Проводник поставил вещи на полку, и они перешли в соседнее купе. Там
в углу, попыхивая трубкой, читал журнал полковник Дрбэтнот.
Пуаро объяснил цель их прихода. Полковник не стал возражать. Его ба-
гаж состоял из двух тяжелых кожаных чемоданов.
- Остальные вещи я отправил морем, - объяснил он.
Как большинство военных, полковник умел паковать вещи, поэтому осмотр
багажа занял всего несколько минут. Пуаро заметил пакетик с ершиками для
трубок.
- Вы всегда употребляете такие ершики? - спросил он.
- Почти всегда. Если удается их достать.
- Понятно, - кивнул Пуаро.
Ершики были как две капли воды похожи на тот, что нашли в купе убито-
го.
Когда они вышли в коридор, доктор Константин упомянул об этом обстоя-
тельстве.
- И все-таки, - пробормотал Пуаро, - мне не верится. Не тот у него
характер, а если мы это признаем, значит, мы должны признать, что он не
может быть убийцей.
Дверь следующего купе была закрыта. Его занимала княгиня Драгомирова.
Они постучались и в ответ услышали глубокое контральто княгини:
- Войдите.
Мсье Бук выступил в роли посредника. Вежливо и почтительно он объяс-
нил цель их прихода.
Княгиня выслушала его молча: ее крохотное жабье личико было
бесстрастно.
- Если это необходимо, господа, - сказала она спокойно, когда мсье
Бук изложил просьбу Пуаро, - то не о чем и говорить. Ключи у моей гор-
ничной. Она вам все покажет.
- Ваши ключи всегда у горничной, мадам? - спросил Пуаро.
- Разумеется, мсье.
- А если ночью на границе таможенники потребуют открыть один из чемо-
данов?
Старуха пожала плечами:
- Это вряд ли вероятно, но в таком случае проводник приведет мою гор-
ничную.
- Значит, вы ей абсолютно доверяете, мадам?
- Я уже говорила вам об этом, - спокойно сказала княгиня. - Я не дер-
жу у себя людей, которым не доверяю.
- Да, - сказал Пуаро задумчиво, - в наши дни преданность не так уж
часто встречается. Так что, пожалуй, лучше держать неказистую служанку,
которой можно доверять, чем более шикарную горничную, элегантную пари-
жанку, к примеру.
Темные проницательные глаза княгини медленно поднялись на него:
- На что вы намекаете, мсье Пуаро?
- Я, мадам? Ни на что.
- Да нет же. Вы считаете - не так ли? - что моими туалетами должна
была бы заниматься элегантная француженка?
- Это было бы, пожалуй, более естественно, мадам.
Княгиня покачала головой.
- Шмидт мне предана, - последнее слово она особо подчеркнула. - А
преданность - бесценна.
Прибыла горничная с ключами. Княгиня по-немецки велела ей распаковать
чемоданы и помочь их осмотреть. Сама же вышла в коридор и стала глядеть
в окно на снег. Пуаро вышел вместе с княгиней, предоставив мсье Буку
обыскать багаж.
Княгиня с грустной улыбкой поглядела на Пуаро:
- А вас, мсье, не интересует, что у меня в чемоданах?
Пуаро покачал головой:
- Это чистая формальность, мадам.
- Вы в этом уверены?
- В вашем случае - да.
- А ведь я знала и любила Соню Армстронг. Что вы об этом думаете? Что
я не стану пачкать рук убийством такого негодяя, как Кассетти? Может,
быть, вы и правы.
Минуту-две она молчала. Потом сказала:
- А знаете, как бы я поступила с таким человеком, будь на то моя во-
ля? Я бы позвала моих слуг и приказала: "Засеките его до смерти и вы-
киньте на свалку!" Так поступали в дни моей юности, мсье.
Пуаро и тут ничего не сказал.
- Вы молчите, мсье Пуаро. Интересно знать, что вы думаете? - с неожи-
данной горячностью сказала княгиня.
Пуаро посмотрел ей в глаза.
- Я думаю, мадам, - сказал он, - что у вас сильная воля, чего никак
не скажешь о ваших руках.
Она поглядела на свои тонкие, обтянутые черным шелком, унизанные
кольцами пальцы, напоминающие когти.
- Это правда, - сказала княгиня, - руки у меня очень слабые. И я не
знаю, радоваться этому или огорчаться. - И, резко повернувшись, ушла в
купе, где ее горничная деловито запаковывала чемоданы.
Извинения мсье Бука княгиня оборвала на полуслове.
- Нет никакой необходимости извиняться, мсье, - сказала она. - Прои-
зошло убийство. Следовательно, эти меры необходимы. Только и всего.
