах. Но ничего, я справился. Они морили меня голодом, но сам видишь – ничего у них не вышло. Они засовывали меня в этот вонючий контейнер, а когда наконец выпускали, то я мило улыбался, глядя в их гнусные рожи, и благодарил за то, что меня подвезли.
– Ну, старина Янгблад, ты нисколько не изменился! – восхищенно заметил Римо.
– Да, старина – это уж точно. Я так долго был оторван от родины, что теперь, когда свобода близка, даже и не знаю, остались ли у меня силы встретиться с домом.
– Слушай. У нас все получится. Чиун позаботится об этом.
– А ты совсем по-новому относишься к старому Дяде Хо теперь, когда мы выбрались оттуда.
– Он нас скоро догонит, – отозвался Римо, оглядываясь по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Капитан Дай направился к стальному контейнеру. Шум и суета, поднявшиеся в лагере, его нисколько не занимали. Он лишь смутно различал трубные звуки, издаваемые каким-то слоном. Что значит слон в такую ночь! Для капитана Дая имел значение только американец, убийца его отца.
Капитан Дай откинул засов и распахнул дверь. Челюсть у него отвисла, и сигарета упала на землю.
В контейнере было пусто. Лунный свет лился сквозь зияющую дыру.
В отчаянии капитан Дай помчался обратно в лагерь. Он очень надеялся, что никто не убьет американца до того, как он сам до него доберется. Он молил всех своих богов и предков, чтобы они не отказали в этом высшем из всех возможных наслаждений.
Когда капитан Дай увидел сержанта-негра, выбегающего из-за одного из зданий, он незаметно отошел в сторону. На изрытом оспинами лице светилась жестокая радость.
Американец тут. И вот он уже стоит с поднятыми руками.
Капитан Дай без колебаний выстрелил бы ему и в спину. Ведь таким образом он уже убил бесчисленное множество американцев – из засады, во время войны. Но он желал, чтобы этот американец знал, за что он должен умереть.
– Ты убил моего отца, – по-вьетнамски сказал капитан Дай.
– Я стою с поднятыми руками, – ответил американец. – Хорошо?
Нет, этот американец ничего не понимает. А так важно, чтобы понял!
– Мой отец. Армия Северного Вьетнама, – сказал капитан Дай.
Американец в ответ только пожал плечами.
– Ты убил его. За этот я убил много американцев. А теперь убью тебя. Понял?
Американец смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Ах, если бы только капитан Дай знал, как будет по-английски “убивать”!
Мастер Синанджу освободил заключенных очень простым способом. Он нашел барак, в котором они были заперты. Узнать этот барак не составляло труда. Он стоял чуть поодаль от остальных, а перед дверью прохаживались два вооруженных солдата.
Чиун обошел барак сзади и ногтями выдрал небольшой прямоугольный кусок стены возле самой земли. Проникнув внутрь, он пригласил американских военнопленных и детей американских солдат следовать за ним.
– Меня послало американское правительство, – шепотом сообщил он. – Идите тихо. Нас ждет подводная лодка.
Заключенные смотрели на него, ничего не понимая. Лица их выражали смешанные эмоции: подозрительность, недоверие, страх. Никто не сдвинулся с места.
Чиуну пришлось слегка пришпорить их, для чего он использовал свои длинные ногти.
Боль заставила заключенных выбраться наружу, им показалось, что барак вдруг оказался наполненным осами.
Чиун отвел их в безопасное место в зарослях и знаком показал, чтобы сидели тихо. Оставалось еще найти девушку. Да, с ней дело будет посложнее.
Потом Чиун увидел чернокожего великана, Янгблада, который перебегал от одного здания к другому, совсем как неуклюжий медведь. Чиун закатил глаза. Ох уж эти американцы! Вечно ведут себя, как дети, и никогда не сидят там, где им было ведено.
Он помчался вслед за Янгбладом и увидел Римо. Римо стоял возле одного из строений, подняв руки. Офицер-вьетнамец держал его на прицеле и нес какой-то вздор. Судя по озадаченному выражению лица Римо, он ничего не понимал.
– Римо! – закричал Чиун.
Римо обернулся. На лице его был написан страх.
– Эй, Дядя Хо! Помоги мне!
Чиун не знал, что ему делать. До Римо и до вьетнамца очень далеко. При первой же попытке тронуться с места вьетнамец начнет стрелять. А как будет жалко потерять Римо из-за какого-то глупого маленького камешка!
– Если ты причинишь зло моему сыну, – по-вьетнамски крикнул Чиун, – то ужасная смерть падет на твою голову.
– Я не боюсь смерти, старик.
– Я – Синанджу. И этот белый человек – тоже Синанджу. Подумай хорошенько над этим фактом, – угрожающе произнес Чиун.
