– Кстати, его светлость не возражает против моего присутствия. Следовательно, он опасается испортить репутацию Анжелины перед ее первым появлением в свете.
– Вздор! – возразила тетка. – Ничего неприличного в их прогулках по парку в родовом поместье Оденов я не нахожу.
– Но у меня есть веская причина, тетя Феба.
– Уж в этом я уверена! Но было бы лучше, если бы ты оставила их в покое и дала ему возможность сделать ей предложение, если бы он захотел.
Сара уставилась на нее в ужасе:
– Но это совсем не то, чего он хочет, тетя Феба! Мне странно слышать, что вы так легкомысленно смотрите на их отношения. Вы же сами говорили, что он любит волочиться за женщинами, и даже хуже. Я заметила, что у него довольно странное чувство юмора. Вполне возможно, граф просто развлекается от нечего делать, пользуясь ее наивностью, а потом посмеется над ней и, вернувшись в Лондон, испортит ей репутацию несколькими тщательно подобранными фразами.
Тетя Феба отшатнулась:
– О нет, только не это! Но граф Мелфордский никогда так не поступит. Да, он обожает волочиться за женщинами, но он – джентльмен и никогда не воспользуется нашим гостеприимством, я уверена.
– Потому что вы были когда-то влюблены в его отца, тетя Феба? Но это вовсе не означает, что лорд Мелфорд тоже джентльмен.
Тетя Феба принялась оправлять свою шаль.
– Да кто тебе сказал? Откуда такие выдумки?
– Но ведь вы были в него влюблены? – улыбнулась Сара.
– Немного, быть может. Но в Гарри Меррика были влюблены почти все девушки в то время. Он женился на Ариадне Бетингтон – потрясающей красавице, признанной светом, но… осмелюсь сказать, не обладавшей ни крупицей здравого смысла. Возможно, поэтому и сына его влечет к Анжелине. Я хорошо помню… – Она засмеялась. – Это было, кажется, в Воксхолл-Гарденз, увеселительном саду Лондона. Перья у нее на шляпе были такими огромными, что загорелись от светильника. Понадобились усилия двоих слуг и около семи литров шампанского, чтобы погасить пламя.
Сара не могла не рассмеяться, когда представила картину, описанную тетей Фебой.
– О боже! – воскликнула она. – Надеюсь, миссис Бетингтон не пострадала?
– Нет, но могла. Она была тогда в интересном положении, и Ричард родился через неделю после того случая – конечно, раньше времени. Он был болезненным ребенком, насколько я помню. Никто не думал, что он доживет до того времени, когда сможет вступить в права наследования, и бедная Ариадна переживала, потому что следом родились две девочки. Теперь не поверишь, глядя на него. – Она вздохнула. – Но, кажется, ты права, Сара. Я считаю, что он не станет делать предложение Анжелине, пока она не покажется сначала в свете… Граф как раз тот тип мужчины, который предпочтет обвенчаться с признанной светской красавицей, нежели с никому не известной провинциалкой.
– А я считаю, что этого никогда не случится! – заявила Сара.
– Ты что, не хочешь стать золовкой графа Мелфордского? – Тетя Феба всплеснула руками. – А я бы предпочла стать теткой маркизы или герцогини, но буду довольна, если Анжелина выйдет за графа.
– Дело не в титуле, тетя, а в самом человеке.
Миссис Кернфорт уставилась на племянницу, и Сара отвела взгляд.
– Он совсем не тот, кого бы я хотела для своей сестры.
– А почему нет?
– Я даже не знаю, что сказать. Анжелина чувствительна, и вряд ли ее устроит перспектива стать замыкающей в перечне его увлечений.
Тетя Феба хмыкнула.
– Почему нет, если на ней этот список закончится. Ах, Сара, покажи мне мужчину, у которого не было целой вереницы любовниц до свадьбы. Да кому такой нужен? – Она помолчала. – Уж не сама ли ты в него влюблена?
Впервые вслух прозвучало то, в чем Сара боялась признаться самой себе. Слова, оброненные тетей Фебой случайно, были не чем иным, как голой истиной. Сара влюбилась в Ричарда Меррика, то есть Билла Кирси, и никогда еще не было на свете такой несчастной любви.
– Какой вздор! – сказала она дрогнувшим голосом.
– Моя дорогая, незачем стыдиться своих чувств. – Тетя Феба покачала головой. – Не надо бояться признать, что ты обыкновенная женщина, как все, и разделяешь влюбленность многих в красивого мужчину.
– Я вовсе не влюблена в него, тетя Феба! Я не школьница, которую могут прельстить комплименты смазливого ловеласа.
– Конечно, дорогая, – кивнула тетя Феба. – Ты зрелая женщина, разве нет?
