4. Мама больше не заставляет меня есть лимскую фасоль.Пока я составляла этот список, мне пришло в голову составить другой – того, что вышло плохо. В смысле – перечислить свои проблемы! Что вышло плохо 1. Еще несколько лет мне придется носить скобки на зубах.2. Я слишком тощая.3. Мое лицо похоже на взрыв на фабрике веснушек.4. Щенка у меня все-таки не будет.Гм-м. Вышло по четыре пункта с каждой стороны. Не скажу, что от этого мне сразу же полегчало.Во время ланча в торговом центре я изо всех сил старалась быть мужественной. Но родители все равно заметили, что я очень расстроена.– Стейси, – сказал отец, беря меня за руку и сочувственно улыбаясь, – постарайся понять, мы это делаем не для того, чтобы доставить тебе неприятность. Мы много думали над этим. Разве ты сама не видишь, что у мамы и так хлопот полон рот, чтобы еще присматривать за щенком?– Да, наверное, – вздохнула я и даже изобразила слабую улыбку. – Все в порядке. По крайней мере, мне не нужно есть лимскую фасоль.– Что-что? – не поняла мама.– Я стараюсь смотреть на хорошее и не зацикливаться на плохом, – объяснила я. – Можно мне сегодня пойти к Ферн?– Конечно, можно, дорогая, – сказал отец. – Мы завезем тебя по дороге домой.Понимая, что мне уже не стать единоличной хозяйкой Квазимодо, я решила провести с ним как можно больше времени, прежде чем он перейдет к новым хозяевам.Не знаю, кто это будет, но одно я решила точно: я должна быть уверена, что Квазимодо попадет в хорошие руки.Дверь открыла миссис Кипсэк.– Здрасьте, – сказала я. – Ферн дома?– Она в своей комнате, – ответила миссис Кипсэк. – Я рада, что ты зашла, Стейси. Может быть, тебе удастся поднять ей настроение.– А что случилось? – ком застрял у меня в горле. – Со щенками все в порядке?– С ними все хорошо, – сказала миссис Кипсэк. – Иди поговори с Ферн – она тебе все расскажет.Не помню, когда в последний раз я видела, что Ферн плачет. Потому что такого с ней просто не бывает. Но сейчас она плакала. Она сидела на полу в углу комнаты, обхватив руками подушку, и по щекам ее катились слезы.– Ферн! Что случилось?Подбежав к ней, я обняла ее за плечи.– Дурацкие чертовы объявления! – всхлипывая, проговорила Ферн. – Какой-то идиот увидел наше объявление о собаке. И узнал ее по описанию.– Неужели?! И он забрал Хобо?– Ее зовут не Хобо, – сказала Ферн, вытирая тыльной стороной ладони глаза. – Ее зовут Сапфир.– Так что случилось? – спросила я. – За ней пришли и ее забрали?– Нет еще. Мама убедила их оставить ее здесь на несколько недель, пока щенки немного подрастут.Я уселась на пол рядом с Ферн. Если не считать редких всхлипываний Ферн, какое-то время мы сидели молча.– Оказывается, родители не собирались разрешать мне взять щенка. Я все неправильно поняла, – сказала я с тяжелым вздохом. – Как тебе показалось, хозяева Хобо – хорошие люди?– Пожалуй, да, – шмыгнула носом Ферн. – Их фамилия Бертон. Там трое малышей – Джози, Питер и Лоран. Им пять, шесть и семь лет.Вытерев глаза рукавом, Ферн посмотрела на меня:– Ты бы видела их лица, когда они увидели Хо… то есть – Сапфир и ее щенят! А их отец сказал, что они очень переживали, когда Сапфир пропала. Они живут далеко – на Роуз-уэй.– Ух ты! – удивилась я. – Выходит, Хобо – то есть Сапфир – прошла как минимум несколько миль.– Выходит, – кивнула Ферн. – Самый младший из ребят, Питер, оставил открытой заднюю калитку, и никто не заметил, что Сапфир пропала. Ее хватились только на следующее утро.– По крайней мере, Сапфир останется у нас еще на несколько недель, – сказала я.– Да, конечно, – согласилась Ферн. – И еще мистер Бертон предложил мне взять себе одного щенка за то, что так хорошо ухаживала за Сапфир.– Квазимодо! – догадалась я.– Ага. Только, наверное, его не стоит так называть. Я думаю, его надо назвать Лаки. Мама говорит, что она не против, – улыбнулась Ферн, – но чтобы это была не только моя собака. Он будет принадлежать всем нам, понимаешь? И тебе, и мне, и Синди, и Пиппе. Это будет наша собака.Наша собака, Лаки.Вот это по-настоящему счастливый конец!* * *Хотя, наверное, вам интересно узнать, что случилось с Амандой и этим концертом Эдди Идена в тот вечер.