После чего, судя по всему, я отключилась.
– Боже, – успела я услышать голос Мака, прежде чем рухнуть на пол. – Да ей же плохо станет.
Что происходило дальше, я помнила весьма смутно. Кажется, пара знакомых крепких рук подняла меня с пола, а потом под бодрый голос Фрэнки протащила сквозь пахнущую лавандой толпу к двери с неоновой надписью «Выход».
– О, какие огромные звезды! – воскликнула я, когда мы наконец вышли из клуба. – Они такие яркие, правда, Мак?
– Черт возьми, это фары машин. Черт, быстрее двигайся, пока нас не задавили.
– Задавили, – радостно повторила я, с трудом переставляя ноги, пока наконец не уперлась разгоряченным лбом в холодную стену. Подул свежий ветер, и я втянула в себя соленый запах моря. Неожиданно у меня закружилась голова и все вокруг поплыло. Я сосчитала до десяти, скинула туфли и с облегчением погрузила ноги во влажную траву. – Все в порядке, не надо меня держать.
Я отбросила руку Мака и, потеряв равновесие, тут же упала. Слава Богу, мой инструктор обладал хорошей реакцией и вовремя подхватил меня. А затем рывком притянул к себе. Вцепившись в его майку, я начала медленно подтягиваться вверх. Под тонкой материей ощущались крепкие мышцы. Хм, неплохо. Совсем неплохо. И уж наверняка у моего обожателя самое мускулистое тело во всем городе. Даже если это и совсем маленький городишко. Я продолжала упорно выбираться вверх. Мне пришло в голову, что в данной ситуации явно не помешали бы альпинистские крюки. Наконец мой подбородок уперся Маку в грудь, а руками я умудрилась ухватиться за его локти.
– Черт, у тебя грудь больше, чем у меня. – Я с восхищением перевела взгляд с одной мышцы на другую. – А какие крепкие бицепсы. Это все, наверное, из-за гребли на доске? – Мне не было видно, кивнул он в ответ или нет, но я с воодушевлением продолжала: – Я говорила Фай… ик… говорила, что хорошее тело – часть работы инструкторов по серфу. А у тебя фигура настоящего атлета. – Моя рука поднялась в воздух, чтобы подчеркнуть важность высказывания, в результате чего я соскользнула вниз, уткнувшись носом в пах Мака. Тот поспешил быстро поставить меня на ноги, и я наконец увидела его лицо в обрамлении развевающихся на ветру кудрей; подсвеченные луной, они создавали светящийся ореол вокруг его головы, как у ангела. – Ты, должно быть, очень хороший инструктор, – ни на минуту не замолкал мой пьяный голос, – потому что поставил меня на доску и научил кататься. А Дэйв все это снимал на камеру, и теперь никто не посмеет мне сказать, будто я вру. Я снимусь в фильме, который, возможно, в один прекрасный день превратит меня в звезду. И все это благодаря тебе.
В эту минуту я ощутила, как меня охватили новые, не поддающиеся описанию эмоции. Я уткнулась Маку в шею, почувствовав на лице его дыхание. От запаха его кожи и свежего морского воздуха у меня закружилась голова. Это не был аромат дорогого изысканного одеколона, как у Дэна. Нет. Я вдыхала естественный мужской запах, смешанный с запахом соленой морской воды. Мы стояли плотно прижавшись друг к другу, и я вдруг поняла, как приятно вновь очутиться в объятиях мужчины. Не дожидаясь очередного гормонального всплеска, я решила отбросить в сторону все условности. «Зачем ждать, пока мы доберемся до дома? Пусть он займется этим с тобой прямо здесь, Милли». Я облизнула растрескавшиеся губы и попыталась нежно провести рукой по щеке Мака. Округлив от удивления глаза, он резко дернулся в сторону, но мне все же удалось коснуться его лица.
– Милли, я не думаю, что… – испуганно проговорил Мак.
Я приложила палец к его губам:
– Ш-ш. Не волнуйся. Я знаю. Фай мне все рассказала.
– Что?
– Ш-ш-ш, Мак, мы успеем еще добраться до дома. Но позволь мне сначала угостить тебя аперитивом. – Я обвила руками его шею и крепко прижалась к крепкому телу. Полураскрытый рот, закрытые глаза и учащенное дыхание должны были ясно показать ему мои намерения. – М-м, – послышался мой страстный стон, – я знаю, ты этого хотел весь вечер. – Облизнув губы, я приготовилась к долгому чувственному поцелую.