– Ах, тетя, я намеревалась не говорить об этом и, пока он был гостем в нашем доме, надеюсь, хорошо прятала свои чувства, но все дело в том, что я его ненавижу.
– Вот теперь ты меня удивила. – Тетя Феба задержала дыхание.
Неожиданно рядом с ними возникла Анжелина в белом платье и с таким низким декольте, что у тети Фебы вытянулось лицо.
Сара обрадовалась возможности прекратить выяснение ее отношения к графу.
Анжелина явно была не в настроении, она молча крутила зонтиком, и тетя Феба ехидно заметила:
– Если ты, Анжелина, не перестанешь хмуриться, твое лицо быстро потеряет свою прелесть. И подними выше зонт! Я не могу убедить твою сестру в том, что загорелая кожа малопривлекательна, но не желаю появиться в Лондоне с девицей, у которой лицо темное, как у простолюдинки.
Сара взглянула на сестру. Лицо у Анжелины было, как всегда, молочно-белого цвета, с нежно-розовым оттенком и напоминало персик.
Анжелина уселась между теткой и сестрой и бросила на Сару недовольный взгляд.
– Граф Мелфордский только что уехал, – сказала она, глядя на носки своих атласных туфель. – Наверно, больше не приедет, хотя, прощаясь, обещал, что попытается вернуться, пока здесь Фэрли.
– Ты все равно встретишься с ним в Лондоне, – заметила тетушка.
– Но это будет не скоро – через пару месяцев. А за это время он может увлечься другой.
– В таком случае сможешь считать, что тебе повезло, – сказала Сара, ненавидя себя за эти слова. – На свете полно лучших мужчин.
– Что ты знаешь о мужчинах? – с вызовом спросила сестра тоном искушенной женщины.
– Не переживай, милая, – поспешно вмешалась тетя Феба, – здесь все еще лейтенант Мэтьюз.
– Он всего лишь лейтенант гусарского полка.
– Ты много о себе понимаешь, – резко заметила Сара. – Всего лишь лейтенант, видите ли… Мэтьюз отмечен за храбрость в битве при Ватерлоо, к твоему сведению.
– Он третий сын виконта Лэнгли, дорогая. Старинный и уважаемый род, даже если и не такой влиятельный, как род Мелфорда, – заметила тетя Феба.
– Да какая разница! – Анжелина пожала плечами. – Они устроили скачки. Конечно, не сравнишь серых лорда Мелфорда и упряжки Фэрли и лейтенанта. Я попросилась в коляску графа, но он сказал, что, хотя я наверняка принесу ему удачу, это было бы несправедливо по отношению к остальным. Фэрли и Мэтьюз не вернутся до обеда, они поедут в Неттлтон на петушиные бои. – Она покосилась на сестру. – Так что с этих пор, милая Сара, можешь больше не искать моего общества. Я надеюсь, что смогу на этот раз прогуляться по саду одна.
– Не будь ребенком, Анжелина! С тех пор как я вернулась, одни и те же разговоры. Это утомительно, в конце концов. Пожалуй, даже жизнь в Харрогите не была такой однообразной. Если бы я разрешила тебе оставаться наедине с графом, твоя репутация как девицы легкомысленной опередила бы тебя в Лондоне.
– Легкомысленной! – воскликнула Анжелина. – Ты просто ханжа! И ты ревнуешь, да, ревнуешь, – добавила она насмешливо. – Тебе не по душе, что он оказывает внимание мне, а не тебе.
– Я ревную?! – воскликнула Сара с негодованием. – Да ты просто глупая девчонка! Неужели ты еще не поняла, что для такого, как граф, ты всего лишь просто забава?
Анжелина покраснела от гнева, а тетя Феба поспешно вмешалась:
– Не ссорьтесь, девочки! Это неприлично для двух воспитанных молодых леди!
Сара, задыхаясь от возмущения и ревности, перевела дыхание и произнесла с расстановкой:
– Это твоя младшая племянница нуждается в уроках хорошего тона!
– Она ревнует, – повторила Анжелина. – Боится, что я получу предложение прежде, чем она. – И, повернувшись к Саре, с насмешкой добавила: – Если не хочешь упустить Чарлза Хенли, сделай ему предложение сама!
Сара вскинула руку и ударила Анжелину по щеке. Спустя мгновение на нежной коже отпечаталась ее ладонь. Анжелина вскрикнула и, прижав руку к пылающей щеке, бросилась бежать к дому, разразившись громкими рыданиями.
– Ну, знаешь ли, Сара, тебе не следовало так поступать! Что нашло на тебя, моя девочка? – Тетя Феба покачала головой.
Сара вскочила, полная ужаса и раскаяния:
– О, что я наделала! Бедная Анжелина, я должна пойти к ней.
