те же, кто был послабее, жались друг к дружке.
– Черное небо угнетает, – сказал медик. – Звезды напоминают жала пуль, несущихся к нам.
– Побывать снаружи и в темноте – исключительный опыт, – неуверенно пробормотал Вао’ш.
– Сейчас – лучшее время для историй о привидениях, – убеждал илдиранского историка Антон. – Или в «Саге Семи Солнц» нет ничего подобного?
– Ох, боюсь, что есть, – сказал Хранитель памяти, радуясь поводу отвлечься и заняться привычными обязанностями. – Пойдемте, я буду рассказывать, пока мы идем к свету. – Остальные заторопились следом, хотя не слишком жаждали услышать страшную историю, но отстать было еще страшнее.
– На отдаленной планете Хелд, принадлежащей Империи, – начал Вао’ш, – группа поселенцев оказалась на мели, когда во время бури разбились аккумуляторы и силовые генераторы. Каждая ночь на Хелде длится почти неделю, но кромешная тьма, спустившаяся на планету тогда, казалась ее жителям намного, намного длиннее. Каждая секунда была смертным мучением. Плотные штормовые облака закрывали луну и звезды. Жители пытались зажечь костры, но у них было мало топлива. К тому же растения намокли и не желали гореть, колонисты не были готовы к такой беде, и вскоре их надежда иссякла. А ночь становилась темнее и темнее…
Вао’ш взглянул на принужденно слушающих илдиран, что с трудом тащились к огням Секонды. В защитном костюме историк не мог воспользоваться своими необычными мимическими приемами, потому как лицо было скрыто, но аудиторию ни к чему было расшевеливать. Все и так были на грани.
– Деревни, построенные вдоль побережья большого континента на Хелде, далеко отстояли одна от другой, а, поскольку были повреждены силовые системы, обреченный город не мог послать сообщение и объяснить, что повреждено.
Тем не менее, так как испуганные души поселенцев вопияли все ужаснее и пронзительнее, этот крик разносился всюду, по всей Империи, до самой Илдиры и Мудреца-Императора. Все громче и громче. А затем – тишина! Абсолютная тишина, как открытая, зияющая рана в тизме , – Вао’ш отошел, остановился в некотором отдалении и повернул сверкающие глаза к встревоженной аудитории.
– Команда смельчаков из второй деревни вооружилась факелами и блазерами и отправилась, чтобы спасти бедствующих соплеменников, – Хранитель памяти пошевелил пальцами, сильно удивив слушателей. – Но когда они прибыли, то нашли всех колонистов безжизненными, словно камни. Как будто всю кровь – до капли – вытянула из каждого ужасающая темнота, полностью отрезав несчастных от Светлого Источника. Очаги остыли, в городе не было видно ни единого проблеска света. Может быть, они умерли от страха… или их жизни выпили Шана Рей.
Антон хихикнул:
– Смотри-ка, ты создал свою собственную страшную историю. Что это за Шана Рей?
– Монстры, что живут вне света и процветают в тени, – ответил Вао’ш. – Создания, отлученные от Светлого Источника. Все боятся их.
– А, ты имеешь в виду призраков, – поскучнел Антон.
– Не могли бы мы просто посмотреть город и вернуться назад, в Приму? – прервал их диалог один из нервно дрожащих приключенцев. – У меня… еще много работы…
Антон скептически поднял брови:
– И это на курорте?
Они подошли к главному входу огромного недостроенного купола. Похожие на жуков черные машины ползали по высоким лесам, собирая толстые фермы, устанавливая плиты из прозрачных полимеров. Под ослепительным светом Антон увидел груды стройматериала, постоянные жилища и склады, незаконченные удивительные комплексы. Внутри купола стояли пустые дома и сооружения инфраструктуры рядом со зданиями ресторанов и производственными корпусами, ожидая заселения, как только дневной свет придет на эту сторону Маратхи.
Роботы-добровольцы, казалось, достигли великого успеха в осуществлении этого замысла. Звуки строительства были слышны сквозь шлем.
– Как вы убеждаете их так тщательно работать? – осведомился Антон. – Непохоже на то, что город будет в какой-то мере принадлежать этим роботам, когда они закончат.
