А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Затем он взял эти три фунта металла, сунул за брючный ремень и немного походил по комнате, чтобы попривыкнуть. А потом набрал номер Джойс.
- Мне надо с тобой поговорить.
- В чем дело?
- Ты можешь прийти?
- Примерно через час. Я только что накрутила волосы.
- Мне нужно поговорить с тобой как можно скорее.
- Приходи тогда сам.
Гарри задумался.
- Гарри?
- Хорошо. Жди.
- В чем дело, Гарри?
Он повесил трубку.
Джойс жила на Меридиен, в пяти кварталах от пляжа, какие-то пятнадцать минут пешком, но сегодня Гарри чувствовал, что лучше взять машину, а не разгуливать по ночным улицам. Его "эльдорадо" восемьдесят четвертого года стоял за отелем, на Тринадцатой улице. Надо что-то сделать с этой машиной, прежде чем смываться. Записать ее, например, на Джойс. Она снималась для каталогов, платили неплохо, но занятие это было эпизодическим, то есть, то нет, и в промежутках приходилось подрабатывать официанткой, разносить коктейли. В одном каталоге Джойс представала молодой матроной в спортивном наряде, в другом - шлюхой в почти прозрачном белье и при черных подвязках, с круто завитыми волосами. Иногда Гарри открывал каталог и думал: о'кей, ну и какую же из этих моделей трахнул бы ты в первую очередь? Угадай, предложил он однажды Джойс, кого бы я выбрал девять раз из десяти? Тебя. Предложил в шутку, желая сделать ей приятное, но она промолчала и только взглянула на него как-то странно.
Обычно он пользовался служебной дверью, ведущей в проулок, там до стоянки было совсем рядом. Однако сегодня Гарри покинул отель через главный вход, миновал ряды металлических стульев, вышел на Оушн-Драйв и внимательно, не спеша, посмотрел сначала направо, а потом налево. В "Кардосо" заняты все уличные столики, для четверга совсем неплохо. Свернув за угол отеля, он пошел к стоянке; стоянка была маленькая, всего два ряда машин, разделенные проездом, в дальнем конце - фонарь. Остановившись в проулке, Гарри вытащил пистолет, передернул затвор и снова засунул его за ремень, под спортивную куртку. "Эльдорадо" стоял третьим с конца, белый багажник далеко высовывался из ряда; Гарри подошел к машине. Мужик со стоянки много раз говорил, что готов купить эту тачку в любой момент. Сегодня его что-то не видно.
Да, не видно, зато видно кое-что другое. Темная фигура в проезде между рядами; приближается. Это не служитель стоянки, тот коротышка, а в этом шесть футов с лишком. Гарри очень хотелось, чтобы это был случайный прохожий, срезающий путь из переулка на Оушн-Драйв.
- Твоя тачка? - спросил мужик издалека, футов с тридцати. Гарри никогда его раньше не видел.
- Которая, эта?
- Во-во, так она твоя?
Гарри стоял рядом с правым задним фонарем "эльдорадо" и глядел на приближающегося типа поверх багажника.
- А какое тебе дело, чья это машина? - спросил он, остро ощущая плотно прижатый к желудку пистолет.
- Я хочу убедиться, что ты - тот, кто мне нужен, - сказал мужик и добавил: - Тебя звать Гарри?
Пока мужик говорил, Гарри убеждал себя выхватить пистолет, сделать это сию же секунду; мужик надвигался на него точно так же, как тот дезертир из девяносто второго полка, только дезертир молчал и в руках его был карабин.
Этот не молчал.
- Что ты там делаешь? - спросил он. - Отливаешь, что ли? Руки заняты? - А затем добавил: - А у меня подарок для тебя, Гарри. От Джимми Кэпа.
Его правая рука скользнула под пиджак.
Гарри обеими руками поднял тяжелый, словно утюг, пистолет. И увидел, как мужик замер и вскинул левую, ту, что не под пиджаком, руку. Он вроде собирался что-то сказать, а может, даже и сказал, только Гарри не услышал из-за грохота. Он выстрелил из оставшегося с войны пистолета, выстрелил три раза и увидел, как мужика отшвырнуло назад, бросило на асфальт. Короткий ружейный обрез взлетел в воздух, с дребезжанием ударился о багажник "эльдорадо" и упал на мостовую.
Гарри подошел к мужику. Белый, лет пятидесяти, старый пиджак поверх комбинезона, тяжелые рабочие ботинки. Шапочка с козырьком, чудом удержавшаяся на голове. Какой-нибудь нищий батрак из Глэйдса. Остекленевшие глаза были раскрыты, во рту виднелась искусственная челюсть, единственная более или менее приглядная часть его экипировки, - насколько можно было судить при свете уличного фонаря. Гарри не стал трогать ни убитого, ни лежащий на мостовой обрез; вернувшись в свои апартаменты, он набрал номер полицейского управления Саут-Майами-Бич и попросил позвать Бака Торреса.
