Марьям подняла стакан чаю, словно бокал с вином, и весело поздравила:
– Мазельтов, дорогая!
Камилия в ужасе уставилась на бабушку и тетю Марьям. Джамал Рашид недавно приходил в их дом, но Камилия и не подозревала, что это были смотрины.
– Смотри-ка, она удивлена! Ты счастливица, Лили! Джамал Рашид богатый человек. Говорят, благочестивый и добрый.
– Но я не хочу замуж, тетя! – отчаянно вскричала Камилия.
– Что это ты говоришь! – улыбнулась Амира. – Такой прекрасный жених и человек хороший. Со средствами – для детей он нанимает нянек, тебе не придется за ними ухаживать. Чем он тебе не подходит?
– Да не в нем же дело, умма! Никого мне не нужно! Я не хочу замуж… пока что…
– Это еще что за глупости? Ты выйдешь замуж за мистера Рашида. Я и твой отец подписали соглашение о помолвке.
– Умма! Как вы могли это сделать!
Камилия ринулась из кухни и выбежала на улицу.
Она ворвалась в дом Дахибы и, пробежав мимо изумленного привратника, понеслась по лестнице. «Подождите!»– крикнул ей вдогонку привратник, но не успел остановить девушку – Камилия поскользнулась в лужице воды: незамеченная ею уборщица мыла ступеньки. Она удержалась за железные перила и не скатилась с лестницы, но ударилась крестцом, и ноги ее широко раскинулись – одна свесилась со ступеньки вниз, другая оказалась задранной кверху. Ей кинулись на помощь и довели до квартиры Дахибы. Она вошла в комнату, прихрамывая и вытирая слезы.
– Что случилось, девочка?! – воскликнула Дахиба. – Позвать доктора?
– Нет, все в порядке…
– Но что с тобой случилось? – Встревоженная Дахиба перешла на ласковое «ты». – Привратник сказал, что ты бежала, как будто за тобой гнался джинн.
– Я так расстроена. Умма хочет выдать меня замуж. За старика с шестью детьми! А я хочу стать танцовщицей.
Дахиба обняла Камилию за плечи и сказала:
– Ну, успокойся. Пойдем попьем чаю и обо всем поговорим.
Когда девушка встала, Дахиба увидела на кушетке пятно крови.
– У тебя месячные?
– Нет, – нахмурилась Камилия.
– Иди в ванну, посмотри, что такое. Камилия вернулась через минуту и сказала:
– Ничего.
– Как ты упала – поскользнулась, а потом?..
Камилия показала, разведя пальцы, как ножницы. Дахиба посмотрела на нее огорченно и заторопила:
– Иди скорей домой, девочка, и расскажи бабушке, как это случилось.
– Но зачем? Я не ушиблась. Мне не больно. И этот человек придет к чаю.
– Послушай меня. Иди к бабушке. Расстроенная Камилия пошла домой и у садовой калитки увидела Амиру, которая ждала ее с зонтиком в руках.
– Прости меня, умма, я не должна была так убегать из дома.
– Прощает Бог. Ты промокла, переоденься. Ну, почему ты так себя ведешь?
Камилия вздохнула:
– Умма, я не могу выйти замуж за Джамала.
– Ладно, поговорим об этом потом. – Амира повернулась и пошла к дому.
– Умма, я упала.
– Как?
– На улице. Тротуар был мокрый от дождя, и я поскользнулась. Ноги у меня разъехались вот так, – девушка показала на пальцах. – И была кровь.
Узнав, что месячные были две недели назад, Амира нахмурилась.
– Что такое, умма? – забеспокоилась Камилия. – Что со мной случилось?
– Доверься Богу, дитя мое. Надо кое-что сделать. Но отцу не говори.
Амира знала, что надо сделать. В Каире есть хирурги, которые это умеют. И сохранят тайну, если побольше заплатить.
Амира и Камилия поднимались по лестнице на четвертый этаж. Женщина назначила время после вечерней молитвы. Амира постучала; дверь открыла служанка в клеенчатом фартучке.
– Скажите доктору аль-Малаким, что мы пришли. К удивлению Амиры, женщина сказала, что она и есть доктор аль-Малаким, и провела их через гостиную в цветастых обоях со скромной мебелью, семейными фотографиями на телевизоре, наполненную смешанным запахом жареной баранины с луком и дезинфекции, в спальню. На кровати была постелена чистая простыня, под ней – клеенка. Рядом с кроватью на маленьком столике лежали свертки ваты и марли, шприцы для подкожных впрыскиваний и мисочки с хирургическими инструментами, погруженными в какую-то зеленую жидкость.
– Пусть она ложится, саида, – сказала женщина. – Только трусики снимет.
