От матери-мексиканки Карлос унаследовал обостренное чувство личного достоинства, недоверчивость, пренебрежение условностями бытового комфорта и готовность принять за норму постоянство своего непостоянства. От отца ему передались строгое соблюдение взятых на себя обязательств, обширный потенциал для творческой работы и тот жизненный принцип, согласно которому не бытие определят сознание, а сознание определяет бытие. Во многом остальном его характер был совсем не доступен для классического психоанализа.
К примеру, он никогда всерьез не задумывался о строгой пунктуальности и размеренности, будто сознательно стремился выразить свою индивидуальность через не устоявшийся, хаотический образ жизни. Невзгоды преодолевал стоически с помощью твердого нигилизма, носившего больше инстинктивный, нежели интеллектуальный характер. За некоторой церемонностью его манер скрывались искренние добродушие и сердечность. С друзьями был откровенен и требовал того же в ответ, но прямоту суждений о людях и вещах считал дурным тоном. Самым большим достоинством в человеке признавал моральную стойкость и способность преодолевать трудности. Даже для пущей доходчивости было бы упрощением сводить его характер к нескольким главным элементам. В нем заключалось бесчисленное множество таких элементов, каждый из которых мог выражаться десятками разнообразнейших формул, превращать цельность его личности в запутанный клубок приобретенных с годами психологических, духовных и прочих состояний.
Как бы ни хотелось Карлосу воспринимать себя единым законченным целым, ему это не удавалось. Законченное единство, впрочем, встречается только в плохой художественной литературе и никогда в жизни, даже в литературе Древней Индии герои эпоса - не лица, а скопление лиц, не отдельные существа, а разные аспекты некоего высшего единства. В душе же Карлоса жили сотни сотен выбранных кем-то для него литературных и нелитературных образов, пользуясь почти равными правами. "Сегодня мертвым ставят памятники, завтра страшно жалеют об этом, - иронизировал он. - Даже животные живут раздвоенной жизнью, мы просто этого не замечаем. И дети отнюдь не цельны, в них тоже есть свой разлад между душой и телом."
После окончания юридического факультета Мадридского университета Карлос поступил на работу в аналитическое управление департамента столичной криминальной полиции, окунулся в мир нескончаемых потоков информации с ограниченным доступом. В бюрократическом ведомстве мало осознавать важность полученного задания - надо показывать всем своим видом и поведением, что ты проникся этой важностью как главнейшей на свете. Вот такого раздвоения личности Карлос уже не мог долго выдержать: его тянуло из мира бумаготворчества в нечто более реальное, живое, пусть даже требующее большего риска. Потому и создал он вместе с друзьями, бывшими полицейскими и сотрудниками военной контрразведки, свое частное бюро расследований в области терроризма, торговли наркотиками и незаконной продажи оружия. Тут уж не до имитации бурной деятельности, но можно дать некоторую своим маленьким причудам, дабы легче чувствовать себя "гением дедукции волю" и ни от кого не зависеть в работе, кроме выпавшего на твою долю небесного знака.
И последнее. Когда Карлос прикидывал свое собственное "число жизненного пути", им всегда оказывалась все та же пятерка. По законам нумерологии, число это свидетельствует о склонности человека к приключениям, путешествиям и заведению новых знакомств, об умении заниматься несколькими вещами одновременно и, не дожидаясь завершения, переключаться на что-то другое. С поправками, но он считал такие особенности очень ему близкими.
Из выстроенных мною догадок получается, что именно логика всех этих факторов привела Карлоса в венский Центр по изучению неопознанных явлений. Точнее, ему просто пришлась по душе царившая там атмосфера свободного творческого поиска, товарищества и духовного рыцарства.
ЗНАК ТРЕТИЙ
М И С Т Е Р И Я И Б Е Р О - А М Е Р И К А Н А
В Мадриде уже отцвел светлой розой миндаль, отшумел праздник Святого Исидро и на арене Плаза де лас Вентас открылся долгожданный сезон боя быков.
Мадрид, сердце Испании! За вычетом редчайших мгновений, всегда открытое для доброты и ласки, готовое захлебнуться обезумевшей радостью или измучить себя безмерной тоской.
