Неожиданно для самой себя она разрыдалась.
– Что вас привязывает к этому животному? Развод…
– Нет! Не сейчас, с ребенком…
– Но ведь ваш брак – это насмешка над здравым смыслом. Зачем вам оставаться с ним? Я позабочусь о вас и о ребенке. Мы больше подходим друг к другу, вы и я. Я – наследник знатного рода…
– Пожалуйста, если вы мой друг, не говорите со мной в таком тоне.
– Я долгие месяцы следил за вами и видел, как вы подолгу скрываетесь от людей. Такая нежная голубка, как вы, не должна погибнуть с таким человеком. Вам нужна любовь, вы должны быть на виду, в кругу самых знатных леди Чарлстона, а не прятаться по углам.
– Не играйте со мной.
– Ну на что похожа ваша жизнь в течение последних месяцев? Какое-то отшельничество.
Арман явно хотел стать ей больше, чем другом. Она видела это, и ей это не нравилось. Он был ближайшим другом Брэндэна, спас ему жизнь почти на этом самом месте, был шафером на венчании.
Он попытался привлечь ее к себе, но перед ее мысленным взором возник Брэндэн в объятиях Мэрили, в постели Мэрили.
Арман поцеловал ее запястье в том месте, где бьется пульс.
– Как он мог предпочесть другую? Пойдем со мной. Я предлагаю свою любовь, свою защиту.
– И кто же это собирается защищать тебя, мой друг?
Услышав резкий голос, прорезавший темноту, Кортни и Арман повернулись и увидели в лунном свете силуэт мужчины.
– Брэндэн?
– Да, моя дорогая жена. – Он прислонился к колонне с невозмутимым видом. – Ну и как ваше развлечение? Я имею в виду бал.
– Вполне успешно, – ответил Арман.
– Да, и во многом, – сострил Брэндэн. – Ну, вот что. Я привез с собой несколько гостей. Твой дядя Эзра и несколько влиятельных политиков-демократов. Отложи на время свое свидание и удели внимание нашим гостям.
– Мне не нравится твой тон, мой друг.
– А мне не нравится, что я застаю тебя на тайном свидании с моей женой в моем саду.
– Как ты смеешь? – Кортни хотела дать ему пощечину, но он легко отвел удар, схватив ее за руку.
– Да, смею, мадам! Ты забываешь, что ты моя жена, и распоряжаюсь здесь я. Будь поэтому поскромнее, и веди себя пристойно.
– Пусти ее. – Послышался звук взводимого курка, и Брэндэн отпустил ее. – Я принимаю близко к сердцу судьбу мадам Блейк, – заявил Арман, – и не позволю чернить ее.
– Это вы, сэр, пачкаете ее грязью. Сейчас весь Чарлстон узнает, что вы устроили здесь тайное свидание. Вы компрометируете ее.
– Ваш брак был ошибкой.
– Вы что, всерьез полагаете, что я позволю ей уйти от меня, пока она носит моего сына? Не будьте идиотом. – С этими словами он повернулся к ней: – Если ты его хочешь, жди, пока родится ребенок. После этого можешь катиться на все четыре стороны, но ребенок останется со мной.
– Вы не можете удерживать ее силой, – вмешался Арман, – если она хочет уйти, я заберу ее прямо отсюда и прямо сейчас.
– Прекратите! Вы смешны. Оба, – сказала Кортни.
Они стояли друг против друга как два диких оленя со сплетенными рогами, как бы не замечая ее присутствия.
– Вы не раз спасали меня от смерти, мой друг, – сказал Брэндэн, – теперь я хочу вам вернуть долг. Оставьте нас и позвольте мне самому разобраться во всем. В противном случае я за свои действия не отвечаю.
– Я не могу, – спокойно ответил Арман, – я люблю ее.
– Любишь? – расхохотался Брэндэн.
– Любите? – повторила Кортни, – да вы оба…
– Ее? – Брэндэн скривил рот в насмешливой гримасе. – Это осложняет ситуацию, – уже серьезным тоном продолжал он, стягивая перчатку, которой хлестнул Армана по лицу.
– Вы оба сошли с ума! – задохнулась Кортни, глядя на этих двух мужчин, стоящих друг против друга, молча и неподвижно.
– Ваш выбор оружия?
– Пистолеты, – ответил Арман, – всем известно, что вы лучший фехтовальщик в Чарлстоне. Я хочу хоть немного уравнять шансы.
– Вы не можете устраивать дуэль! – закричала Кортни. – Не из-за чего! Вам нечего делить! Нет ничего такого, ради чего можно было бы жертвовать жизнью. Нет, я не могу этого видеть. – Она повернулась и побежала к дому.