– Привет, ребята, кто хочет немного чипсов? – раздался как гром среди ясного неба веселый голос Дэйва, распахнувшего дверь отеля. Я открыла глаза и увидела в дверном проеме разгоряченных и радостных Фай и Дэйва.
– Я такой голодный, что съел бы сейчас целого слона! – воскликнул Дэйв.
Увидев друга, Мак как ошпаренный отскочил в сторону и при этом с такой силой оттолкнул меня, что я тут же завалилась на спину и какое-то время, словно жук, беспомощно махала в воздухе руками и ногами. Когда мне наконец удалось сесть и кое-как натянуть туфли, я с возмущением увидела, как вся компания весело идет по дороге, благополучно забыв о моем существовании.
– Подождите, – пропищала я, – мы же собирались… мы же хотели… Мак? Мак! Это значит, секс отменяется?!
Я с отвращением смотрела на выщербленную плошку, наполненную кукурузными хлопьями, и к горлу опять подкатила тошнота. Меня мучило жуткое похмелье. Я то и дело тяжело вздыхала, пока от переизбытка кислорода у меня не закружилась голова.
– Больше никакого алкоголя, – поклялась я себе, глядя на пакет с молоком.
– Чепуха, – издеваясь, ответил апельсиновый сок, – ты еще не раз напьешься, и сама об этом прекрасно знаешь.
– Хорошо, умник, я имела в виду, никогда больше по пьянке не буду вешаться мужику на шею.
– Господи, неужели ты это сделала? – вступил в наш диалог пакет с кукурузными хлопьями.
– Господи, неужели я это сделала? – с ужасом вторил мой голос. Я опустила голову и в отчаянии ударилась лбом о стол.
– Черт, жутко хочется пить. Я проспала всю ночь. Кажется, вчера я чуток перебрала. А с кем ты разговариваешь? – спросила меня Фай.
Фиона всегда ступала настолько легко, что я никогда не могла расслышать ее шаги. Из нее получилась бы прекрасная шпионка.
Я фыркнула:
– Да так, с завтраком. Мы обсуждали, как меня угораздило напиться до поросячьего визга и попытаться поцеловать твоего брата.
– И трахнуть его. – Голова Фай исчезла в недрах холодильника.
– Что?
– Трахнуть его, – невинно повторила моя лучшая подруга, нюхая пакет с беконом. – Ты вчера прокричала что-то вроде «Это значит, секса не будет?» Господи, вот умора.
– Какой ужас. – Я еще пару раз стукнулась лбом о стол.
– Даже в темноте было видно: Мак покраснел как рак. Он был в шоке.
– Спасибо, Фай, теперь мне стало намного легче.
– Всегда пожалуйста. Хочешь яичницу с беконом?
Я отчаянно замотала головой, уткнувшись лбом в стол и крепко зажмурив глаза. Значит, мне все это не приснилось. Это не один из тех снов, где ты запросто чувствуешь вкус и запах. И даже потом, проснувшись, тебе все равно кажется, будто все происходило с тобой наяву. Однажды в детстве мне приснилось, что отец купил белую лошадь и привел ее к нам в сад. Сон казался реальным, и утром, даже не сняв пижаму и не обувшись, я побежала вниз за своим подарком. К сожалению, образ Мака Хеггарти, с ужасом взиравшего на меня, мне не привиделся. Это была суровая реальность.
Первое, о чем я вспомнила этим утром, – испуганное выражение лица Мака (нет, он не лежал рядом со мной на подушке). В тот злополучный вечер на меня с ужасом взирал бедный парень, которого я, напившись до полусмерти, откровенно домогалась. Господи, да как мне в голову могло прийти такое? Меня охватил жгучий стыд. Слава Богу, в тот день мне не надо было никуда спешить и я могла спокойно пережить свой позор в одиночестве. Мысль о том, чтобы появиться на людях после такого падения, казалась мне невыносимой. Боже, ну почему с утра мне не отшибло память? Тогда я спокойно жила бы дальше в блаженном неведении.
Фай села рядом со мной, поставив на стол тарелку с дымящимся беконом. Меня тут же затошнило от запаха жира.
– Надо сказать, с утра я тоже провела несколько неприятных минут, – сказала Фай, намазывая маслом хлеб. – Мы вчера все сильно перебрали. Черт, я, кажется, даже джин с тоником пила.
– Но ты не переносишь джин.
– Я знаю. Эта гадость словно жидкий яд. – Фай вытерла тыльной стороной руки рот и фыркнула. – Но вчера я, считай, проводила научный эксперимент. Мне было интересно, что получится, если человек в депрессии выпьет такой же депрессивный напиток. Типа минус на минус дал бы плюс? Может, я развеселилась бы?
