Пуговицы блеснули на его черном сюртуке, когда на них упал яркий луч солнца, пробившийся сквозь щель в занавесях.
Шайна независимо вздернула подбородок.
– А ты думал, что я не вернусь? – резко ответила она. – Напрасно. У меня нет никаких оснований бежать из Монткалма – в отличие от некоторых иных мест, где мне довелось побывать против моей воли.
Габриель сжал челюсти так, что на щеках заиграли желваки.
– Ты ездила верхом вместе с Йеном Лейтоном.
О, это была не просто констатация факта – это было обвинение!
– И что из того? – холодно и безразлично ответила Шайна, бесцельно переставляя книги на полке. – Тебя это не касается.
Она увидела, как потемнели, налились гневом его глаза.
– Может, ты забыл о том, что помолвлен? Не забыл? Ну так проявляй тогда интерес к моей кузине, а не ко мне!
– Я уже говорил, – огрызнулся он. – Что собираюсь порвать с Ребеккой!
– Да ну? – с издевкой протянула Шайна. – И когда ты с ней… порвешь? В первую брачную ночь?
– Черт побери, Шайна… – начал он.
– Хватит! – оборвала она его. – Я не верю, что ваша с Ребеккой помолвка будет расторгнута! Ты лжец! Великий лжец! Ты пропитан ложью насквозь – начиная с имени! Думаешь приобрести респектабельность за счет женитьбы? Ну так нет! Ты – грязный пират, Габриель, худший изо всей твоей братии! Я поверю в то, что ты порвал с Ребеккой, только тогда, когда своими глазами увижу это!
Шайна высоко вскинула голову, чувствуя в себе неведомую раньше силу.
– А что касается меня, – закончила она, – то я вольна делать все, что хочу и с кем хочу, и будьте вы прокляты, мистер Сент-Джон, если попробуете помешать мне!
В ту же секунду он оказался рядом. Его пальцы грубо рванули тонкий шелк ее платья и впились в обнаженную кожу.
– Он твой любовник? – с безумным видом глядя на Шайну, зарычал он. – Да или нет? Ты уже успела впустить этого прилипалу в свою постель?
– Прилипалу? – возмутилась Шайна. – Почему прилипалу? Этот человек спас мне жизнь, какой же он прилипала? Он… Он…
– Он спал с тобой! – в бешенстве закричал Габриель, не давая Шайне уйти от вопроса.
Шайна с ужасом смотрела в пылающие яростью глаза Габриеля. Она подумала, что если скажет сейчас «да», он тут же ринется на поиски Йена Лейтона, чтобы разорвать того на клочки. Это были глаза убийцы, готового на все.
Шайна задрожала от страха в сильных руках Габриеля.
– Нет, – прошептала она, не находя в себе сил солгать этому человеку. – Мы с ним не любовники.
В глазах Габриеля сверкнул триумф.
– Но мы целовались с ним в лесу, – добавила она, чтобы подпортить Габриелю радость. – Да, мы целовались, и его поцелуй до сих пор живет на моих губах.
Лицо Габриеля вдруг стало странно спокойным. Шайна тут же вспомнила это выражение лица. Она видела его у Габриеля Форчуна, пирата, хозяина морей – лицо человека, который не привык, не умеет отступать, проигрывать, позволять кому-либо поступать помимо его воли.
– Сотрем этот поцелуй, – глухо пробормотал он.
Подтверждая свои слова, Габриель крепко прижал Шайну к себе и действительно опалил ее губы поцелуем. Девушка пыталась сопротивляться, но он, конечно же, был сильнее. Еще один поцелуй, еще один… И вот уже волна огня прокатилась по жилам Шайны, сладко забилось сердце, и ее тело, преодолевая остатки сопротивления, угасавшие в мозгу, потянулось навстречу Габриелю.
Когда он наконец отпустил Шайну, она была в оцепенении. Снова он оказался сильнее. Ноги едва держали Шайну, пол качался под ними, словно палуба во время шторма. Чтобы не упасть на ставших вдруг ватными ногах, девушка ухватилась рукой за спинку кресла. С упреком она посмотрела на Габриеля.
– Почему вы преследуете меня? – прошипела она – зло и растерянно. – Чего вы еще хотите? Почему не оставите меня в покое?
– Ты моя, – едва слышно выдохнул Габриель. – Моя! Я получил тебя от Ле Корбье на борту «Черной Жемчужины». Я сделал тебя своей на борту «Золотой Фортуны». Когда ты бежала, я думал, что потерял тебя навек, но Провидение вернуло мне тебя. И никаким силам уже не разлучить нас. Ты всегда будешь моей, Шайна! Пока меня не убьют… или я не убью тебя…
Он тяжело взглянул в глаза Шайны и вышел, оставив девушку одну – плачущую и дрожащую – в тишине библиотеки.