Остаток дня я провела у Ферн. Она позвонила Синди и Пиппе, и вчетвером мы весь вечер бурно обсуждали новость о Хобо-Сапфир. Грустно было думать, что ее у нас заберут. Но одновременно мы радовались тому, что сможем оставить себе Лаки.Все сошлись на том, что Лаки – отличное имя, хотя Пиппа сказала, что, кроме этого, ему надо дать и настоящее собачье имя, какие дают в клубах собаководов породистым собакам. (Что из того, что Лаки дворняжка, – это еще не означает, что он не может иметь благородное имя.) Вот почему дело кончилось тем, что он получил имя Лаки-Квазимодо-Колесный Пароход– Ястребиный Глаз-Лафайет-Кипсэк-Спигел-Аллен-Кейн первый!Домой я вернулась незадолго до ужина.– Осторожнее, Аманда, – услышала я голос мамы из кухни. – Это тебе не гонка на время.– Но мне есть хочется, – прозвучали в ответ слова Аманды. – Неужели нельзя немного поторопиться?Я вошла в кухню. Мама готовила гуляш, а Аманда вертелась вокруг нее, как обезумевшая муха. Я взглянула на стенные часы. Было четверть седьмого. Если Аманда собирается действовать по своему плану, то ей надо выйти из дома через сорок пять минут.– Я накрою на стол, – предложила Аманда. – Через сколько будет ужин?– Когда будет, тогда и будет, – сказала мама. – Что это с тобой сегодня? Муравьи в штаны залезли?– Я просто хочу поскорее поужинать, чтобы потом сразу же начать работу над этим художественным проектом, о котором я тебе говорила, – сказала Аманда.Ага! Значит, она воспользовалась моей идеей. (Я так и думала. Потому что, если бы она решила ждать, когда появится ее собственная идея, дело затянулось бы до Рождества.)Я рассказала маме про Сапфир и о том, что Лаки станет нашей общей собакой.– Вот и прекрасно, – сказала мама, – теперь все довольны, все смеются!В этот момент Аманда налетела на нее, пытаясь пролезть к ящику стола, где лежат ножи, ложки и вилки.– Кроме твоей сестры, у которой, похоже, сегодня какой-то припадок активности. Аманда, последний раз тебе говорю, не вертись у меня под ногами!– Ха! Тогда я в последний раз берусь помогать по дому. Здесь это не ценят, – проворчала Аманда.– Я ценю твою помощь, золотце, – сказала мама. – Но я бы оценила ее еще выше, если бы ты убралась отсюда и помогла бы в каком-нибудь другом месте.Дело принимало рискованный оборот. Когда мама объявила, что ужин готов, была уже половина седьмого.– Что же ты делаешь! – покачал головой отец, глядя, как Аманда запихивает в себя гуляш. – Не торопись так, Аманда, а то подавишься.– Нафафафю , – пробормотала Аманда с набитым ртом.– Ничего, не волнуйтесь, – сказала я. – Нам в школе показывали фильм, как оказывать первую помощь. Там говорилось про «прием Хеймлича». Мне как раз нужно на ком-нибудь попрактиковаться.Прием Хеймлича – это именно то, что надо делать, если человек подавился во время еды.С бешеной скоростью прожевав и проглотив то, что напихала в рот, Аманда сказала:– Извините… Ужасно есть хочется. М-м, очень вкусно, мама.– Удивительно, как ты успела почувствовать вкус. У тебя все так быстро проскочило в желудок, что, наверное, даже не коснулось языка.– Я сейчас хочу засесть на всю ночь за свой проект. И, пожалуйста, пусть никто мне не мешает, хорошо? Мне нужен полный покой и тишина.– А что это за проект? – спросил отец.Аманда сунула в рот побольше гуляша. По выражению ее лица я поняла, что такого вопроса она не ожидала. И сейчас, очевидно, надеялась, что, пока она жует, вдохновение поможет ей выкрутиться.– Это сюрприз, – сказала я. – Она никому не скажет, что это за проект, пока не закончит. Так, Аманда?– Магм-м маги , – пробормотала, кивая, Аманда.– Интересно, – произнесла мама, – я люблю сюрпризы. Не говори так, мама. Вряд ли тебе понравился бы этот сюрприз, если бы ты знала, о чем идет речь .– Извините, но я пойду, – сказала Аманда примерно без двух минут семь.– А как же десерт? Неужели не хочешь? – удивилась мама. – Все твое любимое – шоколадный торт и мороженое.– Нет, спасибо, – поблагодарила Аманда, вставая. – Не хочу слишком наедаться, с набитым животом плохо работается.Она направилась к двери.– Пожалуйста, не тревожьте меня сегодня вечером. Что бы ни случилось!– Никто тебя не потревожит, – сказала мама.Громко ступая, Аманда поднялась наверх. Мама отрезала три куска торта.– Она еще не знает, что теряет, – проговорил отец, когда мама принялась раскладывать мороженое.