От желчи во рту стало горько, горло сильно саднило, как всегда после интубации, а в целом состояние было таким, которое обычно характеризуется короткой, но емкой фразой: "Жить не хочется..."
- Лучше бы я вчера застрелилась, - прохрипела она. - Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли... - Даже эти два предложения её утомили, сил не было совершенно, и Алла закрыла глаза.
Женя быстро сбегал на пост медсестры, что-то принес и попросил:
- Алка, открой рот, пожалуйста.
Она покорно открыла рот. Подняв её язык к небу, он накапал чего-то очень горького и противного, и Алла закашлялась. От кашля опять стало страшно больно внизу живота, она глухо стонала сквозь зубы, не переставая кашлять и сотрясаясь всем телом.
- Уже не тошнит? - спросил Женя через некоторое время.
Открыв глаза, любимая женщина посмотрела на него без любви и ответила:
- Меня от всего тошнит. От этого чертового наркоза. От тебя. От себя. От жизни. Уйди, Жека. Никого не хочу видеть.
- Не уйду.
- Пошел к черту! - Голос её был ещё слаб, и выразительного ругательства не получилось. - Втравил меня в блудняк, хирург херов! Лучше бы я подохла своей смертью, чем попасть к вам в лапы, потрошители гребанные!
От того, что она лежит, беспомощная, страдающая и ругается, Женя невольно улыбнулся. Пусть ругается. Главное, что операция закончилась. Пусть и не без проблем, но все уже позади.
- Сейчас я сделаю тебе промедол и снотворное по вене. Сразу забалдеешь и заснешь.
Он снова сбегал на пост, принес два наполненных шприца и ввел лекарства в трубку капельницы, а Алла, лежа с закрытыми глазами, думала:
"Олег тоже после операции колол меня, сидел рядом... - Уже чувствуя, что наркотик подействовал, во всем теле появилась легкость, боль ушла, она мысленно произнесла: - Остохренели мне эти проклятые операции и эти проклятые хирурги..."
Алла проснулась уже в другом состоянии. Боли она не чувствовала, тошноты тоже. Правда, немного кружилась голова и все ещё саднило в горле, но по сравнению с тем, что было, это уже пустяки.
Перекатив голову, она увидела сидящего рядом Олега. Жека подпирал стену, скрестив руки на груди. Увидев, что Алла открыла глаза, оба сразу встрепенулись.
- Вы сидите на единственном стуле посменно, что ли? - хриплым со сна голосом спросила она.
- Ага, - подтвердил Женя, отклеившись от стены и приближаясь к кровати. - Как себя самочуешь, Алка?
- Примерно так, как мужик в очереди на принудительную кастрацию.
Открыла дверь, и стремительно вошел профессор Ермаков, аж полы распахнутого халата развевались.
- Как дела, моя красавица?
- Сплясать не обещаю.
- Сегодня я не настаиваю, но завтра мы с вами непременно совершим несколько па в стиле танцев Дома отдыха ветеранов труда.
- Завтра? - удивленно переспросила пациентка. Она еле живая - какие ещё танцы?!
- Непременно, - жизнерадостно заверил профессор. - Своим пациенткам мы залеживаться не позволяем. Ровно через сутки после операции, будь добра, голубушка, подъем! А на третий день мои девочки, даже почти пенсионного возраста, шустро бегают по отделению. Многих выписываем уже через неделю. Вот так-то, моя милая, - улыбнулся он, сверкнув такими же белоснежными, как у сына, зубами. - Лечим ускоренными методами. Но - качественно! Фирма гарантирует: осложнения исключены.
Алла улыбнулась в ответ:
- Я не против выписаться через неделю. Терпеть не могу больницы.
- А кто-то, между прочим, говорил: "Я вас обожаю, профессор Ермаков", - с мнимо обиженной миной напомнил Валерий Петрович.
- Могу ещё раз повторить: "Я вас обожаю, профессор Ермаков!" - с экспрессией произнесла благодарная пациентка.
- В таком случае мне придется выполнить свое обещание. - Наклонившись, он поцеловал её в щеку, потом выпрямился и подмигнул. - Хорошенькую женщину можно целовать бесконечно, и ни разу не попадешь в одно и то же место, потому что она везде красивая.
- Что с моей опухолью, Валерий Петрович?
- Я же говорил: "Как скажете, так и будет". Все как вы заказывали. Желание пациентки - для меня закон. Лежит ваша бяка в морозилке, могу дать распоряжение принести - сами на неё глянете. Там только эта "маленькая штучка" и больше ничего. Так что данный природой комплект органов при вас, моя лапушка.
