– Он рванул пуговицы на брюках. – Мы с тобой заключили сделку, и я выполнил свои обязательства. У тебя мои деньги, мое имя, моя собственность. За это ты должна родить мне ребенка. Так мы договорились? Ты это помнишь? Или, может быть, позвать дядю, чтобы он подтвердил условия сделки?
Кортни помнила его слова. «Я умножаю свою собственность для своих наследников, и она получит доступ к моей собственности только как моя жена и как мать моих детей». Она рванулась к двери и даже умудрилась приоткрыть ее, но он успел схватить ее и захлопнуть дверь с грохотом пушечного выстрела. Кортни взвизгнула и начала молотить по его крепкой груди. Не обращая на это никакого внимания, он сгреб ее в объятия и прижал к стене.
– Бесполезно, Кортни, – решительно сказал он. – Ты моя по твоему собственному желанию. Никаких «нет». – Он вынул заколки из ее волос, и они рассыпались по плечам, как мантия. – Ты не представляешь, как часто я думал о тебе, лежа в постели, о твоих шелковистых волосах…
– Пусти меня, развратник. Ты бросил меня в первый же день после венчания, а сейчас ты вернулся домой после месяцев скитаний невесть где и невесть с кем и ждешь, чтобы я тебе уступила?
Пока она все это говорила, Брэндэн целовал ее в висок, и она начала чувствовать знакомую дрожь в коленях.
– Ты сейчас поймешь, что ты хочешь уступить, – шептал он завораживающе. – Дай-ка я сниму с тебя эти тряпки.
Он быстро расстегнул лиф ее платья. Не обращая внимания на ее сопротивление, он потащил ее к постели.
– Хватит сцен, мадам. Ты чувствуешь, что наши сердца бьются как одно?
Кортни подумала, что если он не прекратит говорить этим вкрадчивым голосом, она закричит. Это просто несправедливо, что этот человек имеет такую власть над ней. Несправедливо!
Брэндэн резко повернул ее и разрезал ножом шнурки корсета. Она лежала на кровати только в нижнем белье.
– Я уж и забыл, как ты красива, – сказал он, разглядывая ее.
Кортни судорожно искала выход и не находила его. Он сбросил с себя одежду. Его широкие плечи, узкая талия, сильные бедра были так красивы. Она закрыла глаза. Она должна как-то оттолкнуть его. Должна! «Помни о его предательстве», – твердила она себе.
Спальня была погружена в таинственный полумрак – сгущались сумерки. Кортни понимала, что она целиком в его власти. «Но зачем он так прекрасно сложен?» – думала она. Кровь прилила к ее лицу, когда он решительно улегся рядом с ней. И, хотя он и не прикасался к ней, ее обжигал жар страсти, излучаемый им.
Она знала, что он хочет, чтобы она сама отдалась ему. Насилие не принесет ему радости. Это не Мак-Дугал. Он завоевывал ее нежностью, а не силой. Она боролась с воспоминаниями о той нежности, она знала, что он хочет, чтобы она испытывала танталовы муки, вызывая в ее памяти ощущения той физической близости.
Он обнял Кортни, она сопротивлялась, умоляя отпустить ее.
– Ну, пусти меня, Брэндэн. Пусти и расскажи мне все о Морин.
Он резко отпустил ее и слегка оттолкнул с таким видом, как будто его ударили. Его вид напугал ее.
– О Морин спрашивай у своего отца.
– Я спрашиваю тебя. Кто она была?
Лицо Брэндэна стало похожим на напряженную непроницаемую маску.
– Что рассказала тебе мать?
– Почему ты женился на мне?
– Что она рассказала? – повторил он свой вопрос тоном, исполненным холодной ярости.
Она пересказала ему последние слова Кэтлин: о его ненависти к отцу Кортни и таинственной Морин.
– Она бредила. Не обращай внимания на ее слова.
– Она догадывалась о мотивах твоего поведения, Брэндэн, считая главным из них твою ненависть к моему отцу. Я припоминаю также, что, когда мы хоронили Сару, отец говорил что-то о ссоре с тобой. В тот момент я не придала этому значения. Я не подозревала, что между вами что-то есть в прошлом. Ты соблазнил Сару и женился на мне из мести?
– Ты ошибаешься, Корт.
– Ты солгал своей матери о смерти Сары. Зачем? И почему ничего не сказал мне? – Кортни тряхнула головой. – Никто тебе не поверил. Кэтлин подозревала, что ты имеешь какое-то отношение к смерти Сары.
– Это ты сказала ей об этом? – спросил он грозно.
– Я не могу быть такой жестокой. Нет, конечно.
– Ты всегда готова обвинить меня во всех смертных грехах.