Около веранды она наткнулась на рыжую Мэрили. Ее глаза горели, губы были полуоткрыты в торжествующем, хищном оскале. Несомненно, это она, эта ведьма, насплетничала Брэндэну о них с Арманом.
Кортни ответила ей взглядом, полным презрения.
– Вам не добиться своего, – спокойно сказала она.
– Вы думаете, нет? – Смех Мэрили, низкий и гортанный, разорвал ночную тишину.
Когда Арман повернулся на голос Мэрили, Брэндэн вышиб у него пистолет из рук. Завязалась драка, в которой Брэндэн одержал верх.
Послышались какие-то голоса. Брэндэн нехотя ослабил хватку, поднялся, поправил одежду.
– Убирайтесь из Эшланда сейчас же, – приказал он.
– Я не могу оставить ее в руках такого жестокого человека, как вы…
– Я ничего плохого ей не сделаю. Даю вам слово. Вы уже достаточно наделали глупостей сегодня, так что, если вы действительно заботитесь о ней, уходите. Встретимся на рассвете у Харт Три Понд с вами и вашим секундантом.
Арман поднял свой пистолет и кивнул.
– Я буду ждать вас. – С этими словами он пошел в сторону конюшен.
Брэндэн увидел Кортни, стоящую в дверях буфетной с плащом Армана в одной руке и своим платьем в другой. Он помчался за ней, окликая ее и перепрыгивая через ступеньки. Наверху ее не было видно. Но он бежал по ее следам, которые она оставила на дорожке сада, и следы привели его прямо к ее комнате. Перед спальней стояла служанка, в которой Брэндэн узнал Мойру, бывшую служанку Сары. Она в испуге смотрела на него.
– Я не знаю, что вы здесь делаете, Мойра, – сказал он, – но на сегодня вы свободны.
– Меня сюда пригласила леди Кортни, сэр… – На двери Кортни щелкнул замок. – А сейчас миледи велела сообщить вам, что она не хочет, чтобы ее беспокоили.
– Миледи, да? Она приглашает сюда своих проклятых служанок, чтобы терзать меня, да? – Он постучал в дверь. – Кортни?
Кортни была взволнована. Что ей делать? Она не могла позволить Брэндэну убить Армана. Но она не могла рисковать и жизнью Брэндэна. Ведь, несмотря ни на что, он был отцом ее ребенка. Она машинально погладила свой живот. Ее сын никогда не простит ей, если его отец погибнет из-за ее безрассудства.
Она повесила плащ Армана на крючок. Ей было необходимо сменить платье. Корсет не позволял ей дотянуться до пуговиц на спине, и она пожалела, что отпустила Мойру. В расстройстве рванула лиф, пуговицы посыпались и запрыгали по полу. Прическа ее растрепалась, а размазанная краска под глазами делала ее похожей на енота.
Брэндэн тряхнул дверь так, что чуть не сорвал ее с петель.
– Кортни, открой эту дверь.
– Уходи прочь.
– Я сломаю дверь, – холодно пригрозил он.
– Ломай, но я тебя не впущу. Ты – жалкий контрабандист, подлец, развратник.
– Прелюбодей? – вопросительно повторил он, стоя уже в проеме двери, соединяющей их спальни, – когда, мадам, вы принимаете решение не подпускать меня, то позаботьтесь в первую очередь о том, чтобы была заперта именно эта дверь.
Она отвернулась от него.
– Уходи немедленно.
– Не раньше, чем мы обсудим происшествие в саду. – И он опустился в кресло около ее кровати.
Она подошла к камину. Бросив на Брэндэна взгляд, она увидела, что он смотрит на ее изумруды. Он не сказал ни слова, но она поняла, что и он все понял.
– Итак, почему ты назвала меня развратником?
Она сорвала изумруды и швырнула их к его ногам.
– Понятно. Ты прочла записку Мэрили, – сказал он, – как ты смеешь шпионить за мной?
– Неужели ты думаешь, что я искала доказательства твоей неверности? – спросила она. – Мне просто нужно было найти ожерелье.
– Ты не понимаешь…
– А что тут понимать? Как только подтвердилась моя беременность, ты отправился к Мэрили. И ты должен был отдать ей мой дом на Бэттери?
Он чиркнул спичкой о камин и закурил сигару.
– Мы не обсуждаем мое поведение, поэтому не пытайся отвлечь мое внимание. Что вы делали, когда ты, как женщина легкого поведения, сидела в обнимку с Арманом?
– Иди к черту! Это я требую от тебя объяснений.
При этих словах он пришел в такую ярость, что она невольно отшатнулась от него.
– Вот это правильно, – сказал он, – потому что я не знаю, чего хочу: то ли задушить тебя, то ли затащить в постель. Но я твердо знаю, что этот фиктивный брак не устраивает меня.