- Спасибо, доктор, - прошептала Алла, и на глаза невольно выступили слезы.
- "Спасибо" в стакан не нальешь, - весело отпарировал тот. - Но по приезду мы с вами непременно выпьем ха-арошего коньячку.
- Вы уезжаете? - расстроилась она.
- К сожалению, - развел руками профессор. - Именно с этим была связана экстренность операции, а вовсе не с тем, о чем вы наверняка подумали. А ну-ка, угадайте загадку? От кого произошел человек?
- От Дарвина, - решила схохмить Алла.
- Нет, моя милая. Человек произошел от женщины.
Ей понравилось, как он её обманул, и как легко она купилась. Алла рассмеялась, а потом мучительно закашлялась. Валерий Петрович легко приподнял верхнюю часть тела пациентки, усадил и стал легонько поглаживать и похлопывать по спине. В её бронхах клокотало, мешало дышать, но никак не желало откашливаться. Наконец она перевела дух, но дыхание оставалось хриплым, свистящим. Не оборачиваясь, профессор велел сыну:
- Жека, сбегай к Оленьке и скажи, что я назначил отхаркивающее. На ночь банки.
Сняв с шеи фонендоскоп, он послушал легкие больной и спросил:
- Вы курите, Аллочка?
Та кивнула, а Олег достал из кармана заранее припасенную пачку её любимого красного "More", распечатал, сунул в Аллин рот сигарету и поднес зажигалку.
- Пару затяжек, - предупредил Валерий Петрович.
Алла вдохнула табачный дым и опять раскашлялась. Но теперь ей удалось сплюнуть противную вязкую мокроту, а профессор одобрительно кивнул головой и в лицах рассказал анекдот:
- "Не нравится мне ваш кашель, больной..." - говорит врач, а наутро: "Ну вот! Кашель стал значительно лучше". Пациент, с гордостью: "Всю ночь тренировался!"
- Не смешите меня, Валерий Петрович, а то я опять раскашляюсь.
- Кашлять нужно, чтобы быстрее справиться с застоем в легких, так что нарочно буду смешить: - "Доктор, я буду жить?" - "Будете. Но только неделю".
Пациентка снова закашляла, но после сигареты дело уже пошло легче. Жека, вернувшийся в палату, тоже принял участие в смехотерапии как средстве борьбы с застойными явлениями с легких:
- Врач говорит другу, навестившему больного, что тот совсем плох, но при нем нужно выглядеть повеселее. "Ну что? - весело говорит приятель, входя в палату. - Умираем?"
Алла уже дышала свободно и тоже поддержала тему:
- Врач слушает пациента: "Дышите! Не дышите! Дышите! Не дышите! Не дышите! Не дышите!.. Выносите! Следующий!"
- Ну вот, - удовлетворенно произнес Валерий Петрович. - Жить будете, Аллочка, причем, долго и хорошо.
- "Что сказал покойный Иванов?" - "Приказал долго жить".
- Регинка, приезжай ко мне после работы. Такая сногсшибательная новость, что могу сообщить только при личной встрече. - Нора замолчала, подумав: "А вдруг менты поставили мой телефон на прослушку?"
- Хорошо, буду у тебя в семь.
Когда Регина вошла в квартиру подруги, та заговорщицки подмигнула и потащила её на лоджию. Плотно прикрыв дверь, Нора сказала:
- Надеюсь, лоджию не оснастили подслушивающей аппаратурой.
- А что? Есть основания думать, что тебя подслушивают?
- Нет, но в нашем положении, сама понимаешь...
- Ладно, говори, что за сногсшибательная новость.
- Сегодня прокатилась в банк - теперь езжу туда сама, чтобы бухгалтерша не совала нос в наш опустошенный счет, - понизив голос, сообщила Нора. - Угадай, что я обнаружила?
- Пришли ещё деньги? - догадалась Регина.
- Ага. Два лимона зеленых.
Утром Валерий Петрович заехал в клинику проведать Аллу и, как и обещал, заставил её встать.
- Не бойтесь, моя сладкая, опирайтесь вначале на мою руку, потом обхватите меня за талию, точнее, за то место, где она теоретически должна быть, я вас поддержу, и мы с вами, как два дистрофика, к вечеру дойдем до двери палаты.
- Ой, у меня сейчас все кишки вывалятся, - смеясь и держась здоровой рукой за послеоперационный шов, сказала она.
- Ничего страшного, Дашенька успеет их подхватить, а потом мы обратно затолкаем все ваше хозяйство.