– Я не знаю, виновен ты или нет. Я просто не могла причинить боль Кэтлин. – Кортни старалась совладать со слезами и дрожью в голосе. – Она была моим хорошим другом с момента встречи и до самой смерти.
Презрительно усмехнувшись, он ударил кулаком по столу.
– Ты думаешь, что много знаешь? Ты ничего не знаешь. Ничего!
– Я знаю, что ее последние слова были проникнуты заботой о нас. Доверие и уважение. Именно это, считала Кэтлин, является основой нашего союза. Но о чем может идти речь, если между нами – одна только ложь?
– Так ты хочешь, чтобы я исповедовался перед тобой, после чего ты отпустишь мне грехи и бросишься в мои объятия, не так ли?
– Я хочу правды.
– Тебе не понравятся ответы, Корт.
– Ну и пусть. Ты женился на мне из желания отомстить моему отцу?
– Корт, я…
– Отвечай!
– Да, – прогремел он, – отчасти.
Кортни остолбенела. Ей и в голову не приходило, что он заманит ее в ловушку, которую она готовила для него.
– Как же так? – прошептала она.
– Спроси своего отца.
– Но я тебя спрашиваю.
Брэндэн посмотрел на потолок, а потом обратил к ней свой взгляд, в котором отражались недоверие и душевная боль.
– Ты все никак не можешь оставить прошлое в покое. Все ворошишь его, ищешь какую-то правду. А ты не боишься испугаться того, что найдешь?
– Я всегда боюсь, имея дело с тобой. Однако я не трусиха, и не позволю страху управлять моей жизнью.
Моего отца хватил удар, когда он узнал о нашем браке, и, я думаю, что это из-за Сары. Есть и другая причина, и она тебе известна.
– Твоего отца убьет его собственная вина. От меня не требуется даже и пальцем пошевелить.
Она выпрямилась и направилась к двери, но он преградил ей путь.
– Я хочу рас…
– Расторжения брака не будет, – твердо отрезал он.
– Я отказываюсь жить с тобой как жена. – Она потянула было за ручку двери, но он захлопнул ее, яростно пнув ногой.
Потрепав ее по щеке, Брэндэн сказал:
– Да ты и не хочешь на самом-то деле уходить от меня.
– Не касайся меня, Брэндэн! – Кортни опять кинулась было бежать, но он поймал ее и перекинул через плечо, как мешок с картошкой.
Она колотила его и извивалась, как червяк.
Он швырнул ее на ковер, запер дверь на ключ, сел в кресло и стал наблюдать за ней. Кортни с растрепанными волосами встала перед ним.
– Посмотри только, что ты со мной сделал, ты, ненавистный, проклятый…
– Ублюдок, – договорил он с шумным вздохом. – Я не могу понять вас, мадам. Наш союз освящен церковью. А ты хочешь его разорвать? Этого не будет. Ты должна дать мне наследника.
– Ты бесчувственный осел. Ты хочешь ребенка без любви? Ты не способен любить. И что же я теперь должна делать? Родить тебе ребенка и исчезнуть? Я не согласна. Мне от тебя ничего не нужно, кроме развода. – Она пошла за ширму. – Даже если мы будем тысячу лет стараться, мы не достигнем доверия и уважения в отношениях между нами.
– Оставим в стороне доверие и уважение, Корт. Я не рассчитывал на это, когда женился на тебе. Ты хотела погубить меня, а попалась сама. У меня будет наследник и, как только ты забеременеешь, я уйду из твоей постели, если ты того пожелаешь. Так что… Он отбросил в сторону ширму и взял на руки ее, обнаженную. – Быстрейший способ избавиться от меня – это согласиться со мной.
– От тебя не может родиться сын. У него вздулись желваки на челюсти.
– Вы, мадам, мстительная сука, но ты моя сука и ты ощенишься в течение года, даже если мне для этого придется привязать тебя к кровати. У нас с тобой есть брачный контракт, и я его использую в полной мере. Когда ты родишь мне сына, ты можешь оставаться или уходить, – но без сына.
– Ну и мерзавец же ты!
– Мой сын – это все, что меня заботит. Ты – только средство для этой цели.
– Я не племенная кобыла. Я убью себя.
– Тогда давай. Действуй. – Он протянул ей свой нож, но она отшатнулась от него… – Ну что же? Не хватает смелости? Нет, ты не похожа на свою сестру. Тот, кто выжил, ценит жизнь. Жажда мести заставляет тебя жить, да? Мне это знакомо.
Она извлекла клинок из ножен и приложила его к своему запястью. Шло время, он наблюдал за ней с каменным бесстрастным выражением лица.
– Ну, давай, давай. Сара гордилась бы тобой.