– Ни один илдиранин не командует кликисскими роботами, Хранитель Антон, – ответил Вао’ш. – Мы не порабощаем их и не программируем. Они делают это по собственной воле.
– Я рад, что они собрали для нас блазеры, – добавил другой отдыхающий.
Туристы немного расслабились среди оживленной деятельности и яркого освещения главного купола, хотя густые тени от ферм и креплений раскинулись на земле, как паучьи сети.
Антон пошел вглубь города под куполом, слушая эхо строительного гула, наблюдая за многочисленными роботами. Он никогда не видел столько черных машин вместе.
– Кликисские роботы хорошо приспособлены для работы в темноте, – пояснил Вао’ш.
– И они уверенно делают свое дело, – кивнул изумленный Антон.
100. КОРОЛЬ ПЕТЕР
Королевская свадьба предполагалась еще более пышным зрелищем, чем коронация. Униженное поражением у Оскувеля человечество было жадным до роскошных, разгульных карнавалов. Граждане на время позабыли о своем негодовании на короля за принятие закона об ограничении рождаемости и собрались вместе, подбадривая друг друга и пытаясь хоть на время забыть об ужасной трагедии.
По словам Бэзила Венсесласа, бракосочетание было устроено только потому, что все нуждались в празднике – для поддержания духа. И более близкие отношения между Тероком и Ганзой также могли дать людям надежду.
Обрадованный тем, что может сделать нечто позитивное, Петер даже сотрудничал с президентом и поощрял расширение свадебной церемонии и празднества ради Эстарры. Он больше заботился о том, чтобы свадьба понравилась невесте, нежели представителям СМИ. После нескольких кратких свиданий король стал более нежен с девушкой, надеясь, что, возможно, обретет в ее лице верного союзника.
Эстарра была счастлива вновь увидеться с родителями и своей младшей сестрой, Целли; Сарайн, похоже, была рада за нее, хотя и улыбалась немного надменно. Утром в день свадьбы невесте представилась возможность связаться через придворного зеленого священника с братьями – с Рейнальдом на Тероке и Бенето на Корвус Ландинг – и услышать их обоих.
Весь Дворец Шепота был дочиста вылизан в ожидании церемонии. Все камни смазали маслом и полировали, пока они не начали сверкать ослепительным блеском. Фонтаны вычистили и заполнили подкрашенной водой. Цветные лампочки и яркие вымпелы были развешаны повсюду. На балках и растяжках подвесного моста, пересекающего Королевский канал, развесили миллионы зеленых ленточек. Когда Петер впервые увидел праздничное убранство города, у него захватило дух.
Красивейшие растения были высажены в каждом уголке, чтобы придать Дворцу и дворцовой территории цветущий вид и, как предполагалось, выдержать все в «терокском духе». Ночи напролет гремели салюты и с неба сыпалось конфетти, что символизировало богатство Ганзейской Лиги и пренебрежение к реявшей в воздухе военной угрозе.
Приглашенный специально по такому случаю, глава церкви облачился в золоченые ризы и взял в руки сверкающий скипетр, из вершины которого исходило ослепительное сияние. Хотя он никогда не встречал короля и королеву, Архипатриарх неоднократно репетировал церемонию; опытные гримеры удлинили его седую бороду, чтобы сделать его облик еще более мудрым и внушительным.
Петер и Эстарра получили сценарий церемонии и разучивали свои роли, ОКС и пять церемониймейстеров тренировали их. Бэзил считал, что церемонию необходимо провести без единой ошибки. Вертя в руках каждый свой сценарий, Петер и Эстарра украдкой подмигивали друг другу и еле сдерживались, чтобы не захихикать от волнения.
Но король ни на миг не отпускал телохранителя. Помня, как его тайно накачали наркотиками в преддверии коронации, Петер ни крошки не взял в рот накануне свадьбы.
Хотя он никогда не встречался с прежним королем, королем Фредериком, к этому времени Петер убедился, что его предшественник, вероятно, был глупцом, совершенно не интересующимся политикой. Он же, Раймонд Агуэрра, слишком сильный человек, чтобы подчиниться так просто. С помощью умной и милой своей королевы Петер способен хорошо править Ганзой под контролем президента или без оного. Политические эскапады Бэзила были показухой ради выгоды, а не ради интересов народа, и только положение Петера позволяло ему знать, когда и зачем обманывают публику.