10
Брамблвудские плантации протянулись вдоль берега Йорк-ривер в шести милях от Монткалма. Это было поместье Джона и Филиппы Саутворд, живших здесь в уютном доме вместе со своим сыном, Камероном, в котором родители не чаяли души. Сейчас весь дом ходил ходуном: здесь готовились к балу в честь возвращения Камерона и его молодой жены из свадебного путешествия. Для местного общества это событие обещало стать гвоздем сезона.
Правда, Шайна, отправившаяся на бал в одной карете вместе с Йеном, Ребеккой и Габриелем, предпочла бы остаться дома. Остаться бы в своей комнате, в тишине, и не слышать, как многочисленные гости будут поздравлять Ребекку и Габриеля с предстоящим свадебным путешествием, которое ожидает теперь и эту счастливую пару.
В полумраке кареты она посмотрела на сидящего напротив Габриеля. Он опять солгал. Он ничего не сделал, чтобы расстроить свою помолвку с Ребеккой. Шайна подумала, что Габриель и не собирается делать этого. Но напрасно он надеется, что Шайна согласится быть его любовницей и станет делить его с Ребеккой. Ну уж нет! Если он все-таки женится на кузине, Шайна сама примется за устройство своих дел. И она твердо решила довести все это до сведения Габриеля при первой же возможности.
А пока что она вынуждена была сидеть и слушать нежное щебетание Ребекки:
– А Камерон Саутворд возил свою Джустину в Париж! – Она испытующе взглянула на Габриеля. – А ты свозишь меня в Париж, когда мы поженимся?
Шайна нахмурилась, а Габриель слегка наклонился вперед и ответил:
– Мы еще успеем обсудить это. – В голосе его слышалась легкое раздражение.
– Ты не в духе, – огорченно произнесла Ребекка, не замечая напряженности в его тоне. Затем переключила свое внимание на Шайну: – Ты же знаешь Джустину Саутворд, не так ли? Я собираюсь пригласить ее родителей к нам на бал. Их фамилия Уордс, ну, помнишь, – из Уордс-Крик на Джеймс-ривер.
Шайна безразлично пожала плечами и покачала головой. За последнее время ее познакомили со столькими соседями, что у нее не было никакой возможности запомнить их всех. Уордс? Вполне возможно, что она их знает. Не до этого ей было – все мысли ее занимал лишь один человек: Габриель Форчун, волшебным образом превратившийся в Габриеля Сент-Джона.
Ребекка продолжала что-то говорить, но Шайна не слушала ее. Она сокрушенно думала о том, как тщетны бывают попытки людей строить далеко идущие планы. Вот и Ребекка сейчас полностью поглощена своей предстоящей свадьбой, но не знает, что ее планам суждено рухнуть, потому что этой свадьбе не бывать.
Не вступала Шайна и в разговор с Йеном, несмотря на его попытки расшевелить ее. Она молча, рассеянно смотрела в окно, с нетерпением ожидая конца путешествия. «В конце концов, – размышляла Шайна, – чем скорее мы приедем, тем скорее начнется бал, а чем он скорее начнется, тем скорее и закончится».
Длинная, выдержанная в зеленых и золотых тонах гостиная в Брамблвуде была залита огнем свечей. Они горели – сотнями – в начищенных, сияющих бронзой и хрусталем канделябрах. С пола убрали тонкие французские ковры, и обнажилось матово блестящее полированное дерево паркета. Все было готово для танцев.
Пламя свечей играло на драгоценностях, щедро украшавших собравшихся дам, и на золотом шитье сюртуков, ладно сидевших на плечах их кавалеров. Здесь собралось лучшее общество: богатейшие плантаторы этого уголка бескрайней Америки. Весь высший свет Виргинии.
Камерон и Джустина Саутворд, поженившиеся всего три месяца назад, все время держались вместе. Вскоре к Джустине присоединилась Ребекка, и подруги стали вполголоса обсуждать состоявшееся счастье первой и предстоящее счастье второй. Шайна с глубокой неприязнью наблюдала за этой картиной.
Оглянувшись, она нашла глазами Габриеля. Он стоял в углу комнаты и весело смеялся в компании двух смутно знакомых Шайне мужчин. Кажется, они были тогда на балу в Монткалме. Оба они были, как припомнила Шайна, из Вильямсбурга и оба были близкими приятелями губернатора – непримиримого борца против пиратов.
«А он смелый!» – подумала Шайна о Габриеле со смешанным чувством восхищения и досады.
