Она лишь кивала в ответ на жалобы Булэй.
Дов покачала головой.
– Это все из-за этого брака, – сказала она Булэй. – Она, похоже, не понимает, что беспокоиться не о чем, пока не даны клятвы. Я постоянно говорю ей, что лучше согласиться и оттягивать момент свадьбы, но она меня не слушает. – Дов криво улыбнулась. – Вряд ли я буду ее советницей, когда придет время.
Все трое знали, что это за «время».
– Она успокоится, – пробормотала Али, – она же не глупая.
Днем установилась прекрасная погода для путешествия, зной последних дней прошел после вчерашней бури. Воздух был теплый и немного влажный. Одно было неприятно – солдаты на постах останавливали их три раза и обыскивали повозки, пока они ехали по городу. Сарэй вела себя грубо, несмотря на предупреждения Виннамин и Дов. Она замолкла только после резкого приказа Улазима и молчала всю дорогу до владений Фонфала. Там к ним присоединились другие приглашенные. Среди них были Ферди и Займид Хетним, которые немного отвлекли ее от мрачных мыслей. За ужином, когда заговорили о политической ситуации, Займид нашел способ отвлечь Сарэй от общего разговора. Ко второй перемене блюд Сарэй уже смеялась.
– Если он подождет, пока я вырасту, я сама выйду за него, – сказала Дов перед сном. – Нам нужны союзники в Картаке, особенно личный врач императора.
Али нахмурилась.
– Знаете, а вы правы, – сказал она, размышляя над сказанным, – Сарэй он не подходит, ее муж должен быть родом с Архипелага, королева не может жить в другой стране. Но я бы не стала отмахиваться от союза с Картаком.
На следующий день праздник начался в полдень. Двери парадной гостиной были открыты, и столы для гостей стояли на веранде. Библиотека приглашала войти и посидеть в удобных креслах с любой понравившейся книгой. Дов и барон Энган устроились там с шахматной доской. Через некоторое время нашлись еще желающие сразиться с девочкой в шахматы, среди них была и тетя Нуритин. Али подумала, что это забавно: у Дов столько же противников для игры в шахматы, сколько у Сарэй партнеров для танцев.
Виннамин, ее братья и сестры из семейных владений на Малубисанге и Сарэй со своими спутниками уехали кататься верхом. Они взяли с собой корзины с припасами и устроили пикник на лужайке у маленького водопада. Вечером гости разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться к балу. Булэй укрепила последнюю шпильку в прическе Сарэй и подошла к Али.
– Рихани, Дорилиза и Пембери заболели. Я тоже, – сказала она и села на кровать Дов. – Боюсь, что самбал из цыпленка был нехорош.
Али не ела любимое блюдо балитанговских служанок. Она однажды попробовала самбал, приготовленный Чинаол, и с тех пор никогда не притрагивалась к нему. Принципиально. Она уже привыкла к киприотским специям, как она любила говорить, но не до такой степени.
– Я же сто раз говорила, что это когда-нибудь убьет вас.
Булэй с трудом улыбнулась.
– Нет, нет. Просто на этот раз трудно далеко отойти от уборной. Я должна была послушать леди Сарэй – она сказала, что вкус у самбала какой-то странный. Ты сможешь обслужить всех наших леди.
Али улыбнулась.
– Иди, отдыхай. Думаю, я справлюсь. Они ведь не бегают поправлять одежду по сто раз за час.
Леди Балитанг и впрямь были очень самостоятельными леди.
– Боги да благословят тебя, – благодарно сказала Булэй. – Прости меня. – И она ушла.
Али проводила дам до бального зала. Дов прошла к стулу рядом с Нуритин и бароном Энганом. Сарэй с подругами сели к молодым людям. Виннамин заняла место среди матерей.
Али прошла на галерею, откуда слуги наблюдали за своими хозяевами. Объяснив остальным причину отсутствия Пембери, Дорилизы и Булэй, Али встала у резного экрана, откуда было видно весь бальный зал. В первый раз за столько месяцев она почувствовала укол зависти при взгляде на Сарэй, которая была великолепна в белом батистовом платье до пят и двойной шелковой накидке цвета слоновой кости. На каждый танец у нее был новый партнер. Али тоже могла бы так.
«Но цвета одежды были бы другие, – твердо сказала она себе. – Менее… пресные что ли».
Она знала, что это ей шепчет ревность, но ничего не могла поделать, и все время представляла, как они вдвоем с Наватом смотрелись бы в танце. Нават замечательно танцевал, как обнаружила Али на празднике Середины зимы в Танаире.