– Это не больно? – спросила Амира. – По телефону вы обещали…
– Нет, не больно, – успокоила ее женщина. – Бог дал мне умение, доверьтесь мне. Может быть, вы подождете в другой комнате?
Но Амира села на край кровати и, сжимая руки Камилии, сказала ей:
– Все будет хорошо. Через несколько минут все кончится. Женщина поставила лампу на стул в изножье кровати, зажгла ее и ласково спросила:
– Ну, так как же это случилось?
Амира повторила то, что рассказала ей Камилия. Женщина взяла шприц и сказала:
– Читай суру «Фатиха», детка. Больно не будет.
– Что мне сделали, умма? – спросила Камилия, когда они вышли из такси. У нее кружилась голова после анестезии и что-то горячо пульсировало между ног. Амира помогла ей войти в дом, и они добрались до спальни, никого, к счастью, не встретив на пути.
Помогая Камилии надеть ночную рубашку, Амира объяснила ей:
– Когда ты упала, у тебя произошел разрыв девственной плевы. У некоторых девушек она очень хрупкая. Доктор аль-Малаким восстановила ее, и после свадебной ночи семья сохранит свою честь, иншалла.
– Но я же не виновата! – возмутилась Камилия. – Это несчастный случай. Я – девушка.
– Но мы не могли бы этого доказать. На брачной простыне не было бы крови, и Джамал Рашид решил бы, что ты не девушка. А теперь все восстановлено и никто не узнает о нашем визите к доктору аль-Малаким. Спи, мое дитя, завтра все пройдет, как не бывало.
Но Камилия всю ночь не спала от боли, днем боль еще усилилась, а вечером она упала в обморок на кухне. Амира потрогала ее лоб – у девушки была лихорадка. Пришлось обо всем рассказать Ибрахиму; он осмотрел дочь и сурово сказал Амире:
– Ей занесли инфекцию в матку. Я отвезу ее в больницу.
Камилия провела две недели в больнице Каср эль-Айни. Когда она стала поправляться, родственницы из дома на улице Райских Дев целый день просиживали в ее палате и болтали в коридорах. Палата была полна цветов, Камилию закармливали домашними кушаньями. Посылала цветы Дахиба, в записках она передавала Камилии привет от Payфа и от красавца цензора.
В день, когда Камилия вышла из больницы, Ибрахим мрачно сказал матери:
– После воспаления в матке остались рубцы, и Камилия не сможет иметь детей. – «И у меня не будет ни сыновей, ни внуков мужского пола», – добавил он про себя.
Хотя всем говорили, что Камилия лежала в больнице с лихорадкой, неясные слухи просочились, и Джамал Рашид разорвал помолвку. Родственники смотрели на Камилию сочувственно – она теперь не станет ни женой, ни матерью и обречена на участь старой девы.
Оставшись наедине с внучкой, Амира сказала:
– Не горюй, внучка моего сердца, пока я жива, у тебя есть родной дом. – И Камилия вспомнила всех женщин, которых в годы ее детства и юности собирала в своем доме Амира, нежеланных, ненужных или опозоренных, собравшихся в этом гнезде, как вспугнутые птицы.
– Но что это со мной случилось, умма? Я ни в чем не виновата…
– Это Божья воля, мы не должны спрашивать. Ничто не совершается помимо воли Предвечного. Он позаботится о тебе.
Умма права, она всегда права – Камилия положилась на Божью волю. Но иногда вспоминала о красивом цензоре, с которым она так и не познакомилась.
ГЛАВА 6
Тридцать шесть родичей семьи Рашидов собрались под крышей дома на улице Райских Дев и читали молитвы, посвященные большому празднику. В ночь Лайлат аль-Мирадж Пророк Мухаммед проскакал на крылатом коне из Аравии в Иерусалим, был там вознесен на небо и вернулся к верующим, получив от Бога Пять заповедей – пять ежедневных молитв ислама.
На улицах Каира задувал ветер из пустыни – хамсин, – бросая песок в лица прохожих, ветер скрипел старинными ставнями дома Рашидов и раскачивал медные фонари на красивых цепях. Амира внимала молитве, но в мыслях ее была тревога – в эту святую ночь, когда собралась вся семья, Омара и Ясмины не было на улице Райских Дев.
Ясмина пробиралась по улицам вдоль стен, закрывая лицо шарфом от хлещущего песком ветра, страдая от невыносимой боли. Прохожих не было, и она чувствовала себя одинокой в обезумевшей вселенной.
Омар ударил ее так сильно, что она испугалась за ребенка в своей утробе и убежала. В мрачную, ветреную ночь ей светили издалека золотые окна дома на улице Райских Дев, обители мира и покоя.