– Ну и как, джин подействовал?
Фай задумчиво жевала бекон.
– Черт, не помню. Кажется, я просто вырубилась. – Она громко рассмеялась и с аппетитом принялась за еду. Невзирая на традиционные признаки бессонной пьяной ночи – растрепанные волосы, синие круги под глазами, бледная кожа и непомерный (даже для Фай) аппетит, – в облике моей подруги появилось нечто необычное, какой-то внутренний свет. Забыв на минуту о своих переживаниях, я не удержалась и толкнула ее под столом ногой.
– Кажется, вы вчера с Дэйвом на славу повеселились.
– О да. Он такой веселый парень! Ты видела, как он крутил меня во время танца?
– Честно говоря, не обратила внимания. – Что вовсе не удивительно, поскольку в тот момент я валялась в ногах у Мака в коматозном состоянии.
– Так вы… того? – подмигнула я.
– Что «того»? – не поняла Фай, оторвавшись на секунду от завтрака.
– Ну, ты понимаешь, то самое?..
– Что это ты показываешь мне неприличные жесты языком, дурочка? Нет, я его не ублажала.
– Я имела в виду поцелуй, Фай! Ты его поцеловала?
– Ах это. Конечно, нет. Я в этом деле полный профан.
– Нет, ты просто боишься сильно привязываться к мужчинам.
– Ну а ты в отличие от меня этим не страдаешь, – засмеялась Фай, встав из-за стола и положив грязную тарелку в раковину. – Вчера ты доказывала это Маку, когда мы с Дэйвом вас застукали. Господи, как мой братец только не задохнулся. Ты его чуть не задушила в своих объятиях.
Я мрачно посмотрела на Фиону, резко встала из-за стола и бросилась на кушетку.
– Это ты во всем виновата, Фай. Это ты сказала, что Мак запал на меня. А я была пьяной и немного…
– Возбужденной?
– Нет!
– Озабоченной, как прыщавый подросток?
– Нет!
Фай присела на диван и, подтянув колени к груди, с улыбкой смотрела на меня до тех пор, пока наконец я не перестала дуться и смогла спокойно взглянуть ей в глаза.
– Не волнуйся, Милли. Каждый человек хоть раз в жизни вел себя как полный идиот. Как раз нам, ирландцам, это удается лучше всего, особенно когда мы находимся под градусом.
– Но это же твой брат, – раздался в ответ мой стон, – и еще он мой инструктор по серфу. Мне придется видеться с ним каждый божий день. Господи, мне так стыдно. Как же я ему в глаза буду смотреть?
– Мы вчера все просто немного повеселились. Этот концерт Фрэнки Дулана и его престарелые озабоченные поклонницы наведут страх на кого угодно. Немудрено, что ты вчера немного перебрала. И прости меня, – Фай приложила руку к сердцу, словно приносила клятву в суде, – я не хотела ввести тебя в заблуждение своими намеками. Я просто решила немного пошутить и не думала, что ты зайдешь так далеко.
– О Господи!
– Естественно, он был не против, любой мужчина на его месте был бы польщен.
– О Господи! – Я закрыла лицо руками.
– Знаешь, а это совсем неплохая идея! – неожиданно воскликнула Фай и спрыгнула с дивана.
– Какая идея? Ты о чем? – испуганно спросила я.
– Боже, – радостно прощебетала Фай.
– При чем тут Бог?
Фай вытащила из-под кресла свои розовые кроссовки и, не развязывая шнурков, быстро натянула их на ноги.
– Нам нужна чистка.
– Это точно. Для начала сойдут клизма и лоботомия.
– Нет, Милли, нам нужно очиститься духовно, – убежденно произнесла Фай. – Тогда мы начнем этот день с новым взглядом на жизнь.
– Что? – Я не могла поверить своим ушам. – О чем ты говоришь?
– Я говорю о воскресной мессе, Милли, – гордо объявила моя сумасшедшая подруга, словно говорила о походе в классное кафе с вкуснейшим мороженым.
– Месса? Это та, что читают в церквях? Но ты же не ходишь в церковь. Ты такая же католичка, как я буддистка.
– Сегодняшний день – исключение.
– Но я не была в церкви со смерти принцессы Дианы. И то только потому, что тогда весь Саутгемптон выстроился в очередь, чтобы проститься с принцессой, и я не хотела стать исключением. К тому же надеялась, что там будут раздавать что-нибудь на халяву. – Не успела я закончить свою речь, как Фай швырнула в меня тапку, но мне удалось увернуться.
– Милли Армстронг, я в шоке. Немедленно собирайся в церковь, пока Господь не покарал тебя за богохульство.