Она подумала, что губернатору Виргинии и в голову не может прийти, что прямо у него под носом живет один из самых известных пиратов побережья – Габриель Форчун. И что он живет открыто, не прячась, а самые богатые семейства штата наперебой зовут его в свои дома, поят лучшим французским шампанским, а пират знай себе посмеивается над ними.
– Шампанского?
Шайна только теперь увидела рядом с собой Йена. Она не слышала, как он подошел. Ему пришлось повысить голос, чтобы отвлечь Шайну от мыслей о стоящем у противоположной стены человеке с густой гривой угольно-черных волос.
– Благодарю, – она с улыбкой взяла бокал из руки Йена.
– Вам нравится здесь? – спросил Лейтон, проследив глазами за направлением ее взгляда и увидев Габриеля. – Не хотите ли потанцевать?
Шайна пригубила свой бокал.
– Нет, спасибо, – рассеянно сказала она. – Что-то нет настроения танцевать.
В этот миг она встретилась взглядом с Габриелем. Тот приподнял свой бокал и с улыбкой подмигнул ей. Шайна покраснела и смутилась.
Йен все увидел, все заметил. И тоже посмотрел в лицо черноволосому красавцу, улыбавшемуся от противоположной стены. Уже не в первый раз Йен подумал о том, что же связывает Шайну с будущим зятем. Девушка часто огрызалась на Габриеля, а тот принимал это с ироничной улыбкой. На первый взгляд не было ничего, чтобы связывало эту пару. И все же…
Конечно, Йен понимал, что бесполезно задавать вопросы любому из них. Шайна уклонится от ответа, а Сент-Джон и вовсе нагрубит, скажет, чтобы Йен не лез не в свое дело. И все же, поскольку между Шайной и Габриелем что-то было – Йен это знал, чувствовал! – нужно попытаться разузнать об этом поподробнее. И чем скорее, тем лучше. Если уж он соберется сделать Шайне предложение, то должен быть уверен, что у нее нет другого мужчины.
Йен еще раз внимательно взглянул на Габриеля и нахмурился. Конечно, это был серьезный соперник. Наверное, нельзя было найти хоть одну девушку, которая осталась бы равнодушной к человеку с такой внешностью, с такими связями, с таким богатством и перспективами! Очень, очень опасный, даже страшный противник! Но только при одном условии – если он всерьез увлекся кузиной своей невесты и положил на нее глаз.
Нет, не может этого быть! Нельзя подозревать человека в таких безнравственных намерениях. Да и Ребекка Клермонт – несмотря на наивность и небольшой жизненный опыт – не слепа и не глуха. Да и характером ее господь не обидел. У нее хватит сил, чтобы справиться с любыми трудностями на пути к заветной цели – стать полноправной хозяйкой Фокс-Медоу.
Йен вздохнул. Да, вполне возможно, что все это ему просто показалось. Хотя удивляться тут нечему – Шайна удивительно красива, и в любой компании к ней прикованы десятки любопытных, восхищенных мужских глаз. Вот и Сент-Джон: конечно, он помолвлен, но он же мужчина – нормальный здоровый мужчина, – и что удивительного в том, что он, как и многие, любуется Шайной. Просто как красивой женщиной. Или как произведением искусства.
На большее фантазии Йена не хватило. Впрочем, его вполне устраивала эта мысль. Он принял ее и отбросил прочь все сомнения и опасения, связанные с Габриелем. Пусть любуется Шайной.
Решив для себя сложную задачу, Йен повеселел. Он улыбнулся, увидев, что стоявшая рядом с ним Шайна осушила свой бокал, и предложил:
– Не будете возражать, если я принесу вам другой?
Он взял из рук девушки пустой бокал и удалился.
Шайна проводила его слабой, безжизненной улыбкой, чувствуя себя опустошенной – точь-в-точь как тот бокал, что только что взял Йен. Ей было безразлично – принесет он ей новый, полный бокал или нет. И сам Йен был ей безразличен. Шайну радовало только одно: пока Йен удалился, поглощенный своим поручением, она избавлена от необходимости говорить с ним.
Но не успела она так подумать, как обнаружила, что Йен все еще рядом – за ее спиной. Она обернулась и увидела – но не Йена. Габриеля. Тот покинул своих собеседников и пробрался сквозь толпу, чтобы присоединиться к Шайне. Занятая своими мыслями, она и не заметила его перемещений.
– Оставьте меня в покое! – потребовала она, когда Габриель приблизился к ней вплотную.
Затем, словно боясь прикоснуться к нему, она взмахнула рукой. Сверкнул в воздухе шелк ее платья.
– Ступайте, потанцуйте с вашей невестой!
