Тариель еще не решил вопроса, как он осуществит убийство и осуществит ли вообще, но сейчас, пока «жених» еще не прибыл, он весь во власти желаний и надежд, которые так щедро поселила в нем любимая им царевна. Она обещала и любовь и трон, надо только устранить с дороги препятствия, и мечта превратится в действительность.
Собственно говоря, для Тариеля и нет никакого вопроса. Если на пути к трону стоит «жених», он перешагнет через его труп. Надо искать только случая, чтобы совершить этот неизбежный шаг.
Тариель получает известие, что ожидается прибытие «жениха». Царь вызывает его к себе и сообщает свое решение: перед в'ездом в столицу «жениху» надо привести себя в порядок и поэтому он приказывает Тариелю приготовить привал, организовать охрану и дать «жениху» возможность как следует отдохнуть. Тариель устроил палатки, окружил место привала войсками, а сам уехал домой.
Но не успел он приехать, как его вызвала к себе царевна и встретила вопросом: предстоит ли ему бой или он опять предал ее и отказывается от мысли убить «жениха»?
Мы вошли в пределы крова. На подушке грозно снова
Там сидит она, сурово смотрит, клонит гибкий стан.
Говорит: «Чего взираешь? Битвы день – ты это знаешь?
Или снова покидаешь? Или вновь в тебе обман?»
Тариель не сказал ни слова, сел на коня и направился прямо в лагерь. Он вошел в палатку «жениха» и убил его.
Не надо забывать, что Шота при описании сцены убийства был озабочен тем, чтобы замаскировать события и не дать повода для обвинений, что он излагает обстоятельства гибели царевича Демны. Но, даже учитывая это желание автора, надо поражаться той силе художественной правды, с какой передана эта сцена и предшествовавшие ей события, приведшие к такой развязке.
Почему «жених» не прямо в'езжает в столицу, а предварительно отдыхает в специально для этого приготовленном лагере? Допустим, что этого требовал церемониал встречи. Зачем же царь поручает эту гофмейстерскую обязанность Тариелю? Ведь он является только командующим армией. Наконец, царь должен был бы считаться с личным состоянием Тариеля. Нельзя же подвергать его такой пытке, чтобы заставить встречать человека, который идет отнять у него и любимую женщину и трон.
Все говорит за то, что, если бы это был жених, Тариель не мог и не должен был его встречать. Но другое дело, если это не жених, а Демна, уже потерпевший поражение в Сомхетии и теперь вступающий в столицу в качестве военнопленного вместе со своими разбитыми сторонниками. Тогда для его встречи нужны не церемониймейстеры двора, а командующий армией, принимающий под столицей от провинциальных войск пленников, которых нельзя сразу разместить в столице. Поэтому царь поручает командующему армией «моказмет карвита моэданиа» – приготовить привал для «жениха и его иойск».
Но разве царь не мог предвидеть, что Тариель – плохая охрана для «жениха», и что дело может закончиться трагически? Может быть, у него и не было другого выхода. У Демны в самой столице могло найтись столько сторонников, что, даже разбитый, он был опасен для победителей. Поэтому охрану пленников царь поручил наиболее преданному человеку. Мы видели, что из этого получилось.
Лишь только распространилась весть об убийстве, молва назвала его виновником Тариеля. Тотчас была организована погоня, и он увидел, что спасения ему нет. Отбившись от погони, он скрылся в крепость и обратился с воззванием о помощи к своим сторонникам. Но, повидимому, их у него оказалось мало.
Вместо сторонников к нему явилась делегация из трех царских вельмож и сообщила, что царь глубоко возмущен его поступком, что он воспитал его как сына, а Тариель вместо благодарности отплатил своему благодетелю убийством «жениха», которое ляжет позором на царский дом. Поэтому царь до самой смерти не желает его видеть.
Конечно, царь мог направить к крепости, в которой заперся Тариель, свои войска и схватить виновника убийства. Он не сделал этого, очевидно, потому, что сознавал: доля вины лежит и на нем. Посланцы прибыли, в сущности, не для того, чтобы передать Тариелю упреки царя – надо было дать ему возможность бежать, пока не поздно. Ничего другого Тариелю и не оставалось.