Глаза заволокло пеленой. «Сначала, – подумала она, – я вспоминала его поцелуи. Теперь я скучаю по нему». Из здешних кавалеров ей нравился только Займид. Он красивый, изящный, умный, и у него доброе сердце. «Но ему все-таки чего-то не хватает, – решила Али. – Может, непосредственности. Чувства юмора. Он бы никогда не послал девушке сверкающий камень или перо гриффина в подарок».
Али встала, решив проверить, все ли в порядке у ее хозяек, как вдруг вспышка – жарко-белое пламя, какое может излучать только бог, – ударила ее по глазам. Али закрыла глаза руками, чтобы прийти в себя, затем проделала сложные пассы со своим Зрением, чтобы смотреть сквозь огонь. Неужели вернулся Киприот?
– Али? – спросила горничная в ливрее Фонфала. – Тебе нехорошо?
– Пыль в глаза попала, – ответила Али и заморгала. – Все, уже лучше.
Она встала и оглянулась.
Источник света только что вышел из зала. Али проскользнула между другими служанками и последовала за светом. Старая темнокожая женщина в черно-оранжевым головном платке хромала прочь от Али. В костлявых руках она держала поднос. Божественное сияние так и лилось от нее.
– Бабушка, подождите, – позвала Али. Старуха обернулась и озорно засмеялась. Потом она завернула за угол, двигаясь быстрее, чем обычно двигаются люди в ее возрасте.
– Ой-ой-ой, – зашептал Трик, – боги – нехорошо. Боги коварные, хитрые.
– Я знаю, – тихо ответила Али, – но должны же мы узнать, что сюда привело бога. – И она поспешила вслед за старухой, которая оставляла на земле светящиеся следы.
Али все это очень не нравилось. Может, это Великая Богиня Мать, которая вернулась на Архипелаг в воплощении старухи? Али мысленно взмолилась, чтобы это было не так. Если пришла Богиня, она может раскрыть планы Киприота. И в этом случае начнется война между Великими Богами и Киприотом, а он ведь еще не готов.
Наконец Али увидела ту, за кем шла. Старушка сидела на скамейке в саду около домашнего храма. Али настроила Зрение под темноту. Женщина сняла платок. Ее голову покрывала седая щетина. На месте одного глаза красовался рубцеватый шрам. Старуха засмеялась, и Али увидела, что у нее не хватает зубов.
– Плохая. Коварная. Осторожная, – прошептал Секрет, который дрожал на плече Али.
Старуха сощурилась и посмотрела на Али.
– У тебя на шее висят эти маленькие сплетники-болтуны. До чего мило. Ну, пусть пока помолчат, – она направила на темнят палец, и белый свет заискрился вокруг Али. Трик и Секрет немедленно уронили головы и обмякли. Али испуганно потрогала их. Темнята в ожерелье были по-прежнему теплые, но голов Али не нашла.
– Да живы они, живы, – уверила старуха. – Не хочу, чтобы они вмешивались.
«А я не хочу, чтобы ты вмешивалась», – подумала Али.
– Добрый вечер, – вежливо сказала она вслух. Из рассказов матери и тети Дайны Али знала, что с незнакомыми богами следует вести себя как можно вежливее. – Не могла себе представить, что Фонфала придет поздравить богиня.
– Ну что ты, дорогая, я просто люблю изображать служанку, – сказала богиня, – люди думают, что ты мебель. Они и не замечают тебя. Можешь развлекаться как хочешь. Люблю смотреть, как корчатся в огне их маленькие ничтожные жизни. А еще веселее, когда они начинают упрекать друг друга за то, что у них все идет наперекосяк!
По телу Али побежали мурашки. Что-то очень знакомое виделось ей в богине.
– Ты богиня рэка? – спросила она осторожно.
– Нет уж, спасибо большое. Разве у них мало неприятностей от моего кузена? Скажи спасибо, что его сестра Богиня Ягуар под замком, а остальные боги слишком малы, – сказала богиня. Она цапнула рукой по воздуху, поймала светлячка и запихала его в рот. – Ох, обожаю. Не знаю, удастся ли полакомиться ими дома.
Али вспомнила, что когда-то слышала о богине, очень похожей на эту. Дайна как-то рассказывала ей о причуддивои картакской покровительнице.
– Ты – Кладбищенская ведьма!
Богиня уставилась на нее, открыв рот. Показались все ее семь зубов.
– Умная какая, – с удовольствием произнесла она. – Я слышала о тебе. Нет-нет, – воскликнула она, когда Али испуганно отступила, – не убегай. Во-первых, это невежливо, во-вторых, я еще не закончила.