Помимо всего прочего, это ещё и пристанище гурманов, где соблазн чревоугодия отчаянно борется со многими другими искушениями, более сильными, вплоть до самых роковых. Кто из побывавших в иберийской столице не отведывал чуррос - покрытых слоем горячего шоколада жареных хлебцев, или таящего во рту шашлыка пинчо моруро, или ароматного чая с мятой, что умиротворяет не в меру раздухарившиеся натуры. Кто не заглядывал неподалеку от Главной Площади в кафе "Сан Хинес" с идеально белыми стенами и столиками, на которые ложатся лучшие в стране чуррос. Кто не посещал таверны "Хихон" на улице Пасео де Реколетос отдохнуть с чашечкой кофе под кроной деревьев или не пробовал рыбных лакомств в ресторанчике "Лос Боррачос де Веласкес".
Большой любитель пищи духовной непременно зайдет в ресторацию "Собрино де Ботин" на улице Кучильерос дом семнадцать. Более полвека назад здесь пропускал глоток - другой виски газетный репортер, ставший писателем с мировым именем. Нынешние хозяева унаследованного от родителей заведения уверяют посетителей, что прекрасно помнят "дона Эрнесто", хоть и были в ту пору совсем детьми.
По воскресеньям заезжий библиофил или просто почитатель изящных искусств обязательно устремится к букинистам, разложившим свой антиквариат прямо на улице Куэста де Майо между железнодорожным вокзалом и музеем Эль Прадо. Может, до того как увидит здесь картины Гойи, Тициана, Рубенса, Ван Дайка , а может, после - не суть важно.
Почти триста дней в году над Мадридом безоблачное небо. Поэтому, слегка утомившись от прогулки по улицам, смело отправляешься в Парк Ретиро с садами, фонтанами, озером, стеклянным дворцом, берешь напрокат лодочку или велосипед, просто сидишь на скамеечке и слушаешь мелодии бродячих музыкантов. Если ты не один, а в теплой компании, лучшего места для пикника, чем Каса де Кампо трудно придумать. Когда-то здесь охотились короли, сейчас разбит парк с аттракционами и зоологическим садом...
Все это, за исключением разве велосипеда и пикника, Джордж попробовал в первый же день своего пребывания в Мадриде. Он готов был и отложить турпоход, но домашний телефон Карлоса не отвечал ни утром, ни днем. Лишь поздно вечером в трубке раздался наконец знакомый голос:
- Салют, Хорхе! Очень рад услышать твой голос. Где ты?
- Практически у тебя под окном.
- Раз так и если не занят, подбирайся к тому местечку, куда забредал в свое время дон Эрнесто. Знаешь, что я имею в виду? Вот именно. Здесь мы привыкли ужинать поздно.
К дому номер семнадцать на улице Кучильерос они подъехали почти одновременно. Обнялись и сразу зашли внутрь. Пожилой мэтр, обменявшись любезностями с Карлосом, предложил им местечко поукромнее. Едва они расположились, к столику подплыл кучерявый, напоминавший выпускника лицея камареро.
- Доброй ночи, сеньоры! - поприветствовал он. - Мы очень польщены, дон Карлос, что вы нас не забываете. У вас все хорошо?
- Более или менее, Хуанито. Судя по виду, тебе не на что жаловаться, разбойник. Будь любезен, принеси нам, помимо всего прочего, бутылочку лисабонского из тех, что я пробовал у вас в последний раз.
Хуанито развел руками и тут же поднял вверх указательный палец.
- О, мне кажется, я помню, о чем идет речь. Долго ждать не заставлю, сеньоры.
- Ничего не поделаешь, - усмехнулся Карлос, когда официант удалился. После стольких лет работы в полиции тебя уже признают все бармены в округе, особенно когда живешь неподалеку. Ну а как у тебя дела, Джордж?
- Все нормально. Мадрид мне чертовски понравился. Однако тебе я позвонил ещё и вот по какому поводу, Карлос. Когда Джулия возвращалась из венского аэропорта, проводив тебя, в кильватер её автомашины пристроилась другая с весьма странными типами. Они сопроводили Джулию прямо к месту встречи нашей с Алексом, ждали нашего выхода из кафе и ещё некоторое время вели нас троих, пока не бросили. Через своего знакомого в Департаменте полиции она проверила номерные знаки их машины - номера оказались крадеными. Может быть, поначалу слежка была за тобой?
- Зеленый "жучек"?
- Верно, зеленый. Откуда ты знаешь?