Ее рука дернулась, как в параличе, и клинок со стуком упал на пол. Упав на колени, она лизнула тоненькую красную полоску на запястье и забилась в истерике.
Боже мой! Этот человек определенно способен довести ее до сумасшествия.
Он опустился на колени рядом с ней, взял ее на руки и отнес на кровать.
– Вот видишь, дорогая, в конце концов, я оказался прав. Наши отношения имеют самостоятельную жизнь, отдельную и продолжительную. И глупо это отрицать. Что бы ты ни говорила самой себе, твое сердце принадлежит мне. И давно – уже многие месяцы.
Он, конечно, был прав. Их разлука была испытанием, и он победил в нем. Ее чувства к нему не ослабли. Все надежды на противостояние ему рассыпались в прах при первом прикосновении его губ к ее шее. Кортни отдалась его губам, его страстным поцелуям.
Он положил ее на спину и стал ласкать ее всю – живот, женское место. Она подняла ноги навстречу ему.
– Твой разум говорит мне «нет», а тело говорит «да». Ты вся в поту. – Он прижался к ней, и она застонала, раздвинула губы, чтобы впустить его язык. – Позволь мне любить тебя. – Брэндэн провел пальцем по ее щеке.
– Все, что есть между нами, это то, что происходит сейчас в этой постели. Ты не можешь уйти от меня, так же, как и я от тебя. Мы связаны с тобой прочнее, чем связал нас закон и – даже страсть. – Он взял в ладони ее лицо. – Я уехал на край земли, чтобы забыть тебя, и не смог.
Она его не отталкивала. Она дрожала, трепетала под его ласками.
– Ты будешь матерью моего сына, – проговорил он, вонзаясь в нее.
Здесь, в брачной постели, не существовало ни жизни, ни смерти, ни любви, ни ненависти. Здесь сгладились все противоречия, здесь все перемешалось в тот момент, когда его семя выплеснулось в ее лоно.
Он был прав. Она принадлежала ему – этой ночью и навсегда.
Кортни спала, уютно устроившись в его объятиях. Ей снилось, что он пришел к ней, призрачный любовник, и покрыл поцелуями каждую частичку ее тела. Ее разум протестовал даже тогда, когда тело снова требовало облегчения. Она твердила его имя, просила унести ее далеко-далеко, за мечты, за облака, туда, где нет ни жизни, ни смерти, ни реальности.
Это то, что ей снилось.
Между тем мало-помалу сон становился явью. Темный призрак навис над ней, вдавился в ее бедра в поисках пристанища. Ее пальцы блуждали по его телу, она ускоряла движения, внутреннее освобождаясь, пока, наконец, яркая жгучая вспышка не перенесла ее в бестелесное пространство.
Он присоединился к ней – поднял ее на столь желанную вершину – две души, слившиеся воедино навечно.
Навсегда.
Она лежала на нем, ее пальцы теребили шелковистые волосы на его груди. Он поцеловал кончик ее носа.
– Расскажи мне всю правду о Морин, о моем отце, о Саре, – попросила она, – ну, пожалуйста.
– Сара мертва, Корт, а мы с тобой очень даже живы. Я не могу ежедневно уверять тебя, что я никогда не дотрагивался до твоей сестры. Хочешь – верь, хочешь – не верь.
– Я хочу верить тебе, Брэндэн.
– Тогда, во имя Господа, поверь своему сердцу. Я никогда не смог бы причинить боль Саре.
Трепетный восторг охватил Кортни, когда он провел пальцем линию вокруг ее груди.
– Верь мне.
– Но как же я могу верить тебе, если ты отказываешься рассказать мне, почему так ненавидишь моего отца?
Он молчал.
– Ну ладно. Остановимся на этом. Я верю тебе, и больше не буду задавать вопросов.
При свете дня Кортни осознала цену своей капитуляции. Он так подчинил ее себе, что она уже никогда не сможет расстаться с ним. Так она и будет всю жизнь разрываться между любовью к своей семьей и любовью к этому мужчине.
Не было никакой надежды, что ей когда-нибудь удастся освободиться от этой одержимости. Никакой и никогда.
После того как на следующее утро служанка раздвинула на окнах занавески, Кортни потянулась, как кошка, и протянула руку к Брэндэну. Она вспыхнула, когда вместо Брэндэна нащупала холодную простыню с вмятиной на подушке от его головы. Она села, нагая, и, подтянув к лицу одеяло, огляделась. Его нигде не было видно.
У окна сидела Шарлотта, целиком погруженная в шитье. Не поднимая головы, она сказала, что Брэндэн с отцом уехали на лошадях.
Кортни вздохнула.
– Он настаивает на моем переезде в Эшланд. Поедешь со мной?
Шарлотта немного подумала.