- Вы очень любезны, мадам.
Они откланялись - княгиня в ответ слегка кивнула головой.
Двери двух следующих купе были закрыты. Мсье Бук остановился и поче-
сал в затылке:
- Вот черт, это грозит неприятностями. У них дипломатические паспор-
та: их багаж досмотру не подлежит.
- Таможенному досмотру - нет, но когда речь идет об убийстве...
- Знаю. И тем не менее я бы хотел избежать международных осложне-
ний...
- Не огорчайтесь, друг мой. Граф и графиня разумные люди и все пой-
мут. Видели, как была любезна княгиня Драгомирова?
- Она настоящая аристократка. И хотя эти двое люди того же круга,
граф показался мне человеком не слишком покладистым. Он был очень недо-
волен, когда вы настояли на своем и допросили его жену. А обыск разозлит
его еще больше. Давайте, э-э... давайте обойдемся без них? Ведь, в конце
концов, какое они могут иметь отношение к этому делу? Зачем мне навле-
кать на себя ненужные неприятности?
- Не могу с вами согласиться, - сказал Пуаро. - Я уверен, что граф
Андрени поступит разумно. Во всяком случае, давайте хотя бы попытаемся.
И прежде чем мсье Бук успел возразить, Пуаро громко постучал в дверь
тринадцатого купе.
Изнутри крикнули: "Войдите!"
Граф сидел около двери и читал газету. Графиня свернулась клубочком в
углу напротив. Под головой у нее лежала подушка - казалось, она спит.
- Извините, граф, - начал Пуаро. - Простите нас за вторжение. Дело в
том, что мы обыскиваем багаж всех пассажиров. В большинстве случаев это
простая - однако необходимая - формальность. Мсье Бук предполагает, что,
как дипломат, вы вправе требовать, чтобы вас освободили от обыска.
Граф с минуту подумал.
- Благодарю вас, - сказал он. - Но мне, пожалуй, не хотелось бы, что-
бы для меня делали исключение. Я бы предпочел, чтобы наши вещи обыскали
точно так же, как багаж остальных пассажиров. Я надеюсь, ты не возража-
ешь, Елена? - обратился он к жене.
- Нисколько, - без малейших колебаний ответила графиня.
Осмотр произвели быстро и довольно поверхностно.
Пуаро, видно, конфузился; он то и дело отпускал не имеющие отношения
к делу замечания.
Так, например, поднимая синий сафьяновый чемодан с вытисненными на
нем короной и инициалами графини, он сказал:
- На вашем чемодане отсырела наклейка, мадам.
Графиня ничего не ответила. Во время обыска она сидела, свернувшись
клубочком, в углу, и со скучающим видом смотрела в окно. Заканчивая
обыск, Пуаро открыл маленький шкафчик над умывальником и окинул беглым
взглядом его содержимое - губку, крем, пудру и маленькую бутылочку с
надписью "Трионал". После взаимного обмена любезностями сыскная партия
удалилась.
За купе венгров шли купе миссис Хаббард, купе убитого и купе Пуаро,
поэтому они перешли к купе второго класса. Первое купе - места одиннад-
цать и двенадцать - занимали Мэри Дебенхэм (когда они вошли, она читала
книгу) и Грета Ольсон (она крепко спала, но от стука двери вздрогнула и
проснулась). Пуаро, привычно извинившись, сообщил дамам о том, что у них
будет произведен обыск. Шведка всполошилась, Мэри Дебенхэм осталась бе-
зучастной.
Пуаро обратился к шведке:
- С вашего разрешения, мадемуазель, прежде всего займемся вашим бага-
жом, после чего я бы попросил вас осведомиться, как чувствует себя наша
миссис Хаббард. Мы перевели ее в соседний вагон, но она никак не может
оправиться после своей находки. Я велел отнести ей кофе, но мне кажется,
что она из тех людей, которым прежде всего нужен собеседник.
Добрая шведка тотчас же преисполнилась сочувствия. Да, да, она сразу
пойдет к американке. Конечно, такое ужасное потрясение, а ведь бедная
дама и без того расстроена и поездкой, и разлукой с дочерью. Ну конечно
же, она немедленно отправится туда... ее чемодан не заперт... и она обя-
зательно возьмет с собой нашатырный спирт.
Шведка опрометью кинулась в коридор. Осмотр ее пожитков занял мало
времени. Они были до крайности убоги. Она, видно, еще не обнаружила про-
пажу проволочных сеток из шляпной коробки.
Мисс Дебенхэм отложила книгу и стала наблюдать за Пуаро. Она беспре-
кословно отдала ему ключи от чемодана, а когда чемодан был открыт, спро-
сила:
- Почему вы отослали ее, мсье Пуаро?