– Мне нужно поговорить с тобой, Шайна, – негромко сказал Габриель, посылая беззаботную улыбку Ребекке, которая в эту минуту проносилась мимо них в танце с Камероном Саутвордом – счастливая, сияющая.
– А я не желаю больше слышать вашу ложь и оправдания, – ответила Шайна. – Я уже все слышала и знаю цену и вашим словам, и вашим обещаниям. Они и гроша ломаного не стоят!
– Я все объясню, – запротестовал Габриель. – Я знаю, ты сердишься из-за Ребекки…
– Габриель, – повышая голос, сказала Шайна, не заботясь о том, что ее могут услышать окружающие. – Как я могу не сердиться из-за Ребекки? И как я могу верить твоим обещаниям, когда все в них – ложь. Ложь от начала и до конца! Я не сомневаюсь – ты думаешь сейчас о том, что должен извиниться. Но на самом-то деле…
– Прошу тебя, – прервал он. – Выйдем в сад. Я хочу…
– Что? – громко воскликнула Шайна.
Несколько пар удивленных глаз обернулись в ее сторону. Она вспыхнула, потупила глаза и прикрылась своим лиловым кружевным веером.
– Я знаю, для чего ты хочешь вытащить меня в сад, – прошипела она. – Ты хотел от меня того же на борту «Золотой Фортуны», и в моей комнате, и в библиотеке в Монткалме, и в…
– Хватит! Замолчи! – взорвался Габриель. – Я не шучу, дьявол меня раздери! Если тебе интересно, почему я затягиваю с разрывом и продолжаю играть в помолвку, – выйди со мной в сад. Если тебя не будет там через десять минут, я буду считать, что тебя этот вопрос не волнует.
– Но я… – начала Шайна, но было поздно. Габриель уже отошел, оставив Шайну наедине с ее колебаниями.
Когда спустя немного времени Йен вернулся в гостиную из маленькой кладовой, где на льду, принесенном из погреба, лежали запотевшие бутылки французского шампанского, Шайны на прежнем месте не было. Он внимательно осмотрел весь зал – может быть, кто-нибудь воспользовался его отсутствием и пригласил ее на танец?
Но нет. Среди танцующих Шайны не было. Не было ее и среди наблюдающих за танцами. Исчезла? Но куда?
Йен нахмурился, увидев наконец знакомое лиловое платье.
Шайна появилась на мгновение перед глазами Йена, мелькнула возле двери в дальнем углу гостиной и вновь исчезла.
Йен отдал мешавшие ему, занимавшие руки бокалы с шампанским проходившему мимо слуге. Затем еще раз внимательно осмотрел гостиную – на этот раз в поисках Габриеля Сент-Джона. И не слишком-то удивился, обнаружив, что и тот отсутствует в гостиной. Не раздумывая больше ни секунды, Йен бросился к двери, за которой скрылась Шайна.
– Здесь не проходила молодая девушка? – спросил он у седовласого слуги, стоявшего неподалеку от той двери. – Блондинка с серебряным отливом, в лиловом шелковом платье, расшитом орхидеями. Не заметили?
Слуга важно кивнул головой.
– Видел. Она проходила здесь совсем недавно.
Дверь, на которую указал слуга, вывела Йена в пустынный, залитый лунным светом сад. Было темно. Вечернее небо затянули тяжелые дождевые тучи – возможно, поэтому и не зажигали китайские фонарики в аллеях сада: из опасения, что начавшийся дождь зальет их.
Йен прошел немного вперед по темной аллее, стараясь ступать легко и бесшумно. Затем остановился и прислушался, в надежде услышать голоса. Он начал было думать, что занимается какой-то чепухой и напрасно изображает из себя сыщика, как до его ушей донесся негромкий голос Шайны. Звук шел откуда-то слева.
Стараясь не шуметь, он подкрался поближе и, пригнувшись под ветвями высокой изгороди, собрался послушать, что же говорит Шайна. И кому.
– Ты лжешь мне с самого начала, – разобрал Йен слова Шайны. – Обещаешь порвать с моей кузиной и каждый раз обманываешь. Лжец!
В своем укрытии Йен удивленно поднял брови. Вот это да! Он давно подозревал, что между Шайной и Габриелем Сент-Джоном что-то происходит, но такое! Сент-Джон обещал покинуть невесту? Значит ли это, что Шайна и Габриель крутят роман прямо под носом у Ребекки? Прямо под крышей лорда Клермонта? Тогда понятно, почему Шайна так холодна к его ухаживаниям!
– Как ты можешь так поступать с ней? – продолжала тем временем Шайна. – Есть в тебе хоть капля порядочности? Или ты растерял даже последние остатки…
– Я не лгу, – прервал ее Габриель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Шайна независимо вздернула подбородок.