– Ты невыносим. Я не твоя собственность и не собираюсь выполнять твои прихоти. Ты уже отнял у меня свободу. Этого достаточно.
– Нет, не достаточно. А что значат твои клятвы, твои обещания перед Богом, свидетелем которых был на нашем венчании твой любовник?
– Все клятвы – это притворство.
Он немного подумал.
– Я всегда рад тебе в своей постели. Почему ты ищешь утешения в объятиях другого мужчины?
– Я никогда ничего не искала в объятиях Армана.
– Что, по-твоему, я должен был сделать, увидев вас, сидящих в обнимку в саду? Ты смеешь утверждать, что ты чиста?
– Да, потому что я чиста.
– Когда он стал твоим любовником?
– Спроси об этом свою поганую суку.
– Мэрили ничего не обязана мне говорить. – Он впился пальцами в ее плечо. – Когда?
Она недоверчиво смотрела на него.
– Ты даже не можешь себе представить… – Она покачала головой и приложила свои пальцы к его губам, как бы желая остановить поток несправедливых слов, срывающихся с его языка в гневе.
– Я спрашиваю вас, мадам: это мой ребенок?
Возможно ли передать то, что она почувствовала в тот момент, когда он осмелился предположить, что она способна на такое чудовищное предательство? Гнев? Возмущение? Душевные муки?
– Ты держал меня в своей постели день и ночь, забыв обо всех делах, обо всех приличиях. Ты превратил меня в племенную корову. А теперь ты осмеливаешься спрашивать меня, твой ли это ребенок? Да, будь ты проклят, хотя я и хотела бы, чтобы это было не так.
– Не сомневаюсь, что ты предпочла бы, чтобы это был ребенок от твоего любовника.
– Да от кого угодно, только не от тебя!
Брэндэн поморщился, как от боли.
– Ты моя жена, и, клянусь, я убью каждого, кто коснется твоей постели. Тебе не удастся наставить мне рога никогда, и в особенности пока ты держишь меня на расстоянии. Ясно? Ты можешь быть дочерью пятого графа из рода Лоуденов, но я не позволю тебе поступить со мной так, как он поступил с моей матерью! – Осознав вдруг, что он наговорил лишнего, он замолчал и отвернулся, продолжая сжимать ее в объятиях.
– О чем ты говоришь? – спросила Кортни.
Он отпустил ее и прислонился к спинке кровати, потирая себе виски.
– Ну почему мы так относимся друг к другу? – простонал он, – почему? Это погубит нас. Ты можешь говорить, что ненавидишь меня, но когда ты лежишь со мной, разве остается место для ненависти? Разве страсть не возносит человека на небеса?..
– Остановись! – Она закрыла руками уши. – Все это – слова.
– Слова правды. Ты это чувствуешь. Вот. – Он взял ее руку и положил на свое сердце. – В глубине души ты знаешь, что то, что ты думаешь о Мэрили, неправда.
– Я умею читать, – возразила она.
– Да, но это еще не значит, что ты понимаешь прочитанное. Я предложил Мэрили дом на Бэттери…
– Мой дом.
– Тихо! Слушай! – Он убрал с ее лба волосы и вытер слезы с ее щек большим пальцем. – Мне не нужен этот дом. Как ты правильно заметила, это дом для любовницы, а у меня любовницы нет. – Он еще крепче прижал ее к себе. – Я предложил дом на Бэттери в обмен на тридцать акров земли, принадлежащей Мэрили и прилегающей к Эшланду с севера – фруктовые сады с прудом. Я хотел приобрести эту землю для тебя, а Мэрили нужен дом в городе. Это была только сделка, ничего более.
В ней боролись противоречивые чувства.
– Это правда?
– Клянусь.
– Тогда почему ты никогда не говорил мне об этом? Ведь это же очень важный вопрос. Я полагаю, что ты должен был, по крайней мере, узнать мое мнение на этот счет.
– Это должно было стать для тебя сюрпризом. Если не веришь мне, спроси дядю Эзру. Он занимался всеми делами в мое отсутствие. Уж он-то не будет врать тебе в мою защиту.
– Сюрприз… – ее голос упал. – Возможно, что я и вправду неверно рассудила.
– И это не в первый раз. Я хочу сделать тебе еще одно признание. В ту ночь, когда здесь состоялась вечеринка по случаю моей помолвки с Мэрили и когда ты пыталась застрелить меня, я уже закончил оформление расторжения этой помолвки.
– Я… я не понимаю, – сказала Кортни, слегка смущенная.
– После встречи с тобой я уже не мог на ней жениться. Я понял, что ты не из тех, кого можно сделать любовницей, а я хотел, чтобы ты была со мной. Я собирался разыскать тебя и жениться на тебе.
– Но…
– Это был единственный способ удержать тебя.
– И не было других причин?