Али не смогла двинуть ногой. Обеими ногами. И губами. И руками. Она хотела открыть рот и завопить, но ничего не получилось.
Богиня кивнула.
– Во всех отношениях умная, в точности как мой двоюродный братец и рассказывал. Слышишь, я не хочу портить игру Киприота. Просто пощипаю его немного. Кроме того, хочу оказать услугу одному из своих мальчиков. Он такой славный, да. Он построил мне храм, заплатил свои собственные деньги, между прочим! А хорошие поступки надо вознаграждать, к тому же он влюблен.
Али выпустила воздух, который набрала, чтобы заорать. Она могла говорить, на помощь решила не звать.
– Можно я спрошу тебя кое о чем раз уж я тут стою?
Ведьма хмыкнула.
– Да ты, смотрю, непростая штучка. Хорошо воспитанная, несмотря на то, что мать как жестокий неотесанный мужлан.
Али не обратила внимания на оскорбление. Ее мать словами и похуже обзывали.
– Этот верующий, должно быть, очень предан тебе, раз ты не поленилась проделать этот долгий путь сюда. Не проще ли было вознаградить его дома? Или у тебя здесь еще дела? – Али говорила тихим и сладким голоском.
– Скорее, личная месть, чем дела, – ответила ведьма. – На ваш Архипелаг мне плевать… Но Киприот всем слишком надоел, хоть он и бог. Он злорадный. Он утверждает, что мы – шутники послабее, чем он, не сможем задурить голову Митросу и Богине… Его надо проучить, – ведьма схватила еще одного светлячка и захихикала: – А между прочим, у Киприота передо мной должок. Он дважды перехитрил меня недавно. Я великолепно отплачу ему.
Али задумалась: «Что ведьма имеет в виду? Тетя Дайна рассказывала, что боги изъясняются загадками». Ведьма ответила ей вслух.
– Естественно, – радостно сказала она, – вы, смертные, просто восхитительны. Видели бы вы себя со стороны, когда пытаетесь думать.
«Картакец», – осенило Али. Она злобно уставилась ведьме в лицо. Верующий из этих мест…
– Займид Хетним? – спросила она. Ведьма подавилась смехом и фыркнула.
– Умная девочка, – она встала и отряхнула руки. – К тому времени, когда ты сможешь освободиться, мой мальчик получит любовь всей своей жизни, Киприот – взбучку, а ты – дополнительную работу.
Кладбищенская ведьма издевательски согнула пальцы, словно махнула на прощание и сгинула.
Али очень не нравилось происходящее, но она ничего не могла поделать. Уходя, Кладбищенская ведьма запечатала ее губы. Мысли Али неслись как угорелые. «Дурища! – повторяла она себе снова и снова. – Глупая, самонадеянная, слепая… Почему я не заметила, что между Сарэй и Займидом что-то происходит? Сарэй совсем не умеет скрывать свои чувства. Меня учили разгадывать интригу в любом ее проявлении! Но нет, я занималась лишь Топабоу и вербовкой новых агентов. И пока я невыносимо блистала своим глубоким умом, влюбленная девчонка состряпала свое дело прямо у меня под носом!»
Али немилосердно ругала себя, вспоминая все явные и очевидные признаки, включая твердую убежденность Сарэй в том, что на Архипелаге ничего никогда к лучшему не изменится. Али вспомнила, как спокойна была Сарэй после предложения Имаджан выйти замуж за малолетнего короля. Несмотря на все советы, которыми ее засыпали, Сарэй, казалось, была уверена в том, что ей не придется заключать брак со своим кузеном-королем.
Но вот заклинание, которое сковало Али, начало таять. Медленно, словно весенний лед в пруду под солнечным светом. Магия отлетала кусочек за кусочком. Али чуть с ума не сошла, дожидаясь освобождения. Неподалеку, она знала, Кладбищенская ведьма наслаждалась ее страданиями. Наконец магия отпустила ее.
– Все так плохо? – спросил Трик, как только они с Секретом ожили. Они вернулись к форме ниток бус с двумя замочками-медальонами.
– Нехорошо, – сказала темнятам Али, – я – идиотка.
Она даже не стала подниматься на галерею для слуг, а просто вбежала в бальный зал. Ни Сарэй, ни Займида здесь не было.
Она кинулась на галерею слуг – слуги Займида не было. Али приказала себе не впадать в панику, и ринулась вон. Как дочь Фонфала, герцогиня занимала собственный павильон, отделенный от главного дома. Там она ночевала с падчерицами и слугами. Петранну и Эльсрена поселили в детскую в главном доме, вместе с остальными детьми. Али знала, что Булэй, Пембери и Дорилиза находились где-то в домашнем лазарете.