Бака не было на месте. Гарри сказал, что дело неотложное и сержант Торрес должен связаться с ним как можно скорее. Околачиваясь вокруг телефона в ожидании звонка, он почувствовал, что хочет выпить так сильно, как не хотел никогда за всю свою жизнь. Но сдержался. Он подумал было поговорить с Джойс, но тоже сдержался. В конце концов Торрес позвонил; судя по голосу, настроение его было отнюдь не радостным.
- Я только что угробил одного типа, - сказал Гарри. - Что я теперь должен делать?
Они поговорили несколько минут; Торрес посоветовал Гарри никуда не уходить, не делать никаких глупостей.
- Ас чего это, ты думаешь, я позвонил тебе? Собирайся я сделать что-нибудь глупое, стал бы я тебе звонить?
Он повесил трубку и набрал номер Джойс.
- Нет, - сказала она, выслушав его рассказ. - Ты не... Ты что, правда?.. Знаешь, твои шуточки не очень веселые.
К тому времени, когда за окном послышались сирены патрульных машин, голос Джойс изменился, она начала возбужденно расспрашивать, что Гарри намерен делать и чем можно ему помочь. Гарри попросил ее не принимать это слишком близко к сердцу, он не видит тут особых проблем.
Он еще не задумывался толком, что же будет дальше. В его мозгу раз за разом прокручивалась минувшая сцена: не ударился в панику, знал, что надо делать, и сделал - Гарри прямо распирало от гордости. Он вспоминал, как вдохнул, задержал дыхание, чуть выдохнул и нажал на спуск. Три раза выстрелил и все три раза попал. Когда Гарри начал думать о будущем, он представил себе Торреса и других детективов - стоят они над трупом, качают головой и обсуждают между собой, как здорово Гарри все это проделал. Да, с Гарри Арно шутки плохи.
Разнес мужика в клочья прежде, чем тот успел выстрелить. Все осмотрят, а потом побеседуют с ним, спросят, как в точности все было. Может, заставят подписать протокол. Попросят не отлучаться особенно: могут появиться дополнительные вопросы. А что будет потом?
Глава 3
После двухчасовой беседы полицейские упрятали его в предварилку следственного отдела. На следующее утро Гарри сказал следователям из отдела преступлений против личности, что приготовить яичницу как следует, то есть слегка поджарить, ничуть - Господь свидетель - не труднее, чем сделать ее жесткой как подошва. Один из детективов объяснил, что яичница из кубинской забегаловки напротив; имеешь что-либо против - звони им и жалуйся.
Гарри просто не мог поверить - столько раз говорил с ними по телефону, а теперь они вот так с ним обращаются.
Его перевели в тюрьму округа Дэйд, объявили подозреваемым и сняли отпечатки пальцев. В тот же день, после полудня, на предварительном слушании в окружном суде он заявил о своей невиновности. И опомнится не успел, как получил обвинение в предумышленном убийстве без отягчающих; сумму залога установили аж в сто пятьдесят тысяч. Гарри не верил своим ушам.
- Я понимаю, это только предварительное слушание, - сказал он своему адвокату, - но вы могли все-таки хотя бы упомянуть обрез, который был у этого типа.
- Какой обрез? - спросил адвокат, сын другого адвоката, который обычно и защищал Гарри, когда его начинали таскать по судам. Сегодня папаши не было в городе. Вот так и спросил: какой обрез?
- Тот, из которого он хотел меня убить. Неужели никто этого не понимает?
- В протоколе осмотра места происшествия нет никакого обреза, покачал головой адвокат.
- А они его искали? - спросил Гарри. - Вы что, думаете, я безо всяких к тому причин убил этого типа, которого прежде никогда не видел? Или, по-вашему, я хотел его ограбить?
Личность убитого установили: Эрл Кроу, как и думал Гарри, - из Глэйдса. Клюстон, городок на озере Окичоби.
- А где ты был вчера ночью, когда я в тебе нуждался? - спросил Гарри у Торреса, имея в виду допрос. - Все эти ваши шпики так на меня и набросились.
Торрес объяснил, что тут расследование убийства, а его подразделение занимается организованной преступностью.
- Нервничаешь, верно? - Сейчас он держался значительно холоднее, чем вчера. - Да уж, понимаю. Ты был уверен, что этот мужик явился по твою душу.