– А ты думал, что я не вернусь? – резко ответила она. – Напрасно. У меня нет никаких оснований бежать из Монткалма – в отличие от некоторых иных мест, где мне довелось побывать против моей воли.
Габриель сжал челюсти так, что на щеках заиграли желваки.
– Ты ездила верхом вместе с Йеном Лейтоном.
О, это была не просто констатация факта – это было обвинение!
– И что из того? – холодно и безразлично ответила Шайна, бесцельно переставляя книги на полке. – Тебя это не касается.
Она увидела, как потемнели, налились гневом его глаза.
– Может, ты забыл о том, что помолвлен? Не забыл? Ну так проявляй тогда интерес к моей кузине, а не ко мне!
– Я уже говорил, – огрызнулся он. – Что собираюсь порвать с Ребеккой!
– Да ну? – с издевкой протянула Шайна. – И когда ты с ней… порвешь? В первую брачную ночь?
– Черт побери, Шайна… – начал он.
– Хватит! – оборвала она его. – Я не верю, что ваша с Ребеккой помолвка будет расторгнута! Ты лжец! Великий лжец! Ты пропитан ложью насквозь – начиная с имени! Думаешь приобрести респектабельность за счет женитьбы? Ну так нет! Ты – грязный пират, Габриель, худший изо всей твоей братии! Я поверю в то, что ты порвал с Ребеккой, только тогда, когда своими глазами увижу это!
Шайна высоко вскинула голову, чувствуя в себе неведомую раньше силу.
– А что касается меня, – закончила она, – то я вольна делать все, что хочу и с кем хочу, и будьте вы прокляты, мистер Сент-Джон, если попробуете помешать мне!
В ту же секунду он оказался рядом. Его пальцы грубо рванули тонкий шелк ее платья и впились в обнаженную кожу.
– Он твой любовник? – с безумным видом глядя на Шайну, зарычал он. – Да или нет? Ты уже успела впустить этого прилипалу в свою постель?
– Прилипалу? – возмутилась Шайна. – Почему прилипалу? Этот человек спас мне жизнь, какой же он прилипала? Он… Он…
– Он спал с тобой! – в бешенстве закричал Габриель, не давая Шайне уйти от вопроса.
Шайна с ужасом смотрела в пылающие яростью глаза Габриеля. Она подумала, что если скажет сейчас «да», он тут же ринется на поиски Йена Лейтона, чтобы разорвать того на клочки. Это были глаза убийцы, готового на все.
Шайна задрожала от страха в сильных руках Габриеля.
– Нет, – прошептала она, не находя в себе сил солгать этому человеку. – Мы с ним не любовники.
В глазах Габриеля сверкнул триумф.
– Но мы целовались с ним в лесу, – добавила она, чтобы подпортить Габриелю радость. – Да, мы целовались, и его поцелуй до сих пор живет на моих губах.
Лицо Габриеля вдруг стало странно спокойным. Шайна тут же вспомнила это выражение лица. Она видела его у Габриеля Форчуна, пирата, хозяина морей – лицо человека, который не привык, не умеет отступать, проигрывать, позволять кому-либо поступать помимо его воли.
– Сотрем этот поцелуй, – глухо пробормотал он.
Подтверждая свои слова, Габриель крепко прижал Шайну к себе и действительно опалил ее губы поцелуем. Девушка пыталась сопротивляться, но он, конечно же, был сильнее. Еще один поцелуй, еще один… И вот уже волна огня прокатилась по жилам Шайны, сладко забилось сердце, и ее тело, преодолевая остатки сопротивления, угасавшие в мозгу, потянулось навстречу Габриелю.
Когда он наконец отпустил Шайну, она была в оцепенении. Снова он оказался сильнее. Ноги едва держали Шайну, пол качался под ними, словно палуба во время шторма. Чтобы не упасть на ставших вдруг ватными ногах, девушка ухватилась рукой за спинку кресла. С упреком она посмотрела на Габриеля.
– Почему вы преследуете меня? – прошипела она – зло и растерянно. – Чего вы еще хотите? Почему не оставите меня в покое?
– Ты моя, – едва слышно выдохнул Габриель. – Моя! Я получил тебя от Ле Корбье на борту «Черной Жемчужины». Я сделал тебя своей на борту «Золотой Фортуны». Когда ты бежала, я думал, что потерял тебя навек, но Провидение вернуло мне тебя. И никаким силам уже не разлучить нас. Ты всегда будешь моей, Шайна! Пока меня не убьют… или я не убью тебя…
Он тяжело взглянул в глаза Шайны и вышел, оставив девушку одну – плачущую и дрожащую – в тишине библиотеки.