Али побежала в павильон герцогини. Внутри горела лампа, зажженная к возвращению леди Балитанг. В ее дрожащем свете Али увидела, что сундука Сарэй, того, в который раздосадованная Булэй побросала все платья своей госпожи, на месте нет. Более того, на кровати герцогини лежал сложенный и запечатанный лист бумаги. Записка адресовалась «Винне и Дов» и была написана витиеватым почерком Сарэй.
Али сидела на ступенях павильона, когда подошла герцогиня.
– Али, что случилось? – спросила она встревоженно. – Папа сказал, что ты влетела в бальный зал, словно за тобой гнались привидения…
Али протянула ей конверт, оставленный Сарэй.
– О нет, – выдохнула Виннамин. Она поспешила в павильон, не взяв конверта. Али осталась на месте.
Вскоре послышались чьи-то шаги на дорожке из каменных плит. Это была Дов.
– Али, ты не видела Сарэй? Ферди Томанг обегал весь главный дом, и сказал, что убьет Займида, или Дрюса, или Ведека, если кто-нибудь из них спрятался с ней… Али?
Виннамин вышла на ступени и села рядом с Али.
– Она оставила нам письмо, – сказала она и сломала печать. Под светом факелов, установленных при входе в павильон, герцогиня прочитала девочкам письмо. Голос ее звучал убито.
«Мои дорогие Винна и Дов, я могу лишь тысячи раз просить вашего прощения за то, что сбежала таким образом».
Дов как стояла, так и села на каменную дорожку.
«Я так виновата перед вами! К тому времени, когда вы будете читать это письмо, мы с Займидом будем уже плыть к Картаку. В бухте Мориджи нас ждет корабль».
Бухта находилась в пяти милях от имения. Это был любимый порт контрабандистов-рэка, потому что его трудно было разглядеть как с моря, так и с суши.
Герцогиня продолжила.
«Я не могу больше смотреть, как хороших людей доводят налогами до нищеты, бросают в тюрьмы, бьют и убивают. Я от этого болею, от всех этих бесконечных казней, отчаяния и страха. Я не могу выйти замуж за ребенка, который младше меня на тринадцать лет, и тем самым стать игрушкой для регентов. Я знаю, вы не можете бороться с ними и победить, но, как только победят они, то я ломаного гроша не дам за свою жизнь или за жизнь Дайневона. Нам обоим не дадут долго жить.
Пожалуйста, передайте Дорилизе, Пембери, Булэй, Рихани и Юнай мои извинения за то, что я немножко отравила их. Действие этих трав закончится к рассвету. Я знаю, они остановили бы меня.
Я ничего бы этого не сделала, если бы не была по-настоящему влюблена. Займид добрый и ласковый. Когда людям плохо, он им помогает. Мы не переживем разлуку. И ни он, ни я больше не можем смотреть на страдающих людей, для которых мы можем сделать так мало. С Займидом я смогу жить так, как хочу, буду растить наших детей и помогать ему строить больницы, когда он займет должность императорского целителя. Как и я, он умоляет простить нас за побег. Я напишу потом, когда мы устроимся. Пожалуйста, поймите, я поступила так не по внезапному порыву. Я готовилась к этому побегу несколько недель. Сама мысль о браке с ребенком-кузеном ужасна, но если ты любишь другого, это просто ад.
Я люблю вас обеих, и Эльсрена, и Петранну. Я надеюсь, что вы пожелаете мне счастья. Займид уже сказал, что нашего первого сына мы назовем Мекуэном.
Преданная вам Сарэй».
Глава 13
ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ
Виннамин смолкла, и никто не произнес ни звука. Они просто сидели на ступенях и мрачно молчали.
Наконец, подошла Нуритин. Она уже давно их разыскивала.
– Что случилось? – спросила она, когда увидела их лица.
Виннамин, не говоря ни слова, протянула ей письмо.
Пока Нуритин читала, Али обошла домик для гостей, проверяя его на предмет подслушивающих заговоров, но нашла только несколько сильных заговоров, отгоняющих заговоры подслушивания. Такого рода защита стояла на всех постройках и землях Фонфала. «Семья Фонфала, – подумала Али, – любит уединение».
– Здесь нет подслушивающих заговоров, – оцепеневшим голосом сказала она и села рядом с Дов, – и шпионов тоже нет.
Нуритин, которая уже второй раз перечитывала письмо, строго взглянула на нее.