- Вообще-то в Вене слежки за собой я не замечал, ибо ни к чему мне было проверяться. Вот только в тот воскресный день перед моим отъездом этот "фолькс" мне однажды действительно показался "навязчивым", - заметил Карлос в необычной для него манере, будто специально растягивал слова, чтобы иметь возможность подумать.
Он откинулся на спинку кресла, подождал, пока Хуанито наполнит бокалы и предложил традиционный в его стране тост "за любовь, здоровье, песеты и парочку хороших женских грудей".
- Чудный напиток, - оценил Джордж, рассматривая вино на свету. - Надо будет прихватить домой пару бутылочек.
- Признаюсь, я не собирался тебе рассказывать, - начал Карлос, словно ещё решая, нужно ли начинать. - Но, видно, это не случайность, а звено в цепи, которого не хватало. Вчера поздно вечером, вернувшись домой, я обнаружил под дверью записку - "Мы знаем, где твоя мать. Хочешь испортить все дело, обращайся в полицию. Тогда ей уже ничто не поможет." Вскоре после смерти отца два года назад мама уехала к себе на родину к родственникам в Куэрнаваку недалеко от Мехико. Так вот, я сразу позвонил туда и узнал от её сестры, что она уже день как не появлялась дома и ни к кому из родственников не заходила. Сегодня опять звонил туда - ничего утешительного. Когда меня не было дома, кто-то подбросил ещё одну записку "Мы найдем её, если ты приедешь в Мехико и остановишься в отеле "Реформа". Такие вот дела, Хорхе. Дело приобретает крутой оборот, и нет нужды говорить, я вылетаю туда ближайшим рейсом.
- Как ты думаешь, кто стоит за всем этим?
- Точнее говоря, кому и зачем понадобилось похищать беззащитную женщину и разыгрывать их себя "доброжелателей". Первое, что мне приходит на ум: кого-то весьма беспокоит начатое моим агентством расследование причастности к незаконным сделкам бывших военных и полицейских чинов. Здесь в Испании почему-то не решаются со мною встречаться.
- Такое впечатление, у них довольно неплохо налажена координация действий на канале Вена - Мадрид - Мехико. И намерения явно серьезные, иначе не тратили бы столько сил.
- Дьявол требует своей добычи, Хорхе. Затягивает меня как мотылька на огонь. Его камарилья все просчитала. Да и могу ли я поступить по-другому, если из-за меня жизнь матери под угрозой? Попытаюсь вступить с ними в переговоры. Уповать буду на её ангела-хранителя и мои возможности предотвратить самое худшее. Я никогда не совершал ничего такого, чтобы настолько утяжелить свою душу. Сейчас тем более не могу отступить. Ты меня понимаешь?
- На твоем месте я поступил бы точно так же, - согласился Джордж, раскуривая трубку. - Мне ничего не оставалось бы как вступить в эту дьявольскую игру, положиться на себя и судьбу. Но если бы ты предложил мне свою помощь, я не стал бы отказываться.
- Что ты имеешь в виду?
- Я представляю себе так, что ты решил действовать без полиции. Тогда позволь мне полететь с тобой в Мехико и служить тебе там хоть какой-то страховкой. Мы можем разработать варианты связи на все возможные случаи. Не отвергай сразу моей помощи, ведь я могу быть полезен.
- Спасибо, большое спасибо, брат, - сказал Карлос и протянул руку через стол, другой мягко похлопывая Джорджа по плечу. - Очень не хочу тебя впутывать в историю, из которой должен сам выбираться. Если не возражаешь, я дам тебе телефон одного моего друга. Он слывет весьма компетентным экспертом по борьбе с терроризмом и мог бы ждать от тебя звонка из Мехико, если не ровен час я там исчезну из виду надолго. Его я предупрежу об этом. Кстати, попрошу сейчас его приехать сюда, чтобы вы познакомились лично.
Карлос направился к стойке бара и взял там у бармена телефон. Разговор был коротким.
- Вот и договорились, - сказал он, вернувшись. - Через четверть часа мой друг будет здесь. Ему я полностью доверяю. Посмотришь на него, никогда не скажешь, что он полицейский и занимается антитеррором. Больше похож на аптекаря или профессора физики. И есть у него своя теория смерти, довольно оригинальная. Когда придет, зови его просто дон Фернандо.