– Лучше бы покарал. Тогда бы не пришлось показываться на глаза людям. А если меня кто-нибудь из вчерашних поклонников Фрэнки узнает? Черт, а вдруг там будет Мак?! Фай, – крикнула я вслед исчезнувшей за дверью подруге, – думаешь, если я буду усердно молиться, Господь сотворит чудо и сделает меня невидимкой?
* * *
Церковь представляла собой огромное величественное сооружение серого цвета, угрожающе возвышавшееся над стоянкой для машин. На мой взгляд, архитектор явно переоценил значимость этого заведения и количество прихожан. Тем не менее в этот день все места на стоянке оказались заняты автомобилями, служившими яркой демонстрацией уровня доходов своих хозяев. Обочины подъездной дороги тоже оказались забиты машинами.
– Что за событие отмечает народ? – шепотом спросила я у Фионы, когда мы вошли в церковь и остановились позади толпы, одетой во все оттенки самых мрачных, безрадостных цветов.
– Сегодня воскресенье, – зашипела Фай, перед тем как усадить меня на одну из деревянных скамеек.
Скоро я поняла, почему у большинства прихожан такие постные лица. Перспектива просидеть на жестком дереве в течение целого часа заставляла седалище сжиматься от ужаса. Господи, здесь про подушки никто ничего не слышал? Разве Иисус не жил в стране восточных базаров? Наверняка с наличием подушек и ковров у него было все в порядке. Задница у меня, конечно, не самая тощая в мире, но через пятнадцать минут казалось, что толстого слоя плоти как не бывало. Хотя в подобных неудобствах есть и свои плюсы – я немного отвлеклась от ужасных воспоминаний о злополучном вечере.
– Хватит ерзать, – зашикала на меня Фай, пребольно пихнув локтем в ребра.
В ответ я надулась и попыталась не думать о боли в несчастных ягодицах, рассматривая местных прихожан. Я часто развлекала себя подобным образом, когда мне было скучно. И сейчас для этого самый подходящий момент.
Я пришла к выводу, что семьдесят процентов паствы родились во времена, когда в моде были монашки. Остальные тридцать составляли застегнутые на все пуговицы и аккуратно причесанные дети, а также молодежь приблизительно моего возраста. Надо сказать, меня весьма удивило, что многие из них пришли сюда явно по своей воле. Подобное наблюдение заставляло стыдиться собственной ограниченности. Ведь если посещение церкви в наше время не считалось крутым, это вовсе не значило, что люди перестали соблюдать традиции и искать утешение в подобных местах. Возможно даже, что в наши дни намного легче исповедовать атеизм, чем оставаться набожным. Одно дело – сидеть в воскресенье дома перед телевизором с чашкой кофе или чая, поедая бисквитные кексы, и совсем другое – еженедельная работа над своей духовностью. Честно говоря, к своему стыду, я всегда находила в воскресенье более интересное занятие, чем поход в церковь. Хотя наверняка окружающие в судный день с удовольствием посмеются над такими, как я. И тут мне пришла в голову замечательная мысль: если бы четвертый канал придумал реалити-шоу, показывавшее людей на проповедях, мы все с удовольствием приняли бы в подобной передаче участие. Вы только подумайте: церковь опять станет модной, а телевидение превратится в спасителя наших душ.
Поразмыслив еще немного над этим вопросом, я попыталась сосредоточить свое внимание на действе, происходившем у алтаря. Следует заметить, однако, мой кругозор сильно ограничен чудовищной шляпой в перьях, которую женщина, сидевшая передо мной, явно купила на свадьбу и теперь изо всех сил пыталась компенсировать затраты на бесполезную покупку. Я наклонилась в сторону, но мне удалось разглядеть только одного мальчика в рясе явно большего, чем нужно, размера. Он стоял в ожидании продолжения церемонии и теребил кисточку на поясе. Я старалась не отставать от Фай и повторяла за ней все, что полагалось делать в церкви по такому случаю: вставала с жесткой скамьи, преклоняла колени и пыталась петь псалмы, хотя и не знала ни слов, ни мелодии. Как я заметила, многие прихожане в моем ряду предпочитали глазеть на меня, а не на пастыря, но я старалась не обращать на этот досадный факт внимания. Я с воодушевлением присоединилась к хору голосов, певших «Отче наш», с радостью осознав, что мелодия этой молитвы мне знакома. С «Аве Мария» вышло все не так ловко. Мне удалось вспомнить большинство слов, но спела я их в неправильном порядке. Я сконфуженно улыбнулась сидевшей рядом даме, и тут, как назло, меня разобрало безудержное чиханье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Боже, – успела я услышать голос Мака, прежде чем рухнуть на пол. – Да ей же плохо станет.