– Если он согласится. Тебе нужен союзник. По Чарлстону ходят слухи, что Мэрили поклялась вернуть его.
– А я и не возражаю. Я просила свободы, но он добивается от меня ребенка, чтобы еще прочнее привязать меня к себе.
– Он знает, чего хочет, Корт, и, если Брэндэн Блейк ставит себе цель, он ее всегда достигает.
– В доме известно, что тут происходило?
– У стен есть уши.
Когда на следующее утро Кортни обсудила с Брэндэном возможность приезда к ним Шарлотты, он с готовностью согласился.
– Она составит тебе хорошую компанию, пока не родится ребенок. Я уже убедился, что, когда тебе скучно, ты начинаешь делать глупости. Мы завтра же пошлем за ней экипаж. Нам с тобой нужна одна ночь – поговорить.
– Когда же мы в последний раз с тобой разговаривали?
9
– Ваши ощущения совершенно обычны для женщин, беременных впервые, – заверил Кортни доктор Фарадей. – Не беспокойтесь. Вы чуть бледнее, чем мне хотелось бы, – он слегка нахмурился. – Меня беспокоят темные круги под глазами. Вы плохо спите?
Она провела много бессонных ночей в последние полтора месяца, так как Брэндэн сгорал от страсти. Любовник – ночью, мучитель – днем. Она корила себя за слабость, осознавая в то же время, что все больше и больше влюбляется в него – безнадежно, безвозвратно.
– Если у вас проблемы со сном, вам может помочь Клара. У нее есть специальные травы. – Доктор Фарадей набросил на нее одеяло. – Отдыхайте.
Кортни, погрузившись в размышление, сидела у окна. Весна была в полном разгаре. Сознание того, что в ней растет человек, заставляло ее ощущать себя причастной к какой-то великой тайне.
Как она ошиблась в своих расчетах! Брэндэн приковал ее к себе не цепями и не угрозами, а ее собственными слабостями. Он много раз предавал ее, и она все прощала. Она хотела верить ему, потому что любила его, хотела начать новую жизнь, основанную на доверии и уважении. Это была бы лучшая память о Кэтлин Блейк, женщине, сыгравшей такую важную роль в ее жизни, о женщине, заменившей ей мать, которой она никогда не знала.
Но, слава Богу, все кончено. Он ведь обещал оставить ее в покое, когда она забеременеет.
Странный огонь прокатился по ее жилам при воспоминаниях о красноречивом языке желаний, его ласковых словах и нежных объятиях.
Теперь это все кончится, и ей останется только медленно умирать от тоски.
Брэндэн ожидал доктора в холле.
– Ну как она, док?
– Очевидно, что девочка ослаблена и измучена. Она очень хрупка. Неужели вы не могли немного подождать?
– Только не с ней. Я никак не могу приручить ее и клянусь вам Господом Богом: ее нельзя удержать, не привязывая.
– Это не причина для того, чтобы заводить детей. Бог мой, ведь она же ваша жена.
– Это для нее ничего не значит. Я не могу управлять ею.
– Брэндэн, – начал доктор Фарадей, сдвинув брови, – я знаю вас много лет. Если бы Кэтлин была жива, вы бы вогнали ее в гроб таким поведением. Вы любите эту девочку?
Он любил ее больше жизни, но признаться в этом было выше его сил. Она использует это против него, так же, как ее отец поступил с Морин. Любить Аскуитов было смертельно опасно.
– Люблю ли? – повторил Брэндэн. – Эта чертовка не понимает, что такое любовь. От нее никогда ничего, кроме колкостей, не услышишь. По крайней мере, раз в день она мне говорит, как сильно она меня ненавидит.
Доктор удивленно поднял брови.
– В таком случае, какого дьявола вы сочетались браком?
– Это наше дело.
– Ну ладно. Тем не менее, я обеспокоен. Хрупкий костяк, узкий таз – все это может вызвать осложнения.
– Не хотите ли вы сказать, что я должен перестать спать с ней? – Брэндэн вспомнил, как хорошо им бывает вместе, вспомнил свои ощущения от близости с ней…
– Если вы хотите здорового сына, вы должны быть очень осторожны.
Когда доктор ушел, Брэндэн вздохнул с облегчением и направился к жене. Постучал, но ответа не было. Тогда он открыл дверь и встал в проеме.
– Можно войти? – спросил он.
– Двери никогда не были препятствием для тебя, – ответила она. Он сел на край постели. – Ну, что? Зачем ты пришел? Поязвить, позлорадствовать?
– Нет, Корт. Я пришел обсудить наш брачный контракт. Ты выполнила свои обязательства.
– Неохотно.
– Да, мадам. Подтверждаю.
– А чего ты ожидал?
– У меня нет желания спорить и ссориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37