Ибрахим продолжал молитву, и Камилия вместе с другими слушала и повторяла его слова. Четыре месяца прошло со дня несчастного случая; Камилия ни разу не была за это время у Дахибы, перестала ходить и на уроки балета, не встречалась с друзьями. Она решила – как ее тетки, старые девы, – существовать на периферии жизни. Отказаться от жизни в восемнадцать лет! Никаких увлечений, никаких воспоминаний…
Ибрахим тоже был мрачен в святую ночь. Он по-прежнему думал о сыне и внуках – суждено ли ему их иметь. Элис не забеременела, но Ясмина через месяц должна родить.
Он читал молитву механически, не вникая в смысл знакомых слов. Пророк Мухаммед, взятый на небо, получил от Бога приказание читать пятьдесят молитв в день, но вмешался пророк Мусса и посоветовал Мухаммеду попросить Бога назначить пять молитв вместо пятидесяти.
Раздался стук у дверей, и служанка ввела обессилевшую Ясмину, которая упала на диван. Все окружили молодую женщину.
– Детка моя, что с тобой? – жалобно спрашивала Амира.
– Омар, – прошептала Ясмина и заплакала. Ибрахим сел рядом с ней.
– Что случилось? Он ударил тебя? – В глазах его полыхала ярость, и Ясмина испугалась за Омара.
– Нет, – прошептала она, – я сама виновата. – Ей действительно казалось теперь, что она не должна была заводить с Омаром разговор о том, что она хочет продолжать учебу. Он заявил, что учиться не время, надо будет ухаживать за ребенком. Она настаивала, он рассердился и ударил ее.
– Все в порядке, папа, – сказала она. – Только оставь меня здесь хоть ненадолго.
Через полчаса явились полицейские, чтобы арестовать Ясмину Рашид, убежавшую от мужа. Родственницы запричитали – одни осыпали бранью полицейских, другие кричали, что нечего было Ясмине уходить от мужа, как бы ни обращался с ней Омар. Как бы то ни было, она должна была вернуться домой. По Закону Повиновения, Бейт эль-Таа, Омар имел право вернуть жену домой с применением силы.
Когда Ясмина отказалась вернуться домой, тетки и кузины завопили в ужасе. Если об этом узнают соседи, Ясмина навсегда будет заклеймлена именем «нашиз», негодницей, – так называют непокорную жену.
– Мы должны ее увести, – извиняющимся тоном сказал один из полицейских, беря Ясмину за плечо. Она вскрикнула и упала на колени.
– Помилуй Бог, она рожает! – подбежала к ней Ханея.
– Пошлите за Кеттой! – воскликнула Амира, обняла молодую женщину и увела в свою спальню.
Ясмина родила быстро; через час она с ребенком на руках лежала на большой кровати с балдахином на четырех столбиках, где рожались все Рашиды семьи Али.
С любовью глядя на мальчика, она прошептала: «Я думала, что ты придешь в мир в день моего рождения». Через неделю Ясмине исполнялось семнадцать лет.
Элис и Ибрахим стояли у постели, держа друг друга за руки.
– Я не верю, что я бабушка, мне только тридцать восемь лет, – на глазах Элис блестели слезы счастья. Она обернулась к мужу: – Но скоро я снова стану матерью. Я беременна.
– Бог улыбнулся мне! – воскликнул Ибрахим, целуя жену и нежно гладя руку дочери.
Ясмина стояла у открытого окна своей спальни с ребенком на руках, глядя на Нил, обычно спокойную гладь которого волновал порывистый хамсин. Омар не разрешил ей остаться после родов на улице Райских Дев и побил ее, но вот уже две недели он ее не трогал и не бранил, – наверное, все-таки был признателен за рождение сына.
Омар должен прийти с занятий через несколько часов. А что, если она пойдет на улицу Райских Дев с ребенком, – первый раз появится как жена и мать там, где прошло ее светлое детство, полное смеха и радости. Она завернула ребенка и весело побежала к двери. Ручка не поддавалась.
Ясмина решила, что Омар запер дверь по рассеянности – придет и извинится. Она приготовила обед, его любимое блюдо – тушеную грудку ягненка. Когда Омар не пришел к обеду, Ясмина поняла, что он запер ее умышленно.
Она стала искать ключ, дергала дверь – шарообразная ручка отвалилась.
Стучать и звать на помощь нет смысла – квартира находится в надстройке на крыше дома, а если даже кто-то из соседей услышит, то не отзовется – не подобает вмешиваться, когда муж наказывает непослушную жену.
Когда на третий день Омар вернулся, Ясмина была вне себя от страха и беспокойства. Он увидел сломанную ручку двери:
– Что это ты тут натворила?