Что происходило дальше, я помнила весьма смутно. Кажется, пара знакомых крепких рук подняла меня с пола, а потом под бодрый голос Фрэнки протащила сквозь пахнущую лавандой толпу к двери с неоновой надписью «Выход».
– О, какие огромные звезды! – воскликнула я, когда мы наконец вышли из клуба. – Они такие яркие, правда, Мак?
– Черт возьми, это фары машин. Черт, быстрее двигайся, пока нас не задавили.
– Задавили, – радостно повторила я, с трудом переставляя ноги, пока наконец не уперлась разгоряченным лбом в холодную стену. Подул свежий ветер, и я втянула в себя соленый запах моря. Неожиданно у меня закружилась голова и все вокруг поплыло. Я сосчитала до десяти, скинула туфли и с облегчением погрузила ноги во влажную траву. – Все в порядке, не надо меня держать.
Я отбросила руку Мака и, потеряв равновесие, тут же упала. Слава Богу, мой инструктор обладал хорошей реакцией и вовремя подхватил меня. А затем рывком притянул к себе. Вцепившись в его майку, я начала медленно подтягиваться вверх. Под тонкой материей ощущались крепкие мышцы. Хм, неплохо. Совсем неплохо. И уж наверняка у моего обожателя самое мускулистое тело во всем городе. Даже если это и совсем маленький городишко. Я продолжала упорно выбираться вверх. Мне пришло в голову, что в данной ситуации явно не помешали бы альпинистские крюки. Наконец мой подбородок уперся Маку в грудь, а руками я умудрилась ухватиться за его локти.
– Черт, у тебя грудь больше, чем у меня. – Я с восхищением перевела взгляд с одной мышцы на другую. – А какие крепкие бицепсы. Это все, наверное, из-за гребли на доске? – Мне не было видно, кивнул он в ответ или нет, но я с воодушевлением продолжала: – Я говорила Фай… ик… говорила, что хорошее тело – часть работы инструкторов по серфу. А у тебя фигура настоящего атлета. – Моя рука поднялась в воздух, чтобы подчеркнуть важность высказывания, в результате чего я соскользнула вниз, уткнувшись носом в пах Мака. Тот поспешил быстро поставить меня на ноги, и я наконец увидела его лицо в обрамлении развевающихся на ветру кудрей; подсвеченные луной, они создавали светящийся ореол вокруг его головы, как у ангела. – Ты, должно быть, очень хороший инструктор, – ни на минуту не замолкал мой пьяный голос, – потому что поставил меня на доску и научил кататься. А Дэйв все это снимал на камеру, и теперь никто не посмеет мне сказать, будто я вру. Я снимусь в фильме, который, возможно, в один прекрасный день превратит меня в звезду. И все это благодаря тебе.
В эту минуту я ощутила, как меня охватили новые, не поддающиеся описанию эмоции. Я уткнулась Маку в шею, почувствовав на лице его дыхание. От запаха его кожи и свежего морского воздуха у меня закружилась голова. Это не был аромат дорогого изысканного одеколона, как у Дэна. Нет. Я вдыхала естественный мужской запах, смешанный с запахом соленой морской воды. Мы стояли плотно прижавшись друг к другу, и я вдруг поняла, как приятно вновь очутиться в объятиях мужчины. Не дожидаясь очередного гормонального всплеска, я решила отбросить в сторону все условности. «Зачем ждать, пока мы доберемся до дома? Пусть он займется этим с тобой прямо здесь, Милли». Я облизнула растрескавшиеся губы и попыталась нежно провести рукой по щеке Мака. Округлив от удивления глаза, он резко дернулся в сторону, но мне все же удалось коснуться его лица.
– Милли, я не думаю, что… – испуганно проговорил Мак.
Я приложила палец к его губам:
– Ш-ш. Не волнуйся. Я знаю. Фай мне все рассказала.
– Что?
– Ш-ш-ш, Мак, мы успеем еще добраться до дома. Но позволь мне сначала угостить тебя аперитивом. – Я обвила руками его шею и крепко прижалась к крепкому телу. Полураскрытый рот, закрытые глаза и учащенное дыхание должны были ясно показать ему мои намерения. – М-м, – послышался мой страстный стон, – я знаю, ты этого хотел весь вечер. – Облизнув губы, я приготовилась к долгому чувственному поцелую.
– Привет, ребята, кто хочет немного чипсов? – раздался как гром среди ясного неба веселый голос Дэйва, распахнувшего дверь отеля. Я открыла глаза и увидела в дверном проеме разгоряченных и радостных Фай и Дэйва.