- Да так оно и было, - сказал Гарри. - Он знал мое имя.
- Ты - личность известная.
- Господи Иисусе, да у него же был обрез нарезного ружья. И он прямо сказал мне, от кого пришел, чтобы я не сомневался. От Джимми.
- А у тебя был заряженный кольт 45-го калибра, - возразил Торрес. Может, хочешь объяснить, зачем он тебе понадобился?
- Да я же не знал этого типа.
- Как я слышал, за последние тридцать лет у него были и предварительные аресты и сроки, - сказал Торрес. - Возможно, сумеешь сторговаться со следователем, за признание тебе снизят до непредумышленного. А то побеседуй с федералами про Джимми Кэпа. Может пойти тебе на пользу, ты же понимаешь, про что я? Мак-Кормик просил ненавязчиво тебе напомнить.
- Сперва они меня подставляют, - взорвался Гарри, - а потом предлагают спасти мою жопу, и я что, в ножки должен им за это поклониться? Я пообещаю рассказать про Джимми историю-другую, а они сразу же найдут пропавший обрез, так, что ли?
Энергично покачав головой, Торрес сказал, что в такую грязь никогда не полезет.
- Ну что ж, в тюрьме мне конечно же делать нечего, - пожал плечами Гарри, - но ведь стоит мне высунуть нос на улицу - и меня тут же угробят к чертям собачьим.
- Ты будешь под присмотром, - сказал Торрес, - но только до тех пор, пока остается хоть какая-нибудь возможность извлечь из тебя пользу. Что я могу еще сказать? Так всегда и бывает.
После предварительного слушания Гарри вернулся в Майами, в тюрьму округа Дэйд; адвокат сказал, что тут его могут продержать до шести недель, пока не окончится следствие, но уже через три дня, в понедельник, появилась Джойс Паттон с женщиной из залоговой конторы Эй-би-си, и его освободили под залог в сто пятьдесят тысяч долларов.
Конечно же деньги внесла не Джойс, это исключалось. По правде говоря, Гарри не знал ни одного своего знакомого, готового выложить те десять процентов, которые стоил залог, пятнадцать кусков наличными, а ведь надо еще, чтобы у этого человека было имущество на полную сумму залога, и на это имущество наложат секвестр, если Гарри не появится в суде.
- Только не говорите мне, - сказал Гарри, - что деньги внес Джимми Кэп. Ладно?
- А как насчет вашей жены из Палос-Хейтс, из Иллинойса? - спросила женщина из залоговой конторы.
Гарри потребовалось порядочно времени, чтобы переварить такую новость.
- Моя бывшая жена? - озадаченно произнес он. - Так вы хотите сказать, что она прилетела сюда и выложила вам чек на пятнадцать кусков? С того дня, как я начал заниматься букмекерством, она перестала готовить, отказалась даже появляться на кухне, пока я не подыщу себе настоящую работу. Девять лет кряду мы обедали где-нибудь на стороне. Когда стало ясно, что больше мне этого не выдержать, я переписал на нее дом в Палос-Хейтс, рядом с Чикаго, - коттедж в тюдоровском стиле, с четырьмя спальнями - и переехал сюда.
- Ты и сейчас каждый день ешь на стороне, - заметила Джойс.
Она явно злилась, узнав, что у Гарри прежде была жена, - он никогда об этом не рассказывал.
Женщина из залоговой конторы - блондинка лет тридцати пяти, довольно симпатичная для такой профессии - сказала, что человек по имени Томазино Битонти принес ей чек и документ об условном отказе от прав на недвижимую собственность в Палос-Хейтс, все за подписью Терезы Ганелло. Вернула, значит, девичью фамилию.
Вот теперь кое-что понятно. Джимми Кэп хочет вытащить его на солнышко. Своих денег ему жалко, и он послал Зипа в Палос-Хейтс, чтобы тот нажал на Терезу, заставил ее внести залог. Вот откуда только, кольнуло его беспокойство, Джимми знает, что у Гарри есть там бывшая жена? Разве что они вели на него досье и выведали, что он родился в Майами, в пятидесятые работал здесь, потом женился, а после Кефоверовского расследования преступности в Майами переехал в Чикаго, родной город Терезы. То, что Гарри вернулся в семьдесят первом, один, и занялся букмекерством, эти типы знают прекрасно, ведь именно тогда они и навязали ему это самое партнерство.
Все это он объяснил Джойс по пути домой, на шоссе Макартура, время от времени сам себя перебивая восклицаниями: "Господи! Мне в жизни не выдержать большого срока!"
- В тюрьме даже не с кем поговорить, там же ни с одним человеком не сойдешься интересами, - простонал Гарри.