Но насколько мало понимал он создавшееся положение, показывает его ответ на слова царя. Тариель, который так покорно принял известие о «женихе» и так пассивно реагировал на то, что может лишиться и трона и любимой женщины, вдруг проникается уверенностью в своих правах.
Он решительно отвечает посланцам царя, что только он один является законным кандидатом на трон, ибо нет больше никого, кто имел бы на него право. И никто, кроме него, владеть престолом не смеет.
Сколько в Индии есть тронов, знаешь ты. И власть законов.
Как вещанье громких звонов, говорит: наследник – я.
Край и край, где связь соседства – знаю это с малолетства,
Чрез тебя мое наследство. Это собственность моя.
Он забыл даже о своей любви к царской дочери или, вернее, готов отказаться и от нее. Он заявляет, что добивается не дочери царя, а престола.
Камни брошу я на камни. Дочь твоя? Да не нужна мне.
А нужна в удел страна мне. Вторю. Индия – моя!
Каждый, кто мое отнимет, он немедля кару примет.
Меч с земли его поднимет. Умертви. Но прав здесь я.
Как ни уверенно заявляет Тариель о своих правах на трон, но нужно подумать о спасении, тем более, что посланные царя прибыли к нему не для обсуждения вопроса о его правах на трон, а с благоразумным советом скрыться от правосудия, пока еще не поздно. Это все, что при создавшихся условиях может сделать царь для своего приемного сына. Тариель должен понять, что если он и является единственным претендентом на трон, то теперь он далек от него больше, чем когда бы то ни было. Труп Демны не очистил ему дорогу к трону, а закрыл ее окончательно.
Не успели еще уехать посланцы царя, как Тариель завидел приближение группы лиц, среди которых была окровавленная Асмат, приближенная царевны. Она рассказала Тариелю ужасную весть. Когда при дворе было получено известие об убийстве жениху, царь тотчас же заподозрил в убийстве Тариеля и приказал отыскать его. Ему доложили, что Тариеля нет дома. Царь сказал в страшном гневе, что он знает о любви Тариеля к его дочери, что это убийство задумано совместно с нею.
Но царь прибавил при этом, что главный виновник все же не дочь, а его сестра, опутавшая дочь тонкой интригой – «эшмакиса бадита» (чертовскими сетями). Это и привело к такой трагической развязке. И он грозится сжить сестру со света.
Давар, видимо, опутала не только свою племянницу, но и весь двор. О словах царя тотчас же ей доносят и предупреждают, что царь серьезно клялся ее убить.
Давар поняла безвыходность своего положения, кричала, что она ни в чем невиновна, и набросилась на царевну. Асмат, смущаясь, передает, как Давар поносила царевну словами «бозо, шен бозо, рат мамкал, сакромо рат моаквлевине» («проститутка, зачем ты меня довела до гибели, зачем ты заставила убить жениха?»).
Она бросилась бить племянницу и затем позвала двух рабов, которым велела взять ее и утопить в море. Сделав это, Давар в отчаянии заколола себя.
Выслушав это, Тариель тотчас же отправляется искать Нестан-Дареджан, С ним Асмат и его слуги.
В ПОИСКАХ НЕСТАН-ДАРЕДЖАН
Покинув крепость, Тариель направился к морю искать свою Нестан-Дареджан. Он предусмотрительно решил покинуть пределы страны и отправиться в «царство морей», в Византию, где он был недосягаем для правительства.
Однако его от'езд разрешал вопрос только в отношении его самого. Убийство законного наследника престола, совершенное не в открытом бою при усмирении восстания, а тайно, должно было произвести на все общество угнетающее впечатление. Молва тотчас же назвала и виновника убийства.
Поэт вкладывает в уста Тариеля слова «хма дамиварда» – «молва назвала меня», и в действительности всем, очевидно, стало ясно, – убийство совершено Сосланом. Сам царь заподозрил свою сестру и дочь в соучастии, в подстрекательстве Сослана на это убийство. И все тогдашнее общество, нет сомнения, видело виновников убийства Демны не только в физическом исполнителе, но и в тех соучастниках, которых молва не решалась открыто называть.