- Отослал? Чтобы она поухаживала за американкой, для чего же еще?
- Отличный предлог, но тем не менее только предлог.
- Я вас не понимаю, мадемуазель.
- Я думаю, вы прекрасно меня понимаете, - улыбнулась она. - Вы хотели
поговорить со мной наедине. Правда?
- Я ничего подобного не говорил, мадемуазель.
- И не думали? Да нет, вы об этом думали, верно?
- Мадемуазель, у нас есть пословица...
- Qui s'excuse s'accuse, - вы это хотели сказать? Признайте, что я не
обделена здравым смыслом и наблюдательностью. Вы почему-то решили, будто
мне что-то известно об этом грязном деле - убийстве человека, которого я
никогда в жизни не видела.
- Чистейшая фантазия, мадемуазель.
- Нет, вовсе не фантазия. И мне кажется, мы тратим время попусту -
скрываем правду, кружимся вокруг да около, вместо того чтобы прямо и
откровенно перейти к делу.
- А вы не любите тратить время попусту? Вы любите хватать быка за ро-
га? Вам нравятся откровенность и прямота? Что ж, буду действовать с из-
любленной вами прямотой и откровенностью и спрошу, что означают некото-
рые фразы, которые я случайно подслушал по пути из Сирии. В Конье я вы-
шел из вагона, как говорят англичане, "порастянуть ноги". Было тихо, я
услышал голоса - ваш и полковника. Вы говорили ему: "Сейчас не время.
Когда все будет кончено... И это будет позади..." Что означали ваши сло-
ва, мадемуазель?
- Вы думаете, я имела в виду убийство? - спокойно спросила она.
- Здесь вопросы задаю я, мадемуазель.
Она вздохнула и задумалась.
- В этих словах был свой смысл, мсье, - сказала она через минуту,
словно очнувшись от сна, - но какой - этого я вам сказать не могу. Могу
только дать честное слово, что я и в глаза не видела Рэтчетта, пока не
села в поезд.
- Так... Значит, вы отказываетесь объяснить эти слова?
- Да... Если вам угодно поставить вопрос так - отказываюсь. Речь шла
об... об одном деле, которое я взялась выполнить.
- И вы его выполнили?
- Что вы хотите сказать?
- Вы его выполнили, верно?
- Какие основания у вас так думать?
- Послушайте меня, мадемуазель. Я напомню вам еще один случай. В тот
день, когда мы должны были прибыть в Стамбул, поезд запаздывал. И это
вас очень волновало, мадемуазель. Вы, обычно такая спокойная и сдержан-
ная, потеряли всякое самообладание.
- Я боялась опоздать на пересадку.
- Так вы говорили. Но ведь Восточный экспресс, мадемуазель, отправля-
ется из Стамбула ежедневно. Даже если бы вы опоздали на поезд, вы задер-
жались бы только на одни сутки.
Мэри Дебенхэм впервые проявила признаки нетерпения:
- Вы, кажется, не понимаете, что человека могут ждать друзья, и его
опоздание на сутки расстраивает все планы и может повлечь за собой массу
неудобств.
- Ах так, значит, дело было в этом? Вас ждали друзья, и вы не хотели
причинить им неудобства?
- Вот именно.
- И все же это странно...
- Что странно?
- Мы садимся в Восточный экспресс - и снова опаздываем. На этот раз
опоздание влечет за собой куда более неприятные последствия: отсюда
нельзя ни послать телеграмму вашим друзьям, ни предупредить их по этому,
как... это по-английски, междуно... междуногородному телефону?
- По междугородному телефону, вы хотите сказать?
- Ну, да.
Мэри Дебенхэм невольно улыбнулась:
- Вполне с вами согласна, это очень неприятно, когда не можешь пре-
дупредить своих ни телеграммой, ни по телефону.
- И все же, мадемуазель, на этот раз вы ведете себя совсем иначе. Вы
ничем не выдаете своего нетерпения. Вы полны философского спокойствия.
Мэри Дебенхэм вспыхнула, закусила губу и посерьезнела.
- Вы мне не ответили, мадемуазель.
- Извините. Я не поняла, на что я должна отвечать.
- Чем вы объясните такую перемену в своем поведении, мадемуазель?
- А вам не кажется, что вы делаете из мухи слона, мсье Пуаро?
Пуаро виновато развел руками:
- Таков общий недостаток всех сыщиков. Мы всегда ищем логику в пове-
дении человека. И не учитываем смен настроения.
Мэри Дебенхэм не ответила.
- Вы хорошо знаете полковника Арбэтнота, мадемуазель?