- Что-то я не понимаю, - уколола Джойс. - Если ты нарушаешь закон каждый день, и так всю жизнь, то должен ожидать, что когда-нибудь тебя посадят.
Все еще злится, после того как узнала, что у него была жена. К тому времени, когда они добрались до отеля Гарри, Джойс перешла к прямым расспросам. Где он познакомился с Терезой? В Рони-Пласа, Тереза приехала туда зимой, погреться. Сколько лет были они женаты? Почти десять. На что она похожа? На аллигатора. Потом Гарри поинтересовался - какое все это, собственно говоря, имеет значение? Детей нет, эта часть жизни осталась позади как отрезанная.
Он позвонил в Палос-Хейтс впервые за двадцать с лишним лет, чтобы поблагодарить Терезу.
- Я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты внесла за меня залог. Сразу, как только разберусь немного, вышлю тебе чек на пятнадцать тысяч. Хотелось бы надеяться, что не доставил тебе больших хлопот.
- Трус проклятый, букмекер дешевый... - Голос Терезы Ганелло буквально рвался из трубки; Джойс, стоящая рядом с Гарри, слышала все до последнего слова. - Сукин ты сын, ты набрался наглости прислать сюда этого громилу, чтобы он мне угрожал. Ты знаешь, что было бы с тобой, будь жив папа? Я каждый вечер возношу молитвы Господу, чтобы они заперли тебя покрепче и потеряли ключ от твоей гребаной камеры.
- Спасибо, Тереза, было очень приятно побеседовать, - сказал Гарри и повесил трубку. - Так ты считаешь, я мог жить с такой женщиной? - спросил он Джойс. - Ведь та тоска и злость, которая у других бывает вечером, после работы, у нее - круглый день. Ведь ее любимое занятие - защемлять яйца дверью, она курсы может вести для баб, почему-либо не овладевших этим высоким искусством при рождении. Слушай, она ведь всю свою жизнь считала, что ее папаша занимается настоящим делом, торгуя копченой колбасой. Чтобы развестись с ней, мне потребовалось его разрешение. И знаешь, что он мне сказал? Он сказал: "Десять лет вместе! Господи Иисусе, да я бы на твоем месте и половину не выдержал".
Глава 4
Весь понедельник и вторник телефон звонил не умолкая; друзья и клиенты - все спешили сообщить о прочитанном в газете или услышанном на улице, спрашивали, как у него дела, интересовались, продолжает ли он свой бизнес. В "Майами геральд" появилась короткая заметка с заголовком:
"Жителю Саут-Майами-Бич предъявлено обвинение в убийстве из огнестрельного оружия".
Заметка безнадежно похоронена на третьей странице. Так это все, что можно про него сказать, - житель? А почему не Известная Всему Саут-Майами-Бич Личность? Или Персона? Житель, Господи прости! Друзьям и клиентам Гарри объяснял, что все это ошибка, в которой скоро разберутся. Когда звонили регистраторы и курьеры, он просил их подождать день-другой позже он сам с ними свяжется.
Зип позвонил во вторник, уже к вечеру. Гарри не был к этому готов.
- Ты что это еще придумал, Гарри, людей стрелять? - раздался в трубке голос со знакомым акцентом. - Ты хоть знаешь, какого мужика уложил? Ведь это Эрл, знаток рыбных мест, Джимми только с ним и ездил на озеро. Так ты собираешься позвонить Джимми, извиниться перед ним?.. Гарри?
Гарри не знал, что делать. Он не мог подыгрывать и делать вид, будто не знает, кто послал этого самого, прости меня Господи, Эрла Кроу. Поэтому он повесил трубку.
Но и это не дало ему времени на размышление.
- Ты никак трубку бросаешь? - спросил Зип, сразу же перезвонив.
- Связь прервалась.
- Ты что, опасаешься разговаривать по телефону? - спросил Зип после довольно долгого молчания.
- Ты хочешь узнать, не подключились ли к моему телефону? - спросил Гарри. - Ты это имеешь в виду?
- Там, в холле, сидит один парень, - сказал Зип. - Я вот думаю: не твой ли это дружок? Кто-то за тобой приглядывает.
- Я не выходил из квартиры.
- Ас людьми из ФБР ты говорил?
- Пока нет.
Гарри повесил трубку. А долбись они все конем. Он встречал людей, лупивших в минуты отчаяния по стене кулаками, некоторые из них даже ломали при этом пальцы. Сейчас ему хотелось разбить что-нибудь, выкинуть телефон в окно. Садануть ногой по телевизору. А еще что? Как ни удивительно, эти мысли его успокоили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25