Медсестра туго перевязала низ Аллиного живота плотно свернутой пеленкой, и ей сразу стало легче. Кишечник уже не давил на место послеоперационного разреза, и было не страшно, что шов лопнет. Обняв друг друга за талию, они с профессором сделали пару шагов. Алла непроизвольно согнулась почти в "г"образную позу, а Валерий Петрович подбодрил её байкой:
- "Больная, ну как вы идете? Вам больничный нужен? А ну-ка немедленно примите подобающий вид: согнитесь, выражение лица умирающее, изо рта энергичный стон, но при этом голос очень жалобный!"
Пациентка рассмеялась и выпрямилась. Оказалось, что нет большой разницы, как идти - прямо или в полусогнутом состоянии. Так они с профессором добрели до двери палаты, вышли в коридор, и каждый шаг давался Алле все легче и легче. Навстречу попадались пациентки, расцветающие при виде обожаемого доктора улыбками, а он кивал, попутно развлекая спутницу:
- "Мы женаты уже пять лет, но у нас нет детей", - жалуется муж пациентки. Гинеколог: "Но я же советовал вашей жене поехать на лечение в санаторий!" - "Да ездили мы, все лето там провели". - "А вот вас я туда не посылал!"
- Валерий Петрович, теперь вы можете сказать мне правду - у меня и в самом деле есть шанс стать матерью?
- Разумеется, Аллочка. - Профессор уже был серьезен. - Опухоль препятствовала зачатию, а даже если бы оно произошло, вас ожидал выкидыш с угрозой профузного кровотечения. Так что вы сидели на бомбе с зажженным фитилем.
- Спасибо за все, Валерий Петрович.
- Не за что, моя лапонька. Для меня нет лучшей награды, чем видеть улыбку на лице женщины. Потому и избрал такую профессию. Женщина носительница жизни, и к её здоровью следует относиться очень бережно. А Женька, паршивец, не пожелал пойти по моим стопам. - Он кивнул на появившегося в дверях отделения сына. Тот услышал его последние слова и сходу отпарировал:
- После того, как гинеколог провел влагалищное обследование, пожилая пациентка пристально посмотрела ему в глаза: "Скажите честно, молодой человек, а ваша мать знает, чем вы тут занимаетесь?" - Подмигнув отцу, он прибавил: - Я боялся подпортить свою репутацию в глазах прекрасного пола, батя.
- Пациентка говорит гинекологу: "Доктор, а до меня у вас были другие женщины?" - не остался в долгу Ермаков-старший.
- Как тебе новость? - поинтересовалась Нора.
- И в самом деле - сногсшибательная...
- Видно, Сенька ещё кого-то облапошил с кредитом.
- Неужели тоже предоставил в качестве гарантийного обеспечения ваш магазин?
- А шут его знает?! Этот ловкач вполне мог состряпать кучу поддельных документов. Вообще-то одну собственность дважды в заклад не отдают, но раз Семен замыслил крупную аферу, то мог взять в долю сотрудника банка или дать приличный "откатный" процент, и тот закрыл глаза на сомнительные документы. Если те по форме составлены правильно, со всеми положенными печатями, подписями, плюс оценка стоимости недвижимости банковскими экспертами, то с него взятки гладки. Не он один в этом мошенничестве участвует, просто так кредит в два миллиона баксов не отстегнут.
- И что ты собираешься делать?
- Понятия не имею, вот и вызвонила тебя, чтобы посоветоваться.
- А какой банк перевел деньги?
- "Столичный".
- Но если у них есть гарантийное обязательство, то при невозврате кредита через положенное время они потребуют, чтобы к ним перешла собственность, представленная в качестве обеспечения.
Нора задумчиво почесала переносицу, не сводя взгляда с подруги.
- Если я сейчас подниму волну, что моя подпись подделана, могу запросто получить по башке. Сдается мне, так просто, как с вашим "Атлантом", чейнч совершить не удастся. Раз они выдали кредит, значит, заинтересованы. Вот и грохнут меня, чтобы не путалась под ногами.
- Жека, ты погуляй с четверть часика, нам с Аллочкой нужно посекретничать, - обратился профессор Ермаков к сыну. Когда Женя направился к ординаторской, Валерий Петрович повернулся к пациентке. - Душа моя, некоторое время придется полностью воздерживаться от секса.
- Я понимаю, Валерий Петрович, - согласно кивнула Алла.