– Я такой голодный, что съел бы сейчас целого слона! – воскликнул Дэйв.
Увидев друга, Мак как ошпаренный отскочил в сторону и при этом с такой силой оттолкнул меня, что я тут же завалилась на спину и какое-то время, словно жук, беспомощно махала в воздухе руками и ногами. Когда мне наконец удалось сесть и кое-как натянуть туфли, я с возмущением увидела, как вся компания весело идет по дороге, благополучно забыв о моем существовании.
– Подождите, – пропищала я, – мы же собирались… мы же хотели… Мак? Мак! Это значит, секс отменяется?!
Я с отвращением смотрела на выщербленную плошку, наполненную кукурузными хлопьями, и к горлу опять подкатила тошнота. Меня мучило жуткое похмелье. Я то и дело тяжело вздыхала, пока от переизбытка кислорода у меня не закружилась голова.
– Больше никакого алкоголя, – поклялась я себе, глядя на пакет с молоком.
– Чепуха, – издеваясь, ответил апельсиновый сок, – ты еще не раз напьешься, и сама об этом прекрасно знаешь.
– Хорошо, умник, я имела в виду, никогда больше по пьянке не буду вешаться мужику на шею.
– Господи, неужели ты это сделала? – вступил в наш диалог пакет с кукурузными хлопьями.
– Господи, неужели я это сделала? – с ужасом вторил мой голос. Я опустила голову и в отчаянии ударилась лбом о стол.
– Черт, жутко хочется пить. Я проспала всю ночь. Кажется, вчера я чуток перебрала. А с кем ты разговариваешь? – спросила меня Фай.
Фиона всегда ступала настолько легко, что я никогда не могла расслышать ее шаги. Из нее получилась бы прекрасная шпионка.
Я фыркнула:
– Да так, с завтраком. Мы обсуждали, как меня угораздило напиться до поросячьего визга и попытаться поцеловать твоего брата.
– И трахнуть его. – Голова Фай исчезла в недрах холодильника.
– Что?
– Трахнуть его, – невинно повторила моя лучшая подруга, нюхая пакет с беконом. – Ты вчера прокричала что-то вроде «Это значит, секса не будет?» Господи, вот умора.
– Какой ужас. – Я еще пару раз стукнулась лбом о стол.
– Даже в темноте было видно: Мак покраснел как рак. Он был в шоке.
– Спасибо, Фай, теперь мне стало намного легче.
– Всегда пожалуйста. Хочешь яичницу с беконом?
Я отчаянно замотала головой, уткнувшись лбом в стол и крепко зажмурив глаза. Значит, мне все это не приснилось. Это не один из тех снов, где ты запросто чувствуешь вкус и запах. И даже потом, проснувшись, тебе все равно кажется, будто все происходило с тобой наяву. Однажды в детстве мне приснилось, что отец купил белую лошадь и привел ее к нам в сад. Сон казался реальным, и утром, даже не сняв пижаму и не обувшись, я побежала вниз за своим подарком. К сожалению, образ Мака Хеггарти, с ужасом взиравшего на меня, мне не привиделся. Это была суровая реальность.
Первое, о чем я вспомнила этим утром, – испуганное выражение лица Мака (нет, он не лежал рядом со мной на подушке). В тот злополучный вечер на меня с ужасом взирал бедный парень, которого я, напившись до полусмерти, откровенно домогалась. Господи, да как мне в голову могло прийти такое? Меня охватил жгучий стыд. Слава Богу, в тот день мне не надо было никуда спешить и я могла спокойно пережить свой позор в одиночестве. Мысль о том, чтобы появиться на людях после такого падения, казалась мне невыносимой. Боже, ну почему с утра мне не отшибло память? Тогда я спокойно жила бы дальше в блаженном неведении.
Фай села рядом со мной, поставив на стол тарелку с дымящимся беконом. Меня тут же затошнило от запаха жира.
– Надо сказать, с утра я тоже провела несколько неприятных минут, – сказала Фай, намазывая маслом хлеб. – Мы вчера все сильно перебрали. Черт, я, кажется, даже джин с тоником пила.
– Но ты не переносишь джин.
– Я знаю. Эта гадость словно жидкий яд. – Фай вытерла тыльной стороной руки рот и фыркнула. – Но вчера я, считай, проводила научный эксперимент. Мне было интересно, что получится, если человек в депрессии выпьет такой же депрессивный напиток. Типа минус на минус дал бы плюс? Может, я развеселилась бы?
– Ну и как, джин подействовал?