Пуаро показалось, что девушку обрадовала перемена темы.
- Я познакомилась с ним во время этого путешествия.
- У вас есть основания подозревать, что он знал Рэтчетта?
Она покачала головой:
- Я совершенно уверена, что он его не знал.
- Почему вы так уверены?
- Он мне об этом говорил.
- И тем не менее, мадемуазель, на полу в купе убитого мы нашли ершик.
А из всех пассажиров трубку курит только полковник.
Пуаро внимательно следил за девушкой. Однако на лице ее не отразилось
никаких чувств.
- Чепуха. Нелепость, - сказала она, - никогда не поверю, что полков-
ник Арбэтнот может быть замешан в преступлении, особенно таком мелодра-
матичном, как это.
Пуаро и сам думал примерно так же, поэтому он чуть было не согласился
с девушкой. Однако вместо этого сказал:
- Должен вам напомнить, мадемуазель, что вы недостаточно хорошо знае-
те полковника.
Она пожала плечами:
- Мне хорошо знакомы люди этого склада.
- Вы по-прежнему отказываетесь объяснить мне значение слов: "Когда
это будет позади"? - спросил Пуаро подчеркнуто вежливо.
- Мне больше нечего вам сказать, - холодно ответила она.
- Это не имеет значения, - сказал Пуаро, - я сам все узнаю.
Он отвесил поклон и вышел из купе, закрыв за собой дверь.
- Разумно ли вы поступили, мой друг? - спросил мсье Бук. - Теперь она
будет начеку, а следовательно, и полковник тоже будет начеку.
- Друг мой, когда хочешь поймать кролика, приходится запускать в нору
хорька. И если кролик в норе - or выбежит. Так я и сделал.
Они вошли в купе Хильдегарды Шмидт. Горничная стояла в дверях: она
встретила посетителей почтительно и совершенно спокойно. Пуаро быстро
осмотрел содержимое маленького чемоданчика. Затем знаком приказал про-
воднику достать с полки большой сундук.
- Ключи у вас? - спросил он горничную.
- Сундук открыт, господин.
Пуаро расстегнул ремни и поднял крышку.
- Ага, - сказал он, обернувшись к мсье Буку. - Вы помните, что я вам
говорил? Взгляните-ка сюда!
На самом верху сундука лежала небрежно свернутая коричневая форма
проводника спальных вагонов.
Флегматичная немка всполошилась.
- Ой! - закричала она. - Это не мое! Я ничего подобного сюда не кла-
ла. Я не заглядывала в сундук с тех пор, как мы выехали из Стамбула. По-
верьте мне, я вас не обманываю, - и она умоляюще переводила глаза с од-
ного мужчины на другого.
Пуаро ласково взял ее за руку, пытаясь успокоить:
- Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы вам верим. Не волнуйтесь. Я так же
убежден в том, что вы не прятали форму, как и в том, что вы отличная ку-
харка. Ведь вы отличная кухарка, правда?
Горничная была явно озадачена, однако невольно расплылась в улыбке:
- Это правда, все мои хозяйки так говорили. Я... - она запнулась,
открыла рот, и на лице ее отразился испуг.
- Не бойтесь, - сказал Пуаро. - У вас нет никаких оснований беспоко-
иться. Послушайте, я расскажу вам, как это произошло. Человек в форме
проводника выходит из купе убитого. Он сталкивается с вами в коридоре.
Он этого не ожидал. Ведь он надеялся, что его никто не увидит. Что де-
лать? Необходимо куда-то девать форму, потому что, если раньше она слу-
жила ему прикрытием, теперь она может только выдать его.
Пуаро посмотрел на мсье Бука и доктора Константина, те внимательно
слушали его.
- Поезд стоит среди сугробов. Метель спутала все планы преступника.
Где спрятать форму? Все купе заняты. Впрочем, нет, не все: он проходит
мимо открытого купе - там никого нет. Наверное, его занимает женщина, с
которой он только что столкнулся в коридоре. Забежав в купе, он быстро
сбрасывает форму и засовывает ее в сундук на верхней полке в надежде,
что ее не скоро обнаружат.
- А что потом? - спросил мсье Бук.
- Над этим нам надо еще подумать, - сказал Пуаро и многозначительно
посмотрел на своего друга.
Он поднял тужурку. Третьей пуговицы снизу недоставало. Засунув руку в
карман тужурки, Пуаро извлек оттуда железнодорожный ключ: такими ключами
проводники обычно открывают купе.
- А вот вам и объяснение, почему наш проводник мог проходить сквозь
закрытые двери, - сказал мсье Бук. - Вы зря спрашивали миссис Хаббард,
была ее дверь закрыта или нет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20