Когда церемония началась и написанная специально по этому случаю, свадебная симфония грянула на весь Дворцовый район, Петер и Эстарра прошествовали вниз по отдельным устланным коврами проходам – его был устлан золотым, ее – зеленым – туда, где пути соединялись и на возвышении их ожидал Архипатриарх.
Великолепно выполненное платье Эстарры захватывало дух еще сильнее, чем обещали придворные портные. Официальный костюм Петера пестрел золотыми арабесками, кнопками и медальонами; он надел элегантный приталенный жакет с галунами из драгоценных камней на рукавах. Вместе жених и невеста смотрелись как идеальная пара, как исключительно красивая картинка для людей, глазеющих на них сейчас.
Воздух полнился ароматами цветов и гудел от возгласов возбужденной толпы. Король и его невеста шли порознь, пока линии их судеб не переплелись перед престолом Архипатриарха.
Архипатриарх воздел руки, приветствуя и призывая к вниманию, и одобрительные возгласы были столь оглушительны, что перекричали даже бравурное исполнение симфонии. Петер заметил, что везде расставлены стражники, якобы под предлогом его защиты. Бэзил полагает, что гидроги могут спрятаться среди толпы? Или беспокоится об убийцах из собственного народа? А может, таким образом, хотят обеспечить послушание короля?
Архипатриарх нараспев произнес краткую энергичную речь и попросил Петера и Эстарру принести традиционные клятвы друг другу. Когда глава церкви соединил их руки и гулко пробасил, что они теперь официально муж и жена, Петер в упор взглянул на Эстарру. Какой сногсшибательно прекрасной она представилась ему в тот миг, он не мог даже поверить в это чудо! На какой-то момент король позабыл обо всем на свете.
Они поцеловались, очевидно, чтобы толпа возликовала еще громче. Когда Эстарра встретила пристальный взгляд короля, в ее взгляде было столько надежды, волшебства и счастья, что напрасной суетой показались Петеру трудные и продолжительные приготовления к свадьбе.
Наконец Архипатриарх завершил ритуал, и новобрачные рука об руку удалились.
Остаток дня и весь вечер короля и королеву бомбардировали звуками и красками. Неистовство праздника ошеломляло новобрачных. От тостов, нескончаемых чествований, танцев и музыкальных представлений у Петера кружилась голова.
Он знал, что публичные представления намеренно растянули, дабы веселье заместило злость и жажду мести. Несколько раз в открытых дискуссиях Петер позволил себе выказать досаду по поводу «провала президента» в военных действиях против врага и беспокойство за то, что недавняя Голгенская экспедиция – лишь бессмысленная потеря времени и ресурсов.
Перед банкетом, в пику президенту, специально, чтобы поставить его на место, Петер дал устроителям свадебного банкета ясные указания о систематизации мест. И дал понять, что всего лишь уважил желание президента «остаться незаметным», как обычно.
Когда все гости заняли предназначенные им места в громадном обеденном зале, Бэзил с изумлением обнаружил, что предназначенное ему место перенесено: вместо того, чтобы усадить за главный стол рядом с королевской четой, его подвели к месту в дальнем углу комнаты за одним столом с чиновниками значительно ниже президента по рангу. Он не имел возможности ни оспорить такое нововведение, ни пересесть без того, чтобы не вызвать полный хаос. Петер знал, что ему больше не представится такого случая.
Праздник продолжался – музыканты без устали играли, по залу кружились пары. Король с королевой восседали во главе стола в окружении Алексы, Идрисса и их младшей дочери Целли, которая в такой торжественной обстановке утратила дар речи от волнения. Еще одна сестра королевы, Сарайн, казалась обеспокоенной, не видя поблизости Бэзила.
Петер поднялся и призвал всех к вниманию.
– Мне нужно немного отдохнуть от нашего безудержного веселья, – заявил он. – Прошу прощения, но я хочу прогуляться в Саду Лунных Статуй и побеседовать с моей новой семьей, – король подал руку жене и слегка поклонился в обе стороны. – Мы присоединимся к вам не далее, чем через час. Продолжайте веселиться!