– А какие еще могут быть причины?
Кортни знала: он понимает, что она хочет услышать от него, но ничего не ответил. Она подавила зевоту.
– Ты очень устала. – Он расстегнул сзади все пуговицы и крючки, снял с нее одежду, оставив ее только в нижнем белье. – Ты должна позаботиться о себе, – он взял ее на руки и отнес в свою постель, – постарайся уснуть. Я пойду вниз и займусь делами. По поводу твоего отсутствия я всем все объясню.
Кортни кивнула и через мгновение уже крепко спала.
Хотя она и быстро заснула, но сон ее не был долгим, так как матрац на кровати Брэндэна был очень жестким, она скоро почувствовала боль в пояснице. Сев на кровати, она протерла глаза и посмотрела на часы. Три!
Мурашки пробежали у нее по телу от дуновения холодного ветерка. Комната была в беспорядке. Она натянула платье и вышла на балкон.
В танцевальном зале была тишина. Свет там был притушен, но рабочий кабинет Брэндэна ярко освещен.
Чтобы избежать нежелательных встреч со случайными гостями, которые все еще находились в восточном крыле дома и бродили по саду, она спустилась по лестнице для слуг. Кухня была пуста. Слуги занимались уборкой, подметали пол в танцевальном зале. Инструменты музыкантов были упакованы и стояли в углу. Из библиотеки пробивался яркий луч света.
* * *
Брэндэн осмотрел собравшихся. Некоторые из них были очень влиятельными южными демократами. Сейчас здесь, в его библиотеке, они давали выход своим оскорбленным чувствам южан, покинутых своей партией, которая раньше так хорошо им служила.
– Вы не были на съезде, Блейк. Откуда вам известно, что там произошло? – спросил Роберт Ретт, конгрессмен от штата Южная Каролина.
– То, что меня не было в городе, еще ничего не значит, – отвечал Брэндэн, – у меня есть свои источники.
– Это я слышал, – сказал Ретт, – у вас ведь есть дом на Севере?
– Да. В Бостоне. И бизнес тоже. Но мой дом – Южная Каролина.
– Так вот, – продолжал Ретт, – выборная платформа была фарсом. Эти проклятые ублюдки отказались поддержать кодекс о рабстве.
– На мой взгляд, джентльмены, ни партия, ни федерация в целом, не отвечают больше нуждам Юга, – заметил Уильям Янси, сенатор от штата Алабама. – Новый Юг…
– Ну вот, опять вы забубнили эту ересь, – воскликнул Эзра.
– Я послан в Сенат работать, – настаивал Янси. – Я представляю мой штат и его народ.
Эзра посмотрел на часы и швырнул их на стол.
– Слышал я вашу речь на съезде и сегодня на площади. Так вот, не будет независимой южной республики для нас, мистер Янси, а будет одно только кровопролитие.
– Все дело в экономике, джентльмены, – сказал Брэндэн, растягивая слова, – северяне могут не понимать образа жизни южан, но они не отдадут и пяди земли Федерации.
– Экономика! Ба! – фыркнул Роберт Тумбз. – Вот вам экономика. В прошлом году объем продажи хлопка превысил сто семьдесят миллионов долларов. Это кормит громадное количество людей, включая негров, живущих на Севере.
– Тише, Боб, – вмешался Ретт. – Блейк не держит рабов.
– Это потому, что он не здесь родился. Где вы родились, в Англии или в Ирландии? – спросил Тумбз.
– В Ирландии, – ответил Брэндэн.
– Тогда вы должны дать достойную сценку скверному обращению северян с ирландскими иммигрантами, нахлынувшими в города Севера, в особенности, в Бостон. Мои коллеги демократы потратили уйму денег на помощь бедствовавшим ирландцам. Они подкупали судей, чтобы натурализовать иммигрантов в пятьдесят шестом и получить голоса за Бьюкэнэна. Но среди ирландцев по-прежнему много безработных. Вот скажите мне, чем северяне отличаются от южан?
– Это верно, – согласился Брэндэн. – Коррупция существует, но это не оправдывает вашей позиции.
– Должна быть дифференциация, – продолжал тем временем Янси. – Каждый штат должен иметь возможность распоряжаться своей судьбой, а не подчиняться коррумпированным чиновникам из Вашингтона. Нам вообще не нужен Вашингтон как управляющее звено.
– Янси прав, – согласился Тумбз, – мы сейчас переживаем подъем экономики, но сколько это продлится, если аболиционистские доброхоты будут управлять нашими кошельками?