После бегства Тариеля и похищения его возлюбленной завеса, казалось, закрылась. Неизвестно, что происходит в Индии, среди оставшихся там геров поэмы. Как же дальше? Но Шота с гениальной образностью переносит развитие тех же событий в семью арабского царя Ростевана, а иногда и в вымышленные страны – Гуланшаро, Мулганзанзарес и Каджетию. Но и здесь мы не должны забывать, что речь идет только о Грузии и о семье царя Георгия III.
Чем дальше, тем ответственнее делалось положение Георгия III; ему надо было прежде всего подумать, как отвести всякие подозрения от своей семьи и даже от себя. Ведь трон Демны занимал он, и его самого могли заподозрить в соучастии в убийстве. Но он не мог решиться арестовать Сослана и предать его суду: Сослан мог назвать своих соучастников. Поэтому первым делом он послал к Сослану своих вельмож, которые должны были склонить его к бегству, ибо в его положении нелепо было ожидать помощи от кого бы то ми было. Если Сослан все же решился на призыв к своим сторонникам, то это только показывает, что он очень плохо ориентировался в создавшемся положении. Конечно, не в интересах Георгия III было противодействовать возмущению, которое нарастало в обществе против убийцы. Царю не оставалось ничего другого, как пойти на примирение с обществом. И чем больше было возмущение последнего, тем сильнее должен был стремиться Георгий III к примирению с теми кругами старой родовой знати и высших представителей духовенства, знаменем для которых был Демна.
Даже те группы новой служилой знати, которые всегда стояли на стороне обвинительной политики царей, были смущены происшедшим и видели выход из положения в примирении со старой знатью. Так создались благоприятные условия для компромисса: дочь царя Тамара будет коронована на царство еще при жизни Георгия III, а представители отдельных групп феодалов получат влияние в государственных делах.
Летописи не сохранили известий о каком-либо соглашении между царем и высшими слоями феодальной? общества. Руставели сообщает в поэме, что накануне коронования дочери царь созвал совет из знатных особ, государственных деятелей и служителей церкви и поведал им, что, так как у него нет наследников, он решил провозгласить наследницей трона свою единственную дочь и еще при своей жизни короновать ее на царство. Совет одобрил это решение. Таким образом, «Вепхис ткаосани» излагает исторические события более полно, чем они сохранены в летописях.
После двадцатимесячных поисков Тариель, как известно, высадился на берег и здесь встретил раненого Придона. На вопрос Тариеля – кто он, Придон ответил, что он владелец и царь Мулганзанзареса и что поблизости находится его город. Придон рассказал Тариелю свою историю. Его дед перед смертью разделил владения между двумя своими сыновьями, но после смерти отца Придона дядя и двоюродные братья напали на него, и он едва спасся.
Как известно, сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий разделил княжество двум своим сыновьям – Андрею Боголюбскому и Всеволоду. У Андрея Боголюбского был сын Юрий, будущий царь Грузии и муж Тамары, которого после смерти отца дядя с сыновьями лишили престола и изгнали из Руси.
Характерно, что несколько позднее, в письме Автандила к Придону, автор называет последнего царем царей («мепет мепео»), в то время как ни Ростеван, ни Парсадан так не именуются. Юрий, этот, по словам Абуласана, «царь 300 царей», видимо, пользовался в Грузии до своей женитьбы на Тамаре и вмешательства во внутреннюю жизнь страны большим авторитетом.
Встреча Придона с Тариелем произошла спустя двадцать месяцев после бегства последнего. Убийство Демны произошло в 1177 году, и, следовательно, в 1179 году Юрий уже обосновался в Грузии. После своего бегства из России, в 1176 году, он успел уже перевести свою дружину в Константинополь, а оттуда в Грузию, но, видимо, еще не успел забыть всех обид, нанесенных ему на родине. И Шота изображает его проклинающим своего дядю и угрожающим ему местью.
Сослан, конечно, не носился после своего бегства из Грузии по морю, а тоже, скорее всего, направился в Константинополь, и возможно, что переезд Юрия в Грузию состоялся не без советов и помощи Сослана-Тариеля, с которым Юрий мог встретиться в Константинополе. Наименование Юрия Придоном, именем константинопольского царя Афридуна, героя «1001 ночи», указывает на его появление в Грузии через Константинополь.