Присутствующие зааплодировали. Как и ожидалось, Бэзил направился наперерез, задетый шуточками Петера с переменой мест.
– Позвольте присоединиться к вам, король Петер, – сказал он, пытаясь придать своему холодному тону фальшивую теплоту.
Петер послал ему снисходительную улыбку и сказал достаточно громко, чтобы услышали все вокруг:
– Мистер Венсеслас, – он даже не назвал Бэзила президентом, – идите и наслаждайтесь торжеством. Мы не станем надоедать вам нашими семейными делами.
Он обнял Эстарру и вместе с родными покинул зал. Петер слушал счастливое щебетанье Алекс, Идрисса и их дочери, пока они шагали в прохладном вечернем воздухе. Говорили о Фестивале бабочек, и о терокских деревьях, и о повседневных заботах на родной планете, что показывало небольшую заинтересованность родителей Эстарры в политической жизни иных миров, кроме Терока. Несмотря на это, Петеру было так спокойно идти рядом с ними, что он невольно поддался очарованию.
– Нам следует лучше узнать друг друга, как вы считаете? – обратился он к Идриссе и Алексе. – Обещаю: я сделаю все, что смогу, для счастья вашей дочери!
Пропустив вперед себя родителей жены в залу, где их ждал Бэзил, Петер подумал, что бывшие терокские правители, должно быть неверно истолковали довольную улыбку, которую король изобразил на своем лице.
Президент кипел от злости. Вынужденно бесстрастное выражение его лице было таким хрупким, что чихни он – и спокойствие вмиг разлетелось бы. Бэзил был уверен, что все заметят внезапный приступ гнева и не хотел проверять, насколько велико его самообладание.
Чувствуя замешательство президента, к нему ненавязчиво проскользнул мистер Пеллидор.
– Могу я подслушать их разговор, сэр? – вкрадчиво спросил он. – Они не выйдут из зоны вмонтированных в садовые статуи микрофонов.
– Нет, – сквозь зубы процедил Венсеслас. – Они не строят планов за моей спиной. Этот маленький спектакль был устроен для меня одного.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь расслабиться.
– Я боюсь, наш красивый юный король с каждым днем становится все более непокорным. – Бэзил выждал момент, когда никто из гостей не смотрел в их сторону, прежде чем тихо прошептать агенту в самое ухо: – По-моему, придется рассмотреть другие кандидатуры.
101. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР
Мудрец-Император контролировал движение каждой нити в Империи… но если он не может совладать с собственным сыном, то нити ослабнут, и вскоре совершенное полотно начнет распускаться. Неподчинение Джора’ха может полностью разрушить все его начинания на благо илдиранского народа.
Старый Цирок’х не сразу понял, что после того, как Первый Наследник узнал правду о своей ничтожной любовнице-терокианке, ситуацию нельзя было исправить ни простым улаживанием, ни целительным спором, ни безропотным принятием всегдашней справедливости отца. Он жестоко просчитался – эта женщина очень много значила для его сына.
Мудрец-Император не мог заставить Джора’ха понять его, и теперь глупая злость Первого Наследника подтачивала все тонкие связи в умирающем правителе, жизнь которого становилась все скоротечнее. То, что это было жестокой, неприятной, но необходимой мерой, мог понять только Мудрец-Император, но эти доводы не убеждали влюбленного идеалиста.
Все илдиране инстинктивно принимали всеведущее предвидение, доступное через тизм . Все илдиране следовали командам своего повелителя, потому что они приходят из духовных нитей Светлого Источника. Но теперь Цирок’х с ужасом осознал, что Первый Наследник никогда не поддавался влиянию с той же легкостью, как все остальные. Отец слишком долго был чересчур мягок к нему, чересчур терпелив и благодушен. Его старший сын был слеп к своему предназначению. Илдиранская Империя не переживет такой разрыв, тем более сейчас.
Проблема должна быть решена. Любым способом. И быстро.
Цирок’х грузно осел в хрустальном кресле, полуприкрытые глаза его стали неподвижны в толстых складках жира, пока он обдумывал, каким должно быть самое мудрое решение. За бурный век правления Цирок’х сталкивался со многими кризисами, но, ни один так сильно не затрагивал его сердца.