- На родине моих предков жил одно время чудаковатый врач-психолог Эммануэль Сведенборг, - заметил американец и пыхнул трубкой. - Он подробно описал свои ощущения при клинической смерти. По его мнению, люди не умирают, а лишь высвобождают свое сознание из-под физической оболочки. В эти моменты Сведенборг якобы общался с духами и ангелами на каком-то языке без слов, который не позволяет умалчивать или обманывать. Он пришел также к выводу, что наши духовные возможности более совершенны, нежели физические или умственные. Лично я допускаю: на него оказала большое воздействие "тибетская книга мертвых", на составителей этой книги - рассуждения апостола Павла о духовном теле, на апостола - учение Платона, на Платона идеи греческой мифологии, заимствованные у шумеров. И так "ад инфинитум" до бесконечности.
- Кто знает, кто знает, - откликнулся Карлос несколько отрешенно. - О подлинной смерти, в отличие от клинической, что длится всего несколько минут, ничего не известно. Мы приучили себя к тому, что после смерти попадем либо в рай, либо в ад. Как на самом деле будет - Бог его знает, а если знает, то почему-то тщательно скрывает - пусть, мол, для некоторых будет сюрпризом. Для себя лично я ничего не исключаю, кроме добровольного ухода из жизни без всякой борьбы. Покончить с собой значит пренебречь муками матери при моем появлении на свет.
Взгляд Карлоса вдруг застыл на какой-то одной точке. Джордж решил его чем-то отвлечь.
- Никак не могу отделаться от этой дрянной привычки, - сказал он, показывая на свою трубку. - Знаю, курение вредит, тем не менее продолжаю дымить. Не то чтобы у меня не хватало воли бросить - хватает ведь не удариться в запой или разврат. Просто не в состоянии избавиться от нее, черт бы её побрал.
- Можно испытать такую методу, - оживился Карлос. - Попробуй выстроить в себе систему самооценки именно для этой цели. Мозг не дает избавиться от курения? Тогда введем новые привычки, которые соперничали бы со старыми и подавляли их. Одновременно нужно постараться не думать о себе, как о курильщике или некурильщике, избегать обстоятельств, провоцирующих беспокойство, и напоминать себе о губительных последствиях курения.
- Именно по этой методе ты и бросил?
- Нет, я просто и не начинал. Привычки ведь тоже предмет для анализа. Вот, скажем, мне приходится заниматься делом с известной степенью риска. Однако приносить все ради него в жертву, отказываться от привычных земных удовольствий я не готов. Ведь, как ни банально звучит, жизнь - это игра, а в игре надо уметь снимать напряжение. Смотрю на тебя и самого тянет закурить.
- Нет, лучше не надо, лучше я брошу. Насколько мне представляется, все зависит от умения сознательно обмануть себя, не так ли? - предположил Джордж.
- Именно сознательно. А потом, разве не обидно отправиться в мир иной раньше времени и не увидеть, что произойдет с этим нашим всемирным борделем? Обмануть же себя совсем не трудно. Кто не испытывал потребности защититься каким-нибудь мифом-щитом от отчаяния, чтобы чувствовать себя поуверенней?
- Нечто похожее происходит со всеми и чуть ли не в каждой семье. Взять хотя бы мою, по всем признакам весьма благополучную до недавнего времени. В сущности, многое зависело у нас лишь от самообмана. Все прекрасно и чудно уверяли мы себя с женой, следуя негласному договору никогда не перечить друг другу. Ругани или конфликтов мы никогда не позволяли, это верно. Согласие достигалось автоматически, без раздумий, пока в один прекрасный день, пару лет назад. моя супруга не собрала вещички и не уехала с каким-то своим другом в Калифорнию наблюдать заход солнца в океане. Бросилась в бега от надоевшей супружеской жизни. Я её нисколько не виню, ни дай Бог, и даже где-то понимаю. Сам не ангел и уже тоже порядком соскучился по рисковым ситуациям на грани фола. Всегда хочется взбодрить себя разнообразием. Ну никак не хочется быть механической куклой, снабженной приспособлениями исключительно для брачной жизни. В этом отношении...
Над головой у них раздался мягкий бархатный голос и его обладатель предстал перед столом.
- Что, ребята, время уже говорить друг другу спокойной ночи, а вы ещё на ногах. Полковник Рамирес к вашим услугам.
Не зная этого человека, можно по внешности приписать его к гильдии адвокатов, врачей, профессуры, но только не полицейских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38