10
Брамблвудские плантации протянулись вдоль берега Йорк-ривер в шести милях от Монткалма. Это было поместье Джона и Филиппы Саутворд, живших здесь в уютном доме вместе со своим сыном, Камероном, в котором родители не чаяли души. Сейчас весь дом ходил ходуном: здесь готовились к балу в честь возвращения Камерона и его молодой жены из свадебного путешествия. Для местного общества это событие обещало стать гвоздем сезона.
Правда, Шайна, отправившаяся на бал в одной карете вместе с Йеном, Ребеккой и Габриелем, предпочла бы остаться дома. Остаться бы в своей комнате, в тишине, и не слышать, как многочисленные гости будут поздравлять Ребекку и Габриеля с предстоящим свадебным путешествием, которое ожидает теперь и эту счастливую пару.
В полумраке кареты она посмотрела на сидящего напротив Габриеля. Он опять солгал. Он ничего не сделал, чтобы расстроить свою помолвку с Ребеккой. Шайна подумала, что Габриель и не собирается делать этого. Но напрасно он надеется, что Шайна согласится быть его любовницей и станет делить его с Ребеккой. Ну уж нет! Если он все-таки женится на кузине, Шайна сама примется за устройство своих дел. И она твердо решила довести все это до сведения Габриеля при первой же возможности.
А пока что она вынуждена была сидеть и слушать нежное щебетание Ребекки:
– А Камерон Саутворд возил свою Джустину в Париж! – Она испытующе взглянула на Габриеля. – А ты свозишь меня в Париж, когда мы поженимся?
Шайна нахмурилась, а Габриель слегка наклонился вперед и ответил:
– Мы еще успеем обсудить это. – В голосе его слышалась легкое раздражение.
– Ты не в духе, – огорченно произнесла Ребекка, не замечая напряженности в его тоне. Затем переключила свое внимание на Шайну: – Ты же знаешь Джустину Саутворд, не так ли? Я собираюсь пригласить ее родителей к нам на бал. Их фамилия Уордс, ну, помнишь, – из Уордс-Крик на Джеймс-ривер.
Шайна безразлично пожала плечами и покачала головой. За последнее время ее познакомили со столькими соседями, что у нее не было никакой возможности запомнить их всех. Уордс? Вполне возможно, что она их знает. Не до этого ей было – все мысли ее занимал лишь один человек: Габриель Форчун, волшебным образом превратившийся в Габриеля Сент-Джона.
Ребекка продолжала что-то говорить, но Шайна не слушала ее. Она сокрушенно думала о том, как тщетны бывают попытки людей строить далеко идущие планы. Вот и Ребекка сейчас полностью поглощена своей предстоящей свадьбой, но не знает, что ее планам суждено рухнуть, потому что этой свадьбе не бывать.
Не вступала Шайна и в разговор с Йеном, несмотря на его попытки расшевелить ее. Она молча, рассеянно смотрела в окно, с нетерпением ожидая конца путешествия. «В конце концов, – размышляла Шайна, – чем скорее мы приедем, тем скорее начнется бал, а чем он скорее начнется, тем скорее и закончится».
Длинная, выдержанная в зеленых и золотых тонах гостиная в Брамблвуде была залита огнем свечей. Они горели – сотнями – в начищенных, сияющих бронзой и хрусталем канделябрах. С пола убрали тонкие французские ковры, и обнажилось матово блестящее полированное дерево паркета. Все было готово для танцев.
Пламя свечей играло на драгоценностях, щедро украшавших собравшихся дам, и на золотом шитье сюртуков, ладно сидевших на плечах их кавалеров. Здесь собралось лучшее общество: богатейшие плантаторы этого уголка бескрайней Америки. Весь высший свет Виргинии.
Камерон и Джустина Саутворд, поженившиеся всего три месяца назад, все время держались вместе. Вскоре к Джустине присоединилась Ребекка, и подруги стали вполголоса обсуждать состоявшееся счастье первой и предстоящее счастье второй. Шайна с глубокой неприязнью наблюдала за этой картиной.
Оглянувшись, она нашла глазами Габриеля. Он стоял в углу комнаты и весело смеялся в компании двух смутно знакомых Шайне мужчин. Кажется, они были тогда на балу в Монткалме. Оба они были, как припомнила Шайна, из Вильямсбурга и оба были близкими приятелями губернатора – непримиримого борца против пиратов.
«А он смелый!» – подумала Шайна о Габриеле со смешанным чувством восхищения и досады.