Он должен либо убить старшего сына, единственного Первого Наследника, либо заставить его прозреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Черное небо угнетает, – сказал медик. – Звезды напоминают жала пуль, несущихся к нам.
– Побывать снаружи и в темноте – исключительный опыт, – неуверенно пробормотал Вао’ш.
– Сейчас – лучшее время для историй о привидениях, – убеждал илдиранского историка Антон. – Или в «Саге Семи Солнц» нет ничего подобного?
– Ох, боюсь, что есть, – сказал Хранитель памяти, радуясь поводу отвлечься и заняться привычными обязанностями. – Пойдемте, я буду рассказывать, пока мы идем к свету. – Остальные заторопились следом, хотя не слишком жаждали услышать страшную историю, но отстать было еще страшнее.
– На отдаленной планете Хелд, принадлежащей Империи, – начал Вао’ш, – группа поселенцев оказалась на мели, когда во время бури разбились аккумуляторы и силовые генераторы. Каждая ночь на Хелде длится почти неделю, но кромешная тьма, спустившаяся на планету тогда, казалась ее жителям намного, намного длиннее. Каждая секунда была смертным мучением. Плотные штормовые облака закрывали луну и звезды. Жители пытались зажечь костры, но у них было мало топлива. К тому же растения намокли и не желали гореть, колонисты не были готовы к такой беде, и вскоре их надежда иссякла. А ночь становилась темнее и темнее…
Вао’ш взглянул на принужденно слушающих илдиран, что с трудом тащились к огням Секонды. В защитном костюме историк не мог воспользоваться своими необычными мимическими приемами, потому как лицо было скрыто, но аудиторию ни к чему было расшевеливать. Все и так были на грани.
– Деревни, построенные вдоль побережья большого континента на Хелде, далеко отстояли одна от другой, а, поскольку были повреждены силовые системы, обреченный город не мог послать сообщение и объяснить, что повреждено.
Тем не менее, так как испуганные души поселенцев вопияли все ужаснее и пронзительнее, этот крик разносился всюду, по всей Империи, до самой Илдиры и Мудреца-Императора. Все громче и громче. А затем – тишина! Абсолютная тишина, как открытая, зияющая рана в тизме , – Вао’ш отошел, остановился в некотором отдалении и повернул сверкающие глаза к встревоженной аудитории.
– Команда смельчаков из второй деревни вооружилась факелами и блазерами и отправилась, чтобы спасти бедствующих соплеменников, – Хранитель памяти пошевелил пальцами, сильно удивив слушателей. – Но когда они прибыли, то нашли всех колонистов безжизненными, словно камни. Как будто всю кровь – до капли – вытянула из каждого ужасающая темнота, полностью отрезав несчастных от Светлого Источника. Очаги остыли, в городе не было видно ни единого проблеска света. Может быть, они умерли от страха… или их жизни выпили Шана Рей.
Антон хихикнул:
– Смотри-ка, ты создал свою собственную страшную историю. Что это за Шана Рей?
– Монстры, что живут вне света и процветают в тени, – ответил Вао’ш. – Создания, отлученные от Светлого Источника. Все боятся их.
– А, ты имеешь в виду призраков, – поскучнел Антон.
– Не могли бы мы просто посмотреть город и вернуться назад, в Приму? – прервал их диалог один из нервно дрожащих приключенцев. – У меня… еще много работы…
Антон скептически поднял брови:
– И это на курорте?
Они подошли к главному входу огромного недостроенного купола. Похожие на жуков черные машины ползали по высоким лесам, собирая толстые фермы, устанавливая плиты из прозрачных полимеров. Под ослепительным светом Антон увидел груды стройматериала, постоянные жилища и склады, незаконченные удивительные комплексы. Внутри купола стояли пустые дома и сооружения инфраструктуры рядом со зданиями ресторанов и производственными корпусами, ожидая заселения, как только дневной свет придет на эту сторону Маратхи.
Роботы-добровольцы, казалось, достигли великого успеха в осуществлении этого замысла. Звуки строительства были слышны сквозь шлем.
– Как вы убеждаете их так тщательно работать? – осведомился Антон. – Непохоже на то, что город будет в какой-то мере принадлежать этим роботам, когда они закончат.