– Тетя, она знает, – устало сказала Виннамин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Дов покачала головой.
– Это все из-за этого брака, – сказала она Булэй. – Она, похоже, не понимает, что беспокоиться не о чем, пока не даны клятвы. Я постоянно говорю ей, что лучше согласиться и оттягивать момент свадьбы, но она меня не слушает. – Дов криво улыбнулась. – Вряд ли я буду ее советницей, когда придет время.
Все трое знали, что это за «время».
– Она успокоится, – пробормотала Али, – она же не глупая.
Днем установилась прекрасная погода для путешествия, зной последних дней прошел после вчерашней бури. Воздух был теплый и немного влажный. Одно было неприятно – солдаты на постах останавливали их три раза и обыскивали повозки, пока они ехали по городу. Сарэй вела себя грубо, несмотря на предупреждения Виннамин и Дов. Она замолкла только после резкого приказа Улазима и молчала всю дорогу до владений Фонфала. Там к ним присоединились другие приглашенные. Среди них были Ферди и Займид Хетним, которые немного отвлекли ее от мрачных мыслей. За ужином, когда заговорили о политической ситуации, Займид нашел способ отвлечь Сарэй от общего разговора. Ко второй перемене блюд Сарэй уже смеялась.
– Если он подождет, пока я вырасту, я сама выйду за него, – сказала Дов перед сном. – Нам нужны союзники в Картаке, особенно личный врач императора.
Али нахмурилась.
– Знаете, а вы правы, – сказал она, размышляя над сказанным, – Сарэй он не подходит, ее муж должен быть родом с Архипелага, королева не может жить в другой стране. Но я бы не стала отмахиваться от союза с Картаком.
На следующий день праздник начался в полдень. Двери парадной гостиной были открыты, и столы для гостей стояли на веранде. Библиотека приглашала войти и посидеть в удобных креслах с любой понравившейся книгой. Дов и барон Энган устроились там с шахматной доской. Через некоторое время нашлись еще желающие сразиться с девочкой в шахматы, среди них была и тетя Нуритин. Али подумала, что это забавно: у Дов столько же противников для игры в шахматы, сколько у Сарэй партнеров для танцев.
Виннамин, ее братья и сестры из семейных владений на Малубисанге и Сарэй со своими спутниками уехали кататься верхом. Они взяли с собой корзины с припасами и устроили пикник на лужайке у маленького водопада. Вечером гости разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться к балу. Булэй укрепила последнюю шпильку в прическе Сарэй и подошла к Али.
– Рихани, Дорилиза и Пембери заболели. Я тоже, – сказала она и села на кровать Дов. – Боюсь, что самбал из цыпленка был нехорош.
Али не ела любимое блюдо балитанговских служанок. Она однажды попробовала самбал, приготовленный Чинаол, и с тех пор никогда не притрагивалась к нему. Принципиально. Она уже привыкла к киприотским специям, как она любила говорить, но не до такой степени.
– Я же сто раз говорила, что это когда-нибудь убьет вас.
Булэй с трудом улыбнулась.
– Нет, нет. Просто на этот раз трудно далеко отойти от уборной. Я должна была послушать леди Сарэй – она сказала, что вкус у самбала какой-то странный. Ты сможешь обслужить всех наших леди.
Али улыбнулась.
– Иди, отдыхай. Думаю, я справлюсь. Они ведь не бегают поправлять одежду по сто раз за час.
Леди Балитанг и впрямь были очень самостоятельными леди.
– Боги да благословят тебя, – благодарно сказала Булэй. – Прости меня. – И она ушла.
Али проводила дам до бального зала. Дов прошла к стулу рядом с Нуритин и бароном Энганом. Сарэй с подругами сели к молодым людям. Виннамин заняла место среди матерей.
Али прошла на галерею, откуда слуги наблюдали за своими хозяевами. Объяснив остальным причину отсутствия Пембери, Дорилизы и Булэй, Али встала у резного экрана, откуда было видно весь бальный зал. В первый раз за столько месяцев она почувствовала укол зависти при взгляде на Сарэй, которая была великолепна в белом батистовом платье до пят и двойной шелковой накидке цвета слоновой кости. На каждый танец у нее был новый партнер. Али тоже могла бы так.
«Но цвета одежды были бы другие, – твердо сказала она себе. – Менее… пресные что ли».
Она знала, что это ей шепчет ревность, но ничего не могла поделать, и все время представляла, как они вдвоем с Наватом смотрелись бы в танце. Нават замечательно танцевал, как обнаружила Али на празднике Середины зимы в Танаире.