Она подумала, что губернатору Виргинии и в голову не может прийти, что прямо у него под носом живет один из самых известных пиратов побережья – Габриель Форчун. И что он живет открыто, не прячась, а самые богатые семейства штата наперебой зовут его в свои дома, поят лучшим французским шампанским, а пират знай себе посмеивается над ними.
– Шампанского?
Шайна только теперь увидела рядом с собой Йена. Она не слышала, как он подошел. Ему пришлось повысить голос, чтобы отвлечь Шайну от мыслей о стоящем у противоположной стены человеке с густой гривой угольно-черных волос.
– Благодарю, – она с улыбкой взяла бокал из руки Йена.
– Вам нравится здесь? – спросил Лейтон, проследив глазами за направлением ее взгляда и увидев Габриеля. – Не хотите ли потанцевать?
Шайна пригубила свой бокал.
– Нет, спасибо, – рассеянно сказала она. – Что-то нет настроения танцевать.
В этот миг она встретилась взглядом с Габриелем. Тот приподнял свой бокал и с улыбкой подмигнул ей. Шайна покраснела и смутилась.
Йен все увидел, все заметил. И тоже посмотрел в лицо черноволосому красавцу, улыбавшемуся от противоположной стены. Уже не в первый раз Йен подумал о том, что же связывает Шайну с будущим зятем. Девушка часто огрызалась на Габриеля, а тот принимал это с ироничной улыбкой. На первый взгляд не было ничего, чтобы связывало эту пару. И все же…
Конечно, Йен понимал, что бесполезно задавать вопросы любому из них. Шайна уклонится от ответа, а Сент-Джон и вовсе нагрубит, скажет, чтобы Йен не лез не в свое дело. И все же, поскольку между Шайной и Габриелем что-то было – Йен это знал, чувствовал! – нужно попытаться разузнать об этом поподробнее. И чем скорее, тем лучше. Если уж он соберется сделать Шайне предложение, то должен быть уверен, что у нее нет другого мужчины.
Йен еще раз внимательно взглянул на Габриеля и нахмурился. Конечно, это был серьезный соперник. Наверное, нельзя было найти хоть одну девушку, которая осталась бы равнодушной к человеку с такой внешностью, с такими связями, с таким богатством и перспективами! Очень, очень опасный, даже страшный противник! Но только при одном условии – если он всерьез увлекся кузиной своей невесты и положил на нее глаз.
Нет, не может этого быть! Нельзя подозревать человека в таких безнравственных намерениях. Да и Ребекка Клермонт – несмотря на наивность и небольшой жизненный опыт – не слепа и не глуха. Да и характером ее господь не обидел. У нее хватит сил, чтобы справиться с любыми трудностями на пути к заветной цели – стать полноправной хозяйкой Фокс-Медоу.
Йен вздохнул. Да, вполне возможно, что все это ему просто показалось. Хотя удивляться тут нечему – Шайна удивительно красива, и в любой компании к ней прикованы десятки любопытных, восхищенных мужских глаз. Вот и Сент-Джон: конечно, он помолвлен, но он же мужчина – нормальный здоровый мужчина, – и что удивительного в том, что он, как и многие, любуется Шайной. Просто как красивой женщиной. Или как произведением искусства.
На большее фантазии Йена не хватило. Впрочем, его вполне устраивала эта мысль. Он принял ее и отбросил прочь все сомнения и опасения, связанные с Габриелем. Пусть любуется Шайной.
Решив для себя сложную задачу, Йен повеселел. Он улыбнулся, увидев, что стоявшая рядом с ним Шайна осушила свой бокал, и предложил:
– Не будете возражать, если я принесу вам другой?
Он взял из рук девушки пустой бокал и удалился.
Шайна проводила его слабой, безжизненной улыбкой, чувствуя себя опустошенной – точь-в-точь как тот бокал, что только что взял Йен. Ей было безразлично – принесет он ей новый, полный бокал или нет. И сам Йен был ей безразличен. Шайну радовало только одно: пока Йен удалился, поглощенный своим поручением, она избавлена от необходимости говорить с ним.
Но не успела она так подумать, как обнаружила, что Йен все еще рядом – за ее спиной. Она обернулась и увидела – но не Йена. Габриеля. Тот покинул своих собеседников и пробрался сквозь толпу, чтобы присоединиться к Шайне. Занятая своими мыслями, она и не заметила его перемещений.
– Оставьте меня в покое! – потребовала она, когда Габриель приблизился к ней вплотную.
Затем, словно боясь прикоснуться к нему, она взмахнула рукой. Сверкнул в воздухе шелк ее платья.
– Ступайте, потанцуйте с вашей невестой!