– Ни один илдиранин не командует кликисскими роботами, Хранитель Антон, – ответил Вао’ш. – Мы не порабощаем их и не программируем. Они делают это по собственной воле.
– Я рад, что они собрали для нас блазеры, – добавил другой отдыхающий.
Туристы немного расслабились среди оживленной деятельности и яркого освещения главного купола, хотя густые тени от ферм и креплений раскинулись на земле, как паучьи сети.
Антон пошел вглубь города под куполом, слушая эхо строительного гула, наблюдая за многочисленными роботами. Он никогда не видел столько черных машин вместе.
– Кликисские роботы хорошо приспособлены для работы в темноте, – пояснил Вао’ш.
– И они уверенно делают свое дело, – кивнул изумленный Антон.
100. КОРОЛЬ ПЕТЕР
Королевская свадьба предполагалась еще более пышным зрелищем, чем коронация. Униженное поражением у Оскувеля человечество было жадным до роскошных, разгульных карнавалов. Граждане на время позабыли о своем негодовании на короля за принятие закона об ограничении рождаемости и собрались вместе, подбадривая друг друга и пытаясь хоть на время забыть об ужасной трагедии.
По словам Бэзила Венсесласа, бракосочетание было устроено только потому, что все нуждались в празднике – для поддержания духа. И более близкие отношения между Тероком и Ганзой также могли дать людям надежду.
Обрадованный тем, что может сделать нечто позитивное, Петер даже сотрудничал с президентом и поощрял расширение свадебной церемонии и празднества ради Эстарры. Он больше заботился о том, чтобы свадьба понравилась невесте, нежели представителям СМИ. После нескольких кратких свиданий король стал более нежен с девушкой, надеясь, что, возможно, обретет в ее лице верного союзника.
Эстарра была счастлива вновь увидеться с родителями и своей младшей сестрой, Целли; Сарайн, похоже, была рада за нее, хотя и улыбалась немного надменно. Утром в день свадьбы невесте представилась возможность связаться через придворного зеленого священника с братьями – с Рейнальдом на Тероке и Бенето на Корвус Ландинг – и услышать их обоих.
Весь Дворец Шепота был дочиста вылизан в ожидании церемонии. Все камни смазали маслом и полировали, пока они не начали сверкать ослепительным блеском. Фонтаны вычистили и заполнили подкрашенной водой. Цветные лампочки и яркие вымпелы были развешаны повсюду. На балках и растяжках подвесного моста, пересекающего Королевский канал, развесили миллионы зеленых ленточек. Когда Петер впервые увидел праздничное убранство города, у него захватило дух.
Красивейшие растения были высажены в каждом уголке, чтобы придать Дворцу и дворцовой территории цветущий вид и, как предполагалось, выдержать все в «терокском духе». Ночи напролет гремели салюты и с неба сыпалось конфетти, что символизировало богатство Ганзейской Лиги и пренебрежение к реявшей в воздухе военной угрозе.
Приглашенный специально по такому случаю, глава церкви облачился в золоченые ризы и взял в руки сверкающий скипетр, из вершины которого исходило ослепительное сияние. Хотя он никогда не встречал короля и королеву, Архипатриарх неоднократно репетировал церемонию; опытные гримеры удлинили его седую бороду, чтобы сделать его облик еще более мудрым и внушительным.
Петер и Эстарра получили сценарий церемонии и разучивали свои роли, ОКС и пять церемониймейстеров тренировали их. Бэзил считал, что церемонию необходимо провести без единой ошибки. Вертя в руках каждый свой сценарий, Петер и Эстарра украдкой подмигивали друг другу и еле сдерживались, чтобы не захихикать от волнения.
Но король ни на миг не отпускал телохранителя. Помня, как его тайно накачали наркотиками в преддверии коронации, Петер ни крошки не взял в рот накануне свадьбы.
Хотя он никогда не встречался с прежним королем, королем Фредериком, к этому времени Петер убедился, что его предшественник, вероятно, был глупцом, совершенно не интересующимся политикой. Он же, Раймонд Агуэрра, слишком сильный человек, чтобы подчиниться так просто. С помощью умной и милой своей королевы Петер способен хорошо править Ганзой под контролем президента или без оного. Политические эскапады Бэзила были показухой ради выгоды, а не ради интересов народа, и только положение Петера позволяло ему знать, когда и зачем обманывают публику.
Когда церемония началась и написанная специально по этому случаю, свадебная симфония грянула на весь Дворцовый район, Петер и Эстарра прошествовали вниз по отдельным устланным коврами проходам – его был устлан золотым, ее – зеленым – туда, где пути соединялись и на возвышении их ожидал Архипатриарх.
Великолепно выполненное платье Эстарры захватывало дух еще сильнее, чем обещали придворные портные. Официальный костюм Петера пестрел золотыми арабесками, кнопками и медальонами; он надел элегантный приталенный жакет с галунами из драгоценных камней на рукавах. Вместе жених и невеста смотрелись как идеальная пара, как исключительно красивая картинка для людей, глазеющих на них сейчас.
Воздух полнился ароматами цветов и гудел от возгласов возбужденной толпы. Король и его невеста шли порознь, пока линии их судеб не переплелись перед престолом Архипатриарха.
Архипатриарх воздел руки, приветствуя и призывая к вниманию, и одобрительные возгласы были столь оглушительны, что перекричали даже бравурное исполнение симфонии. Петер заметил, что везде расставлены стражники, якобы под предлогом его защиты. Бэзил полагает, что гидроги могут спрятаться среди толпы? Или беспокоится об убийцах из собственного народа? А может, таким образом, хотят обеспечить послушание короля?
Архипатриарх нараспев произнес краткую энергичную речь и попросил Петера и Эстарру принести традиционные клятвы друг другу. Когда глава церкви соединил их руки и гулко пробасил, что они теперь официально муж и жена, Петер в упор взглянул на Эстарру. Какой сногсшибательно прекрасной она представилась ему в тот миг, он не мог даже поверить в это чудо! На какой-то момент король позабыл обо всем на свете.
Они поцеловались, очевидно, чтобы толпа возликовала еще громче. Когда Эстарра встретила пристальный взгляд короля, в ее взгляде было столько надежды, волшебства и счастья, что напрасной суетой показались Петеру трудные и продолжительные приготовления к свадьбе.
Наконец Архипатриарх завершил ритуал, и новобрачные рука об руку удалились.
Остаток дня и весь вечер короля и королеву бомбардировали звуками и красками. Неистовство праздника ошеломляло новобрачных. От тостов, нескончаемых чествований, танцев и музыкальных представлений у Петера кружилась голова.
Он знал, что публичные представления намеренно растянули, дабы веселье заместило злость и жажду мести. Несколько раз в открытых дискуссиях Петер позволил себе выказать досаду по поводу «провала президента» в военных действиях против врага и беспокойство за то, что недавняя Голгенская экспедиция – лишь бессмысленная потеря времени и ресурсов.
Перед банкетом, в пику президенту, специально, чтобы поставить его на место, Петер дал устроителям свадебного банкета ясные указания о систематизации мест. И дал понять, что всего лишь уважил желание президента «остаться незаметным», как обычно.
Когда все гости заняли предназначенные им места в громадном обеденном зале, Бэзил с изумлением обнаружил, что предназначенное ему место перенесено: вместо того, чтобы усадить за главный стол рядом с королевской четой, его подвели к месту в дальнем углу комнаты за одним столом с чиновниками значительно ниже президента по рангу. Он не имел возможности ни оспорить такое нововведение, ни пересесть без того, чтобы не вызвать полный хаос. Петер знал, что ему больше не представится такого случая.
Праздник продолжался – музыканты без устали играли, по залу кружились пары. Король с королевой восседали во главе стола в окружении Алексы, Идрисса и их младшей дочери Целли, которая в такой торжественной обстановке утратила дар речи от волнения. Еще одна сестра королевы, Сарайн, казалась обеспокоенной, не видя поблизости Бэзила.
Петер поднялся и призвал всех к вниманию.
– Мне нужно немного отдохнуть от нашего безудержного веселья, – заявил он. – Прошу прощения, но я хочу прогуляться в Саду Лунных Статуй и побеседовать с моей новой семьей, – король подал руку жене и слегка поклонился в обе стороны. – Мы присоединимся к вам не далее, чем через час. Продолжайте веселиться!
Присутствующие зааплодировали. Как и ожидалось, Бэзил направился наперерез, задетый шуточками Петера с переменой мест.