Когда я ела торт, на лестнице что-то скрипнуло – это Аманда, крадучись, спускалась обратно. Я сидела, глядя в тарелку, но успела бросить быстрый взгляд на родителей. Кажется, они ничего не заметили. Должно быть, это услышала только я – потому что прислушивалась.Потом из коридора донесся чуть слышный щелчок – Аманда тихонько закрыла за собой переднюю дверь. «Ну, вот и все! – подумала я. – Дело сделано».– Торт просто восхитительный, – сказал отец.– Спасибо, родной. Я все это купила сама, – засмеялась мама.– Не думаю, что Аманда уже начала работать. Отнесу-ка я ей наверх кусочек, – проговорил отец.– Она сказала, что не хочет торта, – напомнила я.– Я знаю. Но один крошечный кусочек ей не повредит, – настаивал он.– Давай я ей отнесу, – вскочила я с места.– Ну, пожалуйста, – отец отрезал узкий кусочек торта и положил рядом шарик мороженого, – в качестве угощения от шеф-повара, – сказал он, передавая мне тарелку.Я поднялась наверх и постучала в дверь Аманды.– Аманда, можно войти? Я тебе принесла торта, папа говорит, один крошечный кусочек тебе не повредит.Я открыла дверь.Аманды там не было. Какой сюрприз !– Да, поняла. Я им скажу, чтобы больше тебя сегодня не беспокоили, – громко проговорила я, входя в комнату.Поставив тарелку на стол Аманды, я вернулась в столовую. (Правда, мороженое я съела сама.)Мы убрали со стола, после чего я вместе с отцом пошла в гостиную смотреть телевизор. Через несколько минут сюда заглянула мама, чтобы забрать кружки и миски, оставленные раньше.– Оставь это, не хлопочи, лучше посиди с нами, – отец похлопал ладонью по дивану.– Через секунду приду, – сказала мама. – Только загружу посудомойку. В твоей комнате, Стейси, не осталось каких-нибудь грязных кружек или еще чего-нибудь?– Нет вроде бы, – ответила я.– А вот у твоей сестры осталось, – сказала мама. – Сейчас загляну к ней и уберу.– Она же просила ее не беспокоить! – воскликнула я.– А я и не буду ее беспокоить, – произнесла мама.И начала подниматься по лестнице.Бог мой, что же это такое! Всего минут десять, как ушла Аманда, а мама уже вот-вот обнаружит ее исчезновение!Но что я могла поделать? Глава XIVСюрприз родителей Может быть, у меня в комнате все-таки осталось что-то из грязной посуды, – сказала я, в спешке перебираясь через сидящего на диване отца. – Я сейчас сбегаю, посмотрю.– Не думаю, что это так уж срочно, – крикнул отец, когда я пулей вылетела в коридор.Мама была уже наверху лестницы.– Мама! Погоди!Взбежав по ступенькам, я обняла ее.– Что это на тебя нашло? – спросила мама, гладя мои волосы.– Ты так много для нас делаешь, – сказала я. – Наверное, ты самая занятая мама в мире. Давай лучше я соберу посуду и отнесу в посудомойку, а? А ты иди посмотри с папой телевизор.– Как это мило с твоей стороны, – улыбнулась мама. – Но, поскольку я уже здесь, – она шагнула к комнате Аманды, – ты, Стейси, можешь идти.– Она ужасно разозлится, если ты ее потревожишь, – сказала я.– Она меня даже не заметит, – мама взялась за ручку двери. – Но ее здесь нет, – удивилась она, открыв дверь. Думайте, мозги, думайте! Ну же, не подведите меня сейчас .– Наверное, она в ванной, – сказала я.И побежала к двери ванной, в то время как мама вошла в комнату Аманды. Я подергала ручку.– Эй, ты там? – крикнула я. – Хорошо-хорошо, я просто проверила.Я вернулась к комнате Аманды и встала в дверях. Мама собирала кружки, тарелки и блюдца.– Вот, пожалуйста, – твоя сестра! – сказала она. – Ты только посмотри. Неудивительно, что я постоянно внизу чего-нибудь из посуды не досчитываюсь. Три кружки, две миски, две тарелки. И торт свой она еще не съела, – мама вышла в коридор. – Аманда! Впредь будешь сама относить свою посуду на кухню, ты меня слышишь?И она пошла вниз.Уфф! Кажется, пронесло!Шмыгнув в ванную комнату, я спустила воду в унитазе. Потом, как это делает Аманда, протопала ногами к ее комнате и вошла внутрь, старательно хлопнув дверью.Потом как можно быстрее заглотнула кусок торта и вышла из комнаты с пустой тарелкой. Сбежав вниз, я бросилась на кухню.– Аманда сказала: «Спасибо, очень вкусно», – выпалила я, обращаясь к маме, после чего сунула тарелку и вилку в посудомойку.– Если она хочет, здесь еще много осталось, – сказала мама.