Глаза заволокло пеленой. «Сначала, – подумала она, – я вспоминала его поцелуи. Теперь я скучаю по нему». Из здешних кавалеров ей нравился только Займид. Он красивый, изящный, умный, и у него доброе сердце. «Но ему все-таки чего-то не хватает, – решила Али. – Может, непосредственности. Чувства юмора. Он бы никогда не послал девушке сверкающий камень или перо гриффина в подарок».
Али встала, решив проверить, все ли в порядке у ее хозяек, как вдруг вспышка – жарко-белое пламя, какое может излучать только бог, – ударила ее по глазам. Али закрыла глаза руками, чтобы прийти в себя, затем проделала сложные пассы со своим Зрением, чтобы смотреть сквозь огонь. Неужели вернулся Киприот?
– Али? – спросила горничная в ливрее Фонфала. – Тебе нехорошо?
– Пыль в глаза попала, – ответила Али и заморгала. – Все, уже лучше.
Она встала и оглянулась.
Источник света только что вышел из зала. Али проскользнула между другими служанками и последовала за светом. Старая темнокожая женщина в черно-оранжевым головном платке хромала прочь от Али. В костлявых руках она держала поднос. Божественное сияние так и лилось от нее.
– Бабушка, подождите, – позвала Али. Старуха обернулась и озорно засмеялась. Потом она завернула за угол, двигаясь быстрее, чем обычно двигаются люди в ее возрасте.
– Ой-ой-ой, – зашептал Трик, – боги – нехорошо. Боги коварные, хитрые.
– Я знаю, – тихо ответила Али, – но должны же мы узнать, что сюда привело бога. – И она поспешила вслед за старухой, которая оставляла на земле светящиеся следы.
Али все это очень не нравилось. Может, это Великая Богиня Мать, которая вернулась на Архипелаг в воплощении старухи? Али мысленно взмолилась, чтобы это было не так. Если пришла Богиня, она может раскрыть планы Киприота. И в этом случае начнется война между Великими Богами и Киприотом, а он ведь еще не готов.
Наконец Али увидела ту, за кем шла. Старушка сидела на скамейке в саду около домашнего храма. Али настроила Зрение под темноту. Женщина сняла платок. Ее голову покрывала седая щетина. На месте одного глаза красовался рубцеватый шрам. Старуха засмеялась, и Али увидела, что у нее не хватает зубов.
– Плохая. Коварная. Осторожная, – прошептал Секрет, который дрожал на плече Али.
Старуха сощурилась и посмотрела на Али.
– У тебя на шее висят эти маленькие сплетники-болтуны. До чего мило. Ну, пусть пока помолчат, – она направила на темнят палец, и белый свет заискрился вокруг Али. Трик и Секрет немедленно уронили головы и обмякли. Али испуганно потрогала их. Темнята в ожерелье были по-прежнему теплые, но голов Али не нашла.
– Да живы они, живы, – уверила старуха. – Не хочу, чтобы они вмешивались.
«А я не хочу, чтобы ты вмешивалась», – подумала Али.
– Добрый вечер, – вежливо сказала она вслух. Из рассказов матери и тети Дайны Али знала, что с незнакомыми богами следует вести себя как можно вежливее. – Не могла себе представить, что Фонфала придет поздравить богиня.
– Ну что ты, дорогая, я просто люблю изображать служанку, – сказала богиня, – люди думают, что ты мебель. Они и не замечают тебя. Можешь развлекаться как хочешь. Люблю смотреть, как корчатся в огне их маленькие ничтожные жизни. А еще веселее, когда они начинают упрекать друг друга за то, что у них все идет наперекосяк!
По телу Али побежали мурашки. Что-то очень знакомое виделось ей в богине.
– Ты богиня рэка? – спросила она осторожно.
– Нет уж, спасибо большое. Разве у них мало неприятностей от моего кузена? Скажи спасибо, что его сестра Богиня Ягуар под замком, а остальные боги слишком малы, – сказала богиня. Она цапнула рукой по воздуху, поймала светлячка и запихала его в рот. – Ох, обожаю. Не знаю, удастся ли полакомиться ими дома.
Али вспомнила, что когда-то слышала о богине, очень похожей на эту. Дайна как-то рассказывала ей о причуддивои картакской покровительнице.
– Ты – Кладбищенская ведьма!
Богиня уставилась на нее, открыв рот. Показались все ее семь зубов.
– Умная какая, – с удовольствием произнесла она. – Я слышала о тебе. Нет-нет, – воскликнула она, когда Али испуганно отступила, – не убегай. Во-первых, это невежливо, во-вторых, я еще не закончила.