- Увы, золотко, одного понимания недостаточно. Был у меня печальный случай. Соперировал женщину, дал ей рекомендации, она тоже послушно кивала и обещала неукоснительно соблюдать. А ещё лежа в больничной палате, пациентка углядела симпатичного молодого человека, навещавшего другую больную. Та, на её взгляд, была недостойна такого симпатяги, и наша героиня смотрела на парня весьма выразительным взглядом. Между делом они обменялись телефончиками и через неделю после выписки дама пригласила его на кофеек, а за разговорами и прочими интимными действиями не совладала с собой. А у неё есть любовник, имевший ключи от квартиры. И, как водится, тот явился в самый неподходящий момент. У женщины кровотечение, а мужчины выясняют отношения с помощью кулаков и других подручных средств. Пока её доставили в больницу, чуть не погибла.
- Обещаю, я не повторю опыт вашей пациентки.
- Вот и отлично! Но имейте в виду, Аллочка, в данном случае речь идет не о неделях, а о месяцах. Когда я вернусь из командировки, мы посмотрим, как ведет себя рубец, а потом будем контролировать процесс ультразвуковым обследованием. Я не отношусь к категории перестраховщиков, к тому же, прекрасно понимаю тяготы вынужденного воздержания, поэтому не стану слишком затягивать сроки. Но и вы будьте паинькой, договорились, солнце мое?
- Договорились, - улыбнулась Алла.
- Вы немножко помучились во имя великой цели - стать матерью! - а ради этого женщина готова жертвовать многим.
- Вы оперировали меня только из-за этого?
- Разумеется, Аллочка.
- Сама по себе опухоль не была опасной?
- Ни капельки! - Профессор опять сделал честнейшие глаза, благо за многие годы практики уже поднаторел в искусстве маленького обмана. - Вы родились в рубашке, моя милая. Чикнуть эти бяки бывает довольно затруднительно, но вам повезло, вашу маленькую штучку легко удалили.
- Просто у вас руки золотые, Валерий Петрович.
Алла вдруг схватила руку хирурга и поцеловала, а тот смутился и быстро спрятал её за спину.
- Я понимаю ваш эмоциональный порыв, радость моя, но не стоит целовать руки мужчине, кем бы тот ни был. - Все ещё немного сконфуженный профессор решил переключить внимание пациентки: - "Доктор, я уже три года замужем, но никак не могу забеременеть. Боюсь, муж бросит меня, если у нас не будет детей..." "Раздевайтесь, ложитесь на кушетку, - велит врач. - Я сейчас вымою руки и к вам подойду." "Но, доктор, я бы хотела иметь ребенка от своего мужа!"
- Я вас обожаю, профессор Ермаков! - ещё раз с экспрессией произнесла Алла.
- Теперь, Аллочка, я вам стопроцентно гарантирую: никаких препятствий для зачатия нет. Мы обследовали ваш гормональный фон, яичники работают нормально, так что после периода некоторого воздержания придется вначале предохраняться, а потом я дам добро, и пусть Жека делом доказывает, что носит свои прозвища заслуженно.
- Теперь я уже верю.
- Ну и чудесно.
В дверях отделения появился Олег и заулыбался, увидев любимую женщину на ногах, улыбающуюся и мило болтающую со своим лечащим врачом. Поздоровавшись с обоими, он решил не мешать и отправился в ординаторскую. Проводив его взглядом, профессор Ермаков посмотрел на пациентку:
- А в отношении всего остального, моя радость, скажу вам как человек с большим опытом: на свете самое главное - любовь. Все остальное второстепенно. Условности, мнение обывателей, - все это чушь. Вот я люблю Анастасию, а она меня, и все прочее мы оба оставляем за скобками. У нас замечательный сын, у него - чудесная подруга, так что мы с женой счастливы. И вы не терзайте душу ерундой. Все это чепуха на постном масле, уверяю вас. Живите, как сердце подсказывает, а оно у вас доброе, и не обременяйте голову несущественными проблемами.
- Вы знаете об Олеге?
- Разумеется. Он ведь друг моего сына, часто бывает в нашем доме. А Женька мне сразу сказал, ещё много-много месяцев назад, что единственная женщина, с которой он мог бы быть счастлив, любит его друга. Сын очень изменился с тех пор, как повстречал вас. Анастасия радовалась, что Жека наконец-то повзрослел. Она вас заочно полюбила и мечтает познакомиться. Кстати, моя половина хотела бы навестить вас, но я решил спросить вашего согласия.
- Лучше мы встретимся, когда я поправлюсь.
- Решение, достойное истинной женщины, - одобрил Валерий Петрович.
- Вот незадача... - расстроилась Регина. - И Алла Королева сейчас лежит в больнице. Она бы что-нибудь дельное посоветовала. Но не могу же я её тревожить, Алла после операции.
- Ладно, подружка, я пока не буду трепыхаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40