Тетя Феба схватила ее за руку и усадила обратно на скамью.
– Оставь ее. Ей не повредит немного подумать о своем ядовитом язычке.
– Я не ревную, тетя Феба, я не ревную! – воскликнула Сара.
Тетя Феба улыбнулась:
– Конечно нет, дорогая.
Увидев эту понимающую улыбку на лице тетки, Сара быстро добавила:
– Чарлз Хенли сделал мне предложение. Если бы я захотела, то могла бы объявить о своей помолвке.
Улыбка исчезла с лица миссис Кернфорт, и Сара тут же пожалела о своей импульсивной несдержанности, вызванной чувством собственного достоинства.
– О чем ты? Твой отец не сказал ни слова.
– Чарлз не говорил с папой. Он сначала решил убедиться, что я приму его предложение.
– О, моя дорогая! Я так за тебя рада.
– Но я отказала ему.
– И правильно! Не надо принимать сразу первое предложение. Моя мать настаивала, что нельзя принимать два первых, хотя не скажу, что я последовала ее…
– Если он предложит мне пятьдесят раз, я все равно ему откажу, – прервала ее Сара.
– Но почему? Ты меня расстраиваешь, Сара. Чарлз Хенли унаследует очень неплохое состояние. Его кузен – сам лорд Денво, да и Чарлз хорошо воспитанный молодой человек.
Внезапно у Сары из груди вырвалось рыдание, и, вскочив, она воскликнула:
– Я так устала от всех этих разговоров о замужестве! Это становится невыносимым. Я рада, что не поеду с вами в Лондон, уверена, что и там женщины не говорят ни о чем другом, кроме как о женихах и помолвках.
Сара всхлипнула и, оставив тетку сидеть с открытым ртом, убежала.
Глава 8
В своей комнате она постепенно успокоилась и, перестав рыдать, критически посмотрела на себя в зеркало. Ничего себе! Распухшее, покрасневшее от слез лицо и помятая одежда… Она привела себя в порядок, надела новое ситцевое платье, привезенное из Харрогита, и отправилась к Анжелине.
Она несколько раз постучалась в дверь, прежде чем получила разрешение войти. Тяжелые бархатные шторы были задернуты не до конца, но почти не пропускали света. Сара подошла к окну, раздернула шторы и увидела, что Анжелина лежит на кровати и держит у щеки компресс.
Подойдя к постели, Сара присела на край и нежно произнесла:
– Дай мне посмотреть, что у тебя со щекой, дорогая.
Анжелина упорно не глядела на сестру, но, зная компетентность сестры в вопросах медицины, позволила осмотреть щеку.
– Если останется след на всю жизнь, – всхлипнула она, – никогда тебе не прощу.
– Ничего не останется, – тихо сказала Сара. – Но ты будешь совершенно права, если, не простишь меня. Я этого заслуживаю.
Вдруг Анжелина бросилась в объятия сестры и снова зарыдала.
– Как я могла наговорить тебе таких гадостей? Я, наверно, действительно очень злая.
– Нет, любовь моя. Я виновата не меньше тебя. Мы обе не злые, но пусть это для нас послужит уроком на будущее. Нельзя позволять себе так распускаться и обижать друг друга.
– Я сама тебя вынудила, я знаю. Но это никогда не повторится. Никакому мужчине не встать между нами. Никогда! Каким бы он ни был.
– Надеюсь, что в твоей жизни появится мужчина, который будет того стоить, – улыбнулась Сара и, подумав, добавила: – Однако надеюсь, что это будет не граф Мелфордский, потому что он тебе не пара.
– Ну почему ты его невзлюбила, Сара? Мне так хочется, чтобы тебе он нравился. – Голубые огромные глаза, еще полные слез, смотрели на Сару с надеждой. – Он самый замечательный из всех, кого я встречала.
– Но ты еще не встречала других мужчин, не менее знатных и светских. Надеюсь, ты выйдешь за человека достойного, и он сделает тебя счастливой. Не уверена, что это может сделать лорд Мелфорд. Я умоляю тебя об одном – не спешить с решением, по крайней мере до первого своего выезда в лондонский свет. Если ты проверишь свои чувства и он захочет сделать предложение, тогда… Но лучше подождать. Все, о чем я прошу, любовь моя.
Анжелина улыбнулась:
– Я ни за что не хотела бы пропустить свой первый сезон, хотя и как замужняя дама могла бы посещать все балы и приемы, только в сопровождении мужа, а не тети Фебы. – И, увидев лицо Сары, она торопливо добавила: – Я шучу, Сара. Я знаю о его репутации ветреника. Ему льстило мое внимание, но ведь предложения так и не последовало. Но все равно я бы отказала ему с первого раза, его следует хорошенько помучить.