Али не смогла двинуть ногой. Обеими ногами. И губами. И руками. Она хотела открыть рот и завопить, но ничего не получилось.
Богиня кивнула.
– Во всех отношениях умная, в точности как мой двоюродный братец и рассказывал. Слышишь, я не хочу портить игру Киприота. Просто пощипаю его немного. Кроме того, хочу оказать услугу одному из своих мальчиков. Он такой славный, да. Он построил мне храм, заплатил свои собственные деньги, между прочим! А хорошие поступки надо вознаграждать, к тому же он влюблен.
Али выпустила воздух, который набрала, чтобы заорать. Она могла говорить, на помощь решила не звать.
– Можно я спрошу тебя кое о чем раз уж я тут стою?
Ведьма хмыкнула.
– Да ты, смотрю, непростая штучка. Хорошо воспитанная, несмотря на то, что мать как жестокий неотесанный мужлан.
Али не обратила внимания на оскорбление. Ее мать словами и похуже обзывали.
– Этот верующий, должно быть, очень предан тебе, раз ты не поленилась проделать этот долгий путь сюда. Не проще ли было вознаградить его дома? Или у тебя здесь еще дела? – Али говорила тихим и сладким голоском.
– Скорее, личная месть, чем дела, – ответила ведьма. – На ваш Архипелаг мне плевать… Но Киприот всем слишком надоел, хоть он и бог. Он злорадный. Он утверждает, что мы – шутники послабее, чем он, не сможем задурить голову Митросу и Богине… Его надо проучить, – ведьма схватила еще одного светлячка и захихикала: – А между прочим, у Киприота передо мной должок. Он дважды перехитрил меня недавно. Я великолепно отплачу ему.
Али задумалась: «Что ведьма имеет в виду? Тетя Дайна рассказывала, что боги изъясняются загадками». Ведьма ответила ей вслух.
– Естественно, – радостно сказала она, – вы, смертные, просто восхитительны. Видели бы вы себя со стороны, когда пытаетесь думать.
«Картакец», – осенило Али. Она злобно уставилась ведьме в лицо. Верующий из этих мест…
– Займид Хетним? – спросила она. Ведьма подавилась смехом и фыркнула.
– Умная девочка, – она встала и отряхнула руки. – К тому времени, когда ты сможешь освободиться, мой мальчик получит любовь всей своей жизни, Киприот – взбучку, а ты – дополнительную работу.
Кладбищенская ведьма издевательски согнула пальцы, словно махнула на прощание и сгинула.
Али очень не нравилось происходящее, но она ничего не могла поделать. Уходя, Кладбищенская ведьма запечатала ее губы. Мысли Али неслись как угорелые. «Дурища! – повторяла она себе снова и снова. – Глупая, самонадеянная, слепая… Почему я не заметила, что между Сарэй и Займидом что-то происходит? Сарэй совсем не умеет скрывать свои чувства. Меня учили разгадывать интригу в любом ее проявлении! Но нет, я занималась лишь Топабоу и вербовкой новых агентов. И пока я невыносимо блистала своим глубоким умом, влюбленная девчонка состряпала свое дело прямо у меня под носом!»
Али немилосердно ругала себя, вспоминая все явные и очевидные признаки, включая твердую убежденность Сарэй в том, что на Архипелаге ничего никогда к лучшему не изменится. Али вспомнила, как спокойна была Сарэй после предложения Имаджан выйти замуж за малолетнего короля. Несмотря на все советы, которыми ее засыпали, Сарэй, казалось, была уверена в том, что ей не придется заключать брак со своим кузеном-королем.
Но вот заклинание, которое сковало Али, начало таять. Медленно, словно весенний лед в пруду под солнечным светом. Магия отлетала кусочек за кусочком. Али чуть с ума не сошла, дожидаясь освобождения. Неподалеку, она знала, Кладбищенская ведьма наслаждалась ее страданиями. Наконец магия отпустила ее.
– Все так плохо? – спросил Трик, как только они с Секретом ожили. Они вернулись к форме ниток бус с двумя замочками-медальонами.
– Нехорошо, – сказала темнятам Али, – я – идиотка.
Она даже не стала подниматься на галерею для слуг, а просто вбежала в бальный зал. Ни Сарэй, ни Займида здесь не было.
Она кинулась на галерею слуг – слуги Займида не было. Али приказала себе не впадать в панику, и ринулась вон. Как дочь Фонфала, герцогиня занимала собственный павильон, отделенный от главного дома. Там она ночевала с падчерицами и слугами. Петранну и Эльсрена поселили в детскую в главном доме, вместе с остальными детьми. Али знала, что Булэй, Пембери и Дорилиза находились где-то в домашнем лазарете.