– Мне нужно поговорить с тобой, Шайна, – негромко сказал Габриель, посылая беззаботную улыбку Ребекке, которая в эту минуту проносилась мимо них в танце с Камероном Саутвордом – счастливая, сияющая.
– А я не желаю больше слышать вашу ложь и оправдания, – ответила Шайна. – Я уже все слышала и знаю цену и вашим словам, и вашим обещаниям. Они и гроша ломаного не стоят!
– Я все объясню, – запротестовал Габриель. – Я знаю, ты сердишься из-за Ребекки…
– Габриель, – повышая голос, сказала Шайна, не заботясь о том, что ее могут услышать окружающие. – Как я могу не сердиться из-за Ребекки? И как я могу верить твоим обещаниям, когда все в них – ложь. Ложь от начала и до конца! Я не сомневаюсь – ты думаешь сейчас о том, что должен извиниться. Но на самом-то деле…
– Прошу тебя, – прервал он. – Выйдем в сад. Я хочу…
– Что? – громко воскликнула Шайна.
Несколько пар удивленных глаз обернулись в ее сторону. Она вспыхнула, потупила глаза и прикрылась своим лиловым кружевным веером.
– Я знаю, для чего ты хочешь вытащить меня в сад, – прошипела она. – Ты хотел от меня того же на борту «Золотой Фортуны», и в моей комнате, и в библиотеке в Монткалме, и в…
– Хватит! Замолчи! – взорвался Габриель. – Я не шучу, дьявол меня раздери! Если тебе интересно, почему я затягиваю с разрывом и продолжаю играть в помолвку, – выйди со мной в сад. Если тебя не будет там через десять минут, я буду считать, что тебя этот вопрос не волнует.
– Но я… – начала Шайна, но было поздно. Габриель уже отошел, оставив Шайну наедине с ее колебаниями.
Когда спустя немного времени Йен вернулся в гостиную из маленькой кладовой, где на льду, принесенном из погреба, лежали запотевшие бутылки французского шампанского, Шайны на прежнем месте не было. Он внимательно осмотрел весь зал – может быть, кто-нибудь воспользовался его отсутствием и пригласил ее на танец?
Но нет. Среди танцующих Шайны не было. Не было ее и среди наблюдающих за танцами. Исчезла? Но куда?
Йен нахмурился, увидев наконец знакомое лиловое платье.
Шайна появилась на мгновение перед глазами Йена, мелькнула возле двери в дальнем углу гостиной и вновь исчезла.
Йен отдал мешавшие ему, занимавшие руки бокалы с шампанским проходившему мимо слуге. Затем еще раз внимательно осмотрел гостиную – на этот раз в поисках Габриеля Сент-Джона. И не слишком-то удивился, обнаружив, что и тот отсутствует в гостиной. Не раздумывая больше ни секунды, Йен бросился к двери, за которой скрылась Шайна.
– Здесь не проходила молодая девушка? – спросил он у седовласого слуги, стоявшего неподалеку от той двери. – Блондинка с серебряным отливом, в лиловом шелковом платье, расшитом орхидеями. Не заметили?
Слуга важно кивнул головой.
– Видел. Она проходила здесь совсем недавно.
Дверь, на которую указал слуга, вывела Йена в пустынный, залитый лунным светом сад. Было темно. Вечернее небо затянули тяжелые дождевые тучи – возможно, поэтому и не зажигали китайские фонарики в аллеях сада: из опасения, что начавшийся дождь зальет их.
Йен прошел немного вперед по темной аллее, стараясь ступать легко и бесшумно. Затем остановился и прислушался, в надежде услышать голоса. Он начал было думать, что занимается какой-то чепухой и напрасно изображает из себя сыщика, как до его ушей донесся негромкий голос Шайны. Звук шел откуда-то слева.
Стараясь не шуметь, он подкрался поближе и, пригнувшись под ветвями высокой изгороди, собрался послушать, что же говорит Шайна. И кому.
– Ты лжешь мне с самого начала, – разобрал Йен слова Шайны. – Обещаешь порвать с моей кузиной и каждый раз обманываешь. Лжец!
В своем укрытии Йен удивленно поднял брови. Вот это да! Он давно подозревал, что между Шайной и Габриелем Сент-Джоном что-то происходит, но такое! Сент-Джон обещал покинуть невесту? Значит ли это, что Шайна и Габриель крутят роман прямо под носом у Ребекки? Прямо под крышей лорда Клермонта? Тогда понятно, почему Шайна так холодна к его ухаживаниям!
– Как ты можешь так поступать с ней? – продолжала тем временем Шайна. – Есть в тебе хоть капля порядочности? Или ты растерял даже последние остатки…
– Я не лгу, – прервал ее Габриель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34