– Нет, она сказала, что наелась.– А ты знаешь, что это за проект, над которым она работает?– Не-а, – сказала я. – По крайней мере… я не думаю… она, кажется, говорила… что это… э-э…– Стейси, с тобой все в порядке? – спросила мама. – Вопрос, по-моему, довольно простой, не так ли? Или ты знаешь, или же ты не знаешь, так?– Это секрет, – я захлопнула дверку посудомойки и повернула переключатель.Потом схватила маму за руку, пока она не успела придумать еще какие-нибудь причины, чтобы подняться в комнату Аманды.– Ты на сегодня уже достаточно поработала, – сказала я и потащила ее по коридору в гостиную. – Теперь посиди и посмотри телевизор.Наконец-то мир и покой! Мама села, положив вытянутые ноги на колени отца, а я устроилась на полу, прислонившись головой к ее боку.Примерно через полчаса к нам пришел Бенджамин, уверенный, что мы все должны его приласкать. Для этого он вскарабкался по мне на маму, а потом по маминой ноге перебрался к отцу, собирая поглаживания на всем пути.Он проделал это раз пять, прежде чем, наконец, решил устроиться на коленях у мамы.– Боже правый! Кот, ты когда-нибудь уляжешься, наконец? – сказала она.Я обернулась. Бенджамин очень разборчив, когда ищет для себя, где улечься. Его постель должна быть – мр-р-р – безупречной, то есть ему было совершенно необходимо ходить кругами, трогая лапами маму, пока он не убедился, что это ему подходит. Тогда, и только тогда он смог устроиться поспать.– Это что – дождь? – спросила мама несколько минут спустя.Отец пультом уменьшил звук телевизора, и мы прислушались.– Определенно, дождь, – сказал отец.По звуку это была целая гроза, и дождь хлестал прямо в окно. Сквозь задернутые занавески сверкнула молния.Я посчитала:– Один, два, три, четыре, пять, шесть… – громыхнул раскат грома. – Это значит, гроза в двух милях от нас, – сообщила я. – Звук проходит одну милю за три секунды.– Меня не волнует, где это. Мы все дома, и нам тепло, сухо и уютно, – сказал отец.Две мили. Я задумалась. Феафилд-холл как раз в двух милях отсюда. И я точно знаю, что один член нашей семьи сейчас не дома и ему не тепло и не уютно.И тут я кое-что вспомнила. Аманда, кажется, сказала, что положит на кровать подушки, чтобы было похоже, что она спит – на случай, если родители зайдут к ней позднее. Когда я заходила, никаких подушек у нее на кровати не было. Должно быть, она об этом забыла. (Что можно считать большим везением, потому что мама обязательно обратила бы на них внимание, когда заходила за посудой.)Я сделала себе мысленную заметку – пробраться попозже в ее комнату и устроить из подушек что-то похожее на спящую в постели Аманду.Гроза, похоже, очень быстро прошла, но дождь продолжался.Сверху послышался тихий плач – проснулся Сэм.Мама хотела было скинуть Бенджамина, но отец поднялся первым.– Я схожу посмотрю, в чем там дело, – сказал он.– Спасибо, дорогой, – кивнула мама.Я повернулась и погладила Бенджамина.– Наверное, со щенком было бы и правда много хлопот, – сказала я, гладя мурлычащего во сне кота. – А теперь, когда щенок будет жить у Ферн, я получу все удовольствие без всяких хлопот.– Это верно, – сказала мама. – Примерно так говорит твоя бабушка о тебе, Сэме и Аманде. Она получает все радости, которые дают дети, но без всяких отрицательных моментов.– А в чем могут быть отрицательные моменты? – спросила я.– Ну, не знаю, – произнесла мама. – Например, когда вы с Амандой ссоритесь – это, безусловно, отрицательный момент.– Мы уже давно не ссорились – несколько недель, наверное.– Наверное. И это положительный момент.– Можно, я что-то у тебя спрошу? – сказала я. – О чем вы с папой говорили тогда вечером? Я не подслушивала нарочно, я просто услышала, что вы говорили о каком-то сюрпризе. Ты сказала, что тебе трудно сохранять это в тайне, а папа сказал, что стоит потерпеть, чтобы увидеть ее лицо, когда она узнает. О чем вы говорили?Прежде чем мама что-то ответила, вернулся отец.– Сэм опять заснул, – сказал он, поднимая мамины ноги и втискиваясь под них на диван. – Он вообще-то почти и не просыпался.– Стейси на днях слышала наш разговор о том большом секрете, – сообщила мама отцу. – Может быть, скажем ей?– Думаю, можно, – сказал отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10