– Ты ушел, я испугалась…
– Да, я ушел, чтобы проучить тебя. Я запретил тебе учиться, а ты противоречила. Потом ты сбежала из дому.
Соседи за моей спиной смеются! Ты у меня станешь покорной женой!
Он вырвал розетки телефона, телевизора и радио и пронесся через квартиру, вывинчивая лампочки и разбивая их об пол.
Квартира погрузилась в темноту.
Ясмина услышала, что он направляется к двери, и закричала:
– Не оставляй меня, Омар! У нас нет еды! Муж молча повернул ключ в замке.
Ясмина проснулась от стука в дверь и не могла понять, что с ней. Ей хотелось есть, болела голова. Сколько же дней назад запер ее Омар? Ясмина увидела, что она заснула на полу. Она встала, вынула из кровати ребенка, который сразу потянулся к груди. Но ведь у нее пропадет молоко, она уже сутки не ела! Стук возобновился, она подошла к дверям и сказала:
– Заперто. Кто там?
– Отойди! – крикнул Захария и вышиб дверь. За ним ворвались Камилия и Тахья.
– Что с тобой? – закричали девушки.
– Он запер меня, – тусклым голосом отозвалась Ясмина. Тахья обняла ее, утешая, а Камилия, баюкая на руках ребенка, рассказывала:
– Мы звонили тебе без конца. Никто не подходил. Потом пришел Омар и заявил, что ты слишком занята ребенком и не можешь ни позвонить, ни прийти в гости. Я знала, что это ложь!
– Пойдешь с нами, – коротко распорядился Захария. – Одевай ребенка.
Сестры подали Ясмине пальто и завернули ребенка, но в эту минуту вбежал Омар.
– Что это вы здесь делаете? – закричал он.
– Забираем нашу сестру домой, – отрезала Камилия. – И не пытайся нас остановить.
– Моя жена останется здесь! – Омар грубо схватил Ясмину за руку, но в этот момент Камилия стащила со своей ноги туфлю и сильно ударила Омара по голове. Он взвыл и попятился, а они выскочили из квартиры.
В доме на улице Райских Дев начался переполох, женщины в смятении воздевали руки к небу, упрекая Нефиссу, воспитавшую сына буйным и жестоким, кричали: «Адский огонь на его голову!» Плакали дети, плакала измученная Ясмина.
Амира решительно навела порядок – отправила спать детей и подростков, удалила из гостиной взрослых и подсела к Ясмине:
– Тебе надо вернуться домой, внучка, и наладить отношения с мужем. Другого выхода нет.
– Но он ужасно со мной обращается, умма. За что? Как он может?!
Амира откинула волосы со лба Ясмины.
– Он и мальчишкой был необузданным. Отец его был такой же. Может быть, это в крови, не знаю. Но не забывай, что жена должна скрывать семейные неурядицы.
Явился Омар, требуя возвращения Ясмины. Ибрахим провел его в малую гостиную и закрыл дверь. Глядя ему в лицо жестким взглядом, Ибрахим запретил ему впредь запирать жену.
Омар засмеялся:
– Это мое право, дядя. По закону я вправе запереть жену, а она не имеет права убежать от меня. И закон запрещает вмешиваться в отношения между мужем и женой.
Ибрахим ответил ему мертвенным голосом:
– Ты прав, закон не может защитить Ясмину. Но я могу. Если ты ударишь ее, запрешь, будешь угрожать ей, я прокляну тебя, Омар. Ты не будешь больше моим племянником, я выброшу тебя из семьи, ты не будешь Рашидом.
Омар похолодел. Он знал, что Ибрахим как глава рода может сделать это – и даже имя его не будет упоминаться, как имя Фатимы, проклятой Али. Эта женщина перестала существовать – то же грозит и ему.
Дрожа от ярости и страха, Омар ответил сдавленным голосом:
– Хорошо, дядя.
– Я не доверяю тебе, и я буду каждый день звонить Ясмине и каждую неделю приходить к ней. И она будет приходить на улицу Райских Дев, когда захочет. Ты меня понял?
Омар склонил голову:
– Да, дядя…
Сердце Камилии устремилось вслед уходящей Ясмине. Она знала, что после второго ухода от мужа сестра заклеймлена в глазах общества и закона как «нашиз», негодная женщина. «Но ведь мое положение, в сущности, такое же, – подумала вдруг Камилия. – Ясмина заперта в клетке, созданной невежеством и предрассудками, и я тоже». Камилия как будто проснулась от сна, вышла из оцепенения, в котором находилась четыре месяца. Она ринулась за сестрой – нельзя! – повернулась и стремительно побежала к бабушке.
– Можно поговорить с тобой, умма? – Амира сидела перед туалетным столиком, готовясь ко сну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49