– Эй, Хо, кончай трепаться! Не знаю, что ты там несешь, но его это только еще больше злит.
– Этот американец убил моего отца, – поведал вьетнамец Чиуну, и палец, лежащий на курке, напрягся.
– По-моему, он сейчас выстрелит! – заорал Римо.
– Вспомни все, чему я тебя учил, Римо! – крикнул в ответ Чиун.
– Что?
– Твой мозг называет это пулями, но на самом деле это только камешки.
– Нашел время читать лекции по геологии! Меня сейчас пристрелят!
– Ты боишься маленького камешка только потому, что твое сознание заставляет тебя делать это, – продолжал Чиун, потихоньку продвигаясь вперед. – Ты не станешь бояться человека, который бросит в тебя большой камень.
– Я боюсь пуль, – отозвался Римо, не сводя глаз с дула пистолета.
– Так, – произнес Чиун. – Правильно. Смотри на дуло. Не своди с него своих глаз. Расслабься. Не двигайся сам, пока не увидишь движение пули.
– Двигаться? Да я от страха пошевелиться не могу.
– Старик! – крикнул вьетнамец. – Скажи этому американцу, что он убил моего отца, капитана Дай Ма Ки. И тогда я пощажу его.
– Римо! – позвал Чиун. – Этот идиот говорит, что ты убил его отца.
– Скажи ему, что я знаю, – отозвался Римо, все так же пристально глядя на дуло пистолета.
– Он говорит, что знает, – перевел Чиун.
Капитан Дай выстрелил.
– Помни! – крикнул Чиун и бросился вперед.
Но Римо его не услышал. Темное отверстие дула наполнилось огнем и дымом, а за какую-то долю секунды перед этим показалось серое пятно. Пуля. Римо показалось, что в голове у него разорвалась бомба. Тело полностью вышло из-под контроля. Оно самостоятельно пришло в движение, причем с такой скоростью, что весь мир словно замер.
Пуля летела прямо в грудь Римо. Но как медленно! Римо дернулся в сторону. Пуля пролетела мимо в нескольких миллиметрах от груди. При этом раздался резкий щелчок, словно пастух взмахнул кнутом. У Римо заложило уши.
Он выбил пистолет из рук капитана Дая, пока тот не успел выстрелить во второй раз. Ударил вьетнамца ногой в пах, и когда тот опустился на колени, ногой выбил ему передние зубы.
Чиун подошел к Римо.
– Неуклюже. Плохая техника.
Римо резко обернулся.
– Ты что, смеешься? Я увернулся от пули, выпущенной в упор, и одним ударом сделал из этой рожи отбивную!
– А почему ты его не убил?
– Не могу.
Чиун едва не упал в обморок. Он прислонился к стене здания и положил руку на сердце.
– Не можешь?! – воскликнул он. – Мой сын – ассасин, неспособный убивать! Как такое может быть?
– Убийство военнопленных противоречит Женевской конвенции.
– Противоречит чему?.. – Чиун недоумевающе заморгал.
Тут из темноты возник Дик Янгблад. В его больших руках был АК-47.
– А, так вы его взяли? Ты, наверное, не простил бы мне, если бы я прикончил его за тебя.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Римо.
– Я искал твою девушку, Римо. И я нашел ее.
Лицо Римо окаменело. Он стоял, не в силах произнести ни слова.
– Она была в комнате для допросов. Похоже, он сначала пытал ее, а потом пристрелил. Извини, старина.
Римо беззвучно произнес одно слово: “Лан”. И больше ничего. Как манекен, он снова обернулся к капитану Даю. Тот пытался встать на ноги и смотрел на Римо с дикой ненавистью. Казалось, лицо его пылает, разбрасывая, вокруг фонтаны искр.
Римо наклонился, взял капитана Дая за ворот и без особых усилий оторвал его от земли. Капитан Дай висел в воздухе, болтая ногами. Римо сжал пальцы в кулак. На какое-то мгновение кулак замер перед лицом капитана Дая, словно в нем была сосредоточена вся энергия Римо.
Когда Римо нанес удар, сначала раздался такой звук, какой бывает при удачном приеме мяча в бейсболе. Потом исчезла голова капитана Дая. Из воротника военной формы торчала лишь шея, а из шеи бил алый фонтан.
Римо бросил труп на землю. Головы нигде не было видно. Потом откуда-то из кустов донесся шелест, словно кокосовый орех сорвался с дерева и полетел к земле сквозь густую листву. Потом раздался глухой стук и наступила тишина.
Дик Янгблад скрылся за углом. Судя по донесшимся звукам, его вырвало.
Чиун внимательно изучил кисть руки Римо. На ней не было ни малейшего следа. Даже ни капельки крови.