Али побежала в павильон герцогини. Внутри горела лампа, зажженная к возвращению леди Балитанг. В ее дрожащем свете Али увидела, что сундука Сарэй, того, в который раздосадованная Булэй побросала все платья своей госпожи, на месте нет. Более того, на кровати герцогини лежал сложенный и запечатанный лист бумаги. Записка адресовалась «Винне и Дов» и была написана витиеватым почерком Сарэй.
Али сидела на ступенях павильона, когда подошла герцогиня.
– Али, что случилось? – спросила она встревоженно. – Папа сказал, что ты влетела в бальный зал, словно за тобой гнались привидения…
Али протянула ей конверт, оставленный Сарэй.
– О нет, – выдохнула Виннамин. Она поспешила в павильон, не взяв конверта. Али осталась на месте.
Вскоре послышались чьи-то шаги на дорожке из каменных плит. Это была Дов.
– Али, ты не видела Сарэй? Ферди Томанг обегал весь главный дом, и сказал, что убьет Займида, или Дрюса, или Ведека, если кто-нибудь из них спрятался с ней… Али?
Виннамин вышла на ступени и села рядом с Али.
– Она оставила нам письмо, – сказала она и сломала печать. Под светом факелов, установленных при входе в павильон, герцогиня прочитала девочкам письмо. Голос ее звучал убито.
«Мои дорогие Винна и Дов, я могу лишь тысячи раз просить вашего прощения за то, что сбежала таким образом».
Дов как стояла, так и села на каменную дорожку.
«Я так виновата перед вами! К тому времени, когда вы будете читать это письмо, мы с Займидом будем уже плыть к Картаку. В бухте Мориджи нас ждет корабль».
Бухта находилась в пяти милях от имения. Это был любимый порт контрабандистов-рэка, потому что его трудно было разглядеть как с моря, так и с суши.
Герцогиня продолжила.
«Я не могу больше смотреть, как хороших людей доводят налогами до нищеты, бросают в тюрьмы, бьют и убивают. Я от этого болею, от всех этих бесконечных казней, отчаяния и страха. Я не могу выйти замуж за ребенка, который младше меня на тринадцать лет, и тем самым стать игрушкой для регентов. Я знаю, вы не можете бороться с ними и победить, но, как только победят они, то я ломаного гроша не дам за свою жизнь или за жизнь Дайневона. Нам обоим не дадут долго жить.
Пожалуйста, передайте Дорилизе, Пембери, Булэй, Рихани и Юнай мои извинения за то, что я немножко отравила их. Действие этих трав закончится к рассвету. Я знаю, они остановили бы меня.
Я ничего бы этого не сделала, если бы не была по-настоящему влюблена. Займид добрый и ласковый. Когда людям плохо, он им помогает. Мы не переживем разлуку. И ни он, ни я больше не можем смотреть на страдающих людей, для которых мы можем сделать так мало. С Займидом я смогу жить так, как хочу, буду растить наших детей и помогать ему строить больницы, когда он займет должность императорского целителя. Как и я, он умоляет простить нас за побег. Я напишу потом, когда мы устроимся. Пожалуйста, поймите, я поступила так не по внезапному порыву. Я готовилась к этому побегу несколько недель. Сама мысль о браке с ребенком-кузеном ужасна, но если ты любишь другого, это просто ад.
Я люблю вас обеих, и Эльсрена, и Петранну. Я надеюсь, что вы пожелаете мне счастья. Займид уже сказал, что нашего первого сына мы назовем Мекуэном.
Преданная вам Сарэй».
Глава 13
ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ
Виннамин смолкла, и никто не произнес ни звука. Они просто сидели на ступенях и мрачно молчали.
Наконец, подошла Нуритин. Она уже давно их разыскивала.
– Что случилось? – спросила она, когда увидела их лица.
Виннамин, не говоря ни слова, протянула ей письмо.
Пока Нуритин читала, Али обошла домик для гостей, проверяя его на предмет подслушивающих заговоров, но нашла только несколько сильных заговоров, отгоняющих заговоры подслушивания. Такого рода защита стояла на всех постройках и землях Фонфала. «Семья Фонфала, – подумала Али, – любит уединение».
– Здесь нет подслушивающих заговоров, – оцепеневшим голосом сказала она и села рядом с Дов, – и шпионов тоже нет.
Нуритин, которая уже второй раз перечитывала письмо, строго взглянула на нее.
– Тетя, она знает, – устало сказала Виннамин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41