Придон пригласил Тариеля к себе, и он прибыл в его «город, красивый, но мало отстроенный» («миведит мисси калакса, турпаса магра цотаса»). Не случайно, конечно, Тариель после двадцати месяцев плавания по морям высадился в том именно месте, где имел пребывание Придон.
Юрий уже обосновался здесь, поблизости от моря, на положении некоего автономного правителя предоставленного ему владения. И Сослан, желая высадиться на родине, избрал для себя именно ту местность, на которую не распространялась полностью власть грузинского правительства.
Где находится Мулганзанзарес – владение Юрия? Географическое его положение Шота определяет несколько позднее, когда Автандил попал во владения Придона. Рыбаки, пригласившие к себе Автандила, сказали ему о местности, где они находятся, – «акамдис мзгвари тургтаа, момзгворэ Придонис мзгвебита» – «здесь границы турецкого моря». Отсюда видно, что Мулганзанзарес находился близ границ Турции, на берегу моря; а так как Грузия тогда продвинулась далеко к югу, то граница должна была находиться вблизи Трапезунда.
Знаменательна и дата появления Тариеля в Грузии: через двадцать месяцев после бегства. Это – время, когда происходила подготовка к коронованию Тамары. Придон знал, с кем он имеет дело. Он прямо говорит Тариелю, что считает своим долгом помочь ему в достижении трона: «Хар диди мене Индота, равит вин могацоноса, вин арис каци ромелман тави ар дагамоноса» – «Ты царь Индии, и долг каждого быть верным тебе».
Между Юрием и Сосланом заключен союз братства и дружбы. Шота передает, как Тариель впервые получил от Придона известие о Нестан-Дареджан. Он видел, как к берегу приплыли два раба и с ними красавица-пленница. Это известие о царевне есть, очевидно, не что иное, как маскировка сообщения о том, что готовятся торжества провозглашения Тамары царицей, на которые Юрий, как акклиматизировавшийся в Грузии знатный иностранец, без сомнения, был приглашен.
Почти два года прошло с тех пор, как по внушению царевны Тариель убил ее «жениха». Она обещала ему любовь и трон. Но события пошли по иному пути. Дочь Георгия III Тамара коронуется царицей; Сослану же выпала участь изгнанника, лишенного родины и потерявшего все. Естественно, что Сослан решился на отчаянный шаг и появился во время торжеств в столице. Картина рыданий Тариеля на опушке леса – образ, передающий то душевное состояние, которое должен был переживать Сослан.
На опушке, над потоком, в тоскованьи одиноком,
Странный витязь был в глубоком размышленьи над рекой.
За поводья вороного он коня держал, и снова
Слезы лились из немого сердца, сжатого тоской.
Как отнеслись дворцовые круги к его появлению? Царь отправил к нему слугу с требованием явиться к нему. Тариель никак не реагировал на это. Тогда царский слуга возвращается обратно и сообщает, что неизвестный ни во что не ставит царя. Царь посылает нескольких человек с приказом силой доставить к нему ослушника его воли. При первой же попытке выполнить приказ царя слуги его были побиты Тариелем и убежали. Тогда разгневанный царь вместе с Автандилом направился к Тариелю, но тот сел на коня и ускакал.
Гнев царя сменился глубокой печалью. Он заперся у себя, и даже любимая его дочь, только-что коронованная царицей, не решалась показаться к нему. Он хотел видеть одного только Автандила и подолгу с ним беседовал.
Сцена появления Тариеля и смятение, которое в связи с этим поднялось в царском дворце, показывают, что для царя Тариель был не просто неизвестным.
Впечатление, произведенное появлением Тариеля на самого царя, показывает, как отнеслось реакционное феодальное общество, сделавшее травлю Сослана орудием своей политической борьбы, к его появлению и как ловко использовало оно это обстоятельство в своих целях.
Отчаяние царя об'яснялось не тем, что Сослан скрылся от него, а тем, что его приемный сын так некстати и так незадачливо появился в столице и поставил царя перед необходимостью так или иначе реагировать на его присутствие.
Царю уже приходилось однажды изыскивать способы бесшумного его удаления. Теперь Сослан опять поставил себя в такое положение, что бегством на своем вороном коне спастись он не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18