Сара успокоилась. Кажется, она недооценила Анжелину. Но ведь не знай она сама о двойной жизни графа, то, скорее всего, не отказалась бы от его внимания, а возможно, не удержалась бы от флирта с ним, как и Анжелина! Эта мысль поразила ее.
Сестры сидели и шептались, непрерывно смеясь, пока Сара не заявила:
– Я проголодалась. Пойдем посмотрим, не оставили ли нам что-нибудь от обеда.
Анжелина вслед за сестрой соскользнула с кровати и, склонив набок голову, наблюдала, как Сара разглаживает на себе платье.
– Какое прелестное платье, Сара. Новое?
– Одно из тех, что я привезла из Харрогита. Тебе нравится?
– Разве я уже не сказала?
– Тогда оно твое.
Анжелина в восторге захлопала в ладоши:
– Какая ты добрая, Сара! Я не заслуживаю такой сестры.
Сара рассмеялась и, обняв сестру за талию, направилась к двери.
– Пойдем вниз. Ты ведь понимаешь, в какой шок мы ввергли бедную тетю Фебу своей дикой ссорой.
– Говорю тебе, Генри, твоя старшая и самая младшая – обе влюблены в лорда Медфорда. Хотя Анжелина вряд ли представляет себе, что такое любовь. Проблема в Саре. В ее возрасте это уже не увлечение, а серьезное чувство.
Сэр Генри при этом заявлении сестры едва не подавился куском пирога.
– Но Саре уже двадцать пять, а в таком возрасте не делают глупостей. – Он бросил на сестру сердитый взгляд. – Это ты забила ей голову такой чепухой?
– Ну что ты такое говоришь, Генри?
– Говорю, что всему виной ваша болтовня о замужестве! Да и приятели Фэрли дурно повлияли на моих девочек. У Сары всегда была голова на плечах, пока она не поехала к тебе.
Феба Кернфорт поджала губы.
– Кажется, ты бы предпочел мою смерть, лишь бы Сара оставалась с тобой! Ты невозможный эгоист, Генри. Господи, да что сегодня творится со всеми? Наверно, виновата погода. Ну, кажется, я сыта. Однако, пожалуй, съем еще маленький кусочек баранины…
– Из-за стола следует вставать, когда хочется съесть чего-либо еще немножко, – безжалостно заявил братец. В этот момент двери распахнулись, и он обрадованно воскликнул: – Вот и Сара с Анжелиной! И, как всегда, в хорошем расположении духа.
Теперь, когда предмет ее страданий и потаенных желаний покинул «Буковник», Сара ожидала, что ее жизнь вернется в прежнее спокойное русло. Но скоро поняла, что ошибалась. Хотя ее успокаивало то обстоятельство, что Анжелина не вспоминала лорда Мелфорда, а лейтенант Мэтьюз был достаточно умен, чтобы не допустить этого, Сара сама скучала по графу. Мало того, она чувствовала себя такой несчастной, что провела несколько бессонных ночей, роняя слезы.
«Он не стоит моих слез, – уговаривала она себя как-то утром, глядя на отражение своего бледного лица в зеркале. – Он кончит на виселице, и никто не придет его оплакивать, а имя будет запрещено произносить в семье».
При мысли, что его жизнь будет прервана палачом, слезы вновь хлынули из ее глаз.
Но не все вокруг было так мрачно. Маргарет с мужем остались погостить, и Сара, которая вообще любила детей, все больше времени проводила с Вильгельминой и очень привязалась к девочке. Тем более что нянька ребенка завела шашни с ливрейным лакеем Уилфридом Неттлом и то и дело отпрашивалась. А присутствие Фэрли и Мэтьюза и вновь повеселевшей в их компании Анжелины тяготило Сару, хотя она и пыталась развеселиться. Даже пикник в парке всей семьей не поднял ей настроения, равно как и несколько приглашений к знакомым на обед и карточные вечера.
Однажды после завтрака она взяла шаль, шляпу, рисовальные принадлежности и отправилась на озеро. В это время тетя Феба и Маргарет отдыхали у себя, а Анжелина осталась дома, опасаясь яркого солнца.
Сара спустилась к берегу и разостлала шаль на траве под сенью старого дуба. За озером виднелся лес, где сейчас мужчины охотились на лесную дичь. Озеро с пагодой на противоположном берегу – одной из многочисленных причуд матери – и открывающийся вид на лес были своеобразной прелестью их парка. Сара принялась делать набросок, чувствуя, как возвращается хорошее настроение. В мире царил покой, привычный вид успокаивал, рука со специально обожженной палочкой угля так и летала над бумагой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14