– Лучше, – изрек свой вердикт Чиун. – Я думал, ты так и не сможешь его убить.
– Я кое-что вспомнил.
– Что же?
– Северный Вьетнам так никогда и не присоединился к Женевской конвенции.
– И все?
– А что еще я должен был вспомнить?
– Потом мы это выясним, – прервал разговор Чиун. – Пошли. Нам надо отсюда уходить.
Чиун провел Римо и Янгблада туда, где прятались американские военнопленные и дети американских солдат. Янгблад сразу же пресек всяческие расспросы и заставил всех замолчать.
– Слушайте меня внимательно! Этот старик выведет нас отсюда. И не вздумайте к нему задираться. Понятно?
– Пешком нам не дойти, – заявил Чиун. – Нам нужен транспорт.
– Я возьму танк, – предложил Римо и, не сказав больше ни слова, исчез.
Спустя несколько мгновений показался танк. Голова Римо торчала из люка водителя.
Увидев танк, Дик Янгблад разразился бранью:
– Уильямс, ты идиот! – заорал он. – Это же старый “Т-54”. У него пушка не настоящая.
– Но кто-то увел другой танк, – объяснил Римо.
– Ладно, все лучше, чем ничего, – ворча, согласился Янгблад. – Будем надеяться, что нам не придется драться.
Кому не хватило места внутри танка, уселись прямо на броню. Чиун занял место командира, высунувшись из башенного люка.
Взмахнув рукой в направлении на юг, он скомандовал:
– Вперед! – И скрестил руки на груди, как Император.
Римо недобро взглянул на старика.
– Послушай, Чиун, а кто передал тебе командование?
– Я просто указываю путь к тому месту, где нас ждет подводная лодка, – начал было оправдываться Чиун. Потом вдруг воскликнул: – Чиун! Ты назвал меня Чиун!
– Ну да, – недоуменно отозвался Римо. – Тебя ведь так зовут, правда?
Чиун в удивлении воззрился на затылок Римо.
По пути им повстречался слон. Он вытаптывал ровную площадку в джунглях. Поверхность земли была зеленовато-красноватого цвета – как ковер, залитый клюквенным соком. Разница заключалась только в том, что по краям ковров обычно не торчат ни руки, ни ноги, ни головы. А у вытоптанной слоном площадки они были – уже не дергающиеся и сплетенные в единый узор.
Чиун что-то шепнул, и слон последовал за танком.
– Не волнуйтесь, – успокоил Чиун тех из беглецов, которые в страхе решили перебраться вперед. – Он на нашей стороне. Я ему сказал, что отведу в тихое и безопасное место, если он нам поможет.
– Ты умеешь разговаривать со слонами? – удивился Римо.
– По большей части я слушаю. А с этим элефантом мы очень подружились. Я нашел его в лесу, он тащил за собой пушку. Крестьяне-партизаны били его. Мне нужно было какое-то транспортное средство – ты ведь отказался меня подвезти. А заставлять элефантов возить на себе пушки – это значит только зря мучить хорошее животное. Вот мне и пришлось его освободить.
– А как его зовут?
– Я зову его Рэмбо.
– Ты, наверное, хочешь сказать, Думбо?
Чиун внимательно посмотрел на Римо.
– А ты уверен, что твоя память к тебе не вернулась?
– С какой бы стати? – невинно ответил Римо.
Глава 21
Министр обороны Социалистической Республики Вьетнам положил трубку телефона и подошел к столу, на котором была расстелена пластиковая карта Юго-Восточной Азии.
С мрачным видом он передвинул черную фишку на карте ближе к побережью. Там, где недавно прошла эта фишка, находилась целая цепочка других – красных.
– Они явно движутся к какой-то определенной цели, – сказал министр своему заместителю – единственному, кто находился сейчас рядом с ним в штабе в Ханое. – Это какая-то деревня или морской порт. Если бы они просто хотели спастись бегством, то постарались бы углубиться на территорию Камбоджи, а не вернулись бы во Вьетнам.
– Это, очевидно, деревня или порт на берегу Сиамского залива, – сказал заместитель, генерал Транг. – Я прикажу выставить ограждение вдоль всего побережья.
Министр покачал седой головой.
– Нет, дадим им добраться до берега. Вполне возможно, что там их ожидают американские военные суда.
– Может, остановим их раньше, чем они доберутся до берега, и выбьем из них правду вместе с зубами?
– Посмотрите на эти красные фишки, – горько заметил министр обороны. – Это новейшее советское вооружение. Современные танки, вертолеты и самоходные гаубицы. А эта черная фишка – старый танк “Т-54” с пушкой, которая и стрелять-то не может. Но почему же тогда мы каждый час передвигаем черную фишку вперед, а каждая красная фишка, которую мы ставим у них на пути, замирает на месте?