Фай задумчиво жевала бекон.
– Черт, не помню. Кажется, я просто вырубилась. – Она громко рассмеялась и с аппетитом принялась за еду. Невзирая на традиционные признаки бессонной пьяной ночи – растрепанные волосы, синие круги под глазами, бледная кожа и непомерный (даже для Фай) аппетит, – в облике моей подруги появилось нечто необычное, какой-то внутренний свет. Забыв на минуту о своих переживаниях, я не удержалась и толкнула ее под столом ногой.
– Кажется, вы вчера с Дэйвом на славу повеселились.
– О да. Он такой веселый парень! Ты видела, как он крутил меня во время танца?
– Честно говоря, не обратила внимания. – Что вовсе не удивительно, поскольку в тот момент я валялась в ногах у Мака в коматозном состоянии.
– Так вы… того? – подмигнула я.
– Что «того»? – не поняла Фай, оторвавшись на секунду от завтрака.
– Ну, ты понимаешь, то самое?..
– Что это ты показываешь мне неприличные жесты языком, дурочка? Нет, я его не ублажала.
– Я имела в виду поцелуй, Фай! Ты его поцеловала?
– Ах это. Конечно, нет. Я в этом деле полный профан.
– Нет, ты просто боишься сильно привязываться к мужчинам.
– Ну а ты в отличие от меня этим не страдаешь, – засмеялась Фай, встав из-за стола и положив грязную тарелку в раковину. – Вчера ты доказывала это Маку, когда мы с Дэйвом вас застукали. Господи, как мой братец только не задохнулся. Ты его чуть не задушила в своих объятиях.
Я мрачно посмотрела на Фиону, резко встала из-за стола и бросилась на кушетку.
– Это ты во всем виновата, Фай. Это ты сказала, что Мак запал на меня. А я была пьяной и немного…
– Возбужденной?
– Нет!
– Озабоченной, как прыщавый подросток?
– Нет!
Фай присела на диван и, подтянув колени к груди, с улыбкой смотрела на меня до тех пор, пока наконец я не перестала дуться и смогла спокойно взглянуть ей в глаза.
– Не волнуйся, Милли. Каждый человек хоть раз в жизни вел себя как полный идиот. Как раз нам, ирландцам, это удается лучше всего, особенно когда мы находимся под градусом.
– Но это же твой брат, – раздался в ответ мой стон, – и еще он мой инструктор по серфу. Мне придется видеться с ним каждый божий день. Господи, мне так стыдно. Как же я ему в глаза буду смотреть?
– Мы вчера все просто немного повеселились. Этот концерт Фрэнки Дулана и его престарелые озабоченные поклонницы наведут страх на кого угодно. Немудрено, что ты вчера немного перебрала. И прости меня, – Фай приложила руку к сердцу, словно приносила клятву в суде, – я не хотела ввести тебя в заблуждение своими намеками. Я просто решила немного пошутить и не думала, что ты зайдешь так далеко.
– О Господи!
– Естественно, он был не против, любой мужчина на его месте был бы польщен.
– О Господи! – Я закрыла лицо руками.
– Знаешь, а это совсем неплохая идея! – неожиданно воскликнула Фай и спрыгнула с дивана.
– Какая идея? Ты о чем? – испуганно спросила я.
– Боже, – радостно прощебетала Фай.
– При чем тут Бог?
Фай вытащила из-под кресла свои розовые кроссовки и, не развязывая шнурков, быстро натянула их на ноги.
– Нам нужна чистка.
– Это точно. Для начала сойдут клизма и лоботомия.
– Нет, Милли, нам нужно очиститься духовно, – убежденно произнесла Фай. – Тогда мы начнем этот день с новым взглядом на жизнь.
– Что? – Я не могла поверить своим ушам. – О чем ты говоришь?
– Я говорю о воскресной мессе, Милли, – гордо объявила моя сумасшедшая подруга, словно говорила о походе в классное кафе с вкуснейшим мороженым.
– Месса? Это та, что читают в церквях? Но ты же не ходишь в церковь. Ты такая же католичка, как я буддистка.
– Сегодняшний день – исключение.
– Но я не была в церкви со смерти принцессы Дианы. И то только потому, что тогда весь Саутгемптон выстроился в очередь, чтобы проститься с принцессой, и я не хотела стать исключением. К тому же надеялась, что там будут раздавать что-нибудь на халяву. – Не успела я закончить свою речь, как Фай швырнула в меня тапку, но мне удалось увернуться.
– Милли Армстронг, я в шоке. Немедленно собирайся в церковь, пока Господь не покарал тебя за богохульство.