– Позвольте присоединиться к вам, король Петер, – сказал он, пытаясь придать своему холодному тону фальшивую теплоту.
Петер послал ему снисходительную улыбку и сказал достаточно громко, чтобы услышали все вокруг:
– Мистер Венсеслас, – он даже не назвал Бэзила президентом, – идите и наслаждайтесь торжеством. Мы не станем надоедать вам нашими семейными делами.
Он обнял Эстарру и вместе с родными покинул зал. Петер слушал счастливое щебетанье Алекс, Идрисса и их дочери, пока они шагали в прохладном вечернем воздухе. Говорили о Фестивале бабочек, и о терокских деревьях, и о повседневных заботах на родной планете, что показывало небольшую заинтересованность родителей Эстарры в политической жизни иных миров, кроме Терока. Несмотря на это, Петеру было так спокойно идти рядом с ними, что он невольно поддался очарованию.
– Нам следует лучше узнать друг друга, как вы считаете? – обратился он к Идриссе и Алексе. – Обещаю: я сделаю все, что смогу, для счастья вашей дочери!
Пропустив вперед себя родителей жены в залу, где их ждал Бэзил, Петер подумал, что бывшие терокские правители, должно быть неверно истолковали довольную улыбку, которую король изобразил на своем лице.
Президент кипел от злости. Вынужденно бесстрастное выражение его лице было таким хрупким, что чихни он – и спокойствие вмиг разлетелось бы. Бэзил был уверен, что все заметят внезапный приступ гнева и не хотел проверять, насколько велико его самообладание.
Чувствуя замешательство президента, к нему ненавязчиво проскользнул мистер Пеллидор.
– Могу я подслушать их разговор, сэр? – вкрадчиво спросил он. – Они не выйдут из зоны вмонтированных в садовые статуи микрофонов.
– Нет, – сквозь зубы процедил Венсеслас. – Они не строят планов за моей спиной. Этот маленький спектакль был устроен для меня одного.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь расслабиться.
– Я боюсь, наш красивый юный король с каждым днем становится все более непокорным. – Бэзил выждал момент, когда никто из гостей не смотрел в их сторону, прежде чем тихо прошептать агенту в самое ухо: – По-моему, придется рассмотреть другие кандидатуры.
101. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР
Мудрец-Император контролировал движение каждой нити в Империи… но если он не может совладать с собственным сыном, то нити ослабнут, и вскоре совершенное полотно начнет распускаться. Неподчинение Джора’ха может полностью разрушить все его начинания на благо илдиранского народа.
Старый Цирок’х не сразу понял, что после того, как Первый Наследник узнал правду о своей ничтожной любовнице-терокианке, ситуацию нельзя было исправить ни простым улаживанием, ни целительным спором, ни безропотным принятием всегдашней справедливости отца. Он жестоко просчитался – эта женщина очень много значила для его сына.
Мудрец-Император не мог заставить Джора’ха понять его, и теперь глупая злость Первого Наследника подтачивала все тонкие связи в умирающем правителе, жизнь которого становилась все скоротечнее. То, что это было жестокой, неприятной, но необходимой мерой, мог понять только Мудрец-Император, но эти доводы не убеждали влюбленного идеалиста.
Все илдиране инстинктивно принимали всеведущее предвидение, доступное через тизм . Все илдиране следовали командам своего повелителя, потому что они приходят из духовных нитей Светлого Источника. Но теперь Цирок’х с ужасом осознал, что Первый Наследник никогда не поддавался влиянию с той же легкостью, как все остальные. Отец слишком долго был чересчур мягок к нему, чересчур терпелив и благодушен. Его старший сын был слеп к своему предназначению. Илдиранская Империя не переживет такой разрыв, тем более сейчас.
Проблема должна быть решена. Любым способом. И быстро.
Цирок’х грузно осел в хрустальном кресле, полуприкрытые глаза его стали неподвижны в толстых складках жира, пока он обдумывал, каким должно быть самое мудрое решение. За бурный век правления Цирок’х сталкивался со многими кризисами, но, ни один так сильно не затрагивал его сердца.
Он должен либо убить старшего сына, единственного Первого Наследника, либо заставить его прозреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69