Генерал растерянно заморгал. Он не знал, надо ли ему отвечать, или это просто риторический вопрос. Но все же решил ответить:
– Потому что их уничтожили, товарищ министр обороны.
– Потому что их уничтожили, – повторил министр обороны. – Именно так. Что бы мы ни послали на перехват, все разваливается либо падает с неба на землю. Как это может быть?
– Не знаю.
– Один танк, один американский турист. Несколько изможденных американских военнопленных и неизвестное число полукровок, вооруженных только стрелковым оружием и к тому же не имеющих достаточно боеприпасов. И тем не менее им удается одерживать верх.
Генерал Транг откашлялся.
– Мне говорили, – невпопад заметил он, – что у них еще есть слон.
Министр обороны удивленно вскинул бровь. Потом покачал головой.
– Мне это напоминает войну, – сказал он, помолчав.
– Какую войну? – задал резонный вопрос генерал Транг.
– Нашу войну с американцами.
– Но мы победили в той войне.
– Вот это-то меня и беспокоит. В той войне мы были маленьким шипом, вонзившимся в бок огромной военной махины. Мы не рассчитывали на победу. Но именно потому, что мы знали: нам суждено потерпеть поражение, мы продолжали драться, ибо у нас не было другого выхода. Победа или смерть!
– Я не вполне понимаю, товарищ министр.
– Мы победили американцев благодаря одному существенному моменту. Нам победа нужна была больше, чем им. Но эти, – министр ткнул в черную фишку, – они воюют не ради победы или славы. Они дерутся ради спасения своих жизней.
– Но на этот раз именно мы – огромная военная махина, – заметил генерал Транг.
– Да. Именно так. Вот это-то меня и беспокоит. Вызовите вертолет, чтобы меня отвезли к месту событий. Я лично возглавлю операцию, – заявил министр обороны. И добавил: – Если еще не поздно.
– Но… Но ведь это всего лишь бой местного значения.
– Такими же боями местного значения были и Ватерлоо, и Дьенбьенфу, и Кхесан, – возразил министр обороны, с выражением отвращения на лице приподнял трубку зазвонившего телефона и опустил обратно на рычаг. Он понимал, что хороших новостей ждать не приходится. – И наступление под Тетом было лишь серией боев местного значения, которые все происходили одновременно. Ни один из боев не был решающим. Правду говоря, в большинстве из них мы потерпели поражение. Но это изменило всю стратегическую ситуацию, и после этого американцы были обречены на провал. Надеюсь только на одно – как бы нам на этот раз не изменить стратегическую ситуацию в ненужную для нас сторону после этого боя местного значения.
Министр обороны вдруг почувствовал себя совсем старым.
Римо направил танк через джунгли. Гусеницы танка подминали под себя слоновую траву.
– Соберите как можно больше веток и листьев и укройте танк, – приказал он.
– Вы слышали, что вам приказано! – рявкнул Дик Янгблад, вылезая из башенного люка. – Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. Мы пока еще не дома.
Все бывшие заключенные, кроме больного Коллетты, взялись за дело.
– Я смотрю, тебе удалось сохранить дисциплину, – заметил Римо, наблюдая за тем, как американцы и дети американских солдат ломают ветки, наваливают их в кучи и оттаскивают к танку.
Янгблад ухмыльнулся во весь рот.
– Знаешь, как это получилось? Когда умер последний офицер, моральное состояние у всех было ужасное. И тогда я решил не давать им спуску. Если я слышал, как кто-то из наших говорит по-вьетнамски, я бил его до тех пор, пока он не забывал последнее вьетнамское слово. Некоторое время мне пришлось обходиться с ребятами довольно круто. Я тянул их в одну сторону, а косоглазые – в другую.
– Ну и что же из этого вышло?
– Все решили, что связываться со мной хуже, чем с косоглазыми. И тогда косоглазые начали вымещать все свое зло на мне, а не на ребятах. Но ничего, я справился. Они морили меня голодом, но сам видишь – ничего у них не вышло. Они засовывали меня в этот вонючий контейнер, а когда наконец выпускали, то я мило улыбался, глядя в их гнусные рожи, и благодарил за то, что меня подвезли.
– Ну, старина Янгблад, ты нисколько не изменился! – восхищенно заметил Римо.
– Да, старина – это уж точно. Я так долго был оторван от родины, что теперь, когда свобода близка, даже и не знаю, остались ли у меня силы встретиться с домом.
– Слушай. У нас все получится. Чиун позаботится об этом.
– А ты совсем по-новому относишься к старому Дяде Хо теперь, когда мы выбрались оттуда.
– Он нас скоро догонит, – отозвался Римо, оглядываясь по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23