– Лучше бы покарал. Тогда бы не пришлось показываться на глаза людям. А если меня кто-нибудь из вчерашних поклонников Фрэнки узнает? Черт, а вдруг там будет Мак?! Фай, – крикнула я вслед исчезнувшей за дверью подруге, – думаешь, если я буду усердно молиться, Господь сотворит чудо и сделает меня невидимкой?
* * *
Церковь представляла собой огромное величественное сооружение серого цвета, угрожающе возвышавшееся над стоянкой для машин. На мой взгляд, архитектор явно переоценил значимость этого заведения и количество прихожан. Тем не менее в этот день все места на стоянке оказались заняты автомобилями, служившими яркой демонстрацией уровня доходов своих хозяев. Обочины подъездной дороги тоже оказались забиты машинами.
– Что за событие отмечает народ? – шепотом спросила я у Фионы, когда мы вошли в церковь и остановились позади толпы, одетой во все оттенки самых мрачных, безрадостных цветов.
– Сегодня воскресенье, – зашипела Фай, перед тем как усадить меня на одну из деревянных скамеек.
Скоро я поняла, почему у большинства прихожан такие постные лица. Перспектива просидеть на жестком дереве в течение целого часа заставляла седалище сжиматься от ужаса. Господи, здесь про подушки никто ничего не слышал? Разве Иисус не жил в стране восточных базаров? Наверняка с наличием подушек и ковров у него было все в порядке. Задница у меня, конечно, не самая тощая в мире, но через пятнадцать минут казалось, что толстого слоя плоти как не бывало. Хотя в подобных неудобствах есть и свои плюсы – я немного отвлеклась от ужасных воспоминаний о злополучном вечере.
– Хватит ерзать, – зашикала на меня Фай, пребольно пихнув локтем в ребра.
В ответ я надулась и попыталась не думать о боли в несчастных ягодицах, рассматривая местных прихожан. Я часто развлекала себя подобным образом, когда мне было скучно. И сейчас для этого самый подходящий момент.
Я пришла к выводу, что семьдесят процентов паствы родились во времена, когда в моде были монашки. Остальные тридцать составляли застегнутые на все пуговицы и аккуратно причесанные дети, а также молодежь приблизительно моего возраста. Надо сказать, меня весьма удивило, что многие из них пришли сюда явно по своей воле. Подобное наблюдение заставляло стыдиться собственной ограниченности. Ведь если посещение церкви в наше время не считалось крутым, это вовсе не значило, что люди перестали соблюдать традиции и искать утешение в подобных местах. Возможно даже, что в наши дни намного легче исповедовать атеизм, чем оставаться набожным. Одно дело – сидеть в воскресенье дома перед телевизором с чашкой кофе или чая, поедая бисквитные кексы, и совсем другое – еженедельная работа над своей духовностью. Честно говоря, к своему стыду, я всегда находила в воскресенье более интересное занятие, чем поход в церковь. Хотя наверняка окружающие в судный день с удовольствием посмеются над такими, как я. И тут мне пришла в голову замечательная мысль: если бы четвертый канал придумал реалити-шоу, показывавшее людей на проповедях, мы все с удовольствием приняли бы в подобной передаче участие. Вы только подумайте: церковь опять станет модной, а телевидение превратится в спасителя наших душ.
Поразмыслив еще немного над этим вопросом, я попыталась сосредоточить свое внимание на действе, происходившем у алтаря. Следует заметить, однако, мой кругозор сильно ограничен чудовищной шляпой в перьях, которую женщина, сидевшая передо мной, явно купила на свадьбу и теперь изо всех сил пыталась компенсировать затраты на бесполезную покупку. Я наклонилась в сторону, но мне удалось разглядеть только одного мальчика в рясе явно большего, чем нужно, размера. Он стоял в ожидании продолжения церемонии и теребил кисточку на поясе. Я старалась не отставать от Фай и повторяла за ней все, что полагалось делать в церкви по такому случаю: вставала с жесткой скамьи, преклоняла колени и пыталась петь псалмы, хотя и не знала ни слов, ни мелодии. Как я заметила, многие прихожане в моем ряду предпочитали глазеть на меня, а не на пастыря, но я старалась не обращать на этот досадный факт внимания. Я с воодушевлением присоединилась к хору голосов, певших «Отче наш», с радостью осознав, что мелодия этой молитвы мне знакома. С «Аве Мария» вышло все не так ловко. Мне удалось вспомнить большинство слов, но спела я их в неправильном порядке. Я сконфуженно улыбнулась сидевшей рядом даме, и тут, как назло, меня разобрало безудержное чиханье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37