– Они сделали все, что могли, для разрушения нашей экономики, – гнул свою линию Янси, – взгляните на тарифы. Во время той проклятой Крымской войны, когда банковская ставка в Англии удваивалась и утраивалась, англичане забрали свои деньги из наших банков и поместили их в свои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Что вас привязывает к этому животному? Развод…
– Нет! Не сейчас, с ребенком…
– Но ведь ваш брак – это насмешка над здравым смыслом. Зачем вам оставаться с ним? Я позабочусь о вас и о ребенке. Мы больше подходим друг к другу, вы и я. Я – наследник знатного рода…
– Пожалуйста, если вы мой друг, не говорите со мной в таком тоне.
– Я долгие месяцы следил за вами и видел, как вы подолгу скрываетесь от людей. Такая нежная голубка, как вы, не должна погибнуть с таким человеком. Вам нужна любовь, вы должны быть на виду, в кругу самых знатных леди Чарлстона, а не прятаться по углам.
– Не играйте со мной.
– Ну на что похожа ваша жизнь в течение последних месяцев? Какое-то отшельничество.
Арман явно хотел стать ей больше, чем другом. Она видела это, и ей это не нравилось. Он был ближайшим другом Брэндэна, спас ему жизнь почти на этом самом месте, был шафером на венчании.
Он попытался привлечь ее к себе, но перед ее мысленным взором возник Брэндэн в объятиях Мэрили, в постели Мэрили.
Арман поцеловал ее запястье в том месте, где бьется пульс.
– Как он мог предпочесть другую? Пойдем со мной. Я предлагаю свою любовь, свою защиту.
– И кто же это собирается защищать тебя, мой друг?
Услышав резкий голос, прорезавший темноту, Кортни и Арман повернулись и увидели в лунном свете силуэт мужчины.
– Брэндэн?
– Да, моя дорогая жена. – Он прислонился к колонне с невозмутимым видом. – Ну и как ваше развлечение? Я имею в виду бал.
– Вполне успешно, – ответил Арман.
– Да, и во многом, – сострил Брэндэн. – Ну, вот что. Я привез с собой несколько гостей. Твой дядя Эзра и несколько влиятельных политиков-демократов. Отложи на время свое свидание и удели внимание нашим гостям.
– Мне не нравится твой тон, мой друг.
– А мне не нравится, что я застаю тебя на тайном свидании с моей женой в моем саду.
– Как ты смеешь? – Кортни хотела дать ему пощечину, но он легко отвел удар, схватив ее за руку.
– Да, смею, мадам! Ты забываешь, что ты моя жена, и распоряжаюсь здесь я. Будь поэтому поскромнее, и веди себя пристойно.
– Пусти ее. – Послышался звук взводимого курка, и Брэндэн отпустил ее. – Я принимаю близко к сердцу судьбу мадам Блейк, – заявил Арман, – и не позволю чернить ее.
– Это вы, сэр, пачкаете ее грязью. Сейчас весь Чарлстон узнает, что вы устроили здесь тайное свидание. Вы компрометируете ее.
– Ваш брак был ошибкой.
– Вы что, всерьез полагаете, что я позволю ей уйти от меня, пока она носит моего сына? Не будьте идиотом. – С этими словами он повернулся к ней: – Если ты его хочешь, жди, пока родится ребенок. После этого можешь катиться на все четыре стороны, но ребенок останется со мной.
– Вы не можете удерживать ее силой, – вмешался Арман, – если она хочет уйти, я заберу ее прямо отсюда и прямо сейчас.
– Прекратите! Вы смешны. Оба, – сказала Кортни.
Они стояли друг против друга как два диких оленя со сплетенными рогами, как бы не замечая ее присутствия.
– Вы не раз спасали меня от смерти, мой друг, – сказал Брэндэн, – теперь я хочу вам вернуть долг. Оставьте нас и позвольте мне самому разобраться во всем. В противном случае я за свои действия не отвечаю.
– Я не могу, – спокойно ответил Арман, – я люблю ее.
– Любишь? – расхохотался Брэндэн.
– Любите? – повторила Кортни, – да вы оба…
– Ее? – Брэндэн скривил рот в насмешливой гримасе. – Это осложняет ситуацию, – уже серьезным тоном продолжал он, стягивая перчатку, которой хлестнул Армана по лицу.
– Вы оба сошли с ума! – задохнулась Кортни, глядя на этих двух мужчин, стоящих друг против друга, молча и неподвижно.
– Ваш выбор оружия?
– Пистолеты, – ответил Арман, – всем известно, что вы лучший фехтовальщик в Чарлстоне. Я хочу хоть немного уравнять шансы.
– Вы не можете устраивать дуэль! – закричала Кортни. – Не из-за чего! Вам нечего делить! Нет ничего такого, ради чего можно было бы жертвовать жизнью. Нет, я не могу этого видеть. – Она повернулась и побежала к дому.
Около веранды она наткнулась на рыжую Мэрили. Ее глаза горели, губы были полуоткрыты в торжествующем, хищном оскале. Несомненно, это она, эта ведьма, насплетничала Брэндэну о них с Арманом.
Кортни ответила ей взглядом, полным презрения.
– Вам не добиться своего, – спокойно сказала она.
– Вы думаете, нет? – Смех Мэрили, низкий и гортанный, разорвал ночную тишину.
Когда Арман повернулся на голос Мэрили, Брэндэн вышиб у него пистолет из рук. Завязалась драка, в которой Брэндэн одержал верх.
Послышались какие-то голоса. Брэндэн нехотя ослабил хватку, поднялся, поправил одежду.
– Убирайтесь из Эшланда сейчас же, – приказал он.
– Я не могу оставить ее в руках такого жестокого человека, как вы…
– Я ничего плохого ей не сделаю. Даю вам слово. Вы уже достаточно наделали глупостей сегодня, так что, если вы действительно заботитесь о ней, уходите. Встретимся на рассвете у Харт Три Понд с вами и вашим секундантом.
Арман поднял свой пистолет и кивнул.
– Я буду ждать вас. – С этими словами он пошел в сторону конюшен.
Брэндэн увидел Кортни, стоящую в дверях буфетной с плащом Армана в одной руке и своим платьем в другой. Он помчался за ней, окликая ее и перепрыгивая через ступеньки. Наверху ее не было видно. Но он бежал по ее следам, которые она оставила на дорожке сада, и следы привели его прямо к ее комнате. Перед спальней стояла служанка, в которой Брэндэн узнал Мойру, бывшую служанку Сары. Она в испуге смотрела на него.
– Я не знаю, что вы здесь делаете, Мойра, – сказал он, – но на сегодня вы свободны.
– Меня сюда пригласила леди Кортни, сэр… – На двери Кортни щелкнул замок. – А сейчас миледи велела сообщить вам, что она не хочет, чтобы ее беспокоили.
– Миледи, да? Она приглашает сюда своих проклятых служанок, чтобы терзать меня, да? – Он постучал в дверь. – Кортни?
Кортни была взволнована. Что ей делать? Она не могла позволить Брэндэну убить Армана. Но она не могла рисковать и жизнью Брэндэна. Ведь, несмотря ни на что, он был отцом ее ребенка. Она машинально погладила свой живот. Ее сын никогда не простит ей, если его отец погибнет из-за ее безрассудства.
Она повесила плащ Армана на крючок. Ей было необходимо сменить платье. Корсет не позволял ей дотянуться до пуговиц на спине, и она пожалела, что отпустила Мойру. В расстройстве рванула лиф, пуговицы посыпались и запрыгали по полу. Прическа ее растрепалась, а размазанная краска под глазами делала ее похожей на енота.
Брэндэн тряхнул дверь так, что чуть не сорвал ее с петель.
– Кортни, открой эту дверь.
– Уходи прочь.
– Я сломаю дверь, – холодно пригрозил он.
– Ломай, но я тебя не впущу. Ты – жалкий контрабандист, подлец, развратник.
– Прелюбодей? – вопросительно повторил он, стоя уже в проеме двери, соединяющей их спальни, – когда, мадам, вы принимаете решение не подпускать меня, то позаботьтесь в первую очередь о том, чтобы была заперта именно эта дверь.
Она отвернулась от него.
– Уходи немедленно.
– Не раньше, чем мы обсудим происшествие в саду. – И он опустился в кресло около ее кровати.
Она подошла к камину. Бросив на Брэндэна взгляд, она увидела, что он смотрит на ее изумруды. Он не сказал ни слова, но она поняла, что и он все понял.
– Итак, почему ты назвала меня развратником?
Она сорвала изумруды и швырнула их к его ногам.
– Понятно. Ты прочла записку Мэрили, – сказал он, – как ты смеешь шпионить за мной?
– Неужели ты думаешь, что я искала доказательства твоей неверности? – спросила она. – Мне просто нужно было найти ожерелье.
– Ты не понимаешь…
– А что тут понимать? Как только подтвердилась моя беременность, ты отправился к Мэрили. И ты должен был отдать ей мой дом на Бэттери?
Он чиркнул спичкой о камин и закурил сигару.
– Мы не обсуждаем мое поведение, поэтому не пытайся отвлечь мое внимание. Что вы делали, когда ты, как женщина легкого поведения, сидела в обнимку с Арманом?
– Иди к черту! Это я требую от тебя объяснений.
При этих словах он пришел в такую ярость, что она невольно отшатнулась от него.
– Вот это правильно, – сказал он, – потому что я не знаю, чего хочу: то ли задушить тебя, то ли затащить в постель. Но я твердо знаю, что этот фиктивный брак не устраивает меня.
– Ты невыносим. Я не твоя собственность и не собираюсь выполнять твои прихоти. Ты уже отнял у меня свободу. Этого достаточно.
– Нет, не достаточно. А что значат твои клятвы, твои обещания перед Богом, свидетелем которых был на нашем венчании твой любовник?
– Все клятвы – это притворство.
Он немного подумал.
– Я всегда рад тебе в своей постели. Почему ты ищешь утешения в объятиях другого мужчины?
– Я никогда ничего не искала в объятиях Армана.
– Что, по-твоему, я должен был сделать, увидев вас, сидящих в обнимку в саду? Ты смеешь утверждать, что ты чиста?
– Да, потому что я чиста.
– Когда он стал твоим любовником?
– Спроси об этом свою поганую суку.
– Мэрили ничего не обязана мне говорить. – Он впился пальцами в ее плечо. – Когда?
Она недоверчиво смотрела на него.
– Ты даже не можешь себе представить… – Она покачала головой и приложила свои пальцы к его губам, как бы желая остановить поток несправедливых слов, срывающихся с его языка в гневе.
– Я спрашиваю вас, мадам: это мой ребенок?
Возможно ли передать то, что она почувствовала в тот момент, когда он осмелился предположить, что она способна на такое чудовищное предательство? Гнев? Возмущение? Душевные муки?
– Ты держал меня в своей постели день и ночь, забыв обо всех делах, обо всех приличиях. Ты превратил меня в племенную корову. А теперь ты осмеливаешься спрашивать меня, твой ли это ребенок? Да, будь ты проклят, хотя я и хотела бы, чтобы это было не так.
– Не сомневаюсь, что ты предпочла бы, чтобы это был ребенок от твоего любовника.
– Да от кого угодно, только не от тебя!
Брэндэн поморщился, как от боли.
– Ты моя жена, и, клянусь, я убью каждого, кто коснется твоей постели. Тебе не удастся наставить мне рога никогда, и в особенности пока ты держишь меня на расстоянии. Ясно? Ты можешь быть дочерью пятого графа из рода Лоуденов, но я не позволю тебе поступить со мной так, как он поступил с моей матерью! – Осознав вдруг, что он наговорил лишнего, он замолчал и отвернулся, продолжая сжимать ее в объятиях.
– О чем ты говоришь? – спросила Кортни.
Он отпустил ее и прислонился к спинке кровати, потирая себе виски.
– Ну почему мы так относимся друг к другу? – простонал он, – почему? Это погубит нас. Ты можешь говорить, что ненавидишь меня, но когда ты лежишь со мной, разве остается место для ненависти? Разве страсть не возносит человека на небеса?..
– Остановись! – Она закрыла руками уши. – Все это – слова.
– Слова правды. Ты это чувствуешь. Вот. – Он взял ее руку и положил на свое сердце. – В глубине души ты знаешь, что то, что ты думаешь о Мэрили, неправда.
– Я умею читать, – возразила она.
– Да, но это еще не значит, что ты понимаешь прочитанное. Я предложил Мэрили дом на Бэттери…
– Мой дом.
– Тихо! Слушай! – Он убрал с ее лба волосы и вытер слезы с ее щек большим пальцем. – Мне не нужен этот дом. Как ты правильно заметила, это дом для любовницы, а у меня любовницы нет. – Он еще крепче прижал ее к себе. – Я предложил дом на Бэттери в обмен на тридцать акров земли, принадлежащей Мэрили и прилегающей к Эшланду с севера – фруктовые сады с прудом. Я хотел приобрести эту землю для тебя, а Мэрили нужен дом в городе. Это была только сделка, ничего более.
В ней боролись противоречивые чувства.
– Это правда?
– Клянусь.
– Тогда почему ты никогда не говорил мне об этом? Ведь это же очень важный вопрос. Я полагаю, что ты должен был, по крайней мере, узнать мое мнение на этот счет.
– Это должно было стать для тебя сюрпризом. Если не веришь мне, спроси дядю Эзру. Он занимался всеми делами в мое отсутствие. Уж он-то не будет врать тебе в мою защиту.
– Сюрприз… – ее голос упал. – Возможно, что я и вправду неверно рассудила.
– И это не в первый раз. Я хочу сделать тебе еще одно признание. В ту ночь, когда здесь состоялась вечеринка по случаю моей помолвки с Мэрили и когда ты пыталась застрелить меня, я уже закончил оформление расторжения этой помолвки.
– Я… я не понимаю, – сказала Кортни, слегка смущенная.
– После встречи с тобой я уже не мог на ней жениться. Я понял, что ты не из тех, кого можно сделать любовницей, а я хотел, чтобы ты была со мной. Я собирался разыскать тебя и жениться на тебе.
– Но…
– Это был единственный способ удержать тебя.
– И не было других причин?
– А какие еще могут быть причины?
Кортни знала: он понимает, что она хочет услышать от него, но ничего не ответил. Она подавила зевоту.
– Ты очень устала. – Он расстегнул сзади все пуговицы и крючки, снял с нее одежду, оставив ее только в нижнем белье. – Ты должна позаботиться о себе, – он взял ее на руки и отнес в свою постель, – постарайся уснуть. Я пойду вниз и займусь делами. По поводу твоего отсутствия я всем все объясню.
Кортни кивнула и через мгновение уже крепко спала.
Хотя она и быстро заснула, но сон ее не был долгим, так как матрац на кровати Брэндэна был очень жестким, она скоро почувствовала боль в пояснице. Сев на кровати, она протерла глаза и посмотрела на часы. Три!
Мурашки пробежали у нее по телу от дуновения холодного ветерка. Комната была в беспорядке. Она натянула платье и вышла на балкон.
В танцевальном зале была тишина. Свет там был притушен, но рабочий кабинет Брэндэна ярко освещен.
Чтобы избежать нежелательных встреч со случайными гостями, которые все еще находились в восточном крыле дома и бродили по саду, она спустилась по лестнице для слуг. Кухня была пуста. Слуги занимались уборкой, подметали пол в танцевальном зале. Инструменты музыкантов были упакованы и стояли в углу. Из библиотеки пробивался яркий луч света.
* * *
Брэндэн осмотрел собравшихся. Некоторые из них были очень влиятельными южными демократами. Сейчас здесь, в его библиотеке, они давали выход своим оскорбленным чувствам южан, покинутых своей партией, которая раньше так хорошо им служила.
– Вы не были на съезде, Блейк. Откуда вам известно, что там произошло? – спросил Роберт Ретт, конгрессмен от штата Южная Каролина.
– То, что меня не было в городе, еще ничего не значит, – отвечал Брэндэн, – у меня есть свои источники.
– Это я слышал, – сказал Ретт, – у вас ведь есть дом на Севере?
– Да. В Бостоне. И бизнес тоже. Но мой дом – Южная Каролина.
– Так вот, – продолжал Ретт, – выборная платформа была фарсом. Эти проклятые ублюдки отказались поддержать кодекс о рабстве.
– На мой взгляд, джентльмены, ни партия, ни федерация в целом, не отвечают больше нуждам Юга, – заметил Уильям Янси, сенатор от штата Алабама. – Новый Юг…
– Ну вот, опять вы забубнили эту ересь, – воскликнул Эзра.
– Я послан в Сенат работать, – настаивал Янси. – Я представляю мой штат и его народ.
Эзра посмотрел на часы и швырнул их на стол.
– Слышал я вашу речь на съезде и сегодня на площади. Так вот, не будет независимой южной республики для нас, мистер Янси, а будет одно только кровопролитие.
– Все дело в экономике, джентльмены, – сказал Брэндэн, растягивая слова, – северяне могут не понимать образа жизни южан, но они не отдадут и пяди земли Федерации.
– Экономика! Ба! – фыркнул Роберт Тумбз. – Вот вам экономика. В прошлом году объем продажи хлопка превысил сто семьдесят миллионов долларов. Это кормит громадное количество людей, включая негров, живущих на Севере.
– Тише, Боб, – вмешался Ретт. – Блейк не держит рабов.
– Это потому, что он не здесь родился. Где вы родились, в Англии или в Ирландии? – спросил Тумбз.
– В Ирландии, – ответил Брэндэн.
– Тогда вы должны дать достойную сценку скверному обращению северян с ирландскими иммигрантами, нахлынувшими в города Севера, в особенности, в Бостон. Мои коллеги демократы потратили уйму денег на помощь бедствовавшим ирландцам. Они подкупали судей, чтобы натурализовать иммигрантов в пятьдесят шестом и получить голоса за Бьюкэнэна. Но среди ирландцев по-прежнему много безработных. Вот скажите мне, чем северяне отличаются от южан?
– Это верно, – согласился Брэндэн. – Коррупция существует, но это не оправдывает вашей позиции.
– Должна быть дифференциация, – продолжал тем временем Янси. – Каждый штат должен иметь возможность распоряжаться своей судьбой, а не подчиняться коррумпированным чиновникам из Вашингтона. Нам вообще не нужен Вашингтон как управляющее звено.
– Янси прав, – согласился Тумбз, – мы сейчас переживаем подъем экономики, но сколько это продлится, если аболиционистские доброхоты будут управлять нашими кошельками?
– Они сделали все, что могли, для разрушения нашей экономики, – гнул свою линию Янси, – взгляните на тарифы. Во время той проклятой Крымской войны, когда банковская ставка в Англии удваивалась и утраивалась, англичане забрали свои деньги